Кошки, тени и прочие безобразия

        Кромешник сидел в библиотеке — впервые за много лет. Уже давно не случалось так, чтобы ему было действительно интересно выискивать что-то в листах старой бумаги. А теперь… Из-за Джека? Может быть, его любопытство тоже было слегка заразно. Правда, проистекало оно в основном из того, что, если говорить о знаниях, «тёмным» тут был отнюдь не Кромешник.         Может быть, дело в том, что заниматься «ничем», дожидаясь возвращения кошмаров с охоты, стало казаться неправильным. Распустились они, между прочим. Или… одомашнились. Лежит тут такое на коленях, мурлычет, спрятавшись в тени стола от света керосинки, и даже прогонять его, — её? — не хочется.         А кое-кто успешно нарушил закон сохранения энергии. Потому что энергии больше не стало, как и силы. Просто стало больше… жизни. Из ничего. Вопреки логике.         Джек проскользнул в комнату, как всегда, тихо и молча: «не шуметь в библиотеке» у него прописалось в голове как-то само, без просьбы Кромешника, который посчитал, что всё равно не поможет, и просить не стал. Он остановился за спиной у тёмного духа, обхватывая его за плечи, и с любопытством заглянул в книгу (до изучения иностранных языков он ещё не добрался, так что мог разве что порассматривать гравюры). Фыркнул, сказал полушёпотом: «Ты тут все три дня, что меня не было, просидел?» и коснулся губами виска Кромешника. Легко, невесомо и в чём-то очень целомудренно: не провоцируя на ответные действия, не обещая ничего большего — просто приветствуя.         Если вспомнить, что Джек устроил эти самые три дня назад прежде, чем улететь (ему почему-то нравилось «играть с едой», и хоть Кромешник регулярно делал ему замечания, но всерьёз не возражал, потому что слишком уж приятным и увлекательным получался итог), короткое невинное касание казалось странным и нелогичным.         И в этой странности, определённо, была своя прелесть.

январь-март 2013