Кода

Боги смеются нечасто, но смех их невесел для смертных, Смертные плачут годами, но слезы смешны Олимпийцам, Если земля засмеется, то, может быть, небо заплачет, Вот и смеюсь, весь в надежде, что люди поддержат, - Но тщетно... (с) Г.Л. Олди

             Каденция       4 дня 17 часов 36 минут до Рагнарёка              ...Их хоронили на рассвете. Городской гарнизон, в котором из пятисот тридцати эйнхериев в живых осталось сто сорок, полтора часа засыпал чадящий ров на пустыре за тупиком Зеленой улицы. Ржавые пятна покрывали ее по всей протяженности столь обильно, что проще было переименовать ее, чем отмыть. В воздухе порхали чешуйки пепла. Город окутывал дым, примешивая к утренней прохладе горький запах огненной тризны.       Днем ранее умертвия с горящими зеленью глазами свалили тела как попало позади царского дворца. Простой люд, прислуга и те стражники, кому посчастливилось выжить, опасливо поглядывали на нежить Хелы, не решаясь приблизиться к мертвецам. Пока не явился Скурдж. Выглядел он неважно: землисто-бледное лицо, стылые глаза. Он мрачно оглядел толпу, затем кивнул на трупы:       - Уберите это. Приказ царицы, - и ушел обратно в замок, не оглядываясь.       Тогда, осмелев, асы принялись за работу. Вокруг уже стоял мушиный звон и вороний грай.       На то, чтобы полностью расчистить двор, им понадобилось пять с половиной часов. Убитых свозили на Зеленую улицу, где укладывали плечом к плечу в два ряда, оставляя посередине широкий проезд для повозок, и эта двойная шеренга растянулась до самого пересечения с Тихой. Тонкий тошнотворный запах уже плыл в теплом воздухе.       Первым делом с эйнхериев снимали шлемы, отбрасывая их на обочины; те звонко грохали о камни, и это были единственные звуки, нарушавшие воцарившуюся в городе тишину. Женщины платками стирали кровь с лиц убитых. Между рядами тел сновали асиньи с голубыми нашивками вотчины Эйр – составляли списки погибших. Им помогали эйнхерии, чья смена не выпала на этот черный день. К Зеленой улице со всех концов города стекался народ. Груду не разобрали и на четверть, когда послышались первые вопли.       По Биврёсту в это же время двигалась молчаливая процессия: восемь мужчин на деревянных щитах несли тела двух воинов из личной дружины Тора. Их бережно уложили поодаль от остальных.       Когда площадь опустела, в небе уже вовсю полыхал закат.       Организацию погребения взял на себя Тюр, вышедший в отставку двумя годами ранее. Его преемник, юный Огун из ванов, лежал теперь на щите рядом с двумя боевыми товарищами. Вокруг Тюра суетился сухопарый коротышка, ранее заведовавший корабельным погребением, хотя всем уже было ясно – павшим не дадут воздать почести по заслугам. Хотя они погибли в бою, они проиграли, и победитель не собирался чествовать побежденных.       Когда Тюра спросили, что делать с убитыми, он покосился на нежить Хелы. Ее мертвое войско караулило каждый их шаг. Тюр долго смотрел на умертвий, хмурясь, после чего приказал:       - Сжечь. И как можно скорее. Если она их поднимет... – и не договорил. Он распорядился выкопать ров на пустыре. Туда совсем скоро двинулась вереница груженых телами повозок.       Траншею копали до ночи. Собрались сотни асов: шли по одному, парами и группами. Одни присоединились к погребальной бригаде, хотя до конца выдержали не все. Другие отправились за дровами и хворостом. Третьи же просто стояли и смотрели на крах прежней жизни. Над ними висело оцепенение, свойственное тем, кто еще вчера тревожился из-за обычных бытовых мелочей, и кому день грядущий не сулил никаких потрясений.       Мужчины копали могилу, кряхтя от напряжения. Плакали жены, ставшие вдовами, и девушки, не успевшие ими стать. Дочери оплакивали отцов, матери – сыновей. Какой-то старик сказал: «Корны бы сегодня охрипли».       Но никто не трубил в поминальные корны. Не готовил для тризны лодки, не окунал в масло наконечники стрел.       Дно траншеи прокладывали дровами уже в полной темноте, подсвеченной факелами. На дрова опускали тела, уже начавшие коченеть, укладывали их в несколько рядов, друг на друга. Ряды прокладывали сухим хворостом. Это была работа – тяжелая до судорог, озноба и рвоты, но работа необходимая.       К полуночи ров был заполнен.       Церемония получилась массовой, но тихой. Тюр сказал:       - Смерть забирает лучших. Они такими и были. Так воздадим же им почести!       И когда в ров опустился первый факел, толпа застыла в скорбном молчании. Асы замерли по обеим сторонам от горящей траншеи. Женщины по очереди бросали в огонь букеты цветов и пахучих трав. Были там и старики, и дети.       И хотя им надлежало радоваться уходу героев, никому за время сожжения не удалось выдавить даже улыбку.       Троих предавали огненной тризне отдельно, на высоких поленницах, сложенных из сухих стволов и веток, щедро присыпанных хворостом. Воителей торжественно возложили с оружием на груди: Вольштагга с топором, Фандрала с верной рапирой и Огуна с моргенштерном. Тяжелый шипастый шар лежал справа от его головы. Им воспели песнь о пирах в Валгалле и славном уделе героев, павших в бою, хотя в тот момент уже мало кто верил в Валгаллу.       А потом их сожгли. Окончательный удел всех и вся.       К четверти шестого все было кончено. Всего в этот день погибли четыреста двадцать семь воинов.       И никто не станет петь саги о том, как асы ночью, тайком, как воры, предавали огню своих павших бойцов.       На рассвете чадящий ров засыпали, погребая почерневшие кости в одной могиле – наглядном свидетельстве того, что Асгард уже не будет прежним. В Асгарде нет кладбищ. Корабельное погребение не оставляет следов. И вот – первая братская могила рассекла становую жилу мира. Издревле считалось, что время лечит любые раны, но эта рана казалась неизлечимой. Будто эта бойня, наряду с вестями о гибели наследников, лишила Асгард воли к жизни. Над городом воцарилась тишь, полная страха, горя утрат и леденящего предчувствия новых потрясений.       Стоя около рва, Тюр говорил собравшимся асам:       - Если Один мертв и царевичи тоже... значит, мы сами по себе. Не отдадим Асгард самозванке! Оповестить все заставы! Собрать войска! Кто со мной?!       Женщины пытались отговорить мужчин. Впрочем, не все. Те, кому отговаривать уже было некого, брали в руки оружие, облачались в доспехи павших воинов, надевали шлемы. Они готовились к штурму. Готовились воевать против нежити. Но если бы эта нежить была иной...       «Ей следовало сделать это, - рассеянно думал он. – Хела должна была поднять убитых эйнхериев. Это возымело бы... должный эффект. Они бы не осмелились идти против своих. На ее месте я поступил бы именно так».       Он наблюдал за приготовлениями издалека. В девять часов первые отряды эйнхериев дальних застав и ополчения двинулись на дворец, и он знал, что все они там и полягут. У Хелы не было видимых уязвимостей. Да и что могли эти бедняги сделать такого, чего не смогли предыдущие, пепел которых только что пустили по ветру? Правда, может, эти догадаются не кидаться на противника всей оравой. Тогда у них будет шанс хотя бы сбежать...       - Возвращайся. Ты им нужен.       Он чуть не подпрыгнул – но все-таки не подпрыгнул, за что себя похвалил, обернувшись на голос.       - Ты это видел? Видел, что творится?! – он возмущенно махнул рукой в сторону рва, но вопрос не требовал ответа. Чтобы этот – и не увидел?.. – Надо быть сумасшедшим, чтобы идти против нее! Или героем.       - Да. Но у Асгарда нет иных героев, кроме вас.       Это прозвучало как призыв к самоубийству. Он глухо рассмеялся, упрямо качая головой.       - Нет уж. Я не герой, - и обернулся, еще раз окинув влажным взглядом засыпанный ров. – Я сюда не вернусь.       - Еще увидим, - ударило ему в спину, прежде чем Асгард остался на другом краю галактики.              Кода       13 часов 27 минут после Рагнарёка              Когда-то в прошлом это был хороший, вместительный грузовой корабль, утробу которого долго и насильственно превращали в танцпол. Присутствие Грандмастера читалось здесь повсюду: оно кричало из каждого угла вызывающе пошлой безвкусицей оформления и веселенькой подсветкой в самых неожиданных местах. Повсюду стояли, сидели или пытались прилечь растерянные асы. Не привыкшие к путешествиям в звездолетах, они пугливо и плотно жались друг к другу, и все равно им было тесно. Что им делать, они не знали, но очень боялись сделать что-то не то.       Те же, кто остались стоять, сосредоточенно слушали.       Тор проталкивался сквозь толпу, но она расступалась неохотно, как море перед не очень опытным пророком. Взоры асов были обращены на площадку, льнущую к стене корабля на изрядном возвышении. К площадке сбоку лепилась лестница, и для чего эта конструкция служила прежде, Тор не знал. Может быть, на этой площадке в стародавние времена стоял начальник погрузочных работ и вдохновенно орал на тех, кто распределял груз в отсеках. Судя по ее теперешнему виду, на ней в последние годы колдовал ди-джей. Может, даже и лично Грандмастер.       Теперь же туда забрался Локи.       Картинно воздев руки, его брат-небрат занимался самым поганым видом устного творчества – он ораторствовал.       - Мои дорогие, - вещал Локи торжественно, взывая к толпе, на свою беду не имеющей путей для бегства. – В скором будущем нам предстоят великие испытания. Там, куда мы летим, не получится спокойно обрести приют. Готовьтесь. Бой еще не окончен. Чтобы выжить, нам предстоит сражаться за наш новый дом...       Публика зачарованно внимала. Бывшие гладиаторы в первом ряду сурово кивали и хмурили лица. Корг, державший Мика под мышкой, восторженно слушал, расправив плечи и выпятив грудь. Кронанца, похоже, воодушевляла любая борьба.       - Ты-то хоть не веришь в эти бредни? – протолкавшись к нему, поинтересовался Тор.       - О! Он наш лидер, - просветил его Корг, кивнув на трибуну. Локи в это время провозглашал, что священный долг всех асгардцев – не дать угаснуть величию народа, выжить любой ценой и занять должное место...       - С чего это вдруг? – удивился Тор. – Ты же сам революционер! Предводитель восстания!       - Да, но у него есть опыт!       Мик на это что-то утвердительно проворковал.       - Это Локи тебе наплел?!       - А что, нет? В смысле, опыта... – каменный бунтарь выглядел немного удрученным. Тор бросил взгляд на Локи.       - Да сколько угодно, - проворчал он, - только этот опыт тебе не понравится.       Лица большинства асов выражали растерянность. Тор подумал, что лучше бы они аплодировали или одобрительно шумели, а не слушали этого балабола молча, обдумывая все услышанное всерьез.       Ох, и достанется же кое-кому!       «Позитивное мышление», - напомнил себе Тор. И улыбался, кивая в нужных местах, пока Локи его не заметил.       - ...ибо смертные не жалуют далеких гостей. Они не склонятся пред нашим величием, не проявят милосердия и сострадания к нам, лишившимся дома, поскольку мы не похожи на них, а все неизведанное их пугает. Потому нам стоит быть готовыми дать отпор их жестокости и агрессивности к таким, как... – он запнулся, споткнувшись взглядом о широкую дружелюбную улыбку. Тор подмигнул единственным глазом, и Локи тут же принял мудрое решение дать задний ход. – Впрочем, мой брат лучше знает смертных и сможет поведать вам куда больше, чем я. Поприветствуем же Владыку! – последний возглас потонул в шуме оваций. Аплодисменты были громкие, и они не больно-то Тору понравились. В них звучала воинственность. Только этого не хватало...       «Спасибо, Локи», - зло подумал он, поднимаясь на трибуну и как можно незаметнее оттесняя брата к стене.       - Стало быть, вот, чем ты занят, - процедил он, продолжая улыбаться. – Мутишь воду?       - Провожу инструктаж.       - То есть, бередишь умы и склоняешь народ к войне, - перевел Тор. Локи ожидаемо заюлил.       - Ой, да брось! Ты не хуже меня знаешь, что в Мидгарде нам не обрадуются.       - Необязательно трубить об этом сейчас! – он попытался схватить Локи за локоть, но тот растаял под рукой. Тор в недоумении заозирался. – Эй! Псс! Локи!       - Вот обязательно всякий раз хватать меня руками?! – рядом появилась другая, очень раздраженная реплика брата.       - Где ты?! – прошипел Тор вне себя от возмущения, и Локи зачастил, подняв руки:       - Я там, где ты и велел мне быть, и никуда оттуда не...       Тор отмахнулся от его объяснений, развеяв вторую иллюзию. Подождет. Обернувшись, он воззрился на море лиц, полных восторга, ужаса и надежды. Ему внимали так, будто ждали чуда.       «Спасибо, Локи!» – еще раз подумал Тор, когда уровень шума упал до нуля. – «Удружил».       - Эээаа... – начал он, пытаясь подобрать слова. – Локи... преувеличивает. Его опыт общения с людьми не назовешь приятным. Наверное, потому, что он пытался их поработить и знатно получил по рогам, - в толпе раздались смешки, и Тор решил прибегнуть к спокойной властности короткого, но энергичного внушения: - Нет причин ожидать войны. Я знаю людей и их нравы. Мы справимся. Лучше позаботьтесь друг о друге. Окажите помощь раненым, старикам и детям. О своих нуждах сообщайте Хеймдаллю, он мне все передаст. Все будет хорошо. Обещаю!       На этот раз овации звучали значительно громче. Первые ряды принялись скандировать «Лорд Гром! Лорд Гром!» и, к его удивлению, часть асов помоложе подхватила. И стало вдруг так погано, будто он только что обманул всех этих доверчивых бедняг. Они верили ему, но Тор почему-то сам не поверил тому, что сказал.       «СПАСИБО, ЛОКИ!», - думал он, спускаясь с трибуны, ободряюще улыбаясь, кивая и вертко высвобождаясь из терновника цепких рук. Этот не упустит случая посеять панику на столь благодатную почву. Он и вернулся, поди, чтобы нежиться в лучах славы, гордо именоваться Спасителем и тешить свое величие. Вот же гад!..       Тор не спрашивал, почему Локи решил вернуться. Одно из правил общения с ним гласило: «Не спрашивай, если не хочешь услышать ложь».       *       Свеженареченный «Скидбладнир»[1] шел с перегрузом. То есть, правильнее было сказать – полз в вялом дрейфе. Суда этого класса отличались легким корпусом и быстрым ходом, однако Клоака Дьявола не зря называлась именно так. Для начала, в ней было полным-полно зубов из обломков метеоритов, которыми изрядно пожевало ускорители и какие-то другие системы, названия которых Тор не запомнил. Валькирия, отрядив себе в подмогу мужчин из асов, занялась ремонтом – как-никак, у нее еще недавно в питомцах ходил космолет. Проблем с субординацией почти не возникло. У Валькирии был острый язык и еще более острый клинок, поэтому славные мужи под ее командованием подошли к выполнению распоряжений со всем возможным рвением. Она заверила Тора, что все будет работать, правда, не уточнила, когда и как.       А еще здесь был внутренний трюм. В нем содержалось снабжение для экипажа, дабы не смешивать его с основным грузом, и чем-то этот трюм был забит, когда гладиаторы вместе с Локи покидали Сакаар. Тору очень хотелось знать, чем, сколько именно этого «чего-то» и насколько его хватит.       Именно поэтому Локи пребывал здесь в уединении последние несколько часов. Он составлял опись, и вид у него был еще вполне мирный, или, по крайней мере, не слишком враждебный.       Тусклая голубая подсветка лилась из ниш, освещая непонятные нагромождения. Локи держал прозрачную пластину планшетки на сгибе левой руки, пальцами правой ловко вбивая в таблицу наименования и цифры. Больше всего Тора волновали еда, вода, воздух и топливо. Правда, теперь его волновало и кое-что еще.       - О! Диверсия? – бодро заметил он, приближаясь к брату.       - Ты хотел сказать «ревизия», - нравоучительно поправил его Локи, не поворачивая головы.       - Да кто ж тебя знает.       Подойдя вплотную, Тор от души ущипнул его за руку.       - Ауч!       - Просто проверка.       Локи окатил его недовольным взглядом.       - Как видишь, я тут, и занят крайне важным делом.       - Что не мешает тебе сеять смуту за моей спиной.       Локи улыбнулся. Это была аккуратная, тонкая и насквозь фальшивая улыбочка.       - Я лишь готовлю их к неизбежному. Не то еще решат, что нас там ждет теплый прием.       - Это не повод подбивать их к войне.       - Ладно, - подозрительно покладисто согласился Локи. – Меня ведь вообще там не было. Все это время я был здесь и, как видишь, смиренно выполнял то, что ты повелел.       Его прищур говорил иное. «Ты сослал меня подальше от досужих глаз, но я в долгу не останусь, братец».       - Не повелел, а попросил, - напомнил Тор, и это было чистой правдой. Он не отдавал приказов, отлично зная, что Локи со свойственным ему анархизмом может саботировать любую порученную работу. – Мы ведь теперь экипаж. Каждый вносит посильный вклад. Даже Халку найдется занятие... Со временем.       - Например, если горько понадобится пробить дыру в обшивке, – едко заметил Локи. – Прекрасно. А я, значит, здесь, потому что умею считать? – он обвел планшеткой неведомые груды.       - Ты же у нас мозговитый. Вот и придумай, как нам на этом продержаться до Земли.       Тор заглянул через его плечо в таблицу, пробежав взглядом по наименованиям. Выходило не так хорошо, как он надеялся, но и не так плохо, как он страшился. Локи шумно фыркнул носом.       - Никак. На это бы и твоих мозгов хватило.       Тор приподнял бровь.       - Ты же не из-за рогов так взъелся?       - Я не взъелся. И не надо обсуждать мой шлем.       - Да не шлем это, а просто обод с рогами! Если голову не защищает...       - Не надо, - промурлыкал Локи мягким голосом сплошь из предупреждающих ноток, но Тор заметил, что шутливая перепалка не увлекла его. Локи выглядел вялым и совсем не походил на того, кто полчаса назад нес ахинею с трибуны.       Тор вздохнул. Они оба играли, и у обоих получалось плохо. Но не играть было еще хуже.       - Тогда и ты постарайся удержаться от мелкого вредительства хотя бы пару дней, - попросил он.       - Слово моего царя – закон, - Локи отвесил издевательский полупоклон и закрылся. Просьбы выметаться не последовало, но она отчетливо повисла в воздухе. Тор отошел, прислонился спиной к стене, скрестил на груди руки и принялся созерцать Локи как занятное природное явление. Вроде дремлющего вулкана, из которого уже валит дым.       Тор не мог взять в толк: то ли усеченное зрение подводило, то ли Локи и впрямь менял цвет своего облачения. Тор готов был поклясться, что этот его... кожаный комбинезон на Сакааре был синим, а теперь, даже без учета полумрака, потемнел до густо-черного. Душа просвечивает? Нет, это вряд ли. И еще этот плащ...       Локи что-то подсчитывал, безмолвно шевеля губами. Глядя, как его длинные пальцы порхают над планшеткой, Тор подумал, что надо бы обсудить с ним кое-что... да знать бы, как.       «Позитивное мышление»...       - Значит, царя? – хмыкнул Тор. – То есть, сам уже не претендуешь? А ведь так рвался, так рвался...       - Ты что, хочешь ссоры?       - Нет. Хочу понять.       - Нечего понимать, - угрюмо отозвался Локи. – Нет Асгарда, нет трона. Стало быть, нет и притязаний.       - Асы – это и есть Асгард, - заметил он спокойно. Локи иронически рассмеялся.       - Это ты так полагаешь.       - То есть, брать на себя ответственность за наш народ не так весело, как воздвигать себе статуи? – поддел Тор. Дым сгустился, наполняясь черной гарью и пеплом...       - Напомни-ка, что у нас там с общением?       - Нуждается в ремонте.       - Ремонте чем? Кувалдой?       - Хэй, я же не...       А вот и лава...       - Асгард на подошвах не унесешь! – пронзительно рявкнул Локи. – А они – не Асгард! Всего лишь жалкая горстка бездомных. Одно-два поколения – и они просто растворятся среди смертных! Тогда от Асгарда не останется ничего.       - Если прислушаются к твоим подзуживаниям насчет войны, это случится еще быстрее.       Локи полуобернулся.       - А разве я не прав? Позволь тебе напомнить, что ты ведешь их в Мидгард, где каждый клочок земли размером с носовой платок кому-то принадлежит. Или ты думаешь, что люди пойдут тебе навстречу лишь за прошлые заслуги?!       - Не думаю, - Тор глубоко вздохнул, похвалив себя за выдержку. – Но это не повод растравлять свежие раны. Они и так настрадались, им нужна надежда на лучшее.       - А она у них есть?       - Представь себе.       - Вот как? – елейно осведомился Локи. – И где же ты планируешь их размещать?       Тор пожал плечами.       - Купим остров. Люблю острова. Пляж, пальмы...       - На что? Юниты там не в ходу.       - Продадим корабль. Земляне хорошо за него заплатят.       На краткий миг Локи потерял дар речи. Он всем корпусом развернулся к брату на каблуках и вопросил:       - Ты спятил?!       - Вроде нет. «Командор» оставим, надо же на чем-то добираться до...       - Если продашь корабль, мы не сможем больше покинуть Мидгард! Будем навеки привязаны к миру смертных!       «Мы». Заговаривается он, что ли?       - То есть, осядем там на стабильное будущее, - перевел Тор. – А ты-то чего разволновался? Сам ведь не пропадешь, - и он довольно заулыбался, любуясь растерянностью брата. – Приятно видеть, что ты все-таки не совсем свинья.       Локи прикусил изнутри губы и вернулся к планшетке, стараясь на него не смотреть. Воцарилась пауза, и Тор ее не нарушал. Знал – долгой тишины братец не вытерпит и сам заговорит.       - До Мидгарда еще надо добраться, - спустя десять секунд напомнил Локи. – Причем, желательно живыми.       - Можем заглянуть в Норнхейм, он по пути.       - Норнхейм не выходит в космос, и топлива там нет. Если сядем, то уже не сможем взлететь.       - В Свартальвхейме есть топливо. На кладбище кораблей.       Локи поднял голову и нахмурился. Апатия исчезла из его глаз, которые внезапно стали смотреть остро и прямо...       - Поясни-ка.       ...И Тор очень удивился, что заметил эту самую апатию только тогда, когда она ушла.       - Свартальвхейм не по пути, и запасы провизии там не пополнить, но во время стоянки в Норнхейме можно сделать вылазку в Темный Мир. Возьмем «Командор», Корга и Халка, они погрузят, сколько будет нужно. Если проведешь, - он улыбнулся. – Помнишь еще, где твои тайные тропы?       Локи поджал губы, обдумывая это, и, наконец, утвердительно кивнул.       - Вели Валькирии сменить курс. Я проведу.       - И я могу тебе доверять?       - Вот только давай не будем опять о проблемах с доверием, - фыркнул он. – Шутка уже несмешная.       - И то верно, - горько усмехнулся Тор и ушел, оставив Локи гадать, что он хотел этим сказать.       *       Снаружи к иллюминаторам жался открытый космос. Бездонная огромность пустоты, усеянной звездной сыпью, играла с воображением дурные шутки, будто корабль не бороздит далекие небеса, а погружается в водную толщу все глубже и глубже... Он думал о бесконечности. О том, что жизни, империи и миры появляются и гаснут, как звезды, а эта чернильная безграничность остается неизменной. Вечной. И сколько звезд из тех, что мерцают сейчас, уже мертвы? Джейн рассказывала, но он и сам это знал. Пока их свет доходит до наблюдателя, их самих уже нет – взорвались. Как Асгард. А кому-то в далеком-далеком мире, он, должно быть, еще сияет... Где-то Асгард еще есть.       Тор смотрел в черноту пустым взглядом, и до него будто бы изнутри доносились чьи-то истошные вопли, но он не обращал на них внимания. За спиной раздались шаги.       - Прошу политического убежища, - объявил Локи с порога. – Там твой зеленый зверь, не хочу с ним пересекаться.       Он по-хозяйски прошел в каюту, не дожидаясь приглашения. Локи везде умел устроиться с комфортом. Главным фокусом было излучать абсолютную уверенность в своем полном праве здесь находиться.       Тор только хмыкнул на его вторжение. Он этого ждал. Локи даже протянул с визитом целых два часа.       - Халк тебя не тронет.       - Да неужели? А он в курсе, что он меня не тронет, потому что ты так сказал?       Тор проигнорировал этот вопрос.       - Выпьешь?       - Это приглашение?       - Похоже на то.       Локи принялся выбирать выпивку на запах, один за другим откупоривая и закрывая графины.       Они откорректировали курс. Тор объявил об этом с пресловутой трибуны, и большая часть асов восприняла эту новость с облегчением. Их можно было понять – перспектива вскоре ступить на твердую почву воодушевляла, да и до Земли оттуда всего тридцать семь суток, если игнорировать случайные астероиды и тормоза.       Чего им Тор не сказал, так это того, что и в Норнхейме на теплый прием рассчитывать не придётся. Слухи о гибели Асгарда уже наверняка разлетелись. А если нет, то они своим появлением наглядно покажут, что стало с Вершиной Девятимирья. Асов за высокомерие и так не слишком жаловали, а уж теперь, когда они потеряли...       - Что с тобой творится? – вопрос Локи выдернул его из стылого оцепенения. Тор был рад пометить в уме, что теория успешно себя оправдала. Локи не выносил длинных пауз.       - А что со мной творится? – он отвернулся от иллюминатора. Защитная улыбка изогнула его губы.       - Об этом я и говорю, - небрежно отозвался Локи. Он сидел на кожаном диване, закинув ногу на ногу, одну руку забросив на спинку, а в другой сжимая стакан. – Тор, из нас двоих я лучший лжец, меня этим не проведешь.       - То есть, мне стоит быть с тобой откровенным?       - Было бы неплохо, - Локи попытался обезоруживающе улыбнуться. Тор в ответ улыбнулся еще шире.       - А с чего это Я должен быть откровенным с ТОБОЙ?       - Ну, я-то не стану кормить тебя догматами, будто бы скорбь постыдна для воина. Прятать в себе...       - С чего ты взял, что я что-то прячу?       Ухмылка Локи увяла.       - Все еще злишься?       - Ты дал для этого достаточно поводов, - заметил Тор, вспомнив последнее предательство, и решил сменить тему. – А тебе, я смотрю, полегчало. Даже не злорадствуешь.       - Полегчало, - Локи не упустил повода поговорить о себе. – Знаешь, приятно сознавать, что я, оказывается, не самое страшное из чудищ Одина. А ведь она была чистокровная. Кто бы мог подумать, родная плоть...       - Отец не считал тебя чудищем. Ему, как видишь, было, с чем сравнивать.       - Он меня упрятал.       - За дело.       Локи раздраженно отмахнулся. Он упорно продолжал настаивать на том, что деяние не считается злодеянием, если в геологическом смысле местность не пострадала.       - Знаешь, одно из наших различий состоит в том, что у меня никогда не было шор на глазах, - принялся вещать он. – Я знал, что он правил огнем и мечом, и что добрым и всеблагим он не был, и те реки крови, что он пролил...       - Он мертв, Локи, - оборвал Тор. – Довольно об этом.       Сперва ему показалось, что брат не поддержит уход от опасной темы, но Локи только покладисто кивнул.       - Как скажешь. Ты долго еще будешь притворяться, что все в порядке?       - А что не в порядке?       - Ты ненормально нормален, это даже пугает.       - Вот как? – Тор поднял брови. – А с чего такой интерес?       - Я за тебя волнуюсь, - он так пожал плечами, будто это само собой разумелось. Тор хмыкнул. Поверил он, как же!       - Волнуешься, значит?       - Ну да, - подтвердил Локи и понизил голос. – После того, что мы сделали...       - Ты поставил на мою смерть.       Послышался долгий, тяжелый вздох.       - Ну вот зачем это вспоминать, а? – он пустился в объяснения. – Надо было играть роль перед Грандмастером. Ну да, я поставил на его чемпиона, чтобы укрепить позиции. Поставив на тебя, я вмиг лишился бы его расположения. И потом, я же знал, что мой брат не позволит себе погибнуть так глупо.       И складно же пел, подлец...       - А еще ты сказал, что мы все равно, что чужие друг другу, - все еще полушутя припомнил Тор. – Твои слова?       - Ты обвинил меня в том, что я выпустил Богиню Смерти из заточения, - безжалостно парировал Локи, сев прямо.       Тор кивнул. Он предполагал это. Месть за камушки. Месть за упреки... обиделся он тогда, ясное дело, но...       - Но после ты меня предал и включил сигнал тревоги!       - Ты оставил меня валяться под электрошоком! – Локи был уже на ногах.       - Не ной, ты это заслужил!       - Это кто это ноет?! – оба внезапно обнаружили, что стоят лицом к лицу и орут друг на друга, и разом умолкли, чтобы перевести дух и прикинуть, действительно ли они хотят продолжать.       «Позитивное мышление», - напомнил себе Тор. Затем, вспомнив кое-что, вскинул руку и коснулся плеча Локи, чтобы убедиться, что он настоящий. Убедился. Даже чуть успокоился.       - Ты тоже мог бы быть честным со мной, - с упреком заметил он. – Пойти навстречу, раскаяться в содеянном...       - Что толку, если я уже заочно во всем виноват?! На Сакааре я пришел тебе помочь и был обвинен во всех грехах! Даже сейчас, когда ты мог бы сказать спасибо, что я привел корабль, ты злишься на то, что уже не имеет значения! Тор, Асгарда уже нет! Нет Одина! Нет трона! В кои-то веки делить нам нечего, так зачем это ворошить?!       Нервная, отчаянная улыбка подрагивала в уголках его рта. Локи хотел оставить прошлое в прошлом. Тор бы и сам с удовольствием оставил его там. Все прошлые долги сейчас можно было похоронить, если бы не понимание, что они еще долго будут беспокойно ворочаться под землей.       - Делить нечего, кроме ответственности, Локи! – твердо возразил он. – Наш отец...       - Это был его выбор! Серьезно, Тор, сняв заклятье, он легко мог дозваться Хеймдалля и вернуться в Асгард! Но он предпочел умереть на Земле. Я всего лишь хотел преподать ему урок! Сделать то же, что он делал со мной, с тобой, но... – Локи вздохнул и продолжил тоном плута, вынужденного признать горькую истину, - такое я не планировал.       - А вот в это я верю, любитель хитрых планов. На что ты рассчитывал?!       - Честно? Что я и двух лет не просижу на троне! Рано или поздно он должен был снять заклятие и вернуться меня свергать! Это же было очевидно! Кто ж знал, что он не захочет?..       - Ну и что ты делал на троне? Кроме того, что пьесы смотрел. Пьеса, кстати, была так себе.       - Эй, повежливей! – возмутился Локи, и тут же продолжил: - Ну, да, я вкушал плоды победы, не без того. Но первые три года я честно правил! А потом... – он поморщился, но признался, - мы с Хеймдаллем не сошлись во мнениях, он вспылил, я решил, что он меня выдаст, и объявил его в розыск... – Локи сделал обеими руками красноречивый жест, означающий, что где-то с этого момента все пошло кувырком.       - А еще забросил государственные дела, начал превозносить себя, любимого и вовсю развлекаться?!       - Ты упрекаешь меня в том, что я не занимался делами? Уверен, что стоит? – Локи подступил на шаг и улыбнулся одной из своих медленных, опасных улыбок. В его глазах заплясали злобные огоньки. – Думаешь, у меня не было искушения? Заново обойти миры, подчинить их своей воле, заставить преклонить предо мной колени и прижать к ногтю твой любимый Мидгард?! Соблазн был силен, так что скажи спасибо, что я хотя бы ничего не испортил!       Тор вновь ощутил горький прилив досады, а потому сказал:       - Узурпировать трон, сослать отца и устроить Конец Света теперь называется «ничего не испортил»?!       Воцарилась тишина. Локи отступил на шаг и дернул сжатым ртом, что с натяжкой могло сойти за усмешку.       - Что ж, отлично, - произнес он тем особым тихим голосом, который давал понять, что ничего отличного нет, и что скоро начнут полыхать мосты. – Знаешь, с меня, пожалуй, хватит. Если это наше с тобой «общение», - он выделил интонацией кавычки, – сводится к тому, что я должен оправдываться, то я лучше предпочту общество зеленого зверя.       Он развернулся к выходу, но Тор успел поймать его за руку.       - Локи. Чтобы идти дальше, нам нужно с этим покончить! Раз и навсегда! Мы же в одной лодке!       Локи обернулся. От его зловещих улыбок Тору всегда становилось не по себе.       - Именно так, - он высвободил руку. – Вот и не стоит ее раскачивать.       *       Когда брат вышел, Тор выждал десять секунд – и выдохнул полной грудью, чуть качнувшись от слабости.       Глазница опять разболелась, внутри нее пульсировало и пекло. Он все еще привыкал к своему... увечью, иначе не назовешь. Привыкание давалось трудно, приходилось все время вертеть головой. А Локи следовало держать в поле зрения, которого и так осталось вдвое меньше прежнего.       Он добрел до дивана и растекся по нему аморфной лужей. Некоторое время просто дышал, расслабляясь и глядя перед собой. Его самого раздражало, до чего он был зол. Или не зол, скорее... раздосадован, это точнее. Они и впрямь были в одной лодке. Буквально. И было умопомрачительно легко вернуться к вражде, хотя поводы для нее сгорели вместе с Асгардом. Он не хотел враждовать. И все же... все же...       Его все еще коробило. И даже не столько то, что Локи предал его на Сакааре, а то, каким жалким и нелепым было это предательство. И ради чего? Денег?! Ничего личного, всего лишь награда?! Он же летел домой, спасать Асгард, а брат решил срубить деньжат с его головы...       Впрочем, Тор был почти убежден, что Локи включил тревогу не из-за легких денег, а просто из любви к предательству. Просто потому, что представился случай. Но он ее включил. И как теперь ему верить?..       Он закрыл глаз, понимая, что вконец обессилел. В тишине на него исправно накатывало ощущение нереальности, стылое оцепенение, а из отверстых ран начинали сочиться воспоминания...       Постепенно для него перестало существовать что-либо, кроме внутреннего мира, где Асгард был еще жив.       Тор увидел свой дом по ту сторону темноты. Он ходил по улицам и галереям, смотрел, как над дальним перевалом поднимается, заливая золотом низины, Соль – лучшее из светил... Он видел Асгард во всех подробностях. Гладил камень стен в древних узорах, впитывая ладонями шероховатости, видел, как в ярком свете оседает пыль на золотой трон. Мозг полнился тысячами, миллионами деталей, которые упорно кричали, что все это не могло исчезнуть навсегда. Ведь он видел все так отчетливо, что мог ощутить вкус воздуха, услышать шум рек...       Этого просто не могло быть, чтобы этот мир – пал.       Это была не первая и далеко не последняя вспышка протеста. Что-то в нем противилось самой мысли о том, что Асгарда больше нет. Что-то очень глупое и упрямое, что просто отказывалось верить в окончательность этой потери, и изредка делало все происходящее вокруг чужеродным, искаженным и нереальным, как затянувшийся сон.       «Позитивное...»       Тор осознал, что сидит на диване, что правая глазница пульсирует, а левая щека повлажнела от слез. Он на миг ощутил отвращение к себе: воины не плачут! Их дело – стойко выдерживать удары судьбы и мужественно встречать беду!.. А потом подумал, что имеет полное право оплакать утерянное. Имеет право хоть чуть-чуть побыть в шоке, если, конечно, это так называется. Все-таки, не каждый день гибнут миры. А те мудрецы, что писали кодекс воителей, вряд ли когда-либо переживали нечто подобное.       Тор позволил себе еще минуту слабости. После чего решительно загнал слезы обратно.       Нужно быть сильным. Асы должны видеть его несломленным и неунывающим, он – их опора. И хотя Тор уже дважды чуть не расклеился, оба раза он вовремя брал себя в руки. И впервые за последние два года остро заскучал по Джейн. Представил, как она открывает дверь, как видит его и что-то резкое уже готово сорваться с ее губ... Но тут она замечает его лицо и спрашивает, что стряслось. Бледнеет, пугается. Он бы шагнул к ней, обнял и стоял бы так долго-долго, вдыхая запах ее волос. Может быть там, на ее пороге, он бы позволил себе забыться и отпустить чувства на волю... Но его от Джейн Фостер отделяло несколько тысяч космических миль и еще больше резкостей, которые они в пылу последней ссоры друг другу наговорили.       Он посмотрел на зеркало. Вспомнилось, как увидел в нем брата, и как Локи поймал крышку графина...       «Я здесь».       ...Он легким движением кисти послал крышку обратно. Тор поймал ее и закрыл графин. Жесты его были нарочито небрежные, будто появление Локи его нисколько не удивило. Будто он даже мысли не допускал, что Локи может не появиться здесь. Будто в животе вовсе не ослаб тугой узел. Обернувшись, Тор предупреждающе улыбнулся:       - Я ведь не шутил.       Локи отразил его улыбку и сделал два шага навстречу.       - Я понял.       Тор шагнул к нему ближе, и где-то посередине движения они встретились почти грудь в грудь.       - Только без кинжалов.       - И без шокера.       Он хмыкнул.       - Договорились.       Целую секунду висело молчание, как перед началом танца, пока каждый соображал, с чего начать. Потом скованно, будто бы не желая этого делать, они подняли руки и заключили друг друга в объятия. Тор крепко стиснул брата, Локи в ответ похлопал его по спине, хотя в руках оставался напряженным и твердым, как доска. Все было... в рамках. Так обнимаются союзники, сумевшие выжить, но не братья, потерявшие дом. Они и в прошлом редко позволяли себе проявлять такие чувства, потому вместо облегчения оба ощутили липкую, давящую неловкость. Однако в тот миг Тор в полной мере осознал, как же ему погано и пусто. Приходилось уповать на то, что Локи чувствует себя так же, и хотя бы в этом они равны. Он почувствовал, как нарастает острота недавнего горя, и разжал руки, поспешив натянуть беспечное выражение лица. Хотел даже улыбнуться, но передумал.       Локи не улыбался и смотрел так потерянно, что Тор захотел еще раз обнять его. Но не обнял. Снова вспомнил о предательстве в ангаре... и тут же пожелал об этом забыть – маневр, который редко заканчивается успехом.       - Рад, что ты здесь, - сказал он, напоследок ободряюще сжав Локи плечо. Тот выдавил кислую улыбку.       - Тебя ждут.       - Несколько минут еще есть. Выпьешь?       - Не откажусь.       Разговор, последовавший за этим, вышел принужденным. Тор прятал за легкомысленным тоном то, как он вымотан, как подавлен. Как он устал. Локи наверняка заметил... Но даже если его уязвила дистанция, вида он не подал. Знал, поганец, что хорошо постарался, чтобы Тор теперь дул на воду.       Он не хотел этого думать, но предательская, изредка проскальзывающая подозрительность в общем потоке мыслей твердила, что для Локи случившееся – слишком лакомый предлог, чтобы его упустить. Что с Локи станется даже эту катастрофу разыграть в свою пользу, чтобы вернуть утраченные позиции.       Тор ненавидел себя за эти мысли, но отделаться от них не мог.       Горе сближает. Гибель Асгарда давала им шанс начать все сначала, обнулить счета и примириться на пепелище. Но делать первый шаг Тор не собирался. Подозрительность считала: проявишь инициативу – потеряешь преимущество. Кто первый признается, кто уступит, тот и будет за все платить. Своим неправильным обращением с Локи он и так слишком долго потворствовал его капризам. Теперь же Тор, метафорически выражаясь, повнимательнее прочел руководство по эксплуатации. Итогом стал занятный вывод, что лучшее обращение с Локи – это игнорирование.       Локи - манипулятор, но на чужие манипуляции ведется легко, как ребенок. Стоит только сказать ему: «Я с тобой не играю!», как он начинает идти навстречу. Брат, избалованный и обнаглевший сверх всякой меры, хотел, чтобы с ним носились, чтобы его уговаривали. Поэтому Тор больше не собирался этого делать. И это работало.       Локи был здесь потому, что Тор этого не ожидал. Локи был здесь потому, что Тор сказал, что им лучше держаться порознь. Локи вернулся, потому что Тор считал, что он не вернется. Но еще – Локи был здесь потому, что Тор не удерживал его, не тянул обратно, уповая на прогнившее братство. Во всяком случае, Тор так думал. Эта хитрость обошлась ему дорого, но впервые в их отношениях возникло нечто, чем Локи не мог манипулировать. Он вынужден был держаться за брата сам. Как и с молчанием, которое должен был кто-то заполнить.       Тор не хотел терять преимущество, хотя для этого приходилось держаться на расстоянии. Это угнетало его, но он слишком часто получал от брата тычки по больным местам, и в итоге начал вести себя как пес, прячущий брюхо, по которому его не раз били, даже когда эта рука тянется просто его почесать.       И даже если брюхо действительно чешется.       Занятный вырисовывался тупик... Локи вел себя куда дружелюбнее, чем обычно. Он остался со своим народом, вернулся к ним в годину бед и встал на его, Тора, сторону. Плечом к плечу. Осталась малость – сделать шаг...       Вот только если он сделает этот шаг, Тор, скорее всего, ему не поверит. Локи уже это понял. Это и был тупик.       Тор злился до горькой досады на то, что даже усилием воли не мог избавиться от кислого привкуса сомнений во рту. И злился на Локи за то, что брат поставил себя в такое положение. Любой его благой поступок вызывал больше настороженности, чем откровенная подлость, и стоило Локи выставить себя в хорошем свете, как Тор сразу начинал его подозревать в самом худшем. Даже когда этого не хотел.       Он ждал... извинений? Или не извинений, но прояснения ситуации. Знака, что будет не так, как было, что они не совершат тех же ошибок. Но просить у Локи гарантий было глупо, а выводить его на чистую воду, чтобы он в запале проговорился – опасно. «Командор» все еще был пришвартован к верхнему люку. Локи мог покинуть «Скидбладнир» в любой момент. Но Тор рисковал, потому что не мог иначе. Ему хотелось просто и открыто радоваться тому, что брат рядом. Ему так нужен был брат!..       И было так горько от того, что он не мог позволить себе еще раз обжечься.       *       Через час явился Хеймдалль. Этот час Тор просидел без движения, как деревянный, но нашел в себе силы встретить друга приветливой улыбкой. Тор еще привыкал к его новому облику, и облик этот Стражу шел. Хеймдалль явился без меча, зато с планшеткой Локи в руке. Значит, Локи закончил опись. И отдал ее Хеймдаллю. А ему не показал.       Вот гад!..       Хеймдалль сам взял на себя заботу об асах. Может, потому, что от него никакие беды не утаишь. Например, он мог явиться на час раньше, или даже на полчаса, и застал бы своего царя и друга в ненадлежащем виде. А все потому, что тут было по-другому. Отчаянно не хватало дневного света. Тор привык заталкивать мысли и чувства внутрь, чтобы никто не увидел, но теперь это получалось плохо. А с Хеймдаллем так и вообще никогда. Но Страж был достаточно деликатен, чтобы щадить его гордость и не показывать этого.       Он докладывал, что всех устроил, как сумел, что провизию придется экономить, а гладиаторов приструнить. Что есть раненые, которым досталось на Мосту, но тяжелых нет. Что он взял на себя смелость разместить их в каюты. Хеймдалль говорил о составлении списков. Что добровольцы помогают ему объединять семьи, оказавшиеся в разных местах корабля. Что все дети находятся под присмотром, а те, у кого нет родственников, взяты под опеку...       Тор с отсутствующим видом слушал его, почти не вникая. На Хеймдалля можно было положиться. А что до нужд... до Норнхейма они мало чем могли помочь. Оставалось только ждать.       - Это еще не все, - низкий голос Хеймдалля доносился издалека. – Мне передают драгоценности и ценные вещи.       Тор вынырнул из оцепенения и свел брови.       - На хранение? У кого-то что-то украли?       - Нет. Это для тебя. Они хотят купить землю в Мидгарде.       Тор пошевелил губами, переводя услышанное. Голова работала плохо. Сколько он не спал?.. Хотят купить... или...       Локи! Локи поселил призрак войны в их умы! И теперь – о боги! – асы хотят откупиться от нее последним, что у них осталось!       - Этого не нужно! – воскликнул он. – Хеймдалль, объясни им, что не будет никакой войны! Раздай все обратно.       - Не могу! – оборвал его Страж. – И ты не можешь. Это выбор твоего народа. Их никто не просил об этом, они сами настояли. Они считают, что должны пожертвовать чем-то ради своего будущего.       - Они и так пожертвовали всем, что у них было!       - Скажу иначе. Они хотят вложиться в это будущее. И это то, чем они хотят выстроить его.       Хеймдалль был прав, он не мог отказать асам в праве распоряжаться своим имуществом. Тор был так тронут, что не знал, что на это сказать.       - Сохрани это, - наконец, распорядился он. – Это... может пригодиться. Потом. Чтобы всех прокормить, разжиться одеждой, снадобьями... Передай им, что я признателен за их вклад.       - Передам. Но ты мог бы сделать это и сам. Они всегда рады слушать тебя.       - Хеймдалль... ты знал, что Локи на троне Асгарда?       Бывший Страж Моста посмотрел на него долгим взглядом. Похоже, этого вопроса он ждал.       - Да, знал.       - Почему не предупредил меня?       - Приказ Всеотца.       Тор вскинул голову.       - Ты говорил с ним?       - Я увидел его на Земле через год после битвы с Малекитом. Он сам связался со мной. Думал, он попросит открыть ему Мост, но он дал указание...       - Подчиняться Локи?       Хеймдалль кивнул.       - Сказал, что решил не возвращаться, и просил не беспокоить его.       - Через год... я же был еще на Земле. Мы искали скипетр, мы могли с ним встретиться!       - Это было его решение, - Хеймдалль слово в слово процитировал брата, и Тор поежился.       - А что Локи? Что он делал на троне?       - В основном – лелеял свой успех.       - Я не о том...       - Думаешь, это еще имеет значение?       Дыра в том месте, где был Асгард, отозвалась острой болью, но он всё же улыбнулся.       - Да, ты прав, мой друг. Уже не имеет.       *       В темноте перехода к смотровой площадке ему вновь пригрезилось, что он идет по галерее Асгарда: вернулось все, даже призраки звуков, и память ударила его, как распахнувшаяся дверь. Тор зажмурился. Остановился, выдохнул боль, и когда ее пик минул, открыл глаз. Полный порядок. Можно двигаться дальше.       Голосами гудел весь корабль. Эта разноголосица стала уже привычной, слившись в один фоновый шум, но, дойдя до смотровой площадки, Тор услышал знакомые интонации. Он заглянул на площадку. Картина, представшая взору, заслуживала отдельного полотна. Сидя у громадного иллюминатора почти рядом, двое спорили.       - ...есть козыри в рукаве, так что не будь так наивен!       - МАЛЯВКА! – низкий, басистый хохот. – ХАЛК КРУШИТЬ ЛОКИ! ПУФ! ОБ ПОЛ! БЫСТРО.       - Вот только доведи меня, и я превращусь в твою рыжую! Что, думал, я не знаю? Хочешь опять стать Беннером?       - БЕННЕР СЛАБАК! – Халк сконфузился и обиженно вскинулся. – ТАК НЕЧЕСТНО! ЛОКИ ЖУЛЬНИЧАТЬ!       - Разумеется, а ты как хотел?! Если хоть пальцем меня тронешь, я в долгу не останусь! – Халк засопел, и голос Локи смягчился, стал вкрадчивым: - Но, между нами, здоровяк: когда вы бились с Тором, я болел за тебя.       Халк немного отошел, шумно фыркнул в сторону.       - ХАЛК НЕ ТРОГАТЬ ЛОКИ. ТОР СКАЗАЛ, ЛОКИ БРАТ ТОРА, ЧАСТЬ КОМАНДЫ. СВОЙ, - он гулко стукнул себя кулаком в грудь. – ОТОМСТИТЕЛЬ. КАК ХАЛК.       Локи возмущенно разинул рот и предупреждающе замотал головой.       - Нет-нет-нет, никакой не Отомститель! Я временный союзник. Запомни: вре-мен-ный со-юз-ник! Уразумел?       - ЛОКИ ВРУН. ЛОКИ ХОТЕТЬ БЫТЬ ТУТ, ЧАСТЬ КОМАНДЫ. И ЛОКИ ПОЧТИ НЕ БЫТЬ ПЛОХОЙ.       - О, уж поверь, Локи быть очень плохой! Не строй себе иллюзий!       - ЛОКИ ВСЕМ ВРАТЬ, НО ЛОКИ НЕ ОБМАНУТЬ ХАЛК. ЛОКИ ГРУСТИТЬ.       - Да что ты понимаешь, тупой болван?!..       - ЛОКИ ГРУСТИТЬ!       - С чего мне грустить?! Всего-то своими руками уничтожил мир, которым правил! – он шумно перевел дыхание.       - ХАЛК ПОНИМАТЬ, - весомо проронил зеленый гигант. – ХАЛК НЕ БЫТЬ ДОМ.       Локи окинул неприязненным взглядом валун его фигуры.       - Земля твой дом.       - ХАЛКА ТАМ НЕ ЛЮБИТЬ.       Локи издал звук, похожий на горький смешок.       - То, что дома тебя не любят, еще не значит, что это не дом.       Плечи его поникли. Он отвернулся к бездне космоса за стеклом, и Халк поднял большую руку, подержал ее в нерешительности, сжимая и разжимая пальцы, а затем протянул к сидящему рядом, будто бы намереваясь погладить.       - Только попробуй! – пригрозил ему Локи, не поворачивая головы.       - Эй, здоровяк! – Тор посчитал, что пора, и вышел из укрытия. Оба обернулись. – Одолжишь мне его ненадолго?       - ХАЛК НЕ ВОЗРАЖАТЬ, - великан величаво поднялся. – ХАЛК ПОМОГАТЬ ЗЛЮКЕ ЧИНИТЬ КОРАБЛЬ.       - Локи возражать, - мрачно заявил Локи. Тор выставил в его сторону палец.       - Локи ходить за Тор, иначе Тор его крушить и тащить силком.       - ВЫ КАК-ТО СТРАННО ГОВОРИТЬ, - заметил Халк неодобрительно.       Локи недовольно закатил глаза, но послушался.       *       Входя в каюту, Тор пропустил брата вперед, как бы невзначай тронув рукой его спину. Настоящий. Локи обернулся с выражением оскорбленного достоинства на лице. Его взглядом можно было резать хлеб.       - Ты теперь все время будешь меня трогать?       - Хотел убедиться, что настоящий.       - Как видишь, и я по-прежнему здесь. Ты чего-то хотел? – спросил он с вызовом. Все еще дулся.       - Послушай, - начал Тор – и впал в парадоксальное молчание. Он наморщил лоб, пытаясь подобрать правильные слова, но Локи начал за него.       - Давай-ка сразу кое-что проясним. Если ты хочешь продолжить...       - Хочу извиниться.       Локи с подозрением покосился на него и озадаченно вскинул брови, будто не поверил тому, что услышал.       - Продолжай.       - С Концом Света я и впрямь погорячился. А отец... тебя это не извиняет, но я верю, что ты не желал его смерти. Не следовало вешать на тебя всех собак. В том, что случилось с Асгардом, ты не виноват. Извини, Локи.       Тот царственно и чуть свысока смерил брата долгим взглядом.       - Извинения приняты.       Настало время испробовать новый подход.       - Счастлив это слышать, - Тор довольно растянул губы. – Теперь твоя очередь.       - Что?       - Извиниться. Покаяться в грехах...       - Нет.       - Это же просто! «Брат, я прошу у тебя прощения за...»       - Не проси. Я не стану этого делать.       - Да брось! – Тор перешел на заискивающий тон. – Мы же в одной команде!       - «Отомстители»? Серьезно? Что с тобой стряслось, что ты всю дорогу ведешь себя как идиот?       - Старк посоветовал «позитивное мышление», - ответил Тор честно. Локи одними бровями спросил: «Ты дурак?».       - Ну... Такая философия. Быть проще, не впадать в трагедию... Она мне по душе.       - Еще проще?       - Эй! – возмутился он. – Сейчас речь не обо мне! Считаешь, что тебе не за что извиняться?       - Этого я не говорил, - Локи надменно вскинул подбородок. – Но на мои извинения лучше не рассчитывай.       - Считай, что это дипломатический жест. Скажи хоть что-нибудь, что даст мне повод хоть на йоту тебе доверять.       - Ладно! Ладно. Я не хотел, чтобы все так обернулось. Доволен? – даже эти несколько слов он произнес невнятно, будто нехотя.       - Уже лучше. Но это не извинение.       Локи ответил гаденькой полуулыбочкой, рассчитывая вывести его из себя. Натянутая фальшь для него была, своего рода, видом агрессивной самообороны.       - А каких извинений ты ждешь? Думаешь, я за твое великодушие буду прощения у тебя вымаливать?!       - Да хотя бы: «Прости за то, что я предал тебя на Сакааре»!       Прикусив губу, Локи выждал паузу.       - Вот опять... Тебе обязательно всё заново ворошить? Какой в этом смысл?!       Тор не улыбнулся в ответ.       - Смысл в том, чтобы закрыть это и двинуться дальше. Если мы больше не враги, а...       - Временные союзники, - подсказал ему Локи.       - Временные союзники, ты мог хотя бы прикинуться, что сожалеешь о чем-то. А я бы попробовал думать о тебе лучше. Сам же просил меня не раскачивать лодку, но и баланс найти все же стоит.       - Что ты хочешь знать?       - Например, почему на Сакааре ты как сыр в масле катался, несмотря на то, что умер отец, из подземного царства вылезла Хела и захватила Асгард, которым ты правил. Тебя в этом раскладе ничто не смущает?!       Локи с досадой всплеснул руками.       - Слушай, я же вернулся! Я здесь, я на твоей стороне. Тебе этого мало?!       - Я не собираюсь тебя стыдить! Хочу только правду услышать. И все.       - Правду? – горько переспросил он и невесело хмыкнул. – Правда в том, что асгардское воинство не продержалось против Хелы и десяти минут. Правда в том, что наши друзья пали, не нанеся ей ни единой царапины! – Локи злился так, будто искренность выводила его из себя. – Правда в том, что она просто вошла в Асгард и села на трон, оставив за собой горы трупов! И ты еще спрашиваешь, почему я не рвался туда?!       Тор ощутил себя так, будто пол под ним зашатался. Локи говорил о серьезном.       - Ты был в Асгарде.       - Был, - признал Локи. – Недолго. Слишком большое расстояние... Но и того, что я видел, мне хватило по уши.       - Хватило, чтобы засесть в уютном мусорном мирке под крылышком Грандмастера.       - Ты вроде не собирался меня стыдить.       - Удержаться от этого трудно, больше не буду.       - Я не герой, Тор, - в голосе Локи послышался холодный упрек. – Можешь считать меня трусом, но я предпочитаю не лезть нахрапом туда, где пахнет гибелью. Этот бой нам был не по силам!       - Как видишь, ты ошибался.       - Вижу, что я был прав.       На миг у него потемнело в глазу. Это был удар ниже пояса. Тор отвернулся и отошел, чтобы налить себе выпить, и воцарилось напряженное молчание.       - Мне уйти? – спросил Локи, нарушая его. – Ты злишься, а я не хочу быть прожаренным молнией до хруста.       - Злюсь, да, но не на это, - Тор тоже позволил себе серьезный тон, и опасная волна горечи стала вновь подниматься в нем. – Ты нашел себе безопасное место и сидел бы там дальше, окучивая этого психа и попивая коктейли. Но когда я рвался домой на помощь нашему народу, ты меня предал и включил сигнал тревоги.       Опять повисла тишина. Локи наблюдал за ним с грустным недоумением.       - Тебя настолько сильно это задело? – удивленно осведомился он. – Серьезно? Я думал, инцидент исчерпан.       - Все так. Но когда думаю об этом теперь... Ты знал, куда я лечу. Знал, насколько это важно для всех нас. Не спорю, из всех твоих предательств это не самое подлое, но чтобы ради наживы... даже для тебя это как-то мелочно.       Тор не обернулся, хотя понял, что Локи приблизился. Он двигался скованно, остановился на полпути. В зеркало Тор видел, как губы брата подрагивают, словно тот решает, стоит ли озвучить на это колкий остроумный ответ или лучше наоборот – придержать язык.       - Чтобы ты остался на Сакааре, - вдруг раздалось тихо, с неожиданной горечью. Тор обернулся. Казалось, Локи был до злости смущен тем, что сказал. На миг на его лице отразились такая мука, как если бы он смертельно устал от притворства, и, чтобы скрыть это, Локи вызывающе засмеялся и всплеснул руками. – Нет, ну а что еще с тобой делать, когда ты собрался на героическое самоубийство? Говоришь, что шансов нет, нет оружия, нет плана, но тебе хоть бы что! Да, пришлось импровизировать, потому что ты собирался совершить самую большую глупость, какую только мог, и я просто принял решение за нас обоих, - он отчаянно тараторил и дергано жестикулировал. Но Тор уже понял. И когда двинулся вперед, вынуждая Локи пятиться, тот, выставив руки перед собой, зачастил: – Я же старался как лучше! Отсиделись бы в безопасности, я бы все устроил! Ты сам отказался от моей помощи, что мне еще оставалось делать?!.. Да и для Асгарда так было даже лучше! Пойми, они верили, что ты где-то собираешь войско и готовишься к славному наступлению, ведь никто же не видел, как ты погиб! А твоя реальная гибель в бою с Хелой у всех на глазах лишила бы их последней надежды! Что толку так бесславно пасть, пусть даже из самых героических помыслов?! Сложив голову, ты бы ничем не смог им помочь! Это было просто бессмысленно!..       Тор настиг его, вычерпнул из воздуха и с силой рванул к себе. Локи влепился в него с глухим хлопком, и замер, умолкнув. Воцарилось легкое замешательство. Руками Тор чувствовал секунды колебания, пока Локи решал, стоит ли высвобождаться, и стиснул его в неуклюжем объятии, посчитав, что это признание тянет на шаг навстречу... И похолодел, поняв, что если сейчас это окажется хитрой уловкой, то все будет кончено. Локи вздрогнул, когда его руки ответно дернулись к Тору, и тот зажмурил глаз, готовясь, что сейчас эти руки...       Ничего страшного эти руки Тору не сделали. Просто сошлись за его спиной, сдавив ее плотным кольцом. Локи покачал головой, ткнулся лицом ему в плечо, испустив носом усталый выдох, и облегченно обмяк. Тор деревянными пальцами накрыл его затылок, погладил по жестким спутанным волосам и повторял движение, пока скованность не ушла. Уверенности ему придало еще и то, что Локи никак не отреагировал на этот порыв братской нежности. Тор вспомнил, что «настоящие мужчины не обнимаются» - и отмахнулся. Если бы Локи открыто заявил о своей тревоге тогда, в ангаре... Тор не поверил бы. Или даже, поверив, не согласился бы остаться. Локи это знал. Он и впрямь не стал бы страдать, если бы все получилось... даже если бы брат возненавидел его за это. Хитро.       Его удивил внезапный всплеск сильного чувства, возникавшего к Локи в последние годы все реже и реже. И он осознал вдруг, что старым обидам, душевным ранам и неоплаченным долгам действительно грош цена.       Он все порывался что-то сказать, вроде: «Маскировать заботу злодеянием – это на тебя похоже», или: «Все-таки волновался за меня, да?», но спросить это вслух так и не решился. В той силе, с которой Локи сжимал его, было больше смыслов, чем можно было выразить словами – да и не следовало такое говорить. Тор отчетливо слышал, как Локи дышит: шумными, сдавленными вдохами-выдохами того, кто очень хочет удержать себя в руках. Он ощущал, как брата трясет, как тот сглатывает горлом, и на мгновение ему показалось, что Локи не выдержит. Но когда тот отстранился, глаза его были сухими. Их затравленное, измотанное выражение почти пугало.       - А ведь и впрямь небезнадежен, - Тор самодовольно усмехнулся, стараясь не выдать нахлынувшего смущения, и спросил: - Может, ты еще и скучал по мне?       Локи фыркнул с явным облегчением, высвобождаясь из его рук.       - Размечтался! – он спрятался за ответной усмешкой, сопроводив ее убийственным взглядом, означавшим, что ради сохранения перемирия его недавние заявления и последние сорок секунд следует немедленно вычеркнуть из памяти. Тор безмолвно согласился, подумав, что дешевле обернуть это в шутку, пока все опять не стало слишком всерьез. – Хотя, надо признать, в твоей компании стало не так уж плохо.       - Я тебя сейчас даже почти люблю, - предупредил Тор с напускной угрозой.       - Это пройдет, - успокоил его Локи. Однако в его голосе прибавилось немного тепла. Ответ прозвучал тихо, оттого острее Тор ощутил какую-то смутную перемену в отношении к себе.       Ему хотелось сказать что-нибудь к месту, но он побоялся испортить то, что сейчас произошло.       Перемирие было объявлено без обсуждения, и Тор не рискнул проверять его на прочность.