Пока горит мой динамит

      Поигрывая динамитной палочкой в руке, я лихорадочно соображала. Лучший вариант — создать такую ситуацию, чтобы мы смогли бежать. Скуало Суперби — не тот противник, с которым мы можем себе позволить иметь дело. За последнее время я выяснила о Вонголе многое, в том числе и о Варии. Независимый отряд убийц, в который попадают только лучшие. Каждый член Варии владеет хотя бы семью языками, и это — обязательное правило. Они не скрывают своих лиц, особенно нашумевший в своё время Скуало. Если им будет нужно — замаскируются, а так это крайне опасные люди в Вонголе, вернее даже не так. Они напрямую подчиняются Девятому, а не самой семье. Их можно считать его личной армией.       Мысли молниеносно сменяли друг друга. Думай, Хаято. Думай. Вспоминай, очевидцем и свидетелем какой сцены ты только что была.       Скуало напал на Базиля, протеже главы CEDEF. Переворот в семье? Девятый и CEDEF что-то не поделили? Или Базиль в розыске и Вария выехала по его душу? Но постойте.       Я покосилась на Реборна. Он явно был не в курсе происходящего, а это — нонсенс. Реборн знает обо всём наперёд. Это же Реборн, мать его. Или не было связи и он потому не в курсе происходящего?       Наше положение не из завидных. И нам нужно разобраться в ситуации, желательно от первых лиц. Я посмотрела на Базиля, и он лежал и не шевелился. Надеюсь, он жив. Лужица крови, растёкшаяся под ним, — плохой знак.       — Скуало Суперби, обожди, — обратилась я к Скуало напрямую, выходя чуть вперёд.       Взмахнув своим клинком, он недовольно уставился на меня.       — Мелюзга, ты ещё кто? Хочешь встать у меня на пути? А-а?       — Пока не знаю, — покачала я головой. — Это ты мне и объясни.       Я коротко переглянулась с Реборном. Он кивнул, поняв мою задумку.       — Цуна, уходим! — тихо скомандовал Реборн. Скуало находился от нас далеко, чтобы слышать. — Хватай Базиля, а я помогу скрыться Маме-сан и детям.       — А Ребята?.. — опешил Цуна, тем не менее, подлетая к Базилю.       — Мелюзга, ты со мной шутки шутишь?! — вскричал Скуало. — Тянешь время?!       Я сглотнула. У меня дрогнула рука, но я постаралась ничем себя не выдать.       — Гокудера, разве тут есть, о чём с ним говорить? — усмехнулся Такеши, сжимая свой меч.       Боковым зрением я проследила за тем, как Реборн скрылся вместе с Наной-сан и детьми в переулке. Цуна бежал следом, тащя на себе Базиля. И тут из кармана выпала какая-то колба. Это не ей ли Базиль пользовался недавно?       Скуало оттолкнулся от крыши дома и приземлился прямо на земле в метре от нас. Не долго думая, я тут же бросила в его сторону динамитную палочку больше в запале, чем реально целясь.       Я тут же дёрнула за рукав Такеши, таща его прочь с площади.       Прищурившись, Скуало замахнулся своим мечом, рубящим ударом разрезая динамитную палочку на пополам. Раздалось два взрыва.       — Эй, ты! — взревел он. Я спиной чувствовала, что это обращение ко мне. — Какие у тебя отношения с тем сопляком?!       Я чуть не навернулась на колбе, которую обронил Базиль, и на ходу подхватила её.       — Гокудера, мы не убежим! — останавливаясь, выдал Такеши. — Нужно дать отпор!       — Дурак, ты с головой дружишь?! — заорала я.       На нас нёсся Скуало. Такеши принял какое-то подобие стойки.       — А что нам ещё остаётся?       Я скрипнула зубами. Колеблясь, я откупорила продолговатую банку с какими-то пилюлями. У Базиля во лбу горело пламя предсмертной воли. Значит, эти пилюли активируют его? Как Пули Реборна?       Поджечь дымовые шашки показалось мне самым разумным в этой ситуации. Дым нас ненадолго укроет. Я кинула их оземь, одновременно закидывая в рот странную пилюлю, тут же раскусывая её зубами. С шипением шашки взорвались. Мы с Такеши сдвинулись немного в сторону. В дыму дёрнулся Скуало, атакуя то место, где мы только что стояли.       — Вр-а-а-ай! Где вы, мелюзга?! Как вы меня бесите!       — Эй, у тебя же меч? Давай поиграем вместе! — хохотнул Такеши.       Внутри меня происходило что-то странное. Похожее я ощущала, когда находилась на смертном одре в той ситуации с Мукуро. Я чувствовала потоки энергии, текущие у меня по жилам. Знания о пламени у меня были после разговоров с Шамалом и Бьянки, но осознавать само пламя — это другое.       Дым рассеялся, и из него выскочил Скуало. Такеши и сам летел на него, за каким-то чёртом отставив меч назад. Они скрестили мечи. Со свистом рассекли воздух.       Пламя текло у меня по рукам, к пальцам. Большой — Гроза, указательный — Дождь, в среднем бушевало пламя Урагана, в безымянном теплилось слабое Солнце, и замыкал всё мизинец-Облако. Океаны ощущений захлестнули меня с головой. Будто все закупоренные ныне поры разом открылись. Стало гораздо легче дышать. Ощущения были обалденными.       Я упала на колени, не в силах совладать с открывшимися передо мной горизонтами.       Бряцали мечи. Скуало нанёс Такеши удар, от которого тот увернулся только каким-то чудом.       — Твои навыки мечника… — сквозь мысли до меня донёсся голос Скуало. — Ты же любитель?       — И что с того? — усмехнулся Такеши, вновь скрещивая с ним клинок.       Пламя… Что же это такое? Я смотрела на свои пальцы, недоумевая. Весь мир словно остановился. Что за чудовищная сила? Это вообще нормально?       Из лезвия меча Скуало что-то с шумом вырвались. Я не успела среагировать, как за спиной у Такеши что-то с шумом разорвалось. Это было спусковым механизмом. Я вырвалась из водоворота мыслей, возвращаясь к реальности.       Такеши упал на землю, выронив из рук меч. Тот с лязгом отскочил в сторону.       — Теперь твоя очередь. И не посмотрю, что ты баба, — гоготнул Скуало. — Может, хоть ты не сдуешься так быстро?       Я поднялась с колен. Меня пьянили возможности, которые раскрывало для меня пламя. Динамит казался теперь глупой игрушкой.       — ХАЯТО-САН!       У меня всё внутри сжалось. Из подворотни к нам стремглав нёсся Цуна, на бегу натягивая свои шерстяные варежки.       — Зачем ты вернулся?.. — только и успела пробормотать я, слыша выстрел. Реборн, кто же ещё?       Вперёд меня вырвался Цуна, останавливая рукой в Х-перчатке меч Скуало, направленный в меня.       — Возрождение! Не смей трогать Хаято-сан, длинноволосый! Я изобью тебя своей предсмертной волей!       Скуало даже остановился, недоумённо поглядывая на Х-перчатки Цуны. И это когда я хотела дать им сбежать и не раскрывать положение Цуны! Дурак! Дебила кусок!       — Пламя предсмертной воли… Эмблема на перчатках… Так ты тот японец, о котором я слышал? — осклабился Скуало. — Отлично, если уничтожу тебя, то босс будет доволен!       Цуна замахнулся кулаком, который тут же остановил Скуало. Движения были слишком очевидными, такое бы не сработало даже на Мукуро. Хмыкнув, Скуало пинком отправил Цуну в полёт; Цуна, кувыркнувшись в воздухе, упал на прилавок с фруктами. По земле покатились красные яблоки и лимоны.       Чем Реборн думал, выстреливая Пулей предсмертной воли, а не Пулей упрёка? Очевидно же, что её действия не хватит!       — Цуна! — закричала я, устремляясь в его сторону.       Но Скуало был быстрее, подготовленней меня. Когда я успела добежать, то он уже схватил Цуну за горло, поднимая его одной рукой вверх. Пламя предсмертной воли уже погасло в его лбу.       — Есть последнее желание? — усмехнулся Скуало, занося над ним меч.       Цуна болтал в воздухе ногами и вырывался.       — Не смей его трогать! — заорала я.       У меня всё внутри сжалось. Сердце отчаянно билось в груди.       Когда я была уже совсем-совсем близко, меч неумолимо пронзил грудь Цуны. Болезненным эхом у меня в голове отозвался его вскрик. Как в замедленной съёмке Скуало вынул меч из его груди и стряхнул кровь.       — Хотел в сердце, но рука соскользнула. Попал в лёгкое. Как ощущения? — хохотнул Скуало, отпуская его горло. Хрипя, дёргаясь, Цуна расползся на прилавке с фруктами.       Что-то в моей голове перемкнуло. Пламя послушно отозвалось на зов. Облака — конденсация водяного пара в атмосфере, пламя Дождя. Всё взаимносвязанно. Если всё это раскалить, разогреть Ураганом, а потом ещё и вызвать электрические разряды Грозой…       Кидаясь к Цуне и подхватывая его на руки, подмечая, что он удивительно тяжёлый, я щёлкнула пальцами прямо под носом у Скуало, производя ужаснейшую физическую реакцию.       — Гори в Аду, мерзавец! — маниакально сверкая глазами, выплюнула я.       Вспышка разорвала пространство. Спустя долю секунды раздался раскат грома.       Мне на лицо падали капли дождя и мелкие куски града. Воздух вокруг раскалился.       — Хаято-сан… не делай такое лицо…       Я направила в тело Цуны пламя Солнца, как мне подсказывала неведомая сила, фонтанирующая изнутри. Мчась мимо чуть приподнявшегося на локтях Такеши, я на бегу зарядила ему ударом мыска кеда прямо в бок.       — Подымайся и бежим! Если жизнь дорога!       Такеши вскочил и побежал за мной следом. Я неслась куда глаза глядят.       Мы заскочили в переулок, и я утянула их в пространство за мусорными баками. Воняло чрезмерно, но мне было не до запаха. Цуна был чертовски бледен. Я постучала его по щеке.       — Эй, не смей терять сознание, глупый Цуна! — ему в лицо зашептала я.       — Как он? — рядом пристроился насквозь мокрый из-за дождя и града Такеши.       — Не знаю…       Я возложила вокруг раны безымянные пальцы, пропуская сквозь них пламя Солнца. Только бы регенерация прошла удачно. Мой основной атрибут — Ураган, но никак не Солнце. Надеюсь, я хоть немного смогу помочь Цуне.       Веки Цуны дрогнули, и он открыл глаза.       — Неужто… жив ещё?.. — попробовал улыбнуться он, и тут же поморщился от боли.       — Жив, жив, — закивал Такеши.       У меня по щекам покатились слёзы. Я уткнулась носом в Цунины волосы, отдалённо чувствуя в них запах ментола с мятой.       — Ты дурак, зачем?..       Приобняв его, я держала пальцы на правом лёгком, которое пробил Скуало.       — М-м… кхе-кхе… — закашлял он в ответ.       — Не смей помирать, слышишь? — причитала я. Меня словно по живому резали.       — Почему? — Это был не вопрос. У бедняги не осталось даже сил на то, чтобы выделить его интонацией.       — Почему что? — утыкаясь ему в шею, спросила я.       — Почему… чтобы вспомнить, что ты, оказывается, меня любишь, тебе… обязательно нужно, чтобы один из нас… оказался при смерти?       — Ты говоришь подозрительно длинные фразы для умирающего…       Так он меня не ненавидит?       У меня не получалось его лечить. Я вливала в него пламя Солнца, чувствуя, как жертвую собственную энергию, но рана не затягивалась.       — Это вообще… не ответ на мой вопрос.       — Ты дебил! — на многострадальную голову Цуны опустилась моя рука, но я его не ударила. Он был и без того плох.       Такеши сидел рядом и смотрел на Цуну, сжав воротник своей школьной рубашки. Его губы были плотно сжаты.       — Хаято-сан… — Цуна закашлялся. — Ты так и не… ответила…       — Хватит говорить… Ты же при смерти…       Меня душили рыдания. Не знаю, сколько я уже влила пламени, но края раны стали выглядеть чуть лучше. Мутный взгляд Цуны немного просветлел. Я вытерла выступившую кровь у уголка его губы.       — Ты такой хитрец… Знаешь же, что я сейчас буду с тобой предельно честна?..       — Ну… Хоть сейчас.       Он натянуто улыбнулся. Я вновь уткнулась ему в шею носом.       Вокруг воняло помоями и обстановка в целом была далека от романтики.       — Ты вновь требуешь от меня признаний, но осознаёшь ли ты глубину моих чувств, Цуна?       Цуна попытался коснуться моего лица своей рукой, но у него не хватило сил, и кисть упала рядом.       — Цуна, я… отличаюсь от своих сверстниц. Ты же и сам заметил? Если сначала это было нравится*, то после инцидента в Кокуё оно переросло в люблю*. Ты понимаешь это, глупый Цуна?       — Я попытаюсь с этим что-нибудь… придумать.       Хотелось одновременно и смеяться, и плакать.       — Ты должен понимать: после такого я не дам тебе пойти на попятную. Ты ещё сам испугаешься моей одержимости тобой.       — Не пугай меня заранее… — он сдавленно хихикнул, пытаясь немного изменить позу.       У Цуны не получалось извернуться, и я помогла ему повернуться ко мне лицом. Он полусидел, полулежал у меня на груди и коленях. Мы встретились взглядами. Его бледное лицо выражало пугающую серьёзность.       — Хаято-сан, ты не Кёко-чан, я это осознаю. Мечта жениться на ней осталась мечтой, мальчишеским порывом. С тобой всё иначе.       У меня заканчивались силы. Я вливала в него остатки пламени, которые у меня были. Пламя предсмертной воли затухало.       — Кто-то явно идет на поправку. Много говоришь, — смущённо пробормотала я.       Цуна обиженно насупил нос.       — Между прочим, я говорю о серьёзных вещах!       — Значит, тебе нужна не Кёко, а я? Я и моё тело?       Он недоумённо свёл брови.       — Мне не нравится твоя трактовка, но да. Нужна.       Я коснулась пальцами его подбородка, очерчивая контур, и дёрнула на себя. Мы чуть не столкнулись носами.       — Я люблю тебя, глупый Цуна. И никуда ты теперь от меня не денешься.       — Кто ещё от кого.       Видя его глуповатую улыбку и чуть порозовевшие щёки, я закрыла глаза и жадно впилась в его губы своими губами. На фоне Такеши, о котором мы благополучно забыли, смущённо закашлялся, но я не обращала на него ровно никакого внимания, зарываясь пальцами в волосы Цуны.       Когда мы спустя какое-то время отлипли друг от друга и Цуна сообразил, что всё это время был в одних трусах, подоспела помощь.