***
Цуна познал все стадии дзена, но нервы всё же сдали. Когда их Ламбо вернулся из будущего, то он принялся звать Хаято и ныть, чтобы та отвела его в туалет. На уговоры, что Цуна и сам может его отвести, ребёнок не реагировал. Пришлось звать тяжёлую артиллерию. Хаято явилась минуту спустя. От неё вкусно пахло яичницей. Желудок Цуны тут же отозвался урчанием. — Кто пришёл-то? — спросил он у Хаято, когда та поволокла за собой Ламбо в туалет. — М.М., на кухне сидит, — буркнули ему в ответ. Цуна благоразумно не стал мешать Хаято и спустился по лестнице, радуясь: хорошо надел штаны и футболку, а то неприлично разгуливать в трусах по дому. Рыжая бестия и правда сидела на его кухне и, элегантно оттопырив мизинчик, попивала из кружки чай, при этом заедая его чипсами. М.М. не то что бы ему не нравилась. Он её знать не знал. В Кокуё они с ней почти и не пересеклись. Рыжая бестия, эта Сатана, объявилась позднее на правах подруги Хаято и Бьянки, что сделало М.М. в глазах его матери своей. Приглашали её в гости часто, и стоило им остаться с ним наедине, как… — Итак. Вы ночевали вместе в комнате. Как долго вы кувыркались в постели? — хитро скалясь, молвила М.М. «Да вернись ты уже к своему Мукуро в Ад, ну пожалуйста!» — про себя подумал Цуна. На столе его ожидала остывающая яичница, тост и чай. Но форма мишки его морально добила. Догадываясь, кто надоумил Хаято, он сел за стол, в коем-то веке наслаждаясь относительным спокойствием. Он привык, что или дети галдят и носятся, или Реборн не даёт нормально поесть. Цуна взгромоздил на тост яичницу и сделал укус. — Да почему все считают, что я только об этом и думаю? — чуть прожевав, хмуро спросил Цуна. — Нет, я и правда о таком немного думаю, но почему мы должны торопиться? М.М. театрально всплеснула руками, возводя глаза к потолку. Даже упаковку из-под чипсов отложила для пущего эффекта. — Бедная, блин, Хаято!.. Вонгола, ты же взрослый парень. Ну, относительно. А не девица, чьё целомудрие собираются попрать. Не плачь потом, если она тебя заездит. Цуна чуть не подавился тостом и яичницей. Закашлявшись, он принялся запивать вставший в горле ком чаем, параллельно стуча по груди и диафрагме — как учила Хаято в таких ситуациях. — Э-э?! — прокашлявшись, нечленораздельно выдал он. Рыжая бестия опустила глаза и кокетливо приложилась к чашке с чаем. Цуна, предчувствуя очередную жесть, начал поспешно уничтожать тост и яичницу, активно работая челюстями. Сатана решила разгуляться — это он уже понял. — Да та-а-ак… — ехидно протянула М.М. — Ладно, поговорим о другом. Что ты знаешь о Хаято? Вопрос был явно с подвохом. Цуна вовремя доел свой завтрак. Взяв пустые тарелки, он поднялся со своего места и закинул их в посудомойку. Повернувшись к М.М. лицом, Цуна всерьёз призадумался, решив дать ей максимально развёрнутый ответ. Всё равно от Сатаны никогда не удавалось уйти с нетронутой психикой. Оставалось только надеяться на скорое возвращение Хаято. — Она слушает Дип хаус, разбирается в химии и физике, во взрывчатке и взрывчатых веществах. — Принялся перечислять Цуна. — Увлекается детективами и фантастикой… А-а! — Он хлопнул в ладоши. — Ещё квантовая механика и всякие странные штуки — её конёк. Всё, что она делает, у неё отлично выходит. Хаято-сан хорошо преподаёт, мы с ребятами всё понимаем. Очень доступно объясняет. — Ясно-ясно. А что думаешь о ней? У Цуны дёрнулся глаз. Вот Сатана и разгулялась. Поздно отступать. «Хаято-сан, спаси!..» — внутренне взмолился он, но вслух произнёс следующее: — Ну… Она умная и красивая? Цуна действительно считал Хаято очень красивой и очень умной. Да и как человек, может быть, не умным, если она ухитряется объяснять сложные вещи ему так, что он начинает в них разбираться? Но М.М. считала иначе. Криво улыбаясь, она помотала пальцем в воздухе. — Не-а, в корне неверно. Она тупая и красивая. — Э-э?! — В голосе Цуны скользнуло возмущение. Сатана развела руками. У Цуны задёргались уже оба глаза. Попеременчиво. — Объясняю популярно: она не понимает, что она красивая. Ловишь фишку? Ты не хочешь оттрахать её, как следует, я это могу понять. В целом, даже одобряю. Но будь добр, втемяшь ей в голову: она классная. Японский менталитет убивает её. — Я обязательно подумаю над этим. Вот о чём, а о таком он не задумывался. Вот тут, похоже, и крылся ключ к пониманию Хаято. Цуна привык, что парни в школе засматриваются на неё, за глаза называя её Королевой их класса, гордо стоящей рядом с Принцессой Сасагавой Кёко. И то, как на улице на неё заглядывались мужчины, тоже считалось самим собой разумеющимся. Хотя так, если ещё глубже копнуть, наверняка её всё ещё беспокоит, что она когда-то была парнем? Придурь из головы так просто не выветривается. Цуна только вечером допёр: со своей девушкой нужно говорить, иначе происходят недопонимания. «Почему отношения — это так сложно?» — взгрустнул он. И тут мурашки засновали по его коже. Цуна вынырнул из своих мыслей, натыкаясь на взгляд рыжей бестии. М.М. криво улыбалась. — Кстати, это её дурацкое Море. Она тебе тоже им мозг сношала? — Допустим, — осторожно ответил Цуна, начиная бочком пятиться к выходу с кухни. От греха подальше. — Вот наша Хаято — как это Море. Вроде простая, а такая сложная. Понять её трудно. В целом Цуне было понятно, зачем М.М. говорит ему всё это. Он даже был немного благодарен. Рыжая бестия навела его на нужные мысли, а дальше Цуна справится сам. Не все так уж и сложно. Он решил отмотаться от Сатаны. Хорошего, как говорится, понемножку, а Цуна уже хватанул именно «множку». — Ой, иди ты нафиг. Хаято-сан — не коллайдер. Разберемся с ней сами в наших отношениях. Он повернулся к ней спиной и ретировался с кухни.Кольца Вонголы. Взрыв 44. Сатана
8 сентября 2018 г. в 20:12
Меня определённо веселила вся эта ситуация. Держа в руке Мистера Веника, я даже с каким-то умилением разглядывала сидящего на полу Цуну. То, что Ламбо — моей школы продукт, я поняла сразу. Судя по всему, навыки троллинга я ему привила, они отложились в его кудрявой головке и дали плоды.
— И вот этот слизняк — прообраз нашего босса? — Между тем насупился Ламбо. — Я успел забыть, сколь жалкой была у тебя форма. Ничего, дядя Ламбо покажет тебе, как надо.
Я еле-еле сдержалась, чтобы не захохотать в голос.
— Л-Ламбо?! — пятясь от него, как краб, бочком, воскликнул Цуна.
Ламбо повернулся ко мне лицом. В его глазах отплясывали румбу чертята. Он незаметно подмигнул мне, а я тем временем в очередной раз удостоверилась: и вовсе у него в зубах не динамитная шашка, а какое-то похожее устройство, мастерски имитирующее её. Не удивлюсь, если это моя работа.
— Сестра, не одолжишь ли Мистера Веника? — обратился ко мне Ламбо, требовательно выставив вперёд руку.
— Да, пожалуйста. — Хмыкнув, я передала ему веник, как Факел Надежды. Ламбо тут же расчертил им воздух, взмахнул и воинственно провозгласил:
— Сила Мистера Веника!
Икнув, Цуна подорвался и, сверкая своей аппетитной задницей в трусах, понёсся вверх по лестнице. Ламбо поскакал за ним следом, размахивая на бегу веником. В гостиной осталась я, одна-одинёшенька, хихикая с происходящего: Цуна всё ещё вёлся на первостепенный троллинг, а Ламбо, прибывший из будущего, этим и воспользовался. Мне даже как-то менее обидно стало после ночного фиаско.
Я привалилась к стене спиной, поглядывая сверху-вниз на свою грудь, на которой с дурной рожей скалился Зойдберг. Можно было за время действия Десятилетней Базуки спросить у Ламбо о разных вещах, но мне это показалось лишним. Из его слов я поняла: Цуна всё ещё общается с Ламбо, а сам Ламбо зовёт меня сестрой. Значит, всё в порядке. Больше мне ничего знать не требовалось. Мы как-то пережили кризис.
Хотя будущее — это такая нестабильная многоуровневая система.
Продолжить свою мысль мне не дала разлившаяся по дому трель домофона. Я поспешила в прихожую, ожидая увидеть на экране Нану-сан с компанией, но каково же было моё удивление, когда я увидела обвешанную разнообразных цветов и фактур пакетами М.М.
— Хм… М.М., тебе помочь? — открывая дверь, спросила я.
М.М. перешагнула через порог и принялась стаскивать с ног свои новомодные босоножки на платформе. Даже я оценила их. Мне захотелось прикупить себе подобные. Правда, не настолько брендовые.
— Лучше не стоит. — Пропыхтела она. Липучки на босоножках с шумом выпустили из своего плена её стопы. — Я представляю из себя очень разветвлённую, мощную, но очень нестабильную систему. У меня определённые пальцы держат определённый пакетик. Если эту систему немного возбудить — ха-ха-ха! — то наступит мировой коллапс.
Всё ещё держа пакеты так, что какие-то пальцы покраснели, а какие-то и вовсе побелели, М.М. пошлёпала по полу. Я отметила про себя: она явно тут не в первые, и меня позабавила случайность человеческой судьбы. Вчера ты враг, а сегодня ходишь к своему противнику в гости. Не так уж и давно М.М. работала на Мукуро и участвовала в разборках между нами и Кокуё. Нахожу это весьма ироничным.
Я вошла на кухню вслед за ней. М.М. поставила пакеты в углу, рядом с холодильником, и утёрла пот со лба.
— Встретила по дороге Наначчи и Бьянки с детьми. Ну, ты знаешь, как Наначчи ходит в город. Сразу всякие скидки везде… В общем, меня попросили занести. Кстати, Наначчи сказала, что у них есть какой-то хороший чай. Помоги найти его?
— Называешь Нану-сан Наначчи? — фыркнула я, но подошла к подвесной полке. Мне только сегодня показали и рассказали, где и что тут хранится, намекнув, чтобы я покормила Цуну.
М.М. плюхнулась на стул и закинула ногу на ногу.
— Святая женщина. Просила фамильярничать и называть по имени. Именно этим я и занимаюсь.
Я прикинула, что как раз должно закончиться действие Базуки, а это означало одно: Цуна скоро заявится к нам. Налив в жестяной чайник холодной воды, поставила его на плиту и полезла в холодильник. Раз Цуна любит яичницу, то именно её и сварганю на него и на себя. Я достала с бортика холодильника четыре яйца и понесла их мыть в раковину.
— Ты прям как любящая жена, — хихикнула М.М.
Вздох вырвался у меня из груди.
— Нана-сан меня, похоже, в невестки уже и записала. Я утром встала, спустилась вниз — а она хихикает в ладошку.
— Говорю ж, святая женщина. — М.М. покрутила пальцем в воздухе.
Пока я промывала яйца проточной водой, налила в сковороду немного масла и поставила её нагреваться.
— Не вытащишь из вот этого ящика, — я кивком головы указала на один из крайних, — формочки?
М.М. поднялась с насиженного места и вытащила мне формочки, принявшись разглядывать их.
— Сделай ему в форме медвежат яишенку. Оборжаться будет! — Пихнула меня в бок она.
На самом деле я хотела обойтись какими-нибудь простыми звёздочками или кружочками, чтобы было удобнее разделять яйца на сковороде, но предложение меня развеселило. Я взяла четыре формочки-медвежонка, кинула их в кипящее масло и разбила в них яйца. Уже предвкушаю вытянувшуюся физиономию Цуны.
Засвистел чайник. Я заварила чай.
— Есть-то будешь? — ставя перед М.М. кружку, спросила я у неё.
— У меня есть чипсики.
Она полезла в море пакетов и принялась рыться в них, как водолаз. Не хватало только акваланга. Вынырнула М.М. с упаковкой чипсов.
— Серьёзно? — Я недоверчиво уставилась на пачку с изображением сырных головок. — С утра чипсы?
— Я уже завтракала. Это перекус. — М.М. уселась обратно на стул и осторожно отхлебнула чаю. — Будешь, кстати?
Я плесканула себе в чашку чаю и едва не выругалась, обнаружив в чаю мутноватый осадок. До меня дошло, что это чашка Бьянки, и она пила из неё кофе, но за собой было помыть не дано. Вот кто ставит грязную посуду в чистую? Убила бы.
Выливать чай я, конечно же, не стала. Будет чай по-английски, и пофиг, что зелёный.
Поставив на скатерть две тарелки, я со сковородой вернулась к столу и выложила по тарелкам яичницу в форме медвежачьих мордочек. Оборжаться просто.
— Не, я не ем эту химию, — с запозданием ответила я. — Ей же можно тягачи и автобусы заправлять. Так что ешь чипсы сама.
— Чего так категорично-то? — М.М. демонстративно захрустела чипсами, запивая их чаем.
Я плюхнула рядом с тарелками столовые приборы и вырвала из рук М.М. упаковку, с трудом читая состав из-за своей дальнозоркости:
— Ну, давай посмотрим состав. Жир, сахар, кислота, консерванты, нефть, говно, опилки. Кушать недалеко от кладбища.
Усмехнувшись, М.М. забрала у меня свои чипсы. Я села за стол, придвигая к себе тарелку с яичницей, отмечая, что Цуны что-то долго нет. Так же всё остынет. Его там Ламбо догладывает, что ли?
— А вот я родилась в этой помойке! — весело прохрустела М.М. — Я — урбанистический продукт. Здоровую пищу надо разбавлять всем этим, а то загнусь.
— Высокоинтеллектуальный разговор у нас выходит, — фыркнула я насмешливо.
На втором этаже происходила возня. Хлопнула дверь. Послышались голоса — Цуны и маленького Ламбо, который, судя по всему, конючил.
— Хаято-са-а-ан!.. — взмолился Цуна достаточно громко, так, чтобы я прочувствовала всё отчаяние, мелькнувшее в его мольбе.
Я быстренько прикончила яичницу, парой глотков уничтожила остывший чай и пошла спасать одного горемыку.