... - это то, из чего состоит вся наша жизнь.

Самара была прекрасна своими воспоминаниями, что оставила о себе в тот незапамятный вечер, но также и горька тем, что я...чертов баклажан! не взяла номер Влада. Хотя, он же тоже не стал утруждать себя расспросами о связи со мной в будущем, значит, могу ли я считать это происшествие моим курортным романом? Ой, как звучит то, Святые пельмени! У меня был первый в жизни (не считаем маленького Васю из деревни в 6 лет) курортный романчик! Ну что я могу о нем сказать? Супер, мне понравилось. Целуется Влад шикарно, а сам он такой красавчик, что я бы подумала - модель, если бы не его потрёпанный джинсы и велик, на котором он меня к слову, сбил в тот день. Йоу, люди дорогие, это была встреча "Бабам", как я зову ее часто. Это когда люди встречаются наобум, просто стукаются друг о друга, или же толкают, или же ещё что, или как мы, один сбивает другого. Великая битва велосипедов и скейтов! Начало любви? Нет, просто однодневное влечение. По крайней мере, я так думала, но в скором времени, мне предстаяло встретить Влада ещё раз, но уже в более другой обстановке и ситуации. И лучше бы он меня снова сбил на велике, чем так рушить мою жизнь... *** Если бы я знала, что это последний спокойный вечер в моей и без того скучной семейке, я бы лучше сто раз подумала, прежде чем чесать языком. Альбина, ты иногда такая дура. Не каркай больше! Накаркалась! После своих пар, в МГИМО, на факультете международных связей, где я люблю поболтать с преподами о том о сем, чаще всего конечно о занятиях и полезной для меня информации. Я с детства мечтала посетить мою любимую Англию, там кстати, говоря, живёт моя подруга Мария, с которой я познакомилась на курсах английского языка. Сейчас ей 21 год, и она закончила там свою учебу, и вышла замуж за одного английского мужчину. Иногда, я болтаю с ней по Скайпу. И как же я хочу в Англию! С такими вот мыслями, вечером 15 сентября, я вернулась домой ближе к 6 вечера, поужинала, поговорила с отцом на счёт его бизнеса - у него, что удивительно, я же говорила, что у нас скучная семья; мой папа имеет три супермаркета в центре Москвы, что позволяет мне свободно ходить на занятия, и не беспокоиться на счёт контракта. Потому что темная головушка Альбины не достойна того, чтобы получать стипендию и учиться на бюджет. Что вечно любила повторять моя тетушка, живущая в Питере, являющаяся старшей сестрой моего отца. И о Боже! Я так рада, что она живёт там. Так вот, обсуждая с папой о его делах, а также мельком упоминая поездку в Англию, я провела наш совместный вечер, и вскоре, поспешила к себе в комнату, чтобы дочитать Перси Джексон. Точнее, перечитать. Так прошло мое последнее спокойное, умеренное жизненное состояние. Тот вечер 15 сентября, был последним в 2017 году, когда я, можно сказать, была единственным ребенком. *** Утром я проснулась от странных громких голосов, доносившихся с первого этаж (мы живём в элитном пентхаусе с двумя этажами). Накинув на себя свой тонкий белый халат с покемоном, я вышла из комнаты, взглянув на себя по дороге в зеркало. - Чучело какое то... - прошептала я, поправляя спутанные темные волосы. Приведя себя в порядок, сонно зевая, спустилась по лестнице на первый этаж. К нам кто-то пришел. Гость? Спустившись ещё ниже, я остановилась у самой последней ступеньки и поглядела на нашего гостя... Перед плачущей мамой, сжимающей какую-то тонкую синюю папку, стоял мой курортный роман с грустными-грустными голубыми глазами. Отец обнял маму за плечи, и прижал к себе, она зарыдала на его плече, сжимая папку, и протянула руку парню, сквозь слезы произнеся: - Прости меня…я… Увидев тебя…я вспомнила те годы, и… ах… О чем она? Какие…какие еще годы? Что тут вообще происходит, черт тебя дери? Почему мама плачет? Что в коридоре Моего дома, делает Влад? И что это за чертова синяя папка? Не выдержав просто стоять словно стенка, я обратила на себя внимание и родителей и брюнета, вырвав из руки матери папку, не обращая внимания на крик матери не трогать сию тайну, но поздно. Я открыла папку.

Грачев Владимир Алексеевич – воспитанник детского дома г.Самара с 1996 по 2014 год. Информация о родителях: Биологическая мать – Федорова Екатерина Степановна. Биологический отец – неизвестно.

У меня перехватило дыхание, и я просто не могла слышать и замечать то, что творилось за моей спиной. Я не почувствовала как мама забрала папку обратно себе, как отец начал трясти меня за плечи, я просто глядела в никуда. Потому что Влад оказался сыном…моей…матери… Екатерины Степановны. В другой ситуации, я бы ни за что не поверила в это, назвав бредом, и даже сейчас, я могла просто усмехнуться в лицо всем собравшимся, но я не могла, просто не могла. Почему? Да потому что, черт возьми! там была указана дата рождения моей матери, а также…Но…это же ничего не значит? Фотки нет, кроме фотографии Влада. Нет никаких точных данных о том, что это именно она его мать. Но…тогда… - Почему ты плачешь? – смогла я произнести, смотря на мою маму, вероятно настолько расширенными глазами, что Влад, стоящий поодаль от меня, дернулся, дабы подойти ко мне, но остановился. Правильно, правильно Влад, не подходи ко мне. Ты должен был остаться моим приятным воспоминанием. Моим курортным романом. Моим красивым сном. Но не тем, чем ты предстал передо мной. Не этим. За что? Заплаканные синие-синие глаза мамы, залегшие над ними небольшие мешки, бледное лицо, с родинкой на горбинке носа, обрамленное ее пшеничными волосами ниже локтей. Она закусила свои бледно-розовые, тонкие губы, и беспокойно на меня взглянула. Поздно беспокоиться! Ты можешь просто ответить на мой вопрос? Ну почему ты молчишь? - Нам всем, всем, - подчеркнул отец, - нужно поговорить. Спокойно. Лучше всего на кухне, с чашкой чая или кофе. Владимир? Парень дернулся, до этого я чувствовала на себе его взгляд, и когда он перевел его на отца, смогла вздохнуть, прикрыв глаза и разжимая свои кулаки. - Да…простите…я… - Ничего, нам нужно поговорить. Ты не мог бы пройти на кухню с Альбиной, а, это моя…наша, наша дочь, - что за заикания пап? Уже не уверен в том, твоя ли я дочь? Альбина, прекрати! Твой отец не виноват. Не виноват. Тогда кто? Мама? Влад? Чертово бурное прошлое с ее бурной юностью и наличием миллиарда тестестерона в каком-то неизвестном субъекте? Что, черт побери?! Что?!!! Поправив халат, я прошла на кухню, и поставила чайник на плиту, застыв около нее, когда за мной на кухню вошел Влад. Я услышала его шаги за спиной, но не знала, да и знать не хотела, что он делает. Только попробуй что-нибудь сказать. Ни слова! Папа забрал мою маму на второй этаж, чтобы спокойно с ней поговорить. Какой же он все-таки до ужаса рассудительный, спокойный и редко-редко выходит из себя. Это то, за что я так его люблю. В отличии от мамы – нерешительной, дерганой, вечно в эмоциях, чуть что в слезы. Я ее люблю, но повезло, что характером я пошла больше в отца, нежели маму. Одному Богу известно, чтобы я сейчас натворила, будь я такой же, как Екатерина Степановна. - Поплакать бы… Шепнула я, сама того не заметив, и тяжело вздохнула, сев на колени прямо перед плитой и закрыв голову рукой. Я услышала шаги. Не подходи. Что тебе надо? Уйди! Навсегда! Из моей жизни! - Альбина… Да! Меня так возьмут все 19 лет моей прекрасной жизни, и свое 20летие, я отпраздную с мыслью – Дочь ли я своих родителей? Стоп. Не нервничать. Не истерить. Спокойно, спокойно. - Что? - Аххх… Че вздыхаешь? Поздно. Паровоз уже бежит, качается, далеко-далеко от таких вздохов. - Не подходи, пожалуйста… Прошу я, никогда не любила просить. Но что делать? Надо. Нужно. Иначе сорвусь, иначе дам слабину. - Хорошо. Ну хоть на этом спасибо, мой неудавшийся курортный роман…мой вероятно сводный брат по маме.