Эмоциональная нестабильность в первую очередь разрушает изнутри.
Сплошное нежелание слышать о вакантных проблемах, игнорирование как минимум половины реалий. Нетнетнет Не хочу Тяжело осознавать, что вот-вот — и она сорвётся, в пропасть, слишком глубокую, ранее недосягаемую. Упадёт и больше не вернётся, останется там, гнить, словно какая-то жалкая девчонка. Кем же, если не ей, является она? Большей частью её мировосприятие меняется чуть ли не постоянно. Но во всяком случае состояние адекватности лучше состояния апатии. Она смотрит за окно, едва заметно хмуря брови. Казалось, что холод вот-вот уже проберётся внутрь — но там нечему уже было замерзать. Хреновы воспоминания, что никак не желали уходить из её головы, порой изводили девушку, вынуждая постоянно пытаться либо абстрагироваться от внешнего мира, либо же систематически искать что-либо, способное сильно отвлечь внимание от прошлого. Поднимаясь, она сама не знает, куда идёт. Но ноги сами несут её к зеркалу в ванной. Тёмные волосы и пустой взгляд орехово-зелёных глаз. Высокие скулы и физическая измождённость на лице, если ещё не считать явных признаков психологической усталости. То, насколько искусно Руби умела игнорировать собственное состояние, поражало даже её саму. Глаза останавливаются на пухлых покусанных губах, невольно задерживаясь. Мелкие ранки. Кровь. И вновь воспоминания возникают прямо перед ней. Слишком громкие крики, что наполнены диким, истинным страхом. Бегущие сломя голову люди, что вовсе не обращают внимания на ребёнка, замершего прямо посередине улицы и неспособного пошевелиться. Её толкают, заставляют упасть на землю, но всем плевать. Они спасаются от собственной гибели, хоть уже завтра половина из них умрёт. Тогда все ещё не знали того, что постигнет их в ближайшем будущем. А затем испуганные глаза маленькой девочки натыкаются на лицо человека, измазанное в крови. Но это уже не человек — он рычит, скалит зубы, истошно хватается костлявыми пальцами за бегущих прочь людей. А Руби подхватывает на руки кто-то, не давая увидеть того, что происходит спустя несколько секунд. Но повзрослев, она обязательно поймёт, почему издалека слышался животный крик отчаяния. И осознает, что была на волоске от гибели в столь раннем возрасте. Она моргает, резко втянув заветный воздух в лёгкие, ведь на эту короткую минуту успела позабыть, как дышать. И вновь смотрит на своё отражение. Дрожащими руками касается стекла, сглатывая. Руби закрывает глаза, тяжело выдыхая и издавая тихий всхлип. Почему так больно? Почему так часто она вспоминает то, что прошло? Что не так с ней, что не так с этим миром? Руби хочется нормальной жизни, а не этого…ада? Каждый день проходит в странном ожидании чего-то, хотя бы чуть-чуть похожего на этот херов «хэппи-энд», как во многих сказках. Она задыхается, резко ставя ладонь на раковину. Склоняется к ней, чувствуя скатывающиеся по щекам слёзы. Слабо приоткрывает глаза, вновь глядя на саму себя, теперь уже раскрасневшуюся и дрожащую. Боль, что в этот момент наполняет всё тело, сжимает горло, не давая вдохнуть. Хочется спрятать чувства как можно дальше, забыть об этом и просто заснуть. Но ведь во снах всё это преследует её постоянно, без перерывов. Капли дождя без устали колотят по крыше, а пальцы девушки сжимаются на боках раковины, белея от напряжения. В глазах всё ещё стоят слёзы, а зелёные радужки теперь буквально сияют на фоне всего лица, ведь их уже оттеняют полопавшиеся капилляры. Губы Руби дрожат, воздуха не хватает. Успокойся. Забудь. Засунь их подальше. Тихий всхлип, а веки вновь опускаются. Заткни их. Забудь. Её ноги подкашиваются. Забей. Руби падает на пол, разжимая пальцы. Спиной прислоняется к холодной плитке, пытаясь восстановить дыхание. Мысли мечутся с бешеной скоростью, но она упорно открывает глаза, фокусируясь на окне в нескольких метрах напротив и подмечая каждую скатывающуюся по нему с другой стороны каплю дождя. Вдох-выдох. Обратной дороги нет. Сжимает веки, отчаянно кусая губы. Забудь. Успокойся. Заткни их. Руби поджимает колени под грудь, тихо всхлипывая и одновременно с этим вытирая слёзы. Тяжело дышит, пытаясь заткнуть фонтан эмоций, что так внезапно прорвался наружу. Просто закрыть, перекрыть, заткнуть. Сделать хоть что-то, чтобы это закончилось. В очередной раз Руби бьётся затылком об плитку за спиной, а затем руками обнимает свои ноги, уткнувшись лицом в колени.***
Чёрт его знает, но какая-то неведомая сила подначивает Дилана во второй раз замереть у двери тихого пиротехника и заинтересованно заглянуть внутрь, подумав, что неплохо бы и познакомиться с последним обитателем этого особняка. Но, как-никак, идея-то всё равно как и была, так и осталась дерьмовой. — Хотел познакомиться, я — Дилан, — произносит быстро, и, насколько это по крайней мере возможно, спокойно и чуть меланхолично. Несмело входит в комнату, останавливаясь неподалёку от приоткрытой двери. — Хотел послать тебя куда подальше, но отвечу весьма корректно: убирайся, Дилан, — не оборачиваясь, отвечает третий житель дома, ковыряясь в каком-то замысловатом механизме и на несколько секунд поднимая голову. Поджимает губы, чувствуя слишком уж ярое раздражение, что зарождается где-то глубоко внутри. — Как грубо, — корчится черноволосый с лёгкой усмешкой на губах. — Тебя же Фитц зовут, так ведь? Кудрявый игнорирует доброжелательность в голосе незнакомца, резко оборачиваясь в сторону говорящего и отвечая: — Я сказал, пошёл к чертям собачьим. Убирайся, уходи из этого дома прочь, раз уж уже поправился, — Фитц указывает рукой в сторону двери, а Дилан всё продолжает стоять на месте. — Нам не нужны чужаки, поверь, здесь и троих хватает. Ты — проблема, которую надо устранить, поэтому убирайся. Ещё не хватало Тофу и Руби тебя. — Может, стоило хотя бы спросить их по этому поводу, м? — ухмыляется на это Дилан, никак не реагируя на напряжение, повисшее между ними. И всё также он не обращает внимания на сжатые кулаки Фитца. — Тебе не стоило оставаться в нашем доме, — повторяя всё то же, цедит сквозь зубы кудрявый, гневно хмуря брови. Дилан щурит глаза, приглядываясь к состоянию собеседника, что уже близко к чему-то между злостью и крайней адекватной точкой гнева. Ещё чуть-чуть, и тут начнётся драка. — Правильно, в вашем. А значит согласие остальных тоже считается, и здесь ты не король, — Дилан всё ещё пытается перевести это в шутку, надеясь, что прямо сейчас Фитц коротко улыбнётся и скроется в своей комнатушке, продолжив игнорировать существование чужака. Да, так было бы куда лучше им обоим. — Заткнись, — буквально рычит Фитц, делая воинственные шаги в сторону темноволосого. Дилан отступает, теперь уже не скрывая раздражения: — Сам замолчи, нытик, — фыркает, нарочито громко произнося прозвище. Он уже замечает поднимающийся в воздух правый кулак Фитца, когда слышит звонкий голос девушки со стороны лестницы: — Заткнитесь оба, задрали уже своими девчачьими криками, — Руби сверлит обоих убивающим взглядом, заставляя их пыл медленно сойти на нет. Несколько секунд длится это молчание, сопровождаемое осаждением парней и гневным взглядом девушки, а затем она вновь скрывается в своей комнате, напоследок громко хлопнув дверью. Фитц и Дилан переглядываются, не скрывая взаимной неприязни. И лишь затем, тихо и возмущённо пыхтя, они расходятся в разные стороны.***
Тихий вечер ненависти. Хренова идиллия. Дилан поднимает глаза на девушку, что намеренно игнорирует его внимание, прикованное к ней. Фитц хмуро и медленно поедает свою порцию, запивая её обычной водой. — Умеете же вы нагнетать атмосферу, — констатирует факт Тоф, закатывая глаза. Руби поднимает едва заинтересованный взгляд на него, а затем вновь возвращается к пустому наблюдению за костром. Затянувшееся молчание хорошо отражает весь их сегодняшний день, прошедший в немом ожидании и лёгком недоумении каждого. Никаких серьёзных событий, никаких неожиданных происшествий — одно сплошное спокойствие и статика. Руби с сомнением смотрит несколько секунд на Фитца, который намеренно игнорирует косые взгляды остальных, тупо уставившись в свою тарелку. — Мы поговорим об этом вообще когда-то? — поджав губы, спрашивает она, оглядывая парней. Дилан живо откликается первым: — О чём конкретно? Она закатывает глаза, делая вид, что не слышала этого. — Руби права, — комментирует Тоф, взглядом пересекаясь с обоими парнями. Фитц прищуривает глаза, воинственно произнося: — Не моя проблема, что вы приютили у нас чужака, — Руби резко поворачивается к нему, не моргая. Хмурит брови, на автомате опуская миску с похлёбкой на землю. Фитц стойко выдерживает её пристальный взгляд, будучи уже привычным к взаимному давлению. Тут уже идёт конфликт двух личностей, обязательно упёртых и твёрдо стоящих на своём. Тоф предпочитает промолчать, ведь не желает получить от кого-то злостное восклицание и последующее игнорирование в течении неизвестного срока. Забавно, но эти двое — ещё те люди с весьма своенравными характерами, которые зачастую, конечно, находят точку соприкосновения, но иногда всё же устраивают ссоры. — Это нормально? Вот эти их выяснения правоты? — Кристофер неосознанно вздрагивает, чуть подскакивая. Резко поворачивает голову вправо, замечая склонившегося над ним черноволосого, который так и продолжал спокойно стоять, даже не волнуясь по поводу каких-либо забобонов касательно личного пространства. — Тебе, парень, совсем жить надоело? — спрашивает с недовольством, отмахиваясь от Дилана. Он хмыкает, поднимаясь в полный рост, а затем присаживаясь рядом с Тофом в позу лотоса. Оба, переглянувшись с некой неприязнью, вновь отвлекаются на безмолвное противостояние двух остальных жителей дома. — Ладно, прекратите ваши гляделки, — повысив голос, привлекает к себе внимание Кристофер, едва заметно качнув головой. Дилан молчаливо подмечает про себя, что оба вполне слушаются старшего, тут же внезапно покорно опуская взгляды вниз. — Раз уж вы закончили, — делает акцент на последнем слове, не преминув заглянуть Руби и Фитцу в глаза, тем самым заставляя обоих стушеваться, — хотел бы оповестить вас всех о кое-чём. Девушка выжидающе смотрит на мужчину, сжав рукав фиолетовой клетчатой рубашки. Тоф продолжает, не выдерживая молчания: — Завтра я бы советовал вам подняться пораньше, чтобы быть готовыми уже к девяти утра. Фитц останется сторожить дом, в то время как мы втроём отправимся в город пополнить некоторые запасы и отстрелять парочку мертвяков. — Зачем? — коротко спрашивает Руби, щуря глаза и ожидающе выгибая брови. Тоф смеётся с долей сарказма: — Разве тебя это когда-то волновало? — они смотрят друг другу в глаза, а затем девушка выдыхает, устало проведя рукой по тёмным растрёпанным волосам: — Сейчас волнует, — делает глоток прохладной воды, с немым спокойствием склоняя голову набок. Тоф кривит губы в усмешке: — Смешно, но допустим, что я этого не слышал, — Дилан заинтересованно поворачивается к мужчине, выжидая. — Повторюсь, Фитц останется сторожить весь дом, а мы втроём, да, с тобой тоже, чужак, пойдём заниматься пополнением запасов и очисткой, — черноволосый хмурит брови: — Точно уверен, что всё-таки готов спокойно-преспокойно идти бок-о-бок со мной, м? — закидывает в рот чуть подцветший хлеб, заодно кинув секундный взгляд на грядку с овощами за спиной кудрявого Фитца. — Если ты будешь сохранять молчание большую часть вылазки, то возможно всё же не окажешься с простреленным лбом, — басом отвечает Кристофер, поджав губы. Дилан кивает: — Лады, как пожелаешь, капитан, — притворяется, что отдаёт честь, с азартом подмигивая. — Мои слова относятся также и к сегодняшнему дню, — Тоф игнорирует выпад в свою сторону, не обращая внимания на мимолётную улыбку Руби, которая в ту же секунду исчезает с её лица. — Хорошо, я нем, как рыба, — вздыхает Дилан, чувствуя лёгкий укол обиды. Тоф закатывает глаза, складывая руки на груди: — Уяснили. Мы идём с этим болтуном, только потому что наедине с ним вас, — он кивает Фитцу и Руби, — я не оставлю дома, а также я не готов сделать тебя ответственной за целую домину и самостоятельно отстреливаться от всего мира, — на несколько секунд мужчина поднимает глаза на тёмные окна дома. — Не доверяешь? — недовольно фыркает Руби, воинственно глядя на Тофа. — Остерегаюсь и охраняю, — исправляет тот, поджав губы. — Прекрасно, ты как обычно весьма тактичен и предпочитаешь не делать малолеток ответственными, — Руби усмехается с иронией, не обращая внимание на то, как пристально наблюдают Фитц и Дилан за ней. — Ты не меняешься. — Оно к лучшему, — Кристофер делает неопределённый взмах рукой, отставляя пустую посуду в сторону. — Перейдём к делу — каждому взять по винтовке и по ножу, рюкзак с запасными патронами и Винчестером 45 калибра, — Тоф стойко выдерживает момент, когда девушка упорно прожигает в его лбу дыру. — Предупреждаю, что в наших планах вернуться домой до заката, дабы слишком не рисковать, и плевать, что эти твари промышляют и днём тоже, — оглядывает всех троих, сглатывая. — Мы за едой, или за чем-то для дома? — спрашивает Дилан, поднимая голову. Догорающий костёр отражается в его карих глазах, давая возможность наблюдать странные, но красивые оттенки. — За всем подряд из супермаркета, не считая гнилых продуктов; за вещами, так как уже осень; и за патронами в дальнее отделение, — терпеливо объясняет Руби, поднимая орехово-зелёные глаза на парня. — Почему в дальнее? — недоумённо спрашивает Дилан, пальцами барабаня по своим коленям. Руби продолжает: — Потому что мы оставляем полный запас патронов в ближнем на крайний случай, — переглядывается с Фитцом, который затем вновь хмуро опускает голову. — Умно, — Дилан растягивает губы в улыбке. — Скорее практично, — поправляет его Руби. — И, голубки, — Кристофер внезапно привлекает их внимание к себе, — ещё я бы советовал выспаться и не засиживаться допоздна. Я прослежу за тварями до трёх утра, затем меня сменит Фитц. — Мы не голубки, Тоф, — отрезает девушка, поднимаясь на ноги и с недовольством отряхивая тёмные обтягивающие джинсы. — Как скажешь, детка, — смеётся мужчина, провожая её взглядом. — Я просила больше меня так не называть, — Руби фыркает, разворачиваясь и уходя внутрь дома, скрываясь во тьме под взглядами трёх оставшихся на улице парней. Между ними вновь повисает неловкое молчание, которое опять же нарушает Кристофер: — Знаете, она всегда была такая резкая и упёртая. — Я это уже понял, — в один голос отвечают Фитц с Диланом, невольно переглянувшись.