Everybody knows

Проснувшись, Дилан оглянулся вокруг себя, ожидая увидеть теперь уже привычную ему светлую гостиную подобия «нового дома». Но, не особо разочаровавшись, он обнаружил лишь канализацию и сырые, грязные бетонные стены. Тяжело вздохнув, он кинул короткий взгляд на хмурого Фитца, который в этот момент как раз перезаряжал пистолет, совершенно не обращая внимания на Дилана. Хмыкнув, сам черноволосый посмотрел в другую сторону, заметив сгорбившуюся фигуру уже тоже проснувшейся Руби. В голове всплыли события вчерашнего вечера. Он прикрыл глаза, не решаясь вновь посмотреть на девушку. Будто думал, что она сейчас резко отвернётся и закроется в себе. Но этого так и не произошло. Дилан ощутил горечь во рту. Потерев ладони друг об друга, он прикрыл глаза и перед ними вновь промелькнул растерянный взгляд Руби вчерашним вечером. Потом её волосы, мягкие и под его пальцами. Странное ощущение лёгкости и безысходности. Необычное и слишком болезненное, будто возникшее на почве воспоминаний. Но он же сам начал целовать её, ведь так? Просто сделал то, чего хотел. Или не хотел? Чёрт, это слишком сложно. Он поцеловал Руби, потому что думал, что надо как-то выразить свои чувства, а словами не совсем получилось. Да, назвать это шуткой было ужасной ошибкой. Дилан определённо чувствовал себя последним идиотом. Он легко хлопнул себя по лбу ладонью, попытавшись хотя бы чуть-чуть встряхнуть сонные мозги. Он выразил свои чувства. Даже при том, что они были в ужасной ситуации. Когда у них не было дома и надежды. Смешно, но похоже он умеет делать всё так, как хочет, только в критических ситуациях. Проведя ладонью по волосам, Дилан передёрнул плечами и вновь невольно взглянул на Руби. Та, похоже, была занята слепым изучением собственных рук, пальцы то сводя к друг другу, то разводя в разные стороны. Определённо думала, пытаясь понять, что чувствует. Или вовсе занималась всё тем же, что и он сам — сплошным гребаным самоанализом, который большей частью являлся бесконечным потоком вопросов без очевидного ответа. Внезапно окружавшую Дилана тишину разорвал тихий звук. Руби тут же извинилась, проведя рукой под носом. — Мне послышалось, или ты чихнула? — Фитц поднял голову, нахмурив брови. — Да, н-наверное, — заикнувшись, ответила девушка и, похоже, слегка смутилась. Парень же положил пистолет, которым ранее занимался, на пол, а затем поднялся на ноги и направился в сторону Руби. Она тут же неосознанно поджала колени к груди, подняв испуганные глаза на Фитца. Дилан наблюдал за ним с недоумением, не решаясь сдвинуться с места. Вопреки всем ожиданиям черноволосого, Фитц внезапно коснулся ладонью лба девушки. — Ты похоже, не удивлена, — тихо молвит он, поджимая губы. Руби виновато опускает глаза. Дилан мысленно подводит итог, что она выглядит, словно провинившийся ребёнок. — Ты же знаешь, что тебе нужны препараты, — настаивает Фитц, не сводя с неё пристального взгляда. — Мы вчера были слишком заняты для простой простуды, — недовольно бубнит девушка, всё же не решаясь поднять головы. — Тебе стоит напомнить, во что может превратиться простая простуда? — Дилан отчётливо слышит в голосе Фитца и волнение, и упрёк. — Не надо так сильно волноваться, Фитц, я как обычно выздоровлю через денёк-другой, — Руби нервно облизывает губы, понимая, что её уговоры никак не повлияют на вердикт. — Ты могла сказать, но не сделала этого! Что, упёртость пересилила адекватную оценку ситуации? Ты же знаешь, теперь препараты гораздо сложнее достать, а я не взял антибиотики из дома, потому что мы бежали! — Фитц со злостью бьёт кулаком в стену, но не издаёт более ни звука. Дилан молча наблюдает за тем, как лишь на секунду его лицо кривится от боли, а затем вновь становится осуждающим. — Руби, нельзя так делать! Чёрт возьми, ты знаешь, что будет со мной, если я и тебя потеряю?! Ну да, важнее-то всего самостоятельно разобраться с проблемами, а не сказать о них остальным, — он делает непонятные движения руками в воздухе, не глядя на девушку. Та прикусывает губу, сохраняя покорное молчание. Фитц определённо чувствует себя ответственным, хоть он и не обязан. Руби явно для него значит очень много, особенно если учитывать, что от их «семьи» остались только они вдвоём, да Дилан. они втроём теперь одни и должны действовать сообща, дабы не потерпеть неудачу. Дилан невольно чувствует, что тоже отчасти виноват в этом. Хотя, это скорее пустые мысли, и не мог он никак заметить чего-либо, если она только шмыгала носом и изредка кашляла, он-то в конце концов вовсе не доктор. Но всё равно кажется, что он что-то упустил и теперь получил адекватные последствия своей ошибки. — Теперь нам придётся выбраться наверх через город, — пальцами сжимая переносицу и прикрыв глаза, устало говорит Фитц. — Возьмём много таблеток, я более-менее разбираюсь, а ты постоишь неподалёку. Лучше всего с Диланом, — черноволосый коротко пересекается с ним взглядом, кивнув. — Только давайте позавтракаем, мне жесть, как хочется есть, — он, как ни в чём ни бывало, проходит мимо Дилана и берёт одну из консерв вместе с ножом. Чуть позже к нему присоединяются Руби и Дилан. Завтракают они сравнительно недолго, и после того, как закончили, практически сразу начинают собирать вещи. Они выбираются наверх через ближайший люк. Первый — Фитц, он осматривает улицу и ловко вылазит на поверхность, всё ещё крепко сжимая винтовку в руках. За ним по лестнице вверх взбирается Руби, тихо кашляя и прикрывая рот одной рукой. Парень всё ещё смотрит на неё осуждающе, но ничего не говорит. А и не надо, Руби и сама уже чувствует невольные уколы совести. Дилан сдвигает люк на прежнее место и тихо спрашивает: — Не знаете, куда идти? — Руби и Фитц смотрят по сторонам, ведь они, судя по всему, оказались где-то в восточной части города. — Пойдём по этой улице, — девушка указывает в ту сторону, где вдалеке между крышами домов виднеются горы. — Она ведёт к выезду из города, здесь неподалёку точно должна быть аптека. — Да, пойдём туда, — тут же отвечает Фитц, направляясь в ту сторону. Руби и Дилану так ничего и не остаётся, кроме как вынужденно переглянуться с некой опаской и направиться вслед за ним. Всё вокруг так и остаётся пустым и безжизненным, как и вчера, и все дни до того. Всё время после вспышки, пандемии, чёрт, она имеет множество названий. Дилан потирает ладони в надежде согреться, но ему всё равно холодно. Он смотрит по сторонам, ощущая, что кто-то определённо наблюдает за ними, но каждый раз обнаруживает лишь пустые здания и запах сырости после недавнего дождя. Он привык доверять своей интуиции, но похоже, сегодня она решила взять отпуск и улететь куда-то туда, где нет этого апокалипсиса. — Ты слышал это? — внезапно спрашивает Руби со страхом в голосе. Дилан переводит на неё взгляд, пожимая плечами: — Наверно, крыса или кот. Ты же знаешь, их здесь куча. Или енот, — невольно растягивает губы в слабой, но вроде-как утешающей улыбке. Только вот девушка всё равно остаётся напряжённой и порядком испуганной. — Всё в порядке, — надеясь её хотя бы чуть-чуть успокоить, говорит Дилан. Она смотрит на него с недоверием. — Слушай, пока ещё ничего плохого не случилось. — Если, конечно, не считать зомби-апокалипсиса, а так да, ты прав — всё в абсолютном порядке, — подаёт голос до этого молчавший Фитц, оборачиваясь. Они продолжают идти, но эта атмосфера безысходности так никуда и не уходит. — Мыслите вы оба оптимистично, это определённо ваша общая черта, — хмыкает с ноткой иронии Дилан, чувствуя, что эти двое определённо сведут его в могилу со своим реализмом и оцениванием критической ситуации. — Уж прости, мы пытаемся выживать, — хмуро отвечает Руби, морщась. Дилан понимает, что попытка как обычно привела к уже привычной неудаче. Они больше не говорят, ведь, собственно, не о чем. Во-вторых, они только и заняты тем, что пытаются предугадать, что ждёт их дальше. Пока им надо найти аптеку и взять препараты. Руби надо их принять, а уж потом они должны решить, куда идти. На север — значит через горы и надо запастись кучей вещей. На запад — значит в сторону моря, да и тогда им тоже придётся повернуть либо на юг, либо на север. И в любом случае им надо быть готовыми к любому количеству зомби, потому что теперь они вновь кочуют. А ещё, как бы не скрывала этого Руби, они видят, что чувствует она себя далеко не хорошо, и если она так и не получит лекарств, то всё только ухудшиться. Ночь в канализации не могла не повлиять на неё, вдобавок, сейчас холодно, небо затянуто и постоянно идут дожди. Одним словом, судьба против них. Фитц резко сворачивает. Дилан смотрит на него недоумённо, резко остановившись: — Ты нашёл что-то? — ответа он так и не получает, но замечает зелёную вывеску, в сторону которой направляется кудрявый. Дилан тут же идёт за ним, замечая, что Руби также не медлит. Фитц вносится внутрь, словно беспорядочный вихрь. Он кидает прямо рядом со входом рюкзак, винтовку вешает на плечё и бросается к стеллажам, начиная искать. Пальцами водит по названиям,. Постепенно переходя от препарата к препарату. Затем он идёт к стойке, начиная рыться в шкафах. Дилан резко дёргает головой, когда слышит грохот, будто где-то падает что-то тяжёлое. Он покрепче сжимает оружие, глядя по сторонам и заодно притягивая Руби поближе к себе. Девушка сжимает в руках очередную Вендетту, нервно водя пальцами по рукояти. Всё происходит слишком быстро. Дилан оборачивается только на секунду, чтобы крикнуть Фитцу, что стоит ускориться, когда кто-то резко бьёт его по голове, а локоть Руби выскальзывает из его пальцев. Дилан пошатывается и тут же вскидывает оружие вверх, собираясь стрелять, но затем вспоминает, что девушка уже не рядом. Мужчина с грязными кудрявыми волосами держит её перед собой, вытянутой вперёд рукой держа Винчестер. — Если ты попытаешься атаковать или выстрелить, я убью девчонку, — он тут же в подтверждение своих слов приставляет дуло пистолета к виску Руби, из-за чего она испуганно косится вбок. Дилану ничего не остаётся, кроме как опустить оружие и вскинуть руки вверх. Мысленно он прогоняет возможные варианты, но в каждом из них это маньяк выстрелит либо в него, либо в Руби. Прямо рядом с ним из магазина выскакивает Фитц. Звучит выстрел и Дилан тут же испуганно смотрит в сторону наркомана, боясь увидеть раненую Руби. Но она в порядке, лишь с диким страхом в глазах смотрит то на Дилана, то чуть правее него. Он понимает только спустя секунду, кидаясь к замершему на асфальте Фитцу. Тот прижимает ладонь одной руки к плечу другой, сжимая зубы явно от боли. Тем временем Тэдди вынуждает Руби идти. Дилан разрывается. Он чувствует, как боль пронзает грудь, ведь Фитц ранен и ему нужна помощь. Но Руби забирает этот маньяк, он должен спасти её, него определённо подстрелят. Он пытается задавить чувства, но никак не может убедить себя, что выбора нет. Фитц не смотрит на него вовсе, Руби же — с чистым страхом в глаза и мольбой, вот только он не может разобрать, чего именно она хочет. Эмоциональный шок. Он не в состоянии принять решение, потому что цена в обоих случаях слишком высока и он не может быть уверенным в чём-либо. Поэтому, хватая винтовку, он стреляет вслепую. Слышит, как в асфальт прямо рядом с его ногами попадают пули, но сам внезапно оседает на колени, замечая, что Теодор скрывается в одном из зданий. И Дилан делает тяжелый выбор. Он забегает в аптеку и лихорадочно ищет антисептик, марлю, воду и обезболивающее. Хватая всё это, он не решается обернуться, и действует на автомате. Оказываясь рядом с Фитцом, он обрабатывает рану, отчего кудрявый морщится и стискивает зубы, издавая лишь тихий приглушённый стон. Прижимая его плече, он улавливает из тихого бормотания парня лишь одну фразу: — Ты должен был пойти за ним. Но Дилан продолжает прижимать рану, а затем даёт ему обезболивающее, присуждая выпить. — Пуля прошла на вылет, тебе повезло, можно сказать, едва зацепило, — безэмоциональным голосом говорит Дилан, не глядя ему в глаза. Перематывает плечё, чувствуя, как трясутся собственные руки, а закончив, устало садится и спиной прижимается к стеклянной двери. — Я упустил её, — закрывает глаза, переводя дыхание. — Мы упустили её, — Фитц пытается расслабиться, лежа на асфальте, но чувствует резкую боль. И каждый упорно винит себя. Дилан — за то, что сделал неправильный выбор и поддался стрессу, упустил человека, которого только завоевал. Фитц — за то, что вновь совершил ошибку, подведя Руби. Наступил на те же грабли и поступил затем импульсивно, получив пулю. они виноваты

***

Руби вновь тяжело кашляет. Уже не чувствует ног от усталости, а Тэдди продолжает тащить её всё дальше и дальше в лес. Он грубо хватает её за волосы, заставляя тихо стонать от боли и падать на землю, ощущая, что сил совсем не осталось. Этот маньяк упорно не отпускает её, как бы она не толкалась и не падала, делая вид, что уже не может. Точнее, показывала реальность тому, кто совсем не слушал. Руби понимает, не сможет сбежать. Он держит слишком крепко, он сильнее неё и может убить в любой момент. Но почему-то так она не хочет умирать. Она готова броситься со скалы, или с крыши дома, или застрелиться в крайнем случае. Руби не страшится смерти. Но она всё равно не готова умереть сегодня от рук наркомана. Он сумасшедший. Он опасный. Она не готова. — Двигайся, мразь! — он игнорирует её тихий вскрик, резко приложив головой об ствол дерева. — Знаешь ли, я не просто так стрелял в твоих дружков, чтобы достать тебя. Я надеюсь, что ты всё-таки выдержишь больше, чем два дня в моём убежище, — скалит грязные, пожелтевшие зубы. Руби морщится, чувствуя неприятный запах изо рта. Прикрывает глаза, пытаясь хотя бы на секунду изолировать себя от реальности. Боль вновь пронзает висок. Затем она ощущает знакомый холод дула пистолета. Сжимает ладони в кулаки, не силясь открыть глаза. Страшно. Больно. Её морозит. Фитц был прав. Без лекарства и тепла у неё есть все шансы получить осложнение. — Поднимайся, мерзавка! — её обдаёт вонючим дыханием, отчего Руби вновь морщится, пытаясь укрыться в себе от реальности. — Иди! Иди дальше, чертовка! Она кричит. Он резко поднимает её на ноги и кидает на землю, садясь на неё сверху, Руби в страхе вертит головой из стороны в сторону, ища спасения. Но в следующий момент чувствует, как Теодор сильно бьёт чем-то по её голове.

***

— Здесь никого! Дилан и Фитц осматривают всё в округе, но понимают, что всё тщетно. Тэдди ушёл с Руби слишком далеко, они потратили слишком много времени на раны. Судьба играет против них. У них нет выбора, потому что оба понимают, что не оставят Руби. Они ценят её, как свою. — Думаешь, он пошёл в лес? — спрашивает Дилан, замечая, как пристально смотрит Фитц в ту сторону, откуда они пришли. — Скорее всего. Его хибара где-то там, и если он не сделал с ней ничего… — он замолкает в нерешимости, сглатывая. — Если он с ней не сделал ничего серьёзного, — моргает, и Дилан видит его сомнение. Он сам не до конца осознаёт сложившуюся ситуацию. Тэдди — маньяк и наркоман, в любой момент от него можно ожидать чего угодно: от смеха до убийства. Он может просто лишить её жизни, и глазом не моргнув. Для него Руби — очередное развлечение в скучном мире, где и наркота уже совсем неинтересна. — Идём, — совершенно не думая, говорит Дилан. Фитц в этот момент устало садится на асфальт, глядя на него исподлобья. Он так и не отвечает. Просто смотрит на Дилана, а затем тихо идёт за ним, шаркая ногами. И нагнетающая атмосфера вновь здесь. Как будто никуда не уходила. Потому что этот мир по умолчанию мрачный и безжизненный.

***

Он касается её грубо, нагло скользит ладонями по разгорячённому телу. Чувствует себя на седьмом небе от счастья, ведь наконец получил желаемое. Полгода он наблюдал за их жизнями. Желал эту хрупкую девушку, надеясь получить в какой-то момент и оставить у себя до самого конца, хотя бы потому что он заслужил новую игрушку. Она дёргается во сне, невинная. Хотя такой её вслух он бы никогда не назвал — эта паршивка может запросто пристрелить его чуть ли не из половины оружия, что раньше хранилось в их доме. Когда зомби уйдут, Тэдди наведается туда, обязательно наведается. Он умный, определённо поймёт, что лучше всего подойдёт к «забавам». Её глаза двигаются под веками, словно она даже во сне до невозможности напряжена. Руби, как он знает по рассказам сбежавшего Тофа (то, что он — последний мерзавец, Теодор всегда прекрасно понимал), всегда была бойкой и больно замкнутой в себе, но так даже лучше. Будет кричать? Прекрасно, он насладится болью в её хриплом голосе. Пинаться? Даст ей травы и утихомирится сама. Попытается бежать? Получит ответ на свои действия, который будет далеко не мягким. Теодору не чуждо насилие. Оно словно его часть, неотъемлемая и важная. Он резко распахивает дверь в подвал, который нашёл вместе с этой хибарой ещё три года назад. Он убил старика, который жил здесь ранее, и начал заниматься своим чуть ли не основным развлечением — садоводством. Трава росла хорошо, он-то за свою жизнь успел обокрасть несколько таких «ферм» и насобирать множество интересных экземпляров, и каждый имел свой особенный вкус и цвет. А ещё последствия и симптомы. Всегда оригинальные и приносящие свежие, новые ощущения. Тэдди кидает её на сырой пол, а одну ногу заковывает в кандалы. Цепь выдержит, с неё порой не мог сорваться и взрослый, полный жизненных сил, человек. Теодор вернётся чуть позже. Когда она очнётся и начнёт кричать, он придёт и потребует то, из-за чего притащил её сюда. А если она не даст этого… Он смотрит на кровь, что струйкой стекает по её шее. …то он возьмёт это силой.

***

Дилан бежит, на ходу стреляя мертвецу в грудь. Прицеливается вновь, а затем слышит выстрел и чувствует отдачу. — Вправо! — слышит крик Фитца где-то рядом. Парень тут же уклоняется от чьей-то костлявой руки. Падает на землю, переворачивается на спину и стреляет в зомби, нависшего над ним. Стряхивает с себя труп, а затем вновь стреляет, только теперь помогая Фитцу. Он постоянно морщится, ведь боль от ранения никак не отпускает его, каждую секунду напоминая о себе. Когда патроны кончаются, Дилан берёт охотничий нож и пронзает им насквозь голову очередного нападавшего, отталкивая труп от себя ногой. Поднимая глаза, замечает, что его окружили. — Ложись! — кричит Фитц, и он падает. Скатываясь в овраг, закрывает уши и сжимается, слыша взрыв. Рядом с ним на землю, прикрывая голову, падает Фитц. Он поднимает глаза на Дилана, тяжело дыша, а затем спрашивает: — Передохнём пару минут? — Передохнём, — тяжело вздохнув, отвечает Дилан, и спиной упирается во влажную почву. Переводит взгляд на затянутое небо, выдыхая. А ведь они только зашли в лес.

***

Кап-кап-кап. Вновь и вновь. Руби вздрагивает, открывая глаза. Смотрит по сторонам, подмечая про себя со страхом, что она в каком-то подобии подвала. Резко сдвинувшись с места, она бросается к двери и падает, так до неё и не добравшись. Она оглядывается, замечая цепь, что тянется к её правой ноге. Вновь тянет ногу, но чувствует, что не может. Цепь прикреплена к стене, и вряд ли она сможет отцепить её, учитывая, что металл плотно прилегает к ноге. Девушка медленно поднимается на ноги и осматривается в поисках чего-либо, чем можно раздробить эту цепь. Но, подвал пуст и сыр. — Чёрт, — тихо шепчет, тут же чувствуя боль в горле. Как же она не поняла? Ей хуже. Намного хуже, чем вчера. А Руби ведь просто упорно не замечала реальности, предпочитая игнорировать. Она обходит часть комнаты, которую может, и смотрит в глубокие тени по углам. Всё освещает лишь одинокая свеча в противоположном углу, которая и так скоро погаснет, отчего невольно становится слишком жутко. Руби не знает, что делать. Как отсюда выбраться? Один выход, и до того она не может добраться. В течении последующих пятнадцати минут она пытается дотянуться до двери, но каждый раз только и чувствует боль в ноге, которую также не может вытащить из ловушки. Поэтому она и решает закричать. — Эй! Тэдди! Чёрт возьми, выпусти меня, сволочь! — она срывает голос, пока кричит. Боль становится сильнее, самочувствие — ещё хуже, из-за чего приходится всё же сесть на пол и прижаться спиной к холодной стене. — Приди сюда, извращенец, и тогда уж мы потолкуем! — слышит топот ног где-то вдалеке, отчего тут же замолкает. Руби честно не знает, что делать. Но сидеть здесь она уж точно не намерена, поэтому остаётся только попытаться вынудить его снять кандалы, или же найти ключ. Он определённо должен быть у Тэдди, потому что тот точно страдает манией преследования, учитывая его странные скрытные повадки. Дверь резко распахивается. Она в неуверенности поднимает глаза на высокий силуэт вошедшего, который хищно усмехается. Руби тут же невольно отползает назад, пыталась вжаться в стену, но теперь некуда бежать. «Успокойся. Просто успокойся и сосредоточься на побеге, иначе ты точно труп. Лучше уж умереть в битве, или спасая себя, чем полностью потерять надежду и отдать себя ему прямо в руки» — мысленно подбадривает она себя. Волосы Теодора пребывают в беспорядке. Взгляд сумасшедший, бродит по всему телу Руби, никак не отрываясь от просмотра. Девушка чувствует, как начинают дрожать её руки, из-за чего она прижимает их к полу, ощущая леденящий холод. — Скучно стало, да? — его мерзкая улыбка заставляет Руби сжаться. И когда он начинает медленно идти к ней, она даже не может сдвинуться с места. — А знаешь, как нам весело будет вдвоём? Не знаешь? Тогда сейчас это выясним, — он сокращает расстояние между ними всего за секунду и резко хватает её за горло, сжимая. Руби начинает задыхаться и инстинктивно цепляется за его руку, пытаясь отцепить пальцы от своей кожи. Но он слишком силён, а она больна. Тэдди смакует власть над девушкой. Второй рукой он скользит по её одежде, а затем забирается под кофту, сжимая кожу и подбираясь к груди. Она же, чувствуя чужие прикосновения, пытается пихнуть его ногой и ей это удаётся, из-за чего мужчина тут же отскакивает, со злостью цедя сквозь зубы: — Я хотел по-хорошему, мерзавка, но, похоже, ты этого не хочешь, — он проходит мимо неё в другой конец комнаты и извлекает откуда-то свечу. Затем достаёт из кармана спички и зажигает её, усмехаясь испуганному виду девушки. — Что… что тебе надо? — дрожащим голосом шепчет, боясь закрыть глаза. Тэдди подходит к ней, улыбаясь: — Всего лишь ты. Давай заключим маленький договор, м? — он подносит свечу к её руке, из-за чего она инстинктивно отдергивает ладонь. Тэдди же резко хватает её, возвращая на старое место, и подносит горящую свечу к коже только на секунду, заставляя Руби закричать от боли и одёрнуть руку, прижав к себе. Теодор поднимается в полный рост, щуря глаза: — Мы поняли друг друга, так ведь? Ты не даёшь то, что мне надо, а я в свою очередь наказываю тебя всевозможными способами, — с какой-то фанатичной нежностью ведёт пальцем по свече. — И ожоги ещё не самый худший вариант. Руби боится пошевелиться, но она всё же решается резко ударить ногой по его колену и залезть сверху, начав шарить по карманам. И спустя несколько секунд он тут же сносит её с себя, больно прикладывая виском об пол. — Упираться вздумала? Сейчас получишь, — он хватает её за волосы, заставляя вскрикнуть, а она в свою очередь пытается расцарапать ему лицо ногтями. Но вот чувствуя, как огонь касается её кожи, она вновь кричит. Тэдди сжимает её плечи и несколько раз бьёт затылком об стену, отчего перед её глазами всё тут же темнеет. И тогда он начинает влаственно водить руками по её телу, постепенно снимая одежду. Параллельно с этим кусает сначала мочку уха девушки, а затем и нежную кожу на шее, из-за чего она тут же выгибается дугой, издавая болезненный стон. Пытается оттолкнуть Теодора, но слишком слаба, чтобы это сделать. Руби чувствует его руки сначала на ключице, затем на руках, а затем и на груди, животе, талии и бёдрах. Он не щадит сил: кусает кожу, сжимает пальцами и придавливает к полу своим весом, не собираясь останавливаться. Её попытка оттолкнуть заканчивается неудачей: он заводит руки ей за спину, выкручивая. Руби ощущает, как по щекам уже текут слёзы, и только шепчет, уже ни на что не надеясь и паникуя: — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, Тэдди, прошу, — скулит его имя, когда он стягивает с неё футболку. — Ты получишь по заслугам, мелкая тварь, — он жадно впивается в её губы, прокусывая их до крови. Это противоположно поцелую Дилана. Теодор врывается в её рот своим языком, заставляя тут же вытянуться и взвизгнуть от возмущения, а также от страха. Параллельно с этим он сжимает её бёдра, отчего в мыслях девушки тут же проносится невольное воспоминание о синяках, которые порой оставались после вылазок в город. Сосредоточиться. Забыть о том, где она. Просто изолировать себя от реальности. Просто… Он срывает с неё абсолютно всё. Всю одежду. Она не кричит. Она в страхе пытается спрятаться, но он слишком крепко держит её. Руби чувствует холод подвала, дикое тепло Тэдди и то, насколько сильно она дрожит. Она закрывает глаза, чувствуя, что не выдерживает. Слышит, как он расстегивает ширинку и отбрасывает свои вещи в другую сторону, прижимаясь к ней. Успокоиться. Забыть, где она. Просто представить дом, милый дом, свою комнату и… Руби оглушительно кричит, переставая думать. Потому что боль внизу заставляет содрогнуться всем телом и сжать ладони до боли в руках. Он вдалбливается в неё вновь и вновь, причиняя мучительную боль. Держит её руки, прижимает всем телом к стене, не давая сдвинуться с места. — Вот так, — что-то раз за разом вторгается в её тело и она не в силах это контролировать. Не в силах. Это нереально. Нереально. Этого нет. Нет. Нетнетнетнет Девушка оседает на колени, когда Тэдди резко отпускает её и выходит. Сам отходит на один шаг, усмехаясь: — Да ты совсем ещё свежая. Как же давно я не получал кайфа от того, что делал, — он облизывает губы, с наслаждением глядя на дрожащую всем телом девушку. — Стой-ка, мы ещё не закончили, — он нагло поднимает её обратно на ноги, но видя, что она не в состоянии стоять, укладывает её спиной на пол, не переставая улыбаться. И садится сверху, отчего Руби чувствует тяжесть его тела, а затем… Она кричит, а потом стонет и хрипит, но он не уходит. Теодор входит раз за разом. Бес­по­щад­но врывается в её те­ло, сдав­ленно ши­пит и сто­нет от удовольствия, пока Руби едва хватает сил, чтобы вдохнуть. Он упивается её страхом, её слабостью, её болью. Радуется тому, как она кричит, словно в доказательство его превосходства. Всё темнеет. Ощущения убивают. Страх, боль, горечь, безысходность — всё сливается в одно сплошное ничего. лучше уж смерть