Сны из твоих ладоней

Чанёль стучит по парте ручкой, сидя на паре. Лектор монотонно рассказывает никому ненужный материал, но парень пытается запомнить хотя бы что-нибудь. Это оказывается более чем сложно, ведь в голове творится полный кавардак, а во главе мысли о Сехуне. Пак не видел его больше недели, ведь его роль натурщика давно закончена, студенты уже сдали свои работы и казалось поводу туда приходить у него уже не было. Но проблема в том, что он никак не мог связаться с младшим. Толи потому, что его телефон давным-давно отключен, толи из-за кучи проектов навалившихся на него под конец учебного семестра. Когда пара заканчивается, он спокойно направляется домой, прожигать свою молодость за длиннющим информативным рефератом, но учитель искусств тормозит его практически у самого выхода, окликнув: — Что-то случилось, мистер Хон? — Ничего такого, но ты не знаешь что с Сехуном? Вы вроде бы как тесно общались. — знал бы он насколько тесно. — Нет, я тоже не могу понять, что с ним. — парень потер подбородок. — А вы спросите у Чжана Исина, он его лучший друг. — Я уже спрашивал, но уже как две недели уехал к родителям и сам ничего об этом не знает. — Ну я уверен, что Сехун скоро объявиться. — Чанёль собрался уходить, но Хон продолжил говорить. — Проблема в том, что он не сдал тот эскиз, который рисовал с натуры. И я не могу выставить ему семестровую оценку. — мужчина поправил очки. — Ну что ж, раз не знаешь, так не знаешь. — Мистер Хон, — учитель поправил очки и развернулся, но Пак остановил его. — знаете что, я прямо сейчас пойду к нему домой и постараюсь что-то выяснить. — О, спасибо большое. Удачи. Пак действительно был благодарен лектору, ведь если бы он не завел этот разговор, то у парня не было бы предлога навестить Сехуна. Так что, если О не захочет его видеть, то у него хотя бы будет причина почему он приперся. Звонок в дверь мучительно долго разносится внутри квартиры и Ёль начинает трясти ногой, но громкие шаги придают небольшой уверенности. Дверь стремительно открывается и чуть не прибивает завтыкавшего парня, но тот вовремя отходит, благодаря врожденной реакции: — Чанёль?! — первое, что видит парень — голова Сехуна, а всё остальное тело закутано в одеяло. Волосы мокрые, а на щеках пылает румянец. — Что ты здесь делаешь? — Пришел посмотреть, где ты пропал. — О хватает его за рукав кожанки и затаскивает внутрь. — Не стой на пороге, сквозняк. — металлическая дверь захлопывается, а Чанёль продолжает стоять столбом. Хозяин квартиры защелкивает дверь на замок и скользит в другую комнату. Старший разувается и идет вслед за ним. Сехун плюхается на диван, сильнее заматываясь в одеяло и добавляет звук на телевизоре. — Это что, «Элементарно»? — Пак присаживается рядом и смотрит на светящийся сериал. — Обожаю этот сериал. — Ага. — он наконец замечает, что О хрипит и поворачивает голову на него. — Ты что, заболел? — Есть немного. — младший прокашливается, а Пак кладет руку ему на лоб. — Немного?! Да ты горишь как адское пламя. — он ещё раз смотрит на румянец парня и отдергивает руку. — Ты принимал противовирусные? — Неа. — Ты что, спятил. Сейчас такой грипп ходит, если запустить, то придется в больницу лечь. — Само пройдет. — сехуновский голос обрывается, и он начинает кашлять. — У тебя волосы мокрые от пота или ты голову мыл? — Помыл. — О вытаскивает голую стопу из-под одеяла и болтает ею в воздухе. — Ты что, сбрендил? При высокой температуре нельзя мыть голову! –Чанёлю хотелось ударить его бестолковую башку, но он решил, что потом накажет его. — А что ты мне предлагаешь, вонючим ходить? Я так не могу. — Се скрестил руки на груди и повернул голову в сторону. — И вообще, чего ты орешь. Мне нужен покой, рупор ходячий. — Ладно, извини. Ты температуру мерял? — Да. Было ровно 39. — Плохо, надо её сбить. — Чанёль провел по волосам. — Кстати, мистер Хон сказал, что тебе нужно сдать работу, так что можешь отдать мне, я ему передам, а то он не может тебе оценку выставить. — Я не дорисовал. — Сехун вздохнул и поднялся, махая парню рукой. — Я пытался, но по памяти вышло намного сложнее, чем я думал. — художник указал на мольберт, к которому был прикреплён полу-готовый рисунок, стоящий в его комнате. Младший уселся на табурет, уставившись на незаконченный рисунок. — Ну что ж, раз я здесь, то… — Пак не закончил говорить, стягивая с себя свитер, сел на кровать принимая ту же позу, что и раньше. О на несколько секунд замер, но после грубого: «Ну», — схватился за карандаш. Осталось создать переход от грудной клетки к прессу. Парень принялся дорисовывать недостающие линии, штрихуя и затемняя, а потом О заметил небольшой синяк под ребром: — Откуда у тебя синяк? — глаза младшего были направлены в мольберт, он боялся, что начнет смотреть на его тело слишком долго. — А, это. — Пак опустил голову, рассматривая себя. — Вчера я столкнулся с каким-то велосипедистом, вернее он меня немного подрезал. Хе-Хе, так неловко вышло. — Ничего смешного в этом нет, гематома не дает мне нормально сосредоточиться. — О нахмурился, но всё-таки посмотрел парню в глаза. — Тогда нарисуй её. — художник оторвал руку от мольберта, вопросительно посмотрел на Ёля. — Ты же любишь выпендриваться, так пусть это будет та самая изюминка, которая отличит твою работу от других. — Вообще-то, я не выпендриваюсь. — тише проговорил О голосом обиженного ребенка. — Рисуй давай. Сехун замотался в одеяле, слаживая ноги в позу лотоса, сидя на табурете, и принялся рисовать. Сначала он постоянно был недоволен, но со временем линии получались расслабленные и плавные, переходы идеально ложились на эскиз, а ластик лежал на тумбе нетронутым. Было немного сложно, ведь О иногда чихал и боялся испортить рисунок, но совладав с собой он продолжал. Кажется, температура спала и ему стало легче, или это потому, что в комнате есть другой горячий парень, который накаляет воздух до ста градусов. Сехун боится снова засмотреться на прекрасное тело, как это было в последний раз, но он держал себя в руках. Чанёль ни разу не двинулся, даже о перерыве не просил, мило улыбался, когда О предлагал передохнуть. Это было ещё одним стимулом рисовать быстрее, но картина не стала от этого хуже, а даже наоборот, небольшая небрежность, под конец, передала настроение художника во время изображения это творения. Правда, Пак тоже не мог контролировать себя. Он просто наблюдал за младшим всё это время. Слегка влажная челка непослушно лезла в глаза, ему приходилось её сдувать. Сосредоточенное лицо и хитрые глаза делали его более сексуальным. Чанёль и сам не понял, как дошел до таких мыслей. Возможно, в этом виновата домашняя обстановка, ведь Сехун сейчас выглядел таким теплым и пушистым, а натуральный румянец, делал его лицо ещё более желанным. Но он держался, долго, выжидал того момента, когда с рисунком будет покончено и это случилось через долгих полтора часа: — Всё, я закончил. — Пак прогнулся в спине сидя на мягкой постели, разминая затекшие суставы, а О легко слетел со стула, поднимая свитер старшего с пола и протягивая ему, подойдя ближе. — Оденься, у меня здесь холодно немного. Оба замерли, смотря друг другу в глаза. Чанёлю не нужен свитер, ему нужен Сехун. Большие ладони хватают тонкое запястье, подтягивая парня к себе, скидывая с него мешающее одеяло, а Сехун всё также продолжает стоять столбом, он лишь снова роняет свитер на пол. Пак поднимает края домашней футболки О и стаскивает с него. Младший напрягается, но Ёль невесомо касается губами ребер, ведет вниз по разгоряченной коже, оставляя легкие поцелуи: — Чанёль. — его голос не звучит сейчас обыденно дерзким, а скорее трепетным и напуганным. — Просто останови меня, если тебе не нравится. — сосредоточится невозможно, когда живот опаляет чужое дыхание. — У тебя такая красивая талия. — ловкие пальцы скользят по спине, оглаживают ребра. — Чанёль, мне страшно. — руки младшего опускаются на широкие плечи, когда он понимает к чему ведет Пак. — Я не знаю, что делать. — Я тоже не знаю, но я собираюсь отдаться инстинктам, –паковские руки давят на позвоночник, заставляя О опуститься ему на колени, — я никогда раньше не делал этого с парнями. Сехун выдыхает тяжелый воздух практически в губы напротив, настолько близко находятся их лица. А затем, Чанёль целует его, обхватывает губы младшего, слышит вишневый запах, исходящий от волос О, упавших на его лицо. Но Сехун запутывается в его волосах быстрее, чем старший успевает что-то сделать, ему нравятся эти кудряшки, нравится чувствовать их в своих пальцах. — Не боишься заразиться? — хриплый голос звучит возле уха. — Нет. –Ему все равно. Чанёль не хочет торопиться, он легко покусывает пухлые губы парня, скользит по ним языком, а затем чувствует сехуновский язык, скользящий к нему в рот, хватает его губами и сплетает со своим. Это не продолжается слишком долго, когда Пак видит ключицы младшего, бледные и острые, а ещё шея. Он целует горячую кожу чуть ниже кадыка, оставляет засос. Ведет губами вниз и засасывает область между яремной впадиной и ключицей. Сехун запрокидывает голову и вздыхает, а старший понимает, что нашел эрогенную зону. Он ведь тоже, в какой-то мере, фетишист. О толкает парня и тот приземляется на мягкую постель, проводит языком по шее. Оглаживает накаченную грудь тонкими пальцами, касается губами пресса, которым ранее мог любоваться только издалека. Тянется к ширинке паковских джинсов, расстегивая её. Снимает с Пака мешающую одежду, а затем и боксеры. Опускается на колени меж его ног и подносит головку ко рту: — Предупреждаю, что раньше такое не делал. — он останавливается на секунду и прокашливается. — Всё бывает в первый раз. — сверху доносится ехидный смешок, но Сехун принимает член в рот и по комнате разносится стон. — Черт. О не знает, как правильно делать минет, поэтому старается имитировать облизывание Чупа-чупса, и кажется это работает. Чанёль приподнимается на локтях чтобы увидеть это. Слегка шероховатый язык вольно скользит по головке, а затем он снова заглатывает до середины. Пак даже теряет контроль в какой-то момент и сам толкается вперед, надавливая на макушку парня. — Ну хватит. — Пак оттягивает младшего за волосы назад и, подхватив под локти, тянет на себя, укладывая на спину. — Не могу больше терпеть. Чанёль снимает домашние штаны парня и поглаживает плоский живот, нависая сверху. Скользит пальцами вниз и заползает под трусы, касаясь возбужденной плоти. Проводит вверх-вниз несколько раз и решает избавиться от белья. Любуется прекрасным телом младшего: — Хватит пялиться, идиот. — Сехун хотел ударить его коленом, но тот перехватил его и, немного отодвинувшись, закинул ногу младшего на плече. — Если будешь наглеть, то сделаю больно. — Пак слюнявит палец и проталкивает вперед, О начинает вырываться, упираясь ладонями о широкую грудь. — Черт, не дергайся, ты делаешь только хуже. — Мне больно, — младший вздыхает, ерзает на месте, — пожалуйста. — Но Чанёль не собирается останавливаться на начатом и парень под ним тоже, просто он напуган. Пак целует грудь парня, стараясь отвлечь от обжигающей боли внизу, когда вводит второй палец. Сехун выгибается и вскрикивает, но голос обрывается и выходит рык. Чанёль вынимает пальцы и тянется за своими джинсами, а если быть точнее, за презервативом в переднем кармане. Младший закрывает лицо руками и скрещивает ноги, пока Пак достает контрацептив и разрывает упаковку, раскатывает по своему члену: — У тебя шикарное тело, не нужно прятать это от меня. — Ёль кладет ладони на колени парня, разводя ноги в стороны. Сехун нервно дышит, опаляя собственные ладони. — Убери руки. — хоть он и сказал ему, но сделал это сам. Пак хотел было войти, но О слишком напрягся. — Сехун, пожалуйста, — старший коснулся своими губами его, углубляя поцелуй, — я не сделаю тебе больно. О расслабляется, сосредоточившись на их сплетенных языках, когда Чанёль делает первый толчок, входя на половину. От неожиданности Се прикусывает нижнюю губу парня, на что тот зло рычит. Пак толкается ещё глубже, заставляя О поморщится и жалостно вздохнуть. Алая струйка стекает вниз по подбородку старшего и, заворачивая вниз, выпускает капельку, попадающую на щеку парня под ним. Сехун вцепляется в широкие плечи, когда Чанёль снова толкается, выгибается в спине и Пак успевает ухватиться за тонкую мраморную талию. Затем следует ещё один толчок, медленный, протяжный, ещё один и старшему уже сносит крышу: —  Ощущения лучше, чем с девушкой.– он скользит языком по шее О. — Заткнись. — Пак толкается ещё несколько раз, разрабатывая колечко мышц, а потом приподнимает бедра парня и снова входит. — Ах, сделай так ещё раз. Чанёль понимает, что нашел то самое место и продолжает толкаться, попадая по простате. Срывается на более быстрый темп, размашисто входя и выходя из парня. Хриплые стоны расходятся по комнате вперемешку с запахом пота и вишневого шампуня. Пак толкается быстрее, вытрахивая из О сладкие, для его уха, звуки и выкрики его имени. Сехун царапается и кусает горячую кожу старшего, путается ослабевшими, от наслаждения, пальцами в его волосах. — Чанёль, ах, быстрее, — старший рычит и толкается ещё резче, — я сейчас, ахх. Сехун сдается первым, пачкая живот старшего, а Пак продолжает входить в обмякшее тело. Он тоже не выдерживает долго и кончает внутрь парня. — Придурок, — обессиленно шепчет младший, когда Чанёль выходит из него. Снимает презик и выбрасывает в мусорную корзину. Се поднимается и пошатываясь, держась рукой за пятую точку идет в ванную. Пак валится на кровать, улыбаясь как идиот, заматывается в простынь. Сехун выходит через долгих пятнадцать минут, закутавшись в полотенце. Чанёль подходит ближе к нему и сдергивает пушистую ткань, О хватает лежащий на полу свитер старшего. Пак улыбается и надевает на него свою вещь, которая болтается на нем как на вешалке. Он приобнимает Се и целует в шею, оставляя засос. — Да иди давай уже, я с ходячим потником обниматься не хочу. — Чанёль цокает и направляется в ванную, закинув полотенце на плече. — А кто-то так просил этого ходячего потника вставить ему поглубже. — ехидно улыбнувшись, Пак зашел в другую комнату, не услышав ругательства младшего. — Идиот. — выругавшись самому себе, О поправил сползающий свитер и подошел к комоду за бельем. — Надеюсь, что он там не подох. — тарабаня в дверь, проговорил Исин, поворачивая голову к Мэи. — Стоило нам только съездить к моим родителям, так сразу какие-то проблемы. Ты взяла круассаны? — Та взяла, взяла. — за дверью слышится топот ног и щелканье замка. Уставшие глаза Сехуна в момент расширяются, и он тянет свитер вниз, закрывая голые ноги. А Лэй и Мэи смотрят на его шею, усыпанную засосами и покусанные, опухшие губы. — Вы… вы чего приперлись? Ну-ка валите отсюда. — Эй, не так нужно друзей встречать. Ты такой негостеприимный. — Чжан пропихивается внутрь, крутя головой в поисках скрытного любовничка, но О тормозит его, упираясь тому в грудь. — Я сейчас занят, приходите позже. — Мэи хихикает, а китаец даже не собирается останавливаться. — А нам сказали, что ты болеешь, а ты тут во всю с кем-то отжигаешь. — Сехун, а где у тебя тут лапша, ээээээ. — Чанёль появляется в прихожей, придерживая полотенце на бедрах. О громко хлопает себя по лбу и вздыхает. — Вот тебе на. — в комнате повисает тишина. Исин скользит взглядом то на засосы Сехуна, то на ранку на губе Чанёля и поцарапанные плечи. — Ну блиииин, — парни удивленно смотрят на него, — вот вы гавнюки, не могли потерпеть ещё недельку. — Гони мои бабки. — Мэи похлопывает Исина по плечу и подмигивает парням. — Это что вообще такое? — О скрещивает руки на груди, наблюдая за тем, как Чжан достает из кошелька несколько крупных купюр. — Ну вот, из-за вас я останусь без новых часов ещё на месяц. — Вы что, спорили на нас? — Ты смотри какой догадливый. — Мэи тянет китайца за руку в сторону выхода. — Мы пойдем, не будем вам мешать. Вот тут еда, перекусите. — девушка передала бумажный пакет Чанёлю и, выталкивая своего парня вперед, закрыла дверь. — Что это вообще было? — Пак держит лицо, но потом начинает дико смеяться, держась за живот. Сехун смотрит на парня и подхватывает его. — Ладно, идем поедим. Я так есть хочу. — старший приобнимает парня и они направляются на кухню. — Кстати, горло ещё болит? — Я очень устал, ощущение, что я смогу проспать несколько дней. — О опускается на стул, прокашливается, проверяя нет ли боли в горле. — Ну, немного побаливает. — Так может ещё один минетик и всё пройдет. — Чанёль снова заливается смехом и набирает в чайник воду. — Я сейчас в тебя тапком заряжу. — О вертится на стуле. — Боже, как же задница болит. — тихо шепча, он растирает поясницу. — Ну кто виноват в том, что природа наградила меня таким богатством. Ты какой чай будешь? — Мне кофе. — Нет, это вредит здоровью. У тебя и так руки трясутся. — Чанёль крутится у столешницы, пока Сехун поднимается и подходит к окну. — Отвали. Сам знаю, что можно, а что нет. Не маленький. — О берет в руки пачку сигарет, лежащую на полке и достает зубами одну. Чайник выпускает пар, а Пак обнимает парня со спины, кладет подбородок ему на плечо, вдыхает запах тела младшего, целует в шею. Тогда Чанёль решает, что сейчас именно тот самый момент, когда стоит спросить:

— Ты будешь со мной встречаться? — Сехун выпускает дым, который выскальзывает через открытую форточку. — А ты меня любишь? — Да. — Буду.