Душа Тени

      Погода в столице радовала почти летним теплом. Парк вокруг Дворца Истины цвел и благоухал, ароматы сирени доносились даже до третьего этажа, откуда открывался чудесный вид на реку в обрамлении зеленых садов. С холма Алитис казался игрушечной моделькой с острыми верхушками соборов, россыпью белоснежных домиков покрытыми янтарного цвета черепицей. Уголок безопасности и красоты, уюта и покоя, под неусыпной стражей Церкви.       И над всем этим уже несколько десятилетий висел грозный призрак гибели, которую несли Тени.       Его Святейшество Великий Понтифик Сэнтвелла Брайен с трудом отвел взгляд от видов столицы. Какими бы красивыми они ни были, но толку от любования не было никакого. Время спокойного существования и размеренной политики давно прошло, стране сейчас как никогда требовалась сильная рука и трезвый рассудок. А ему в последнее время все больше казалось, что все его усилия совершенно напрасны.       Зал Истины постепенно заполнялся людьми — коллегия кардиналов собиралась на внеочередное совещание, хотя еще утром никто из них о нем не подозревал. И теперь семь человек, беспокойно переглядываясь, рассаживались вдоль длинного стола, но прежде чем обернуться к ним, Брайен еще раз скользнул взглядом по лежащей на его столе карте Сэнтвелла, испещренной множеством пометок, цифр и дат. Самую свежую он поставил всего несколько часов назад. Ситуация в стране становилась все напряженнее, но вся коллегия дружно притворялась, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.       — Итак, может быть вы мне объясните, что происходит? — Он оперся о стол, переводя взгляд с одного растерянного лица на другое. Кто-то опустил глаза вниз, понимая, что ответа не избежать, но надеялся, что буря пройдет стороной.       Не пройдет, не сегодня.       — Ваше Cвятейшество... — осторожно начал было Реджинальд Риверс — кардинал-секретарь¹ Престола Господнего. Обычно крайне уверенный, глядящий свысока на остальных человек, сейчас выглядел не самым лучшим образом — лицо заливала смертельная бледность, руки тряслись. Неудивительно, почему написанный им сегодня отчет так сложно было прочитать. Его заместитель, в чьем ведомстве и находились все внутренние дела Сэнтвелла, сидел неестественно ровно, глядя прямо перед собой, но вряд ли видел хоть что-то, кроме пляшущих строчек отчета. — Это, безусловно, ужасное событие... нападение полуТени... Мы не могли ничего поде...       — Семнадцать погибших, более двух десятков раненых, — отчеканил Брайен. — Согласно отчетам, в Ригене произошла самая настоящая бойня. И это явно не дело рук одной единственной полуТени, как вы пытались мне представить.       — Но, Ваше Святейшество, это всего лишь… — обреченно начал кардинал, уже понимая, что разговор свернуть не удастся.       — Рутинное событие, которое не стоит моего внимания, верно? — Брайен не скрывал сарказма — бессонная ночь над документами давала о себе знать, и скрывать настоящие чувства становилось сложнее. — Возможно. Я не знаю, кто из Секретариата оказался столь предусмотрительным, чтобы отправить отчеты из Ригена лично мне, но это оказалось очень кстати. Если бы вы потрудились изложить все факты, я бы не стал обращать на это столь много внимания, но… — В абсолютной тишине звук сломавшегося карандаша в руках кардинала Риверса прозвучал словно выстрел, но Брайен даже не вздрогнул. — Но вы умолчали о том, что некая Алиса, как оказалось впоследствии — полуТень, под самым вашим носом организовала секту, куда заманила почти половину города. Отчеты и жалобы на это поступали регулярно, если верить словам священника из местного Управления, но упрямо игнорировались. — Префект Конгрегации чистоты веры², которую в народе называли Инквизицией, опустил голову, смиренно признавая свои ошибки. — В городе не было ни одного штатного охотника, что является не только вашим личным промахом, но об этом мы поговорим чуть позднее. Вы также умолчали и о самом главном — согласно экспертизе, полуТень была убита… — Брайен сделал паузу, сам не веря тому, что должен сказать, — …другой полуТенью.       Среди членов коллегии пронесся тревожный шепот, все смотрели друг на друга словно спрашивая — не послышалось ли.       Не послышалось. Собственно, из-за этих новостей накануне вечером сон как рукой сняло. За столько лет борьбы с Тенями еще не было ни единого случая, чтобы эти чудовища начинали бороться за территорию друг с другом. И если обыкновенные Тени еще могли драться за пищу, то полуТени были слишком малочисленны и разумны, чтобы опускаться до их уровня.       Что же произошло в этот раз?       — И в связи с этим у меня остался лишь один вопрос — как вы могли допустить подобное?       Хотелось высказаться резче и грубее, но какой смысл тратить остатки сил на бессмысленные эмоции, если еще столько дел предстоит сделать.       Риверс только угрюмо сгреб остатки карандаша и, сложив руки на груди, глядя в стену, мрачно отозвался:       — Я лично прослежу за расследованием этого дела. А все виновные понесут наказание…       — Разумеется, — кивнул Брайен, не сводя с него взгляда и прекрасно догадываясь, какими последними словами его сейчас костерят. Пусть, не в первый раз. — А теперь вернемся к другим вопросам. Насколько я помню, через месяц должен пройти выпуск в Соборах, верно, кардинал Нортон?       — Да, Ваше Святейшество, — пожилой кардинал, один из немногих сохранивший спокойствие, раскрыл лежащую перед ним папку. — В этом году лицензии получат около полутора сотен новых охотников…       — Прекрасно, тогда будьте так добры, распорядитесь, чтобы это торжественное мероприятие было проведено через неделю, и чтобы все выпускники были направленны в регионы, которые больше всего нуждаются в помощи…       — Это безумие! — выпалил Риверс, словно забыв о полученном минуту назад выговоре. — Они еще не готовы к этому!       — К чему? К борьбе с врагами человечества? Этому их учили с детства, и я более чем уверен — оставшийся месяц обучения не даст им больше, чем реальная жизнь. Я лично отправлюсь в один из Соборов, чтобы дать им напутствие.       — Даже если мы, невзирая на выраженность Дара и личные способности новых охотников, отправим их сражаться прямо сейчас, то даже этим поможем едва ли половине районов. — Кардинал Нортон виновато перелистнул несколько бумаг — за время, проведенное на посту префекта Конгрегации церковного образования³, он привык быть готовым к любым вопросам, даже самым неожиданным. — Число охотников, погибших при исполнении своего долга, стало возрастать, а детей, владеющих Даром, мы находим все реже. В этом году новых учеников меньше, чем когда-либо...       Брайен устало потер лицо руками, на несколько мгновений прикрывая глаза. Все проблемы, казалось, ждали этого часа, чтобы свалиться на него разом.       — Тогда... — он уже знал, какой протест вызовет его решение, но другого выхода не оставалось. — Приказываю отозвать всех, кто еще способен сражаться и дать их в помощь новичкам.       Еще год назад он отвел бы глаза, понимая, что требует невозможного, опасаясь навлечь на себя гнев всей коллегии, но сейчас открыто смотрел в глаза всем собравшимся.       Риверс гневно сжал кулаки и что-то глухо пробормотал. Брайен только мысленно усмехнулся, догадываясь, что только что прозвучала, наверное, любимая фраза кардинала-секретаря по отношению к нему: «да что он себе позволяет!»       Позволяет ровно столько, сколько может на своем посту. Но как же с этим сложно смириться большинству членов коллегии, которые все старше него, как минимум, лет на пятнадцать.       Префект конгрегации церковного образования покорно кивнул, делая пометки в своих бумагах. Для него приказ явно не стал неожиданностью, да и в летние месяцы половина его отдела оставляла работу в столице и разъезжалась по отдаленным районам, вспоминая каково это — быть охотниками. Наверное, потому, что в его отделе никто, кроме идеалистов и беззаветно преданных своему делу людей, долго не задерживался.       — Ваше Святейшество, но как же наши люди? Они выполняют возложенную на них работу, и выполняют хорошо, — хоть и робко, но с легким упреком отозвался кардинал Райт, в чьем ведомстве были все территориальные дела Церкви. С самого начала собрания он лихорадочно листал собственные отчеты, записки, словно предчувствовал, что его ждет. Если отозвать всех, кто еще не забыл старые навыки, то больше половины районов лишатся своих глав. И, возможно, навсегда. Об этом думать не хотелось даже Брайену, но другого выхода он по-прежнему не видел. — Если мы сейчас отправим их в бой с Тенями, то кто даст гарантию, что они вернутся живыми?       — Если ваши канцелярские крысы не выполнят приказ сейчас, то о любых гарантиях можно будет забыть, — глубокий бархатистый голос в одно мгновение оборвал воцарившийся шум. На долю секунды Брайену показалось, что в комнате стало ощутимо холоднее.       Джейд Ластер — глава Тайной службы Престола Господнего, говорил не поднимая глаз, подперев голову рукой и рисуя на разбросанных перед ним листах бумаги только ему ведомые значки. Длинные светло-русые волосы, падали на плечи, скрывали лицо, не давая даже предположить, о чем он в этот момент думает.       Он отвлекся лишь на несколько секунд, обведя каждого присутствующего пристальным взглядом пока не остановился на Брайене. Чуть усмехнулся и все тем же невозмутимым тоном продолжил:       — Мой отдел полностью в вашем распоряжении, Ваше Святейшество. Мы готовы выполнить любой ваш приказ.       Преданность? Беззаветная верность? За все время совместной работы глава Тайной службы ни разу не выступил против его решений, даже если был не согласен — никогда не спорил, а приводил аргументы, от которых нельзя было отмахнуться. Хотя это не мешало Риверсу, да и многим другим кардиналам, тихо, и с очень большой опаской, ненавидеть каждое решение, которое они принимали вместе.       И судя по нынешним событиям, они были единственно верными.       Брайен порой не мог отделаться от мысли, что глава Тайной службы видит всех насквозь, и умело играя на чувствах и страхах, ведет свою игру. Впрочем, пока это не шло в разрез с интересами страны или планами самого Брайена, великий понтифик смотрел на это сквозь пальцы, понимая, что терять подобного союзника будет верхом глупости.       Но подобное мнение разделяли далеко не все. Первым не выдержал Риверс, он резко встал и, глядя хмуро, почти с ненавистью, процедил сквозь стиснутые зубы:       — Можем ли мы начать выполнять указание, Ваше Святейшество?       — Да, я вас больше не задерживаю, — Брайен не отводил взгляда, понимая, что их разговор остался неоконченным, и кардинал-секретарь не простит полученный сегодня выговор. Их противостояние началось еще два года назад, при первых же рабочих встречах, и только сегодня вылилось в открытый конфликт, который обещал быть нелегким.       Остальные встали тихо, без единого слова покинув комнату, и только когда защелкнулась дверь Зала Истины, великий понтифик позволил себе вздохнуть, закрыть глаза и откинуться на спинку кресла. Нестерпимо хотелось спать, а день только начинался.       — Твоих рук дело? — спросил он, зная, что тот, которому вопрос предназначался, его услышит.       Шелест бумаги стих, послышался скрип задвигаемого кресла.       — Я всего лишь попросил барышень из секретариата не откладывать отчеты в архив, а перенаправить лично вам.       Брайен искоса глянул на Джейда. Тот оперся о стену, с легкой лукавой усмешкой склонил голову на бок и только глаза из-под неровной длинной челки оставались серьезными.       — Попросил? — с подозрением уточнил великий понтифик.       — Скажем так, отказать они не смогли.       — В это я охотно поверю...       Глава Тайной службы тихо засмеялся.       — Открою вам секрет, Ваше Святейшество, иногда пугать не нужно вовсе. Несколько обязанных людей, немного дружеских связей и вам известно все.       — Это поэтому мимо твоего кабинета стараются пройти как можно быстрее, лишь бы не встретиться и ненароком не выдать какой-нибудь тайны?       — То, что меня действительно интересует, скрыть не получится, — Джейд покосился на разложенную карту и покачал головой, в один момент убирая даже намек на улыбку. — Боюсь, мне будет, что рассказать вам в ближайшее время. Постараюсь управиться за несколько дней.       — Неужели что-то хуже, чем в Ригене? — Брайен снова взглянул на множество пометок, словно впервые их увидел. Еще вчера он надеялся, что большинство из них — мелкие нарушения, которые можно будет решить быстро и относительно легко. Но теперь ему казалось, что он видит бездонную пропасть проблем, стоя на самом ее краю. Интересно, а его предшественники тоже в нее заглядывали? Или до последнего вздоха пребывали в блаженном неведении?       — Хуже? Смотря как на это посмотреть... Во всяком случае, это точно не те новости, которые следует выносить на широкое обсуждение. Да и наказание виновных уже слегка запоздало.       — Главное, чтобы мы не запоздали с нужными решениями, — резко отозвался Брайен, вставая и испытующе глядя на главу Тайной службы. — Несколько дней. Хватит с меня тайн и недосказанности.       — Как скажете, Ваше Святейшество, — Джейд почтительно склонил голову, приложив руку к груди. Старомодный жест, но почему-то сейчас он не казался ни неуместным, ни наигранным.       Уже давно отзвучали шаги за дверью, а великий понтифик все еще смотрел на город, стараясь еще хотя бы несколько минут не думать о том, что еще предстоит делать. А мысли о том, что ему еще предстоит узнать он и вовсе старательно отгонял.       Ворвавшийся сквозь открытое окно ветер трепал бумаги на столе, приносил запах цветов и далекого дождя от грозовой тучи, которая маячила еще где-то у горизонта.       

***

      Записка из Управления пришла утром, когда за окном уже шумели первые автомобили, пахло свежим хлебом и прохладой. Короткая просьба прийти, адресованная обоим охотникам.       Гилберт растерянно взглянул на часы, стрелка которых едва подобралась к восьми, и снова перечитал записку. Он уже начинал сомневаться, что Килан вообще известно такое понятие как отдых.       Бойкая девушка, заменившая хозяйку гостиницы у стойки, охотно сообщила, что Даниэль с Матильдой ушли больше часа назад, направившись к бывшим Северным воротам города. Услышав это, Гилберт мысленно выругался — он таки умудрился упустить загадочного коллегу, который явно было что скрывать. Возможно, он успел бы их догнать, если бы отправился прямо сейчас, но проигнорировать просьбу, а по сути приказ, из Управления было невозможно.       Килан ждала его в кабинете, где два дня назад они писали отчет о произошедшем в поезде, все такая же подтянутая и суровая, только залегшие под глазами тени говорили о навалившейся усталости.       — Твой друг уже уехал, раз не пришел, — она смотрела прямо и открыто, но Гилберту почудился в голосе упрек.       — Да, — он равнодушно пожал плечами. — Хотел сестру к родственникам отвезти и вернуться к работе как можно скорее.       — Надо же, какой заботливый старший брат, — протянула Килан. — Жаль, а я хотела с ним поговорить. Не знаешь, куда он направился?       — Говорил, что к Эйранским горам… Не помню, правда, в какой город… А что случилось-то?       Она помрачнела, но все же нехотя ответила:       — Я направила запрос в столицу, чтобы вам выделили вознаграждение за работу, но… — она нахмурилась еще сильнее. — Он не числится в списках действующих охотников.       Вот значит, как… Ну что ж, в этот раз я добьюсь от тебя правды, Даниэль.       Но для Килан он сумел изобразить искреннее удивление:       — Как так? Не может такого быть!       — Я тоже более чем уверена, что это всего лишь недоразумение. Возможно, его бумаги где-то затерялись или в Главном штабе что-то напутали. Но вы же друзья — передай ему, чтобы решил эту проблему как можно скорее, иначе рискует недополучить свою плату.       — Обязательно. Может еще и догоню.       — Вот и чудесно. — Девушка впервые с момента их встречи тепло улыбнулась, на несколько мгновений перестав казаться настолько измученной. — А еще хотела лично поблагодарить вас за отличную работу. Благодаря вам никто из моих людей не погиб.       — Это был наш долг, — отозвался Гилберт, невольно вспомнив, как еще вчера эти же слова говорил ему Даниэль. И тогда они тоже прозвучали вполне искренне.       — И вы выполнили его просто блестяще, — Килан легко кивнула и снова опустила взгляд на бумаги, беспорядочными грудами лежащими на ее столе. Судя по покрасневшим глазам, ими она занималась еще со вчерашнего дня. — Можешь идти. И не забудь напомнить Даниэлю о документах…

      ***

      — Ну все, — водитель притормозил у кромки леса и высунулся из кабины. — Дальше только пешком. Здесь недалеко — минут десять, если напрямик, не заблудитесь.       — И на том спасибо, — Гилберт легко спрыгнул с кузова, словно радуясь возможности продолжить путешествие пешком.       Даниэль к тому времени успел тысячу раз проклясть и свое согласие на предложение Гилберта, и саму их встречу, поэтому предложение пройтись через, казалось бы, негустой лесок, воспринял как неизбежное зло.       Обещанные десять минут уже давно обернулись получасом блуждания. Под ногами уже хлюпало куда ни ступи, а дорога только что петлявшая среди густых зарослей превратилась в узкую тропу. Свежий запах земли и молодой поросли сменился тяжелым духом гнили и перепревшей листвы. В густом, влажном воздухе роились комары и мошки, которые хоть и не могли пробраться сквозь одежду, но все равно заставляли раздраженно отмахиваться.       Даниэль опасливо обошел клочок светло-зеленой травы, по собственному опыту узнав, что, ступив на него можно провалиться по колено в болотную жижу, и отвлекшись на мелькнувший впереди просвет едва не споткнулся о скрытый под мхом корень березы. Тонкие ветки-косы мазнули по лицу клейкими листьями, осыпали желтоватой пыльцой, но за этим бледно-зеленым пологом тропинка стала тверже и суше, выводя к покосившемуся деревянному указателю. На темной почти рассыпающейся в труху дощечке виднелась полустертая ветром и дождями надпись: «Рудницы».       — Ну вот, нам сюда, — приободрился Гилберт, хотя, судя по тому, как недоуменно он читал название, видел его впервые.       — Не нравится мне эта дорога, — Даниэль с сомнением взглянул на заросшую мхом тропу, уводящую вглубь чащи, куда и направлял указатель. — Что-то не похоже, чтобы ею часто пользовались.       — Недавно ж были дожди, вот никто и не ходил, — пожал плечами Гилберт. — Наверняка в этих Рудницах есть еще один выход на большую дорогу, вот там и ходят в основном.       Солнце, в последнее время прятавшееся за облаками, выглянуло, засеяв дорожку призрачным зеленовато-золотистым светом. Лес тут же показался чуть приветливее, чем раньше, указатель не настолько старым и даже гвоздь, прикрепляющий его к столбу, тускло блеснул.       — Ладно, идем хоть куда-нибудь, лишь бы отсюда, — Даниэль старательно отгонял неясное предчувствие беды, возникшее слишком внезапно, чтобы в него поверить. Но иррациональный беспочвенный страх гнал его вперед к людям, пусть для этого и придется пройти через чащу леса.       Тропа оказалась не настолько нехоженой, как на первый взгляд, местами встречались обломанные ветки, земля под ногами хоть и проминалась, но оставалась достаточно твердой, чтобы идти уверенно и быстро. Время от времени по сторонам открывались широкие поляны, поросшие кустиками вереска и пушицы, вселяющие надежду, что топи уже закончились.       Гилберт шел впереди, поначалу несмело, а убедившись, что тропинка вполне безопасная, ускорил шаг. Даниэль шел за ним, держа Матильду за руку и стараясь ступать след в след. По-хорошему стоило бы найти палку, чтобы проверять не слишком надежную дорогу, но все крупные кустарники остались позади, и приходилось полагаться только на себя.       Тропа завиляла и влилась в широкую поляну, густо поросшую мхом и клюквой, Гилберт уже было ступил на мягкий ковер, как их догнал окрик:       — Куда полезли?! Сами утопитесь и дите с собой прихватите!       — Что? — Даниэль отшатнулся от кажущейся такой заманчивой поляны, заметив, как под носком ботинка мох резко поддался и ушел вниз, под коричневатую болотную воду. В последний момент привлек к себе испуганно пискнувшую Матильду и дернул за рукав Гилберта — каким бы опасным не был коллега, но смерти на болотах он явно не заслуживал. Впрочем, он и без того осторожно шагнул назад, не доверяя даже почти привычной тропе.       — И куда лезете? Топи кругом, не место для прогулок. Это мы местные все тропинки знаем...       Через мгновение на тропу кряхтя и ворча вышел старик с короткой всклокоченной бородой, седые волосы соломой торчали из-под старой засаленной шляпы и только глаза оставались не по возрасту ясными. Опираясь на сучковатую палку, он внимательно смотрел на охотников и притихшую Матильду.       — Что, заплутали, путешественнички? Куда идете?       — В Рудницы, — осторожно заметил Гилберт. — По указателю шли...       — А-а-а, по указателю, — насмешливо протянул старик. — Ну это вам еще повезло его найти. Дороги тут путаные, где вчера лежала сегодня уже нет...       Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, задумчиво пожевал губами. От него веяло усталостью и настороженностью дикого зверя, привыкшего всю жизнь с опаской относиться к незнакомцам.       — Вы ведь из Рудниц? — не выдержал тишины Даниэль. — Мы действительно заблудились по дороге к вам.       — Я-то? — старик словно пришел в себя от глубокой задумчивости и внезапно усмехнулся. — Из Рудниц, да... хе-хе, оттуда... А вам там чего нужно-то?       Гилберт как можно небрежнее пожал плечами.       — Да нам, собственно, только отдохнуть немного и мы пойдем дальше. Мы вас совсем не стесним.       — Отдохнуть?.. Да, дите устало поди от ваших блужданий, — старик колко взглянул на Матильду, тут же сжавшуюся и отступившую за спину Даниэля. — Идемте, не бросать же вас тут...       — Мы будем очень благодарны...       — Благодарны... Идите за мной, — сурово погрозил пальцем он. — Куда я туда и вы. Кроме меня никто здешних тропинок лучше не знает, вот и топятся... пропадают без вести, да... Так что везучие вы, что на старика Тома наткнулись, выведу вас отсюда...       Речь становилась все тише и бессвязнее, словно старик говорил сам с собой, но шел уверенно, старательно проверяя тропинку перед каждым шагом, и это вселяло надежду, что он действительно знает, что делает.       — Подозрительный он какой-то, — пробормотал Гилберт, чуть замедлив шаг. — Не особо я ему доверяю.       — А ты не доверяй, а просто иди по следам, — проворчал Даниэль, пуская Матильду вперед. — Может действительно выведет нас, а не как ты — завел непонятно куда, помощник чертов.       Гилберт только фыркнул, поправил сумку на плече и молча пошел вперед, стараясь не отставать от нежданного проводника.       Старик не обманул — тропинка хоть и петляла, временами и вовсе пропадая из виду, и приходилось идти почти наугад, но скоро мох сменился травой, лес посветлел и расступился, открывая вид на озеро и окружившую его деревню — необычайно светлую и приветливую. Дома хоть и старые, потемневшие от времени, выглядели аккуратными и ухоженными, а палисадники пестрели самыми разными цветами.       Ничего необычного, кроме того, что вся эта красота расположилась едва ли не посреди непроходимых топей.       Пока они блуждали по лесу, солнце начало клониться к закату и стало совершенно точно ясно — ночевать придется здесь. Не самое худшее место, но вот от компании Гилберта хотелось бы избавиться. Впрочем, назвать местных жителей радушными хозяевами тоже не получалось — взгляды были в основном полны крайне сдержанного любопытства и огромной настороженности. Чужаки явно были здесь редкостью.       В остальном же Рудницы оставались самой обыкновенной деревней с чисто выметенными улочками, церковью на главной и единственной площади, и прижавшемуся к ней домику — местному Управлению. Именно к нему старик и подошел.       — Ну вот тут с вами и разберутся, — беззлобно проворчал он, окидывая их колючим взглядом. — Бывайте, путешественнички. И не шастайте больше по топям, особенно ночью... Дорожку можно и не найти...       Матильда снова вздрогнула и до боли сжала Даниэлю руку.       «Неприятное место, — прошептала она. — Веет чем-то нехорошим. И люди недобро смотрят…»       «Да ладно, деревня и деревня, — он успокаивающе провел ладонью по ее растрепавшимися волосам. — Совершенно обыкновенная. Люди к гостям не привычные, но неудивительно с их-то расположением. Не бойся...»       «Я не боюсь, — сверкнула глазами девочка, чуть разжимая пальцы. — Просто как-то странно наши планы снова пошли не туда куда мы хотели».       «Ну это и есть жизнь. У меня так довольно часто случается. Тебя, вот, встретил...»       «И его тоже! Заканчивай свои дела и уходим, иначе он от нас никогда не отстанет!»       А вот в этом Матильда действительно была права — дела следовало закончить так, чтобы Гилберта рядом не оказалось. Сказать ему то, что он хочет услышать и тихо исчезнуть. Не станет же он их по лесам разыскивать...       Только у самого Гилберта, сейчас слегка нахмурено рассматривающего церковь и домик местного Управления, может оказаться свое мнение на этот счет.       — Здравствуйте, — осторожно, но вполне приветливо донеслось сзади. — А вы кто такие?       Даниэль резко обернулся и недоуменно моргнул. Перед ними стояла девочка возрастом чуть младше Матильды с волнистыми волосами цвета льна, заплетенными в две тугие косы. Из-под длинной челки, которую она то и дело убирала за ухо, сверкали любопытством лучистые зеленые глаза.       — Мы с сестричкой к родственникам едем, — Даниэль присел перед девочкой и тепло ей улыбнулся. — Меня Даниэлем зовут, а ее Матильдой. А этого хмурого буку — Гилбертом, мы с ним работаем вместе.       Бука насупился еще больше, отчего девочка захихикала, прикрывая рот ладошкой, и весело отозвалась.       — А меня Несси. Я вас еще издалека увидела, — она заговорила так быстро и непосредственно, словно была знакома с ними уже давно. — Вас ведь старик Том привел, да? Мама говорит, что он сумасшедший... Ой, вам, наверное, нужно с нашим главой поговорить?       — Несси! Ради всего святого, не приставай к незнакомцам.       — А мы уже познакомились, мамочка, — Несси так тепло и ласково улыбнулась подошедшей к ним женщине, что та вмиг растеряла всю суровость.       — Простите, моя дочка вас уже совсем заболтала, — она извиняюще покачала головой, опасливо глядя на них. Ее руки то приглаживали оборки на простом коричневом платье, то беспокойно поправляли выбившиеся из-под шляпки пряди.       — Вовсе нет, — возразил Даниэль. — Она подсказала к кому нам стоит обратиться. Мы здесь проездом.       — Ну и славно, — выдохнула она, попытавшись робко улыбнуться. — Идемте. Отец Норвуд наверняка уже на месте.       Уже подходя к порогу церкви, Матильда резко напряглась и замедлила шаг.       «Что случилось?»       «Я боюсь... — девочка побелела, широко раскрытыми глазами глядя на потемневшие от времени стены. — Церковь ведь защищает людей от Теней, а я... Вдруг меня не пропустит или еще хуже...»       Даниэль недоуменно моргнул и ободряюще сжал ее ладонь.       «Да брось ты. Здесь с тобой ничего не случится. Эти печати не действуют на полуТеней — я проверял. Идем».       Матильда нервно сглотнула, зажмурилась и покорно, хоть и предельно медленно сделала шаг.       Хрустнула истертая доска под ногой, заставив девочку сжаться и до боли вцепиться в руку Даниэля, но больше ничего не произошло, только дохнуло прохладой и запахом старого дерева.       Золотые ленты света заходящего солнца просачивались сквозь узкие окна и падали на долгие ряды темных скамей. Только алтарь с пышным свежим букетом выглядел новым и оставался единственным светлым уголком.       До службы оставалось больше часа, и людей еще не было, только священник зажигал лампадки и свечи.       — Здравствуйте! Вы отец Норвуд? — Гилберт уверенно шагнул к нему.       — Слушаю вас, — священник поднял на них внимательный взгляд с той же легкой настороженностью, как и у остальных жителей.       — Мы охотники, — Гилберт отвернул воротник куртки, показывая значок. — Нам нужно срочно связаться с Главным штабом, а у вас вроде как есть телефон.       — Охотники? — на лице священника отобразилось искреннее облегчение и даже радость. Он отставил в сторону уже зажженные свечи и махнул рукой, предлагая присесть на скамью. — Надо же, нечасто увидишь коллег в нашей глуши. И Главное управление... Что-то стряслось?       — Ничего серьезного, — легко отозвался Даниэль. — Просто несколько вопросов по уже проведенной работе.       Отец Норвуд несколько секунд смотрел слегка озадаченно, скользнул взглядом по их потрепанным курткам, по Матильде, старательно делающей вид, что ей все привычно, и только тогда с сожалением вздохнул:       — Я был бы рад вам помочь, но, увы, телефон не работает уже с неделю...       — Но ведь... — опешил Гилберт с таким видом, словно его жестоко обманули.       — Мы еще не успели сообщить, — отозвался священник. — Я подготовил письмо, но отправить его не с кем. Все заняты, весна все-таки...       — Прекрасно, — Даниэль резко встал и протянул руку. — Давайте тогда я отправлю. Раз позвонить не удалось, так хоть другое дело закончу сегодня. Пойду прямо сейчас.       Солнце уже светило мягким насыщенно-золотым светом, от земли поднимался вечерний холодок, а уставшее тело ненавязчиво намекало, что хотело бы отдохнуть. Да и путь через лес в сумерках вовсе не казался привлекательным.       Но чего только не сделаешь, чтобы избавиться от ненужного внимания коллеги.       — Сейчас?! — Гилберт подорвался так же резко, как и он секундой назад, глядя не то растерянно, не то умоляюще. Потянул за рукав куртки, бросив через плечо растерявшемуся священнику: — Мы на минутку отойдем... — И тихо прошипел: — Ты что задумал?       — Ничего. Просто я не вижу смысла здесь оставаться. До темноты еще несколько часов, мы успеем.       — Что успеете? Дойти до города, где телефон точно работает и есть почта? Вряд ли.       — Послушай, — Даниэль старался говорить спокойно, хотя раздражение уже перехлестывало через край. — Я искренне благодарен тебе за помощь и заботу, но задерживаться больше не намерен. Ты вовсе не обязан идти со мной.       — Ну мы ведь друзья, — Гилберт с сомнением покачал головой. — А друзей в сложной ситуации не бросают. Нам пока все равно по пути.       Даниэль только скрипнул зубами, отчаянно желая, чтобы у надокучливого коллеги внезапно образовались срочные дела, и он от них отстал. Вот уж заноза...       Но вечер выдался на редкость мирным и спокойным. Рудницы оказались настолько глухим уголком, что работа здесь находилась разве что для крестьян.       — Я привык решать свои сложности сам, никого в них не впутывая, — решительно отрезал Даниэль. — Так что извини, но обойдусь без твоей помощи.       Глухо ударил колокол в церковных часах, словно устав слушать человеческие препирания, и тягучий медный звон разлился по деревне, обозначая наступление вечера. У порога уже собирались люди, пришедшие на службу, и в ее ожидании то и дело бросающие взгляды на нежданных гостей.       — Вы меня простите, если вмешиваюсь, — отец Норвуд подошел так тихо, что увлеченные спором Даниэль с Гилбертом невольно вздрогнули. — Ваша преданность делу и желание помочь, безусловно, делает вам честь, но сегодня вам действительно лучше остаться. Вечереет, вокруг болота, и только местные знают верную дорогу.       — Ну тогда... — начал было Даниэль, игнорируя негодующий взгляд Гилберта.       — А сегодня уже вряд ли кто-то согласится вас проводить — слишком опасно, — мягко и невозмутимо, словно успокаивая разбушевавшихся детей, продолжал священник. — Дела лучше отложить до завтра, а сейчас отдохните, тем более что девочка, — он кивнул на замершую в тревожном ожидании Матильду, — наверняка устала.       — Ладно, — покорно кивнул он. — Наверное, вы правы.       — Ни о чем не беспокойтесь, — заверил их отец Норвуд. — Мы хоть и живем в уединении, но еще не забыли о гостеприимстве. А вы столько делаете для всех нас. Я скажу Ивонн, она о вас позаботится.       Матильда вопросительно глянула на Даниэля, наверное, вконец отчаявшись понять, что происходит, и медленно покачала головой.       «Ты рискуешь совершить очередную глупость, — прошептала она. — Зачем нам здесь оставаться, если есть шанс уйти?»       «Он прав в одном точно — без проводника нам из болот не выбраться. Придется остаться до утра».       «О, прекрасно! — в ее голосе зазвенел сарказм. — Мы влипли еще сильнее, чем прежде. Как ты раньше умудрялся выжить с таким подходом?»       «Примерно так же, как и все люди, — устало огрызнулся Даниэль. — Это всего лишь следование разумному совету».       «Ясно... Жаль, что ты к советам слишком избирательно прислушиваешься».       Она насупилась, сложила руки на груди и отвернулась, как обычная раскапризничавшаяся девочка. Даниэль только мысленно махнул рукой, не имея ни сил, ни желания ее в чем-то убеждать.       Хотя Матильда часто оказывалась права. По-своему, слегка неправильно в человеческом понимании, но вполне логично по меркам существа, старающегося выжить любой ценой. Она привыкла обходить любую опасность, не рисковать даже в мелочах, а едва на горизонте замаячит намек на угрозу, с которой не справиться — бежать не озираясь.       Но ведь так жить невозможно. И она только начинала это понимать.       А мысль провести еще один вечер, и хорошо если только один, в компании навязывающегося в друзья Гилберта окончательно испортила и без того не самое лучшее настроение.       — Вы правда охотники?! Правда-правда? Вот здорово! Мальчишки обзавидуются! — Несси юрким воробьем вынырнула из толпы деревенских с нескрываемым восхищением глядя на Даниэля с Гилбертом, и с легкой завистью на Матильду, имеющую такого потрясающего брата. Как она услышала разговор, а затем тихие указания священника ее матери, оставалось только догадываться, но теперь она говорила не умолкая, ведя их по главной улице деревни. — Охотники у нас редко бывают, работы не находится. У нас так спокойно, что можно допоздна гулять, никто и беспокоиться не будет. Так что сегодня вы точно хорошо отдохнете.       — Что прям таки так тихо? — недоверчиво хмыкнул Даниэль, скорее, чтобы поддержать разговор с оживленной девчушкой, чем действительно желая поговорить. — Просто райский уголок у вас.       — Да, — заулыбалась Несси. — Теней у нас уже много лет никто не видел. Мама говорит, что нас защищает святой дух, которого они боятся.       Даниэль искоса глянул на все еще насупленную Матильду, которая даже не казалась напуганной. Очередная красивая легенда, которой люди тешат себя, чтобы перебороть страх перед чудовищами.       Хотя эти самые чудовища обычно любили подобные уединенные селения, в которые не так легко добраться и можно чувствовать себя вполне привольно.       — А давно — это сколько? — с подозрением уточнил Гилберт. — Месяц? Полгода?       Девочка принялась загибать пальцы, сосредоточенно считая.       — Три... Четыре... Уже лет восемь, наверное.       Гилберт сбился с шага, видимо, тоже ошеломленный такой новостью.       — Да что ж это за дух такой? — потрясенно пробормотал он. — Больше на сказку похоже.       — Это не сказка, — сердито топнула ножкой Несси. — Я тогда маленькой была, но мама рассказывала, что однажды на опушке леса нашли раненного ангела, и в благодарность за спасение он взял нашу деревню под свое покровительство. С тех пор крупные беды обходят нас стороной — ни Теней, ни опасных зверей в округе нет.       — Только топи... А чего ж ваш дух на болотах не оберегает? На них сил уже не хватает? Старик Том говорил, что люди пропадают...       — Почему не оберегает? Он подсказывает дорогу тем, кто в него верит, а кто не из Рудниц — тем помочь не может. Вот поэтому отец Норвуд и отговорил вас идти в ночь — вы не местные, тропинку потеряете и все...       Даниэль с трудом сдержал смешок, с удивлением заметив, что Гилберт тоже едва заметно улыбается. В сознании людей знания, даваемые церковью, старые легенды и сказки, наивные верования переплетались самым причудливым образом, принимая настолько невероятные формы, что осмыслению не поддавались. И чем дальше от крупных дорог находились поселения, тем диковиннее оказывались истории. Вот с одной из таких им и пришлось столкнуться.       — А отец Норвуд у вас давно? — осторожно уточнил Гилберт.       — Да-а-а, — протянула Несси, сворачивая на узкую дорожку, петляющую среди травы. — Моя мама еще маленькой была. Это он нашел ангела и молился, чтобы он берег нас от напастей... Вот мы и дома!       Она остановилась у маленького дома с потускневшей от времени черепицей, штукатурка на стенах местами отпала, обнажив кирпичную кладку, но несмотря на это дом не выглядел неопрятно. Белоснежные занавески на окнах и цветущий палисадник придавали ему теплый и уютный вид.       Девочка распахнула низкую калитку, шугнула бросившихся к ней кур и легко взбежала на ступеньку дома лишь на секунду замешкавшись с замком.       — Проходите. А я сейчас воды принесу, — она подхватила стоящее у двери ведро и все так же вприпрыжку умчалась.       — Ну что ж, довольно неплохое местечко для ночлега, — пробормотал Гилберт, оглядываясь.       Узкий коридор переходил в небольшую комнату, служившую и кухней, и гостиной. Несмотря на крайнюю простоту обстановки, всюду чувствовалась рука заботливой хозяйки — на полу плетеные коврики, стол убран и украшен букетом цветов, даже оставленные в кресле шаль и корзинка с вязанием казались необходимой частью убранства. На стенах висели несколько картинок, вырезанных из журналов, и на самом почетном месте — фотография совсем еще юной Ивонн в белом платье, стоящей на ступеньках церкви под руку с таким же молодым светловолосым парнем, на которого так похожа Несси.       Но ни единого намека на присутствие мужчины в доме не было, только эта фотография в простой деревянной рамке.       Матильда с любопытством оглядывалась и едва-едва улыбалась.       «Так похоже на дом Матильды, — неожиданно доверительно прошептала она, словно забыв об обиде. — Только у нее книг было намного больше».       Точно, Матильда! Разговор в поезде казался таким далеким, словно произошел в другой жизни, но теперь Даниэль снова невольно задумался о том, что та старушка была вовсе не так проста, как казалась. Если удастся поскорее избавиться от Гилберта, можно будет даже заглянуть в деревню, где она жила — вдруг удастся что-то узнать.       — Те комнаты, что справа — ваши, — Несси с натугой перенесла полное ведро через порог и остановилась отдышаться. — Располагайтесь, мама скоро придет, а я пока ужин начну готовить.       Она заглянула в корзину у плиты, сокрушенно ойкнула и, мотнув косами, полезла в кладовку.       — Ну уж нет, — Даниэль решительно отобрал у нее вытащенный топор на длинной ручке, тяжелый даже для него, не говоря уже о ребенке. — Вы с сестричкой готовьте все остальное, а дровами займемся мы.       Он на мгновение задержался возле Матильды, почти привычным жестом проведя по ее волосам.       «Веди себя хорошо».       «И без тебя знаю», — девочка снова насупилась, немного нервно дернув плечом.       Солнце уже коснулось краем верхушки леса, разливая теплый золотисто-розовый свет. От земли потянуло влажной прохладой с запахом сирени, далеких сосен и свежего дерева.       — Ну что ты думаешь? — Даниэль устало опустил топор на колоду — с непривычки руки устали почти мгновенно. Работа была монотонной, а молчать, или давать коллеге возможность продолжать свои каверзные вопросы совсем не хотелось.       — О чем? — Гилберт подобрал расколотые дрова, бросил их в корзину-поленницу и непонимающе поднял на него глаза.       — О деревне. Об их... хм, легендах.       — Это ты про их легенду не то ангела, не то духа, который защищает эту деревню от напастей? Обыкновенная сказка, причем не самая оригинальная.       — То есть ты в нее совсем не веришь?       Гилберт равнодушно пожал плечами:       — Я верю только в то, что видел своими глазами. Это ты, наверное, своей сестренке привык сказки рассказывать. Только дети в них верят.       — Для детей вполне нормально верить в необычное. Это называется воображение. И именно оно, если ты забыл, помогает нам использовать Дар. — Даниэль с размаху вогнал топор в колоду и зябко повел плечами — поднялся ветер, пронизывающим холодом пробираясь даже под одежду. — Тебе в детстве разве сказок не читали?       — Нет, не читали, — резко отозвался Гилберт, на секунду отводя глаза и делая вид, что увлечен собиранием щепок на растопку.       — А почему? — От удивления вопрос сорвался сам по себе, и Даниэль мысленно обругал себя за неуместное любопытство. Но Гилберт глянул неожиданно строго и холодно.       — Мой наставник всегда считал это глупостью. Он воспитывал, желая вырастить охотника, а не мечтателя, который верит во всякие россказни.       — Понятно… Теперь ясно, почему Матильда от тебя шарахается — ты же совсем не знаешь, как с детьми обращаться.       — Ничего подобного. Да и вообще, наше дело — защищать людей от Теней, а не трепаться.       — Ну разумеется, — покладисто отозвался Даниэль, чувствуя, что рискует ввязаться в очередной ненужный спор. Но, кажется, Гилберт не собирался продолжать разговор, решительно двинувшись в сторону дома.       Только Даниэля не отпускало ощущение, что он вольно или невольно заставил его вспомнить что-то, о чем тот предпочел бы забыть.       Синеватые сумерки перетекли в густую черноту за окном, уютно потрескивал очаг, щедро делясь теплом. После скромного, но горячего и вкусного ужина усталость долгого дня все же взяла верх, и даже Несси умолкла и сонно потирала глаза. Только Ивонн суетилась по дому, готовя гостям комнаты и решительно отвергая все попытки ей помочь.       Но, в конце концов, все затихло. Даниэль прикрыл дверь в свою хоть и крохотную, но отдельную комнатку. Свет луны едва просачивался сквозь белоснежные занавески, освещая заправленную кровать, старинный резной шкаф, единственный стул и столик с радиоприемником. Он рассеяно покрутил ручку, надеясь поймать хоть какую-то волну, но безуспешно — из динамика лился только приглушенный шум. То ли прибор был неисправен, то ли в такой глуши радио в принципе не ловило.       — Я хотела извиниться… — Матильда нерешительно остановилась на пороге, нервно теребя оборки платья, как всегда, когда ее что-то беспокоило.       — За что? — опешил Даниэль.       — Ты прав — я действительно веду себя как…       — …как полуТень, ничего особенного, — усмехнулся он. — К этому я уже привык. Ты ведь тоже права, наверное, нам нужно было рискнуть и уходить, когда была возможность, а теперь непонятно как все получится… Ты почему еще не спишь? Иди, завтра вставать еще до рассвета.       Девочка снова насупилась и с легким возмущением отозвалась:       - Почему это меня отправили спать с человеческим ребенком?       - Почему? — Даниэль задумчиво и устало потер переносицу, а затем прямо взглянул на Матильду. — Может быть потому, что ты тоже ребенок?       — Я не ребенок, — сердито уперла руки в боки полуТень.       — А кто же тогда? Брось дуться, Матильда. Мне показалось, что вы с Несси неплохо поладили. К чему эти возмущения?       Девочка отвела взгляд и тихо пробормотала:       — Она тоже так считает… Но ведь…       — Никаких «но», — покачал головой Даниэль. — Детям уже пора спать, и мне кажется, что тебе отдых тоже не повредит — завтра далекая дорога.       Матильда упрямо мотнула головой, но не став спорить, тихо выскользнула из комнаты. Топот босых ног, негромко стукнувшая дверь и снова все затихло, только ветер шелестел за окном.       Даниэль устало упал на кровать и прикрыл глаза. По-хорошему стоило бы переодеться и лечь спать, как и все остальные, но рой мыслей в голове не давал ни заснуть, ни даже успокоиться.       Он окончательно запутался в паутине собственной лжи, и чем дальше, тем больше она мешала принять верное и безопасное решение. С того момента как он встретил Матильду жизнь словно свернула с просторной и понятной дороги в непролазную чащу, где нет даже намека на тропу. А присутствие Гилберта ещё и расставило множество опасных ловушек и стоит сделать хоть один необдуманный шаг, как обязательно туда попадешь.       Ещё и этот запрос в Главный штаб... Целый год ему каким-то чудом удавалось избегать ненужного внимания, работая в мелких городках и деревнях. А за последнюю неделю он умудрился оставить слишком много следов.       Будь он один — бросил бы все, залёг на дно, ничем не выдавая своих знаний и умений. Но мечтать об этом уже слишком поздно — отчасти он сам себя загнал в глухой угол, выхода из которого он не видел.       Ну что ж, ему удавалось довольно долго убегать от своей судьбы. Наверное, Церковь таки права — чудовищам не место среди людей...       Ветер взвыл особенно громко, нещадно трепал почти облетевшие ветви и бросался на окна, словно дикий зверь, учуявший добычу. Глухо грохотнуло, раздался треск ломающегося дерева и только спустя долгую секунду Даниэль понял, что это бушует не стихия.       Стучали во входную дверь. Негромко, но настойчиво — было ясно, что ночные гости настроены решительно       Скрипнуло кресло у очага, где Ивонн сидела с вязанием, она быстрым шагом подошла к двери, что-то спросила без намека на страх или растерянность в голосе — видимо подобные визиты не были для нее в новинку.       Но Даниэлю резко стало не по себе. А когда услышал, как в коридоре раздался топот ног — предчувствие неприятностей, сменилось уверенностью, что они уже наступили.       Все произошло так быстро, что Даниэль не успел даже открыть двери в свою комнату, как они резко распахнулись, впуская неприветливо настроенных жителей деревни. Некоторых он запомнил ещё с площади перед церковью, но только тогда в их руках не было ни палиц, ни заряженных ружей.       Впрочем, пускать их в ход они не собирались, предпочитая напасть на безоружного с виду охотника с кулаками.       От первого удара Даниэль увернулся только чудом, второй попал точно в цель, заставив его отшатнуться и потерять равновесие. Боль пришла ослепляющей вспышкой, но выучка взяла верх. Не обращая внимания на металлический вкус крови во рту, он сумел пробормотать заклятие Туманного веера, молочно-белой дымкой полетевшее в нападавших.       Дурацкая попытка, не увенчавшаяся успехом.       Нескольких человек оно зацепило, заставив их пошатнуться, заморгать и остановиться недоуменно озираясь, но остальные даже не заметили его, и Даниэль искренне пожалел, что охотникам запрещено использовать против людей более серьезные заклятия.       Его скрутили в считанные секунды, заломив, а по ощущениям и вовсе вывернув, руки за спину, лишив возможности использовать Дар. А мгновением спустя затылок прошила острая боль, от которой потемнело в глазах и мир погрузился в оглушительно свистящий багрово-черный водоворот.