Тот, кто ты есть

Эрик Я скрежетал зубами всю дорогу, пока ехал со свитой господина к южному берегу острова. Полумрак рассеивался с каждым километром, сменяясь розовой пеленой рассвета. А прохладная влажность — сухим тёплым смогом. Через несколько часов я снова стану пленником голубого камзола из мягкой парчовой ткани. В золотой клетке дворцового свода. Эльфы во время войны оставались в стороне. И за это я ненавидел их. Я покорно и беззаветно любил Рейвенов, был по-собачьи предан вампирам, а дампирскую династию проклинал всей душой. И никаких других предпочтений. Поэтому эльфы и не вписывались в мое представление об идеальном окружении. — Почему я должна быть здесь? — спросила Миа, когда мы спешились и я покатил ее саквояж. — Мне очень жаль, ваше сиятельство, — в который раз ответил я. Ее потускневшее лицо вгоняло в ещё большую депрессию. Очередная жертва светлооким богам. В знак доверия к светлым ее отправили учиться в королевскую гимназию. На растерзание тупым эльфам и оборотням, чью образованность мог поставить под сомнение даже невежда вроде меня. Взять хотя бы идиотского наследника, который, насупившись, гневно пыхтел в ряду своих родственников. Его напыщенное светлопопие принц Валдар. — Мы не ждали вас так рано. — Он глядел прямо на меня. Можно подумать, я стану с ним разговаривать. Впрочем, надо вообще придержать язык, как бы снова в темницу не упекли. Меня и освободили-то лишь потому, что Ессэн фон Рейвен, мой хозяин, намеревался разорвать помолвку и отбыл на родину. Но, как и всех живых, его иногда клюет в зад жареный петух. И Ессэн уже несется сломя голову в объятия дурацкого эльфа или мрак знает куда еще. Бальтазар в моём сознании поддакивающе заурчал; я улыбнулся. А Валдар так и впился взглядом в меня. — Днём слишком жарко передвигаться. Мы специально подгадали время, чтобы быть в столице к ночи или ранним утром, — ответила Миа. — Я распоряжусь, чтобы в ваших покоях всегда было прохладно, — очень дружелюбно сказал ей наследник. — Не стоит. Раз уж я простой ученик гимназии, то и жить мне полагается в общежитии для гимназистов. Не хочу никакого особого отношения. — Ах, как это благородно, — восхитился Валдар. — … и горделиво, — брякнул эльфийский кузен, придурок. Джин и Бальтазар ощетинились внутри сознания, и у меня волоски на коже встали дыбом. — Не без этого. — Уставшая Миа почему-то сочла это забавным. Я с обожанием посмотрел на принцессу. — Лиам, прикуси язык. — А что? Смысл обитать в этих пыльных казематах, когда дворец чуть ли не окнами на гимназию выходит. Лично я бы там ни за что не остался. Всё-таки это место не для королевских особ. — Значит, мы с вами не пересечемся — еще один весомый плюс, — спокойно съехидничала Миа. Валдар расхохотался. — Доумничался, придурок, — услышал я, когда мы уже прошли мимо кузенов. Я деловито приволок саквояж принцессы в гостевые покои, откланялся и пошел к слугам. Завернув за угол, нос к носу столкнулся с Валдаром. Точнее — грудь к носу. Он был меня выше почти на две головы. — Не мог бы… — Ради света, позвольте мне хотя бы переодеться, прежде чем я поступлю в распоряжение дворца, — проговорил я сквозь зубы, отойдя на два шага назад. Я держал себя в руках, хотя в сознании верещали Джин и Бальтазар, предлагая пустить все белесые волосенки Валлдара на куклу Вуду. — Ты поступил в распоряжение, как только пересёк границу дворца. — Вам не хватает слуг, ваше высочество? — А ты, может, не будешь мне указывать, к какому слуге обращаться, а к какому нет? — сузил голубые глаза наследник. Я прикусил щеку, чтобы удержать вертевшиеся на языке оскорбления. Как же я презирал его. Слов нет. И не за то, что он отправил меня в темницу, которая больше походила на комнату наказаний для розового пони. Кстати говоря, я мог бы преподать их зодчему мастер-класс, чтобы он узнал, как должна выглядеть настоящая камера! В одной из таких я провёл несколько лет жизни. Я презирал Валадара потому, что он лицемер и извращенец, не способный даже себе признаться в своих желаниях. — Вы правы, что же это я?.. Что изволите? — М-да, не так я представлял наш разговор, — огорчился Валдар. — Я не хотел, чтобы тебя посадили в башню, но ты меня спровоцировал. — К вашему сведению, я ничуть не изменился. Так что не заставляйте меня провоцировать вас снова, — спокойно сказал я и, устремив на него взгляд, поймал в петлю гипноза. Отчего Валдар завис на месте еще минут на пять, я же неторопливо удалился. «Давай проклянем его». «Думаю, без отворотного проклятья не обойтись. Его сердце…» — Заткнитесь! — грубо велел я запричитавшим Джин и Бальтазару. Моя эмпатия была слишком хорошо развита, чтобы я не услышал, как бешено колотилось его сердце. И запах желаний, заражающий мыслями о прикосновениях, густой волной исходил от Валдара. Я проклинал того дампира, который год за годом учил развивать меня чувства, взращивая идеальную охотничью зверушку. И теперь даже на приличном расстоянии и за закрытой дверью до меня всё равно доносились звенящие эмоции Валдара. «У него вообще в башке осталось хоть что-то, кроме грёз о спаривании?!» — раздражённо подумал я и увидел это. Огромный букет чёрных бархатных роз закрывал половину окна. Я неуверенно подошел. Цветы оказались такими тяжеленными, что я даже поднял их не с первого раза. Они захрустели, когда я плотно сжал охапку и, вдохнув их освежающий горький аромат, задержался на секунду. «Ничего же не будет, если я постою так?» — решил я, погружаясь в дурманящий запах. Моё привыкшее ко всему сердце замедлило бег. Но реальность ворвалась вместе с голосом Бальтазара: «И на что ты, интересно, рассчитываешь?!» Я рывком распахнул дверь, ощущая, как скукоживаются в моих руках цветы, и, круто повернувшись, понял, что сшиб кого-то кустом. Красный от смешанных чувств, с листьями во рту и царапинами на лице, Валдар гневно посмотрел на меня сверху вниз, выплюнул листик и гордо удалился. * * * Лиам — Тупые бледнолицые. Вертихвостка. От горшка два вершка. — Какого тролля ты к ним прицепился? — без интереса спросил Мирош. — А такого! — покраснел от злости Лиам. Не мог же он рассказать, что Нейт отшил прекрасного во всех отношениях его ради дурацкого графа вампира! А теперь еще и его сестра величаво разгуливала здесь. Словно заявляя светлому — до этих пор — миру, что они тут новые хозяева. Хрен вам! — Тебе самому-то не противно, что тёмные бесцеремонно ходят тут, будто так и надо? — Ну, на кривой кобыле к ней, конечно, не подъедешь, но не сказал бы, что они жутко заносчивые. Кровь драконов, знать, все дела… Но и ты, знаешь ли, не дворником служишь, — хохотнул Мирош, роняя крошки булки на камзол. — Не надо прибедняться, виконт. Так и скажите, что яички у вас поджались приставать к вампирше. Ты бы в жизни к ней не подкатил. — Пф-ф! Да я бы ее уже на втором свидании в постель затащил! — купился Мирош. Лиам решил, что две головы всегда лучше одной, и втянул в свои «коварные» друга. А этот сам виноват, что так просто повёлся на провокации. Неважно, в чьи лапы попадётся Миа — в его или в Мироша. Если к нему — после первой же ночи он кинет ее как можно жёстче; если к Мирошу — расскажет про их спор, и неизвестно еще, от чего ей будет больней. Но в любом случае Лиам считал, что сердце на этом успокоится. Ей явно нравилось учиться: расписание занятий — список дел для Золушки. Бесконечный поток, затрагивающий добрую половину ночи. Однако утро оставалось свободным. Хм, хитро, Миа. Лиаму было сложно ее поймать, он по утрам курировал занятия на военной кафедре. Поэтому чуть не запищал от радости, застав ее одну в тёмном парке гимназии. — Ужин на свежем воздухе? — спросил, выкрадываясь из-за дерева. Миа подавилась синтетическим заменителем и фонтаном разбрызгала его на траву и свою белую рубашку. — Ой. — Кха… вот дрянь, — прохрипела Миа, оглядывая себя. — Что, не идет синтетика? — посочувствовал Лиам, протягивая ей платок с вензелем. — Я и натуральной подавлюсь, если ко мне со спины подкрасться, — недовольно ответила Миа, но платок взяла: — Спасибо. — Ну, извини, — тоже не очень дружелюбно сказал Лиам и мысленно хлопнул себя по лбу: «Мы же договорились, будь зайкой!» — поругал он себя. — То есть думал, ты меня видишь. — Тут темень, как я могу тебя видеть? Светлячки в банках — это, конечно, очень романтично, но, если бы не ночное зрение, я бы чёрта с два добралась в кампус. Как вы вообще находите дорогу? — Светлые не учатся ночью. И почему ты ешь тут? — Не думаю, что кому-то из светлых нравится смотреть, как вампир поглощает кровь. Пусть даже она ненастоящая, — дёрнула плечом Миа. Ее глаза уже погасли, и Лиам едва мог разглядеть лицо. Присев рядом на лавку, он решил с ходу попробовать залезть в душу: — Сложно найти общий язык с местными? — Не очень-то! — разочаровала Миа. — Ко мне прибилась какая-то сумасшедшая, таскается следом везде. — Донимает? — Я бы сказала, питает симпатию. Ее отец наполовину был вампиром, она, видимо, нашла во мне родственную душу. Даже на занятия со мной ходит. Сегодня показалось, что она предлагает ее укусить. — А ты что? — Дурочкой прикинулась. Кто знает, что там у нее на уме. «Благородная, значит, это минус», — подметил Лиам. — Знаешь, в городе есть одно место, приличное! Там много тёмных отдыхает, у них можно купить настоящую, и это почти законно… — Э, нет! Спасибо за предложение, но брат строго-настрого запретил мне связываться с эльфами. У Лиама аж уши загорелись от злости: «Все предусмотрел, мышь зубастая!» — Это почему еще? — Ему виднее… — туманно ответила Миа с улыбкой. — Но это не потому, что я вас боюсь! Я вам, простите, могу кисть сломать рукопожатием. Может, Ессэн поэтому и велел не связываться — слишком хрупкие. — Будет еще мой друг, Мирош. Он оборотень! — ухватился Лиам за соломинку. — Ему кисть так просто не сломаешь. Да и вообще рослый он довольно. — Оборотень… — Ага. Отличный парень. — Если вы насчёт сводничества… — И в мыслях не было! — Лиам поднял руки в жесте «сдаюсь». Судя по лицу, Миа явно не хотела никуда тащиться в их компании. Лиам состроил невинную моську. — Ладно, ваша светлость. Если вы так настаиваете. — Чудно. Я встречу тебя завтра в полночь, у твоего кампуса. И не зови меня больше никогда «ваша светлость». Договорились? — Он протянул ей ладонь для рукопожатия. Миа неуверенно коснулась его. Лиам подумал, что, говоря о сломанной кисти, она явно перегнула. Ее ладошка была маленькой и тонкой, удобно и приятно помещалась в его руке. Еще разок обворожительно глянув в глаза Миа, он решил, что игра будет и приятной, и полезной.