Мой хозяин Кречет

Анри казалось, что он несется на гребне огромной волны – чувств, ощущений, переживаний. Его собственных и Илона. Ему казалось, он сейчас способен ощутить их. Разлитыми в воздухе, под своими пальцами, прямо внутри себя, как свои собственные. И волна все растет, растет, становится больше и больше, пока в реальности не осталось ничего, кроме это волны и двух их маленьких фигурок на ее гребне. А потом Илон выкрикнул самое прекрасное на свете признание – и волна обрушилась вниз в одно мгновение, разлетевшись миллионами брызг, взорвавшись бешеным вихрем у Анри в голове. И он с размаху упал в бесконечное море бесконечного, всепоглощающего счастья. Вовсе перестав на время осознавать себя, растворившись наконец в чувствах окончательно. Придя в себя, Анри осознал, что поглаживает Илона по боку, прижимаясь к нему всем телом, и повторят тихим шепотом: – Я тоже люблю тебя. Так люблю тебя, больше всего на свете. Мой любимый, единственный. Я люблю тебя, – повторяет и повторяет, снова и снова. Будто и одного, и даже десятка раз мало. И подумал, что и впрямь мало, недостаточно, чтобы выразить чувства внутри него. И секс-машины недостаточно, ничего никогда недостаточно и не будет. – Я тебя люблю и хочу быть с тобой всегда, до скончания дней. Мой Илон, – и это единственное, чего могло быть достаточно. Быть вместе всю жизнь, каждый день снова и снова показывая любовь, каждый день, никогда не переставая. Анри поцеловал его в плечо, в лопатку, нежно и ласково, а потом принялся быстро отстегивать от машины, потому что хотелось поскорее взять Илона на руки, прижать к себе и отнести на лежак. И обнимать там. Лежать и чувствовать его рядом. Осознавать, что Илон здесь, с ним, и все в порядке. Все просто замечательно. Потому что Илон тоже любит его! И это самое большое на свете счастье. – Будем вместе всегда, – довольно согласился Илон, устраиваясь у Анри под мышкой, – Буду работать у тебя в мастерской, и ни за что никуда от меня не денешься, потому что я твой нижний, ты сам выбрал, не отвертишься теперь. Придется тебе пороть только мою тощую задницу всю жизнь. Анри расплылся в счастливой и растроганной улыбке. Так было еще лучше, хотя ему казалось, что счастливее чувствовать себя уже невозможно. Работать у него в мастерской! Та картинка их идеального будущего, которое Анри себе нарисовал – Илон хотел разделить ее, готов был. Их одну на двоих маленькую жизнь. – Самую лучшую в мире задницу, – радостным полушепотом ответил Анри, прижимая его к себе крепче, целуя в губы. – Никакая другая мне не нужна. Будет только моей, и пусть на нее не смотрят даже! Потому что ты мой, мой любимый… И потом только больше мой будешь, мой совсем. Это тоже была часть планов Анри на их совместное будущее: как только он выпустится из интерната и найдет жилье и работу, взять Илона под опеку. Он, совершеннолетний верхний, будет иметь на это право. Взять полную, официальную уже ответственность за своего нижнего. И они будут жить вместе, Илон не останется в интернате. Анри его отсюда заберет. А после совершеннолетия Илона они поклянутся принадлежать друг другу перед богами. Всегда. До скончания дней. И так для них будет правильно и хорошо. THE END