Пока горит мой динамит

      Реборн всегда вставал рано, а сегодняшнее утро началось для него, когда в дымчатом горизонте, аллея, точно истекая кровью, подымалось солнце. Выбравшись из уютного гамака и немного раздвинув шторы так, чтобы не потревожить спящего без задних ног Цуну, он вздохнул. Реборну было несколько тревожно. Это утро со своей сияющей предрассветной лазурью и выбравшимся из-за холмов солнцем не предвещало ничего хорошего.       Покинув комнату, Реборн неторопливо посетил ванную и принял душ, после чего спустился на первый этаж.       Как же на душе было тревожно. И именно в это нелёгкое время ему нужно покинуть своего подопечного?       Забрав из почтового ящика утреннюю газету, Реборн в очередной раз подметил: этот дом, когда на кухне у плиты не стоит Нана и дети не снуют тут и там, выглядит очень уныло. Пробегаясь взглядом по заголовкам первой полосы, он засыпал в медную турку две ложки молотого кофе и поставил её на плиту, а сам сел за стол. Как обычно — ничего нового. Откинув газету на стол, Реборн выключил плиту и подождал, пока кипящая жижа успокоится, после чего вновь включил огонь.       Как и любой итальянец, к варке кофе он подходил обстоятельно. Когда напиток вновь вскипел, то Реборн выключил плиту и на пару минут, пока кофе остывал, вернулся к чтению газеты.       На столе стояли две чашки. Зная предпочтения гостя, на тарелке лежали заранее заготовленные рогалики с шоколадной начинкой. Сняв турку с плиты, Реборн разлил кофе по чашкам и водрузил на середину стола сахарницу. И, словно ничего не происходило, будто бы он и не готовился, Реборн сел за стол и вновь открыл газету, начав читать с момента, где остановился.       Не прошло и пяти минут, как он отложил своё чтиво и, внимательно вглядевшись в сад за окном, заговорил:       — Можешь перестать прятаться, я жду тебя.       Некоторое время ничего не происходило, а потом во входную дверь вежливо постучали.       Реборн прожил достаточно долго в мафиозном мире, чтобы отучиться кричать фразу: «Входите, не заперто», как, собственно, и не запирать входные двери. Убедившись, что Мукуро, а это был именно Мукуро, пришёл один, Реборн впустил его внутрь и снова загремел замками. Они прошли через гостиную в кухню. Мукуро насмешливо оглядел накрытый стол, но всё же сел на стул, закинув ногу на ногу. Бросив в чашку ложку сахара, он, зная, что его не станут травить, отхлебнул свежесвареного кофе.       — Ты остаёшься присматривать за Намимори, — без вступления сообщил Реборн.       — С какой стати? — оторопел от такого резкого перехода к делам Мукуро. Взяв с тарелки рогалик, он в пару укусов умял его и потянулся за следующим.       — Ну, не за городом, конечно. Твоя основная задача — приглядывать за наследником. Цуной.       — С какой стати я должен делать это? — ещё раз уточнил Мукуро.       — Это тебе поздравительная работа в честь освобождения из Вендикарте, — невозмутимо сообщил Реборн.       Рогалики исчезали с тарелки, как по волшебству.       — Ты нанимаешь волка, чтобы он сторожил жирную овцу? — хищно усмехнулся Мукуро, слизывая с губ шоколад.       — Что-то в этом роде. Куда разумнее, чем нанимать овец сторожить овцу.       Разноцветные глаза с прищуром смотрели на Реборна.       — А что заставляет тебя думать, что я…       — Повешу волчью шкуру, как трофей на стену, или сделаю чучело, если что-то пойдёт не так. Хоть что-то. А потом уже буду разбираться, виноват волк или нет.       — А если я откажусь? — подперев рукой щёку, поинтересовался Мукуро.       — Ничего, — развёл руками Реборн.       — Ладно. Где подвох? — прищурился Мукуро.       — Его нет. Ты либо соглашаешься и принимаешь на себя некие обязательства, либо отказываешься и занимаешься тем, чем собирался.       Мукуро провёл по своим волосам рукой. Пальцы остановились у плеча и там и замерли.       — Ты отвратительный менеджер по персоналу, — наконец, произнёс Мукуро.       — Лучший, — усмехнулся в ответ Реборн.       Когда рогалики были уничтожены, а кофе в чашках закончился, Мукуро, тщательно всё взвесив, согласился.

***

      Перевернувшись на бок, Цуна скосил глаза на будильник. Его ещё полусонный мозг удивлённо вскрикнул, а сам Цуна сел на постели, удивлённо разглядывая стоящий на прикроватной тумбочке будильник.       — Да ла-а-а-адно? — Не поверил своим глазам он.       На циферблате было 12:07. Уже полдень, а его никто не разбудил? Всё ещё не веря в происходящее, Цуна поставил босые стопы на прикроватный коврик и подошёл к окну. Дёрнув шторы в стороны, он уставился в безупречно-голубое небо без единого облачка. Цикады вовсю надрывались по ближайшим кустам.       Цуна задумчиво провёл пальцем по подбородку, заодно вспоминая, что пора бы и побриться. Стоило вчера Хаято уйти, как Реборн без перерывов гонял его в хвост и в гриву до позднего вечера. Цуна даже не помнил, что ел на ужин — до того он устал. Куда уж о бритье думать.       — Блин! — опомнился он. — Я же не позвонил Хаято-сан!       Телефон нашёлся в кармане грязных после тренировки бридж. Вытряхнув его на свет божий и видя, что зарядка почти сдохла, Цуна вошёл в LINE.       «Ты как там?» — писала ему Хаято в 22:44, и с тех пор её не было в сети.       Цуна попробовал набрать её номер, но оператор, к его удивлению, сказал, что абонент вне зоны доступа. Списав это на то, что рядом с Хаято не ловит, Цуна поставил телефон на зарядку, написав ей в LINE: «Жив, но не очень. Ты сегодня работаешь? Если нет — приходи, пошлю на сегодня Реборна нафиг», и отправился в ванную — бриться.       Когда Цуна спускался по лестнице вниз, то ему стало не по себе. Некое знакомое присутствие насторожило. Он даже на мгновение замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то до боли знакомое, что-то до зубного скрежета злящее. Мысль крутилась в голове, точно заводная, но никак не могла оформиться.       Тряхнув головой, Цуна, перепрыгивая через ступеньку, миновал лестницу и пронёсся на кухню. У дверей стоял небольшой чемоданчик, судя по всему принадлежащий Реборну, раз он говорил об отъезде. У плиты привычно хлопотала Нана. Где-то на заднем дворе, судя по крикам, играли в догонялки Ламбо, Фуута и И-Пин. А вот за столом сидели Реборн и… Мукуро.       — Значит, не показалось, — хмуро изрёк Цуна, так и не миновав порог кухни.       — Добрый день, Цунаёши-кун, — расплываясь в ехидной улыбке, поприветствовал его Мукуро.       Нана, услышав голос сына, обернулась.       — Цу-кун, что будешь кушать?       Цуна посмотрел на Реборна, чаёвничающего как ни в чём не бывало. Ох, и не нравилось ему происходящее, но чему он и научился — так это не поднимать кипиш на пустом месте, не разобравшись. Хаято всегда пилила его по этому поводу, потому Цуна вошёл на кухню и уселся за свободный стул подальше от Мукуро.       — Чай, рис и мисо-суп, — запоздало ответил он Нане.       — Сейчас-сейчас, подогрею только! — И она захлопотала, гремя посудой.       Сложив перед собой руки, разглаживая и без того идеально выглаженную скатерть, Цуна, игнорируя Мукуро, высверливал в Реборне взглядом дыру.       — Это тот, о ком ты вчера говорил? — с нажимом спросил он у своего наставника. — Ты в своём уме?       Реборн поднял над столешницей свои ручки и весьма невежливо указал на Мукуро сразу двумя руками, после чего вернулся к своему чаю, прихлебывая из кружки. Этот супер-простой и супер-выразительный жест говорил сам за себя — все вопросы надо было адресовать к вредному иллюзионисту.       — Ты вот сейчас серьёзно? — спросил Цуна у Реборна.       — Более чем, но всё ещё есть шанс передумать и заменить его на кого-то из Варии… — задумчиво протянул Реборн.       — Отставить! Не нужно Варии! — взвился Цуна. — Хватит с меня Варии! По горло, блин, сыт!       — Видишь, глупый ученик. Мои решения всегда взвешенные. Так что, как бы сильно ты ни был недоволен, предложить что-то более дельное ты не в силах.       Цуна уныло подпёр рукой щёку и перевёл взгляд на Мукуро.       — Ну и, какими ты тут судьбами?       — Рогалик, — взбалтывая в стакане то ли кофе со льдом, то ли какао, ответил Мукуро.       — Чё? Какой такой рогалик?       — Ты достаточно долго развлекался тут, — заговорил Мукуро, — говоря о моей персоне как об отсутствующем, так что будь добр, дай мне заесть эту несправедливую обиду, и протяни рогалик.       Цуна проследил за тем, куда смотрел Мукуро, и обернулся. На краю кухонной стенки действительно стоял поднос, на котором горкой лежали ароматно пахнущие рогалики, видимо, только недавно вытащенные из духовки. Совсем рядом запищала микроволновка. Нана поставила перед Цуной пиалы с мисо-супом, рисом и соленьями, после чего подала ему кружку с ячменным чаем.       — Неа, сам бери, — с вызовом сказал Цуна, демонстративно прихлёбывая из кружки чаю.       Мукуро молча встал и пошёл за рогаликами лично. Сцапав сразу три штуки, он поплелся на место, но, неловко оступившись, выронил один из рогаликов, и тот полетел в мисо-суп Цуны.       — Ах вот, значит, как? — вылавливая из супа выпечку, не спросил — утверждал Цуна, после чего кинул в Мукуро разбухший рогалик, с которого тёк мисо-суп.       Тот сделал быстрый шаг в сторону, и рогалик, кувыркаясь в воздухе, закончил свой полет не где-нибудь, а на груди у только что обернувшейся Наны. Цуна съёжился в ожидании катастрофы. Мукуро, старательно (и успешно) делая вид, что он тут ни при чём, невозмутимо оказался на своём месте.       — Цу-кун! — глядя на жирно-бурое пятно, расползающееся на белой ткани фартука, возмутилась Нана. — Нельзя бросаться едой!       Рогалик одиноко растёкся лужицей по полу.       — Эм… — замялся Цуна. — Прости?       Нана с сожалением выбросила в мусорное ведро то, чем стал рогалик, и вытерла жирное пятно на полу.       — Я переодеваться, а ты — не шали! Не маленький уже! — И, грозно посмотрев на сына, она спешно покинула кухню. Они остались на кухне втроём.       — Ну, я вижу, что вы сошлись характерами, — встав из-за стола, проговорил Реборн, — так что покидаю вас с чистым сердцем.       — На кой-чёрт ты вообще его привёл?! — зашипел Цуна. — Он пытался нас убить, а моё тело — захватить. Я про тот дурацкий план по мировому хаосу и рекам крови, ты не забыл? Реборн, стой, кому говорят!       Реборн тем временем подхватил свой чемоданчик с полу.       — Очевидно, чтобы оставить его за старшего. Да и приглядеть за твоим телом — дело важное. Ну и, как нового репетитора, кстати, тоже. Развлекайтесь, — хлопнул входной дверью Реборн. Он двигался настолько быстро, что Цуна попросту не успел среагировать и услышал лишь звук. Теперь на кухне было только двое: Мукуро да Цуна.       — Приплыли… — спрятав лицо в ладонях, вздохнул Цуна. — Мой наставник укатывает по своим делам и оставляет меня с одним из самых опасных и сумасшедших ребят в мире мафии. Круто, ничего не скажешь.       — Ты кое-что забыл, — протянул Мукуро, играясь рогаликом, — одним из самых опасных и сумасшедших людей в мафии, которому ты не далее как пять минут назад грубил и отказал в рогалике. А если совсем уж точно, то одним из самых опасных и сумасшедших людей, которые могут устроить тебе буквально адский месяц жизни.       Ещё раз тяжко выдохнув, Цуна взял в руки пиалу с рисом и начал вяло ковырять свой завтрак палочками.       — И что теперь? — Он посмотрел на Мукуро.       — Поживешь пару недель, не создавая проблем. — Махнул ему рогаликом собеседник.       — И… всё?       — А чего ты ожидал? — Мукуро пожал плечами. — Не создавай мне неприятностей и проживешь комфортно и, возможно, счастливо.       Цуна насторожился, поняв, что это вполне себе угроза.       — А если создам? — осторожно спросил он. Не то что бы Цуна специально собирался идти на конфликт, но, как показала практика жизни — без случайностей никуда.       — Оя, ну тогда и я создам тебе пару неприятностей. — Рука Мукуро сдавила рогалик так, что с обоих концов брызнул шоколад.       В сознании Цуны чётко формировалась мысль: ему нужно это всё переварить. Вопросов слишком много, но и ответы на них он пока не был готов получить.       Быстро доев, Цуна встал из-за стола и сгрузил в раковину грязную посуду.       — Не будешь против, если я задам тебе вопрос?       — А от моего ответа что-то будет зависеть? — усмехнулся Мукуро.       Кухня отчётливо наполнялась отголосками странной ауры Мукуро. Цуна невольно вспоминал, прокручивая у себя в голове, тот день, когда иллюзионист чуть не прикончил Хаято и как в последствии у неё сорвало крышу, и она начала творить все те странности.       — Ты прав, даже не стоило спрашивать, — фыркнул на это Цуна и, скрипнув стулом, быстрым шагом пересёк расстояние от стола до дверного проёма. Уже в гостиной он столкнулся с Наной, несущей корзину с грязным бельём к стиральной машине. Даже не слушая, что ему говорит мать, Цуна взбежал по лестнице и хлопнул дверью в свою комнату.       В голове роились мысли — одна хлеще другой. Цуна, как никогда, нуждался в мудром совете Хаято, потому он проверил LINE, но девушка в сети так и не появилась. Это его не остановило. Открыв историю звонков, Цуна попытался набрать номер Хаято.       — Аппарат абонента выключен или наход… — не дослушав, он сбросил звонок.       Цуна спешно переоделся, нашарил в ящике прикроватной тумбочки связку ключей от своего дома и квартиры Хаято, с чётким намерением найти свою девушку и обсудить с ней нынешнюю ситуацию. С Мукуро на буксире или без него.