Глава первая
17 апреля 2018 г. в 20:54
Тихий спальный район на окраине Москвы постепенно погружался в вечерний полумрак. Была пятница, и сотни людей самых разных возрастов и профессий спешили домой — променять поднадоевшую за неделю работу на уютную кухоньку или такое родное кресло перед телевизором.
Большинство местных жителей предпочитало идти по улицам, а не петлять между домами, срезая путь, потому что обычно в таких районах короткая дорога проходила или по тёмной подворотне, или мимо какой-нибудь помойки. Но всегда находились и те, кто хотел попасть домой на пять минут пораньше и не брезговал пройти мимо вонючих контейнеров или встретиться с местным хулиганьём.
Вот и сейчас один такой человек уверенно свернул с улицы и неспешно углубился в узкий проход между домами.
Тусклые лучи весеннего солнца осветили незнакомца, точнее, незнакомку. Несмотря на прохладную погоду, она была одета довольно легко — вместо куртки на ней была тёмная, неброская кофта с капюшоном, из-под которого выглядывал козырёк бейсболки, шею женщины плотно охватывала арафатка, а на ногах были штаны из плотной ткани со множеством карманов и невысокие, но крепкие берцы. На плече у незнакомки небрежно болтался небольшой рюкзак.
Женщина шла не спеша, чуть сутулясь, а надвинутый на самые глаза козырёк бейсболки скрывал её лицо. При этом она сильно хромала на левую ногу. Внимательный взгляд заметил бы, что травма старая и женщина к ней привыкла.
Вдруг около помойки что-то шевельнулось, женщина лишь взглянула и резко остановилась. За мусорным контейнером с облупившейся краской умирала большая кошка. Её тело содрогалось в агонии, шкура красивого пепельно-серого окраса была обуглена и прожжена в нескольких местах. Сломанные рёбра торчали из-под порванной кожи, одна задняя лапа была оторвана, другая — сломана в нескольких местах, но при таких ранах крови под телом было на удивление мало. Женщина не была ветеринаром, но даже ей подобные повреждения показались странными.
Около доживающей последние минуты кошки жалобно попискивал котёнок — совсем крошечный комочек с едва открывшимися глазками. Он тыкался носиком в шею матери, словно пытался сдвинуть её с места.
Умирающая кошка, невзирая на боль, инстинктивно защищала своего малыша. Передними лапами она пыталась прижать к себе котёнка, но конечности уже плохо слушались её.
Женщина присела на корточки, осторожно согнув повреждённую ногу.
— Бедняжка, кто же тебя так? — хрипло прошептала она и, протянув руку, нежно коснулась прижатых ушей. — Узнаю — ноги переломаю.
Кошка слегка повернула голову и взглянула незнакомке в глаза. Секунду они смотрели друг на друга, затем кошка носом подтолкнула котёнка к женщине, словно просила человека позаботиться о нём. Незнакомка слегка кивнула и аккуратно взяла на руки живой, пищащий комочек.
— Я позабочусь о нём. Иди с миром, — хрипло прошептала женщина.
Как будто поняв эти слова, кошка опустила голову на грязный асфальт и, несколько раз вздрогнув, окончательно затихла. Котёнок почувствовал смерть матери и замяукал жалобно и протяжно.
— Не плачь, мы её так не оставим, — всё так же хрипло прошептала женщина.
Она сбросила с плеча рюкзак и стащила с себя кофту. Сзади раздались шаги. Женщина услышала их, но не подала вида.
— Ты смари, какой попец! Деушка, а можна с вами познакомиться? — раздался сзади не совсем трезвый голос.
В нескольких шагах от неё стояли, слегка покачиваясь, два молодых человека. Кепки, дешёвые спортивные костюмы, банки креплёного пива в руках — типичные представители обитателей окраин Москвы. И сейчас один из них откровенно пялился на присевшую рядом с котёнком женщину, точнее, на её крепкие ягодицы.
Другой кавалер потянул первого за рукав:
— Пойдём, это ж Динка! Ты её не знаешь, ведь только откинулся…
Но тут женщина сама резко к ним повернулась — и так восхищавшийся её фигурой гопник побледнел и попятился.
От подбородка до левого уха шёл кривой, жуткий шрам. Он был настолько глубоким, что, казалось, был пропахан плугом. На левом же виске волосы девушки не могли скрыть двух широких и длинных отметин со следами скобок — когда-то кожа в этих местах была сорвана до костей черепа. С правой стороны лица к шее спускались пятна глубоких, плохо заживших ожогов.
Но самое страшное было не в изуродованном лице — большие чёрные глаза девушки были абсолютно пусты и безжизненны. Это был взгляд человека, в котором умерли все чувства, эмоции, желания и надежды… От него в прямом смысле бросало в дрожь.
— Ваша работа? — ровно спросила она и кивнула на мёртвую, изуродованную кошку. Женщина говорила всё тем же хриплым шёпотом, но два парня её прекрасно расслышали.
— Не-не-не! — второй гопник отчаянно замотал головой. — Мы чо — беспредельщики какие? Чтоб кошанов мучить? Я вон кореша встречал. — Парень слегка толкнул плечом первого — подтверди, мол. Тот, глядя на то, как суетился и оправдывался его товарищ, молча кивнул.
— Ну мы это, пойдём? — сказал парень, и два «чотких пацана» поспешно слиняли и скрылись за углом.
Дина проводила их внимательным взглядом и без колебаний завернула в свою кофту окровавленное тело кошки. Затем она бережно положила его в рюкзак и размотала с шеи арафатку.
Под шемагом обнаружился ещё один шрам — рваная белая полоса пересекала чуть смуглую кожу горла.
Закинув на плечо рюкзак с телом кошки, девушка осторожно завернула в арафатку котёнка и с трудом поднялась на ноги. Котёнок пригрелся, притих и даже с любопытством начал смотреть по сторонам. Дина прижала к себе беззащитный живой комочек, как великое сокровище, и направилась к своему гаражу.
Через пять минут она стояла около грубой стальной двери. Не выпуская из рук котёнка, она отперла замки и, открыв дверь, зашла внутрь. Молодая женщина звонко щёлкнула выключателем, и под потолком вспыхнул свет. Яркие лампы осветили небольшой верстак, аккуратно развешанные по стенам инструменты и гордо стоящий в центре кроссовый мотоцикл. Это детище фирмы КТМ ныне не опознал бы даже его главный конструктор, настолько он был стар, грязен и сильно модернизирован.
Но молодую женщину интересовал не он. Дина подошла к сваленным в углу кускам брезента и разворошила ногой эту кучу, выбирая наиболее чистый. В другом углу она прихватила небольшую, но острую лопату и вышла, заперев за собой дверь. Молодая женщина поправила на плече рюкзак, погладила котёнка и решительным шагом направилась в сторону лесопарка.
Дина не могла просто выбросить погибшую кошку. Молодая женщина была абсолютно уверена, что кошка погибла, защищая своего малыша, и поэтому как минимум заслужила достойного погребения.
Опираясь на лопату, молодая женщина довольно быстро дохромала до одной тихой полянки. Там Дина положила укутанного арафаткой котёнка на землю и выкопала яму почти в полтора метра глубиной. Она не хотела, чтобы до тела кошки добрались любопытные собаки.
Дина вытащила из своей кофты кошку, положила на расстеленный брезент и отступила на шаг, давая котёнку время проститься с матерью. Тот выполз из арафатки и принялся тыкаться носиком в голову кошки. Он жалобно мяукал, пищал, теребил кошку за уши и даже пробовал её тащить. Котёнок чувствовал смерть матери, но словно никак не мог в неё поверить.
Дина стояла неподвижно, как статуя, опершись на лопату. Несмотря на то, что перед ней были всего лишь кошки, ей было очень тяжело на всё это смотреть. На её взгляд, котёнок сейчас испытывал боль и страдания, ничуть не отличающиеся от человеческих.
Молодая женщина терпеливо подождала, пока малыш успокоится и отойдет от тела. Тогда она завернула кошку в брезент и осторожно спустилась в яму, зашипев при этом от боли в левой ноге.
О том, чтобы просто бросить тело на дно, не могло быть и речи.
Закопав могилку, Дина, как могла, тщательно утрамбовала землю. После этого можно было со спокойной душой вернуть лопату в гараж и идти домой.
Её однокомнатная квартира являла собой хрестоматийный образец спартанского жилья. Только необходимый минимум вещей и бытовой техники. В комнате — неширокая кровать, шкаф и стол с ноутбуком, на кухне — плита, чайник и холодильник. Никаких цветов на окнах, ярких занавесок, обоев и даже фотографий — лишь функционально необходимые для жизни элементы.
Дина бросила около входной двери рюкзак и разулась. Котёнку нужно было устроить свой угол. Для этого молодая женщина выволокла из-под кровати обувную коробку, запихнула в чистую наволочку несколько своих свёрнутых футболок — получилась мягкая постель для малыша. Котёнок, всё ещё замотанный в арафатку, с интересом разглядывал её манипуляции, поблёскивая умными глазками.
— Тёплых тряпок или поролона у меня нет, уж извини, — по-прежнему хрипло прошептала молодая женщина, заметив его интерес. Котёнок неожиданно мяукнул, словно и правда понял, о чём она говорит.
— А туалет у тебя будет здесь. — Дина посадила котёнка в крышку от обувной коробки, в которую перед этим нарвала целую кучу газет. — Если будешь отливать где попало, то мы с тобой не подружимся, понимаешь?
Котёнок деловито потыкался носиком в обрывки прессы, поскрёб их лапкой и снова коротко мяукнул. Молодая женщина улыбнулась.
— Знаешь, у меня полное ощущение, что ты меня понимаешь, — пробормотала она себе под нос. — Что ты за порода вообще такая?
Дина внимательно осмотрела котёнка со всех сторон, но так и не пришла к какому-то определённому выводу. Что поделать, заядлой кошатницей она никогда не была.
— Осваивайся пока в своём новом домике, а я тебе сливок погрею. Если они не прокисли, конечно… — прошептала она своим хриплым голосом и, поморщившись от боли в колене, тяжело поднялась на ноги.
Дина опасалась, что котёнку придётся мастерить соску, но ошиблась. Несмотря на едва прорезавшиеся глазки, малыш лихо лакал сливки прямо из блюдца. Поев, он благодарно мявкнул, забрался в коробку и моментально заснул. Молодая женщина, подивившись такой самостоятельности, укрыла его полотенцем и стала готовиться ко сну сама.
Выходной завтра — не повод нарушать режим.
На улицах царила глубокая ночь. Спали жители, спала Дина, рядом с её кроватью посапывал сытый котёнок, и никто не мог заметить, как под свет фонаря, тускло освещающего недавнюю помойку, выскочила большая пепельная кошка, как две капли воды похожая на ту, которая погибла. Покрутившись около мусорных контейнеров, она безошибочно определила место смерти своего сородича. Кошка замерла на нем, склонила голову и издала длинный и печальный «мяв». Затем, шевельнув пышными вибриссами, одним прыжком скрылась в темноте.