Пока горит мой динамит

      Жизнь напоминает школьный эксперимент на уроке химии, когда тебе говорят не лить воду в кислоту, но ты все равно льешь, потому что интересно самому почувствовать результат. И пусть я таким не занимаюсь, но аналогия понятна. Я беспокоилась за Ламбо. Не знаю, насколько он стал сильнее в десятилетнем будущем, но мы говорим о Леви. Ламбо не повезло с противником. Леви — один из немногих в Варии, о ком у меня была информация из моих источников. Безжалостный к детям и женщинам, он уничтожит любого, кто станет его целью. Расправится, даже не стоит сомневаться. И не поморщится.       Я присела на корточки перед Ламбо и погладила его по кудрявым волосам.       — Ты же будешь хорошим мальчиком?       — А сестрица наградит Ламбо-сана, если Ламбо-сан будет хорошим мальчиком? — в ответ задал вопрос этот сорванец, приложив пальчик ко рту.       Мы с Цуной переглянулись. Он пожал плечами и, в целом, явно подумал о том же, о чём и я. Мы ранее это обсуждали и пришли к единому мнению.       Я вновь повернулась лицом к Ламбо и на этот раз потрепала его по шевелюре, случайно задевая пальцами всякого рода хлам, застрявший меж кудрей.       — Да, будут тебе конфеты и виноград, но в умеренном количестве. Пообещай мне только одно.       — Что? — Ламбо вопросительно наклонил голову вправо.       — Когда объявят бой Грозы, ты ведь Гроза? — спросила я у него, а когда он утвердительно кивнул, продолжила. — Когда его объявят, то ты тут же используешь на себе Десятилетнюю базуку и поменяешься местами с собой из будущего. Но если что-то пойдёт не так, и к твоему возвращению злой дяденька не будет побеждён — ты спрячешься за нашими спинами. Хорошо?       — Ламбо-сан понял!       Ламбо смотрел мне в глаза, чуть наивно хлопая ресничками и держа палец у рта. Но я не сомневалась, что он понял. Мы с Цуной очень подробно поговорили с ним. Ламбо довольно самовлюблённый, с дурным характером, но не тупой. А у нас с ним, у меня и него, особая пламенная связь. Ураган и Гроза — стихийные бедствия: яростные порывы ветра, буря, кружащая в яростном танце, и молния, разящая наповал. Я знаю, как воздействовать на Ламбо, а он догадывается, чего от меня можно ждать. Смышлёный малыш, жаль только, что выпендрючий. Но мне его даже жаль. Босс семьи Бовино почти что продал Ламбо Вонголе. Как на откуп. Я одновременно и оцениваю по достоинству этот ход конём, вернее коровой, но и не одобряю. Дон Бовино — жестокий человек.       — Вы уж защитите его? — подала голос Нана-сан, стоявшая в коридоре прихожей вместе с Бьянки. Фуута и И-Пин уже спали в своих кроватках.       — Ну конечно, да! — насупившись, буркнул Цуна, скрестив на груди руки. Он уже даже смирился с тем, что его мама, оказывается, в курсе происходящего и, вообще, не так проста. Думается мне, позже их ждёт тяжёлый разговор по душам. Как и с отцом. Нана-сан и Емицу-сан слишком долго откладывали беседу. Делать этого не стоило. Именно потому Цуне сейчас так тяжело.       — Смотри, Цуна. Ты дал слово. — Нана-сан погрозила ему пальцем и подала мне зонт. Я усмехнулась и взяла его в левую руку. Уж не знаю, насколько нам удастся держать это самое слово, но кто-то приложит все силы. Есть такая уверенность.       Взяв Ламбо за руки с двух сторон, мы с Цуной открыли входную дверь и миновали порог.       — Удачи! — Нам в спины упёрлось пожелание Бьянки, но дверь уже захлопнулась, и я упустила возможность ей что-то ответить.       Пройдя палисадник с цветущими гортензиями, на которых осела испарина после проливного дождя, наша разношёрстная компания вышла на улицу и зашагала по дороге. Ночь уже ступала в своё царствование. Благодаря наконец-то пролившему свои слёзы дождю, дышать стало немного легче, но не слишком. В воздухе стояла тяжесть — особенность японского климата. Отвратительное начало лета со стоячим воздухом. Цикады давно угомонились, и им на смену пришли ночная мошкара с мотыльками и сверчки. Их не останавливали лужи и мокрая трава, они продолжали голосить из кустов то тут, то там.       — Ненавижу слово «удача», — к моей неожиданности, сказал Цуна.       Ламбо семенил посерёдке, между нами, и что-то напевал себе под нос, шлёпая резиновыми сапогами по лужам.       — Почему? — удивилась я, не обращая внимания на Ламбо, бурчащего что-то отвратительное.       — Даже не само слово «удача», а что оно под собой подразумевает.       — А что оно подразумевает? Ты имеешь в виду отношение к пожеланиям и удаче? И как ты, в целом, к ним относишься?       Я нахмурилась.       Мелькнул перекрёсток. Луж было слишком много, порой они разливались, как маленькие моря — фиг обойдёшь. Ламбо норовил нырнуть в каждую лужу, считая проверить ногой её глубину жизненно необходимым.       Цуна редко, когда начинал такие философские темы, а потому моё внимание поглотили его слова и ничего не выражающее лицо, что было очень для него необычно. У Цуны очень подвижные мышцы лица, он постоянно строит всякого рода рожи, реагируя на ту или иную ситуацию. И вот покерфейс — необычно. Может, он волнуется перед сражением Ламбо? Я тоже волнуюсь.       — Ну… В целом, нормально. — Его чуть хмурый взгляд был устремлён вперёд. — Но знаешь… Вот лично я предпочитаю как можно меньше с этим сталкиваться, как и с различными поздравлениями и прочим подобным, ибо ни сам не умею это всё говорить, ни нормально отвечать, потому что надо ж что-то ответить, а что именно — фиг поймёшь. Поэтому как-то неловко. В плане, — он закусил нижнюю губу, — человек вот что-то пожелал, и ждет какой-то реакции, а я ему, конечно, благодарен за поддержку, и всё такое, но моя благодарность, скорее всего, вот никак не выразится ни на лице, ни вербально. Как-то так.       Знакомая дорога к школе неумолимо приближалась. При желании можно было увидеть очертание Старшей Намимори за крышами домов.       — То есть, ты считаешь это пустым? — усмехнулась я. — Без чего можно пережить?       — Да. Поддержку можно выразить действиями. И это будет намного прикольнее и понятнее, что ли.       Ясно-ясно. Значит, пусть кто-то вчера и выпендривался, мол, зачем этот «круг дружбы», а на деле Цуне понравилось. Буду иметь в виду.       — Да пребудут с тобою боги Хаоса и Удачи. Вместе они — ядрёная сила. Ну, я так слышала. — Я постаралась ободряюще улыбнуться. Не знаю уж, насколько это у меня получилось.       — От меня отвернулась только Удача, — ответил мне Цуна грустно.       — Хаос в каждом из нас. Удача — та ещё привереда.       — Именно. — Цуна вздохнул. — И часто поворачивается нелицеприятной стороной. Ко мне — соответствующим местом. Уже бесит.       Ворота Старшей Намимори были открытыми. В вечернем освещении и ночном небе, подёрнутом тёмно-сизыми тучами, школа выглядела как-то одиноко. Серая, мрачная. Прямо как моё настроение.       — А кому-то даёт полапать себя за сиськи! — Как чёрт из табакерки, вылез Такеши, стоило нам только миновать ворота и зайти на школьный двор.       — Вот же шлюха! — подхватил Цуна тон и интонацию Такеши. Слишком уж один бейсболист воздействует на него. То эти рассказы про друзей и девушек, то шутки про «3D тян не нужны». Что дальше? — Мне вот не даёт. Один день с одним, на второй — с четвёртым.       Я аж остановилась, выпуская из ладони пальцы Ламбо. Цуна удивлённо уставился на меня. Ах так, да?       — Я могу тебе свои дать пощупать, — пожала я плечами, тем не менее, влезая в их шутливую пикировку. Заодно и отыграюсь за ночное фиаско. — Вместо Удачи. Хочешь?       — Мне, пожалуйста! — К моей неожиданности, Такеши отозвался вместо Цуны. Встав у меня со спины, он активно начал делать вид, будто лапает меня за грудь. Я этому была не очень-то рада, пусть Такеши и делал это в шутку. Ох уж эти его шутки-прибаутки.       — Цуна? — удивлённо пролопотал Ламбо. Я покосилась в сторону Цуны, думая, когда там Такеши наиграется и не заехать ли ему зонтом по его улыбчивой физиономии, но мои мысли прервал неожиданно спокойный голос с нотками чего-то опасного:       — Знаешь, Ямамото… Я ещё не попадал в такие ситуации, так что даже задумался, как мне быть при таком положении. Если бы ты действительно сейчас лапал Хаято-сан… — Лицо Цуны потемнело. — Ты, вроде, говорил, что парень планирует врезать примерно в тот момент, когда кулак уже долетает? Иначе это битый парень. Так? Вроде, закон мужского общества.       Я заметила, как Такеши вздрогнул и отстранился от меня, отойдя на пару шагов назад. Я поглядывала то на Цуну, держащего за руку Ламбо, глаза которого были почти на выкате (как и мои), то на Такеши, в отчаянии замахавшего руками.       — Такеши, чему ты вообще его учишь? — не могла не спросить я у друга.       — Да ничему такому… Так, мужские приколюхи…       Ясно-ясно, мужские. Этого божьего одуванчика с замашками чудовища он учит всяким «мужским приколюхам». Мне уже можно бояться? Я и так периодически вспоминаю злющего Цуну с инцидента с Мукуро. Спасибо, блин, друг мой, что склоняешь Цуну на тёмную сторону.       Спустя мгновение я гоняла Такеши с криком:       — Почувствуй все оттенки унижения!       — Какое там стоп-слово?! — отбиваясь, закричал Такеши.       — А можно я добавлю? — Настиг нас вопрос. Мы перестали бегать вокруг Ламбо, вопросительно взирающего на нас, взрослых, и Цуны, улыбающегося нам спокойной улыбкой, и что-то мне подсказывало, что за ней скрывалась жажда убийства. Причем не только Такеши. Не сговариваясь, было решено прекратить.       — А чем вы тут таким интересным заняты, во имя экстрима? — Рёхей зашёл на школьник, спасая нас тем самым от Тёмного Цуны. Пожалуй, так и буду его называть, когда у него плохое настроение.       — О, семпай! — вдохновился не меньшего моего Такеши. — Тебя отпустили?       Рёхей показал нам загипсованную руку.       — Да всё нормально, мы поговорили с Кёко. Вы сами-то готовы? — Он кивком головы указал в сторону скакавшего по лужам Ламбо. Хорошо Нана-сан догадалась надеть ему резиновые сапоги на ноги.       — Типа того, — вздохнул Цуна. — Вот думаю, можно ли от всего этого отказаться? Ламбо всего-лишь ребёнок.       — Знаешь, эту Варию не волнуют такие вещи, — подняв брови, заметил Рёхей, чем озвучил моё мнение.       — Вот-вот! — подхватил Такеши. — Так что вмешаемся по ситуации.       — Экстремально верно!       — Результатом подобных действий будет дисквалификация. — А вот и Червелло.       Повернувшись на женский оклик, наши взгляды упёрлись в каменный навес над переходом между корпусами, на котором и стояли две девушки. Чёрные дождевики с нахлобученными по самые глаза капюшонами, чем напомнили мне Маммона в его хламиде, которая почти монада.       — То есть, нам нельзя вмешиваться в бой? — крикнула я им.       — Согласно правилам, — голос разносился точно рядом с нами, удивительное владение голосовыми связками, — те, кто вмешается, и хранитель, участвующий в бое, лишаются своих колец в пользу противника.       Я присвистнула. Удобная позиция. Правила клепаются на коленке. С тем же успехом могли дисквалифицировать и Рёхея со всей нашей компашкой. Мы и разговаривали во время боя, и прерывали бой. Хороший повод, нет? Хотя чего я хотела от фарса?       С неба начал накрапывать мелкий дождь, точно подтверждая мои мысли. Выставив вперёд руку, я убедилась, что сейчас ливанёт, и решила открыть зонтик. Ребята последовали моему примеру — и вот уже разноцветные пятна загорелись посреди мрачноты школьного двора. Ламбо было хоть бы хны — он поглядывал на Червелло, но продолжал со шлепками опускать ногу в лужу.       — Ну и, где будет проходить бой Грозы? — из-под лазурно-голубого зонта недовольно спросил Цуна.       Червелло взмахнули руками, показывая нам место. Мы подняли головы, елозя взглядами по главному зданию школы, замечая на его крыше неведомую хрень, торчащую, как иголки на кактусе. Вспышка света — и мне удалось лучше разглядеть странные металлические конструкции с проводниками. А затем ударил гром. Начиналась буря.       — Специальные установки, как и в бое Солнца, значит? — вслух упомянула я.       — Верно, — ответила одна из Червелло, — как уже говорилось, для каждого боя своя площадка со своим оборудованием.       Бесполезная трата денег. Мне сейчас, как никогда, не хватало комментариев Реборна. И где он теперь?       Нас сопроводили на крышу. Я впервые шла по коридорам школы в столь позднее время. Странное ощущение. Всё было… другим. Незнакомым мне. Тени недружелюбно залегли в углах.       Вблизи установки выглядели ещё омерзительнее. Посреди крыши была установлена металлическая площадка, по форме напоминающая паутину, и посреди неё, как мухи, торчали шпили, судя по всему, громоотводов. Выглядело оно не ахти.       Ламбо вылупился на всё это безобразие округлившимися глазищами, замерев истуканом.       — Ламбо-сану страшно… — пролепетал он.       Я похлопала его по плечику.       — Помни, что мы тебе говорили.       Он неуверенно кивнул головой, продолжая разглядывать «паучью сеть».       — Как вы видите, это арена для сражения, — монотонно заговорили Червелло. — Она оборудована громоотводами для схватки между хранителями Грозы. Название поля битвы — «Электрическая цепь».       Поля битвы? Ну-ну. Скорее шоу уродов с нами и Варией в качестве артистов. Вот только в угоду кому это шоу? Девятый совсем с головой не дружит? Но ответить на мои вопросы было некому. Реборн покинул нас.       Очередная вспышка света — и установка вместе с «паучьей сетью» засверкала от разрядов тока. Меня мало того, что ослепило, так я в ужасе ещё и попятилась. Во мне не было уверенности, что попади в меня такой разряд, и я бы выжила. Громыхнуло так, аж уши заложило. Ламбо завизжал. Я схватила его за руку. Не потому, что он испугался — он чуть не рванул на центр площадки, пребывая в полном восторге.       — Вы совсем с ума сошли?! — вмешался Цуна. — Убить нас хотите этой страшной штукой?!       — Если вы будете осторожными и не станете приближаться к арене близко, то не пострадаете, — «любезно» ответила ему Червелло. — Пол «Электрической цепи» покрыт специальными проводниками. Молнии, попадающие в громоотводы, попадают в них и становятся на порядок мощнее.       — И заживо сгореть?!       — Цуна, тише. — С Ламбо напару я приблизилась к Цуне. — Они только и ждут, чтобы вывести нас из себя. Помни, что это всё — фарс.       Но, несмотря на мои слова, меня напрягало: они установили этот ужас, зная, что сегодня будет буря.       — И всё равно Ламбо-сан хочет сделать это! — радостно выдал Ламбо.       Такеши и Рёхей рассмеялись, хотя что мне, что Цуне было не до шуток.       — Аха-ха! Какой ты энергичный! — Такеши потрепал Ламбо по голове. — Не подведи нас, а уж мы за тобой присмотрим.       — Да погодите вы, это же опасно!.. — Цуна был готов вот-вот опустить руки.       И тут у Ламбо из головы выпал рог. Рёхей поднял его с пола и, вопросительно взглянув на меня, кинул его мне. Не долго думая, я вытащила из сумки маркер, написала на роге «Тупица» и воткнула Ламбо в волосы, которые тут же его поглотили, как чёрная дыра.       — «Тупица», серьёзно? — хохотнул Такеши.       Ламбо не очень обрадовался, что ему на роге что-то написали, и запаниковал.       — Хранитель Грозы, пройдите в центр поля. Ваш противник ждёт вас уже два часа. — Червелло указала на центр площадки.       В очередной вспышке света появилась Вария. Леви выглядел сегодня особенно неприятно. Скуало придерживал на ветру капюшон своего плаща, видимо, не желая мочить волосы. Луссурия отсутствовал.       — Серьёзно? Леви, ты пришёл на два часа раньше? Не могу поверить! — Кажется, даже Бельфегор пребывал в шоке.       Маммон чихнул.       — Излишнее усердие, хотя тебе этого, порой, не хватает.       — Мелкая, вы собираетесь двигать своими задницами? Или нет? Пора уже с этим покончить! — Скуало недовольно взмахнул рукой в мою сторону. Я только собиралась показать ему не самый приличный жест средним пальцем, но меня схватили за шкирку и, спустя секунду, уже вставили в «адский круг дружбы», как я его прозвала про себя.       — Э-э?.. — только и пискнула я, когда ребята проводили свой ритуал с выкриками: «Ламбо! Вперёд! О-о-о-о!».       — Гва-ха-ха! — Стоило нам расцепиться, как Ламбо засновал туда-сюда. — Это было весело! Ещё! Ещё!       Я отодвинулась от них подальше, убирая с лица мокрые пряди. Дождь кусал меня за лицо, но приходилось отказаться от зонтов — металлические спицы рядом с громоотводами могли сыграть с нами злую шутку.       — Без меня.       — Ламбо, — Цуна присел перед Ламбо на корточки, — если ты не хочешь участвовать — я тебя не буду заставлять.       — Дурак, что ли? — ковыряясь в носу, фыркнул Ламбо.       Цуна аж икнул.       — Д-дурак?! Я за тебя беспокоюсь, вообще-то!       — Боже, боже, боже. Вот именно поэтому ты и дурак, Цуна. — Ламбо с умным видом ковырял в носу. — Ламбо-сан непобедимый. Пока, я пошёл! — И, махнув напоследок ручкой, он засеменил к центру площадки.       Я невольно шлёпнула себя по лицу ладонью. Именно поэтому я и настояла на том, чтобы серьёзно поговорить с Ламбо, дав ему установку в случае чего спасаться за нашими спинами, иначе ему не выжить. Всё же у мелкого говнюка отвратный характер, нужно начинать вправлять ему мозги.       — Можно я потом его стукну? — мрачно спросил Цуна, нахохлившись, как воробей.       — Ага… — буркнула я.       — Не, но он и правда слишком жизнерадостный в этой ситуации, — уперев руки в бока, сказал Такеши.       Тут даже не поспоришь.       — Время сражения хранителей Грозы! Леви-А-Тан против Ламбо Бовино! Вы можете начинать! — объявили Червелло, и стало совсем не до шуток.       Ламбо зашёл на «паутину» и начал оглядываться. Подбежав к одному из громоотводов, он, что-то бурча себе под нос, принялся трогать его руками.       — Ламбо, вали оттуда, ты!.. — закричал Цуна, но его голос потонул в мощном раскате грома — оглушающем и невероятно громком.       Прикрываясь ладонью, пытаясь смотреть через льющий с неба дождь, я смотрела на Леви и Ламбо, которого ударило током. Вот только в отличие от Цуны и ребят я разговаривала с Реборном, ещё когда Ламбо назначили хранителем Грозы. Я тогда спросила его, на кой-чёрт слабый ребёнок в подчинённые кандидату в Доны Вонголы, на что он мне ответил: «В семье Бовино не всё так просто. Не смотри на него, как на ребёнка. Едва ли не с младенчества из него готовили хранителя Грозы. Его довольно часто били током, подставляли под удары молний, чтобы он приобрёл «электрическую кожу». Дон Бовино, узнав, что все сыновья Девятого убиты, подсуетился. Он знал, что место Грозы не занято, а продвинуть от себя кандидата будет полезно его семье. Ламбо — проводник. Ему не страшны удары током. Не задумывайся об этом, просто прими. В мафии и не такие ужасы вполне обыденны». И я приняла этот факт, расспросив, как именно действует способность Ламбо.       Воистину, мир мафии — страшное место. И мы пытаемся в нём выжить, делая неловкие шаги навстречу неизвестному.       Я молча наблюдала за тем, как Вария уже потирала руки в предвкушении лёгкой победы, особенно был доволен Бельфегор, как волнуются ребята и как Червелло проверяют состояние Ламбо — жив ли он. И самым ужасным тут было то, что я действительно всеми силами пыталась принять происходящее. Пыталась, но выходило плохо — ногти больно врезались во влажную кожу, а кровь стекала на крышу вместе с дождём.       Мы — мафия.       Подставляя лицо неумолимо ниспадавшему на меня дождю, я в очередной раз убеждалась: нам нет пути назад. Мы погрязли в делах Вонголы. Чем бы ни закончился этот фарс — наша жизнь уже никогда не станет прежней. Маленький Ламбо, кожа которого стала проводником электричества. Такеши, являясь сыном независимого киллера Тсуёши Ямамото, и вовсе бы не смог отмотаться от своей судьбы; отцы Цуны и Такеши давно знают друг друга, не сомневаюсь, если Такеши на роду было написано стать последователем Цуны. Рёхей был втянут во всё это просто потому, что его сестра понравилась кандидату в боссы, а сам он — силён духом и телом. Кёя, будучи родовитым якудза, привлёк внимание Реборна по понятным причинам. У Цуны просто жестокие родители; они надеялись до последнего, что его не тронет Вонгола? — смешно даже. Только не когда твой отец — глава CEDEF, а ты сам несёшь в своих жилах кровь Вонголы. А я? А я ничего о себе не помню, но и вся моя жизнь связана с мафией. Из такого выбираешься только вперёд ногами. В гробу. Вперёд и с песней, как говорится.       Громыхал гром. Сверкали молнии. Ламбо, заревев, наконец-то перестал изображать из себя труп и достал Десятилетнюю Базуку. Молодец, только вот тебе наказывали воспользоваться ей тотчас, как только бой начнётся. Разозлённый Леви со всей силы приложил беднягу об каменный пол, но Ламбо успел выстрелить. Цуна и ребята галдели, что-то крича Варии и Червелло. А я продолжала наблюдать за происходящим, царапая ногтями кожу, и ненавидела себя.       А ведь так если задуматься, то я ничем не лучше Варии и того же Реборна. Я покосилась на Цуну. Я заставляю маленького ребёнка сражаться за мои идеалы, а то, что у нас нет иного выхода — не оправдание. Я ничем не лучше, так называемой, мафии.       Кривая улыбка тронула мои губы. Я убрала с лица мокрые пряди, мешающие обзору. Холодная мокрая одежда неприятно липла к коже. Меня знобило, но улыбка не сходила с моих губ. Как же мерзко. Как же жизненно. Я одновременно и жду чего-то, и не жду.       Я приобняла себя за плечи.       Клубы сиреневого дыма прибивались тяжёлыми каплями к полу. Когда дымка осела, то мы увидели повзрослевшую версию Ламбо, вот только выглядел он, мягко говоря, не очень.       — И что с тобой? — низвергаясь гомерическим хохотом, спросила я. Я находила ситуацию ироничной.       Скуало завозмущался, что на ринге посторонний, но Червелло признали вызванного из будущего Ламбо хранителем Грозы и продолжили битву. Интересное происходит, однако. Что же получается? Откуда они узнали? Каким образом?       — Боже, сестра, ты точно хочешь знать? — вздохнул Ламбо. Его голова была обмотана бинтом в несколько слоёв, а на шее ютился шейный бандаж, фиксируя её.       — Ламбо?.. — опешил Цуна. — Но ты ещё недавно был… э-э… Цел?..       Леви «поймал» молнию, собираясь кинуть ею в противника. Ламбо увернулся от атаки Леви и отскочил в сторону, стараясь не шевелить шеей.       О да, и Ламбо рассказал, что же с ним приключилось. Думаю, конечно, что он приврал процентов на шестьдесят, но всё же. По его словам некая беременная особа, терроризирующая резиденцию, как-то зычно и очень громко скомандовала: «Я хочу жаренного мороженного!» Имён он не называл. Все в панике заметались по резиденции в попытках спрятаться от неминуемых последствий. В случае с некой беременной особой было бессмысленно пытаться ей угодить, всё равно всё будет плохо. Быстренько бросив жребий, их мужская компанейка в N-ое количество рук затолкала бедного Ламбо в «логово тигра» на растерзание со сковородкой, доверху наполненной свернувшимся, закипевшим и слегка подгоревшим мороженным. Ламбо, стараясь не издавать никаких звуков, не дышать и даже не моргать, попытался прошмыгнуть к прикроватной тумбочке, оставить на ней сковородку и уже из-за двери оповестить о готовности. Бедняга недооценил слух беременной женщины и сколь чуток тот ко всяческим внешним раздражителям. «Это ещё что за хрень?» — спросили его. «М-мороженное…» — робко пролепетал Ламбо, застыв посреди комнаты. Отступать было некуда. «Какое ещё мороженное?» — Внешнее спокойствие в голосе беременной особы никого не вводило в заблуждение. «Жаренное». Особа приняла из его рук сковородку с мороженным, внимательно изучила содержимое и со всего маху влепила ей прямо по роже Ламбо, и, как я считаю, вполне заслуженно. Обостренные чувства «опытного» мафиози сгодились не на многое. Сперва Ламбо сумел ощутить, что ему прохладно и мягко. Потом было горячо и ломко. Потом было совсем уж жестко. После пришла боль. Как заправский теннисный мячик, бедняга вылетел из комнаты после такого удара и, собирая на ходу затылком все ступеньки, свалился вниз. «Какой идиот вообще придумал жарить мороженное?!» — Это было последнее, что он услышал, прежде чем отрубиться и увидеть свет в конце тоннеля.       — Ха. Ха. Ха. — Я даже похлопала в ладоши, не оценив истории. Позёрство — его любимое, я уже поняла. А затем уже обратилась к Червелло:       — Мы же можем сдаться?       Леви очень рьяно атаковал Ламбо Грозовыми потоками через свои зонтики. Сказочник увернулся, носясь по площадке и стараясь не заходить за неё, явно догадываясь, что за конец «паутинки» выходить нельзя, пока матч в самом разгаре. Шеей Ламбо всё ещё не вертел.       — Да, но в таком случае вам придётся отдать кольцо Грозы Леви-А-Тану. Вы согласны с этим? — обратилась ко мне Червелло.       Я вздохнула.       — Да, в этом бою мы сдаёмся.       Нужно было это изначально сделать. Может, вообще отказаться от участия в этом шоу?       — Сторона Цунаёши Савады отказывается от участия в этом бою и отдаёт своё кольцо Варии. Бой завершён! — Объявили дуэтом Червелло.       Я вновь тяжко выдохнула. Плакали мои планы. В следующий раз буду умнее. Хочешь что-то сделать — сделай сама.       — Мы ещё не закончили. — Я почувствовала, как на загривке встают мокрые волосы дыбом. От жажды убийства, исходящей от Леви, мой желудок чуть не попятился, как краб. Борясь с тошнотворным приступом, понимая, что я рано расслабилась, я ведь с самого начала знала, что Леви — отбитыш, я увидела, как Ламбо поменялся с собой из будущего местами. — Я убью сперва тебя, а потом и всех остальных.       Маленький Ламбо, вздрогнув, чуть не выронил леденец, непонятно откуда взявшийся у него в руках (похоже, кто-то в будущем дал), и, визжа, рванул к нам.       — Ламбо! Беги! — закричал Цуна, вытаскивая из кармана свои Х-перчатки.       Я активировала половинку кольца хранителя, взывая к бушующей во мне стихии и рвущемуся наружу пламени Урагана. Пусть только тронет Ламбо. Сама я потянулась к сумке, собираясь достать склянку с одной из заготовок для боя с Бельфегором.       Такеши и Рёхей, безоружные, тоже не остались стоять в стороне.       Ламбо кинулся ко мне в ноги и, повиснув на штанине, весь задрожал.       — Сестрица… — проблеял он.       Леви направил на нас свои зонты. Я усмехнулась. Переживём или не переживём атаку? Но скрипнули подошвы по мокрой поверхности крыши, и Цуна в гипер-режиме направил на Леви правую руку, охваченную пламенем Неба.       — Мы уже сдались, Леви-А-Тан, чего ты ещё хочешь? — холодно спросил Цуна этим своим жутким тоном, который одновременно и нравился мне, и пугал. Прямо как тогда, в стареньком кинотеатре против Мукуро. — Ещё шаг — и я перестану поддерживать этот фарс. Вы нереально бесите. Терпение не безгранично даже у меня.       От Цуны веяло странной силой. Я видела его спину, колеблющееся на руках пламя, и что-то в этом пламени было странным. Не то, что я видела во время тренировок с Базилем. Это что-то новое?       Это новое вселяло в меня благоговейный ужас, когда колени вот-вот преклонятся перед тем, кто значительно сильнее тебя.       Я прижала к себе Ламбо, позволяя себе немного расслабиться. Всё сейчас будет хорошо. Это пламя… Оно…       — Леви-А-Тан, вы дисквалифицированы! — громко, даже раскаты грома не помешали услышать, объявили Червелло. — Атака после завершения боя считается нарушением правил! Отдайте свою часть кольца хранителю Грозы и покиньте арену!       Опешили все. Мы неверяще смотрели на Червелло, недоумевая: как же так, разве они не пешки в игре Варии и Девятого. Но ошеломлены были не только мы.       — Леви, твою мать! — взревел Скуало, впечатывая Леви головой в пол. Сорвав с его шеи кольцо, разрывая цепочку, он бросил кольцо Цуне. — На! И на этом на сегодня закончим!       Пнув Леви под дых и вырубая его, Скуало закинул эту огромную тушу себе на плечо и даже не поморщился. Развернувшись к нам спиной, он направился к Бельфегору и Маммону, выглядящим, мягко говоря, растерянно.       — Хочешь сказать, вы не такие уж и кретины? Я не собираюсь сражаться за кольца, место Вонголы и всё такое в этом духе, но если тронете мою семью — я покажу зубы, — всё ещё не выходя из гипер-режима, бросил ему вслед Цуна. Его спина была уже не так напряжена, но странное чувство из-за пламени никуда не исчезло.       Скуало обернулся и одарил нас тяжёлым взглядом. И тут раздался выстрел. Цуна дёрнулся, но не упал.       — Цуна! — закричали мы все разом.       Цуна, припав на одно колено, поднял голову вверх, и я вслед за ним. На водяной колонке гордо, несмотря на проливной дождь, стоял Занзас с небрежно накинутым на плечи кителем. Капли будто не касались его тела. Он выглядел абсолютно сухим, а его взглядом можно хоть сейчас примораживать к месту.       — Мусор, что случилось с твоим взглядом? Силу почувствовал? Думаешь, сможешь меня победить и стать следующим Доном?