Пока горит мой динамит

      Вся эта шутливая перепалка и моё бахвальство — пускание пыли в глаза, и я рада, что Цуна до сих пор этого не понимает. Ну, или делает вид, что не понимает. Не знаю, насколько я наивна и допустимо ли быть столь глупой в отношениях, но Цуна, тот, кого я люблю, для меня центр вселенной. Однажды сев на поезд, я давным-давно проехала станцию «Большой пипец», но я ничуть не сожалею.       — Хаято-сан, у меня под пледом мурашки размером с кулак! Какая муха тебя сегодня укусила?! Я один, что ли, скучал?! — Гусеничкой трепыхаясь на полу, возмущался мой благоверный.       У меня поехала крыша, но пускай. Если не сейчас, то когда ещё?       Парой шагов миновав расстояние до укутанного мною в плед Цуны, я рукой толкнула его обратно на пол, и он завалился на бок.       — Хаято-сан, блин! — На меня с раздражением уставились, явно мечтая придушить, но я лишь усмехнулась, садясь на Цуну сверху:       — С кулак, говоришь? Можно проверить?       И Цуна растерялся. Он был в этот момент невероятно трогательный с этими его вздыбленными волосами, торчащими в разные стороны. Немного нервно пытаясь вырваться из плена пледа, он смотрел на меня своими невероятно «вкусными» шоколадными глазами. В этот момент каряя радужка напоминала мне какао-порошок.       — Рыбка, можно я тебя «съем»? — расплылась я в улыбке, усаживаясь на Цуне удобнее, широко расставив ноги, насколько позволяла джинсовая ткань платья.       — Что, прямо здесь? — опешил он.       Зачем мне другие парни, когда есть такой вот Цуна? Довольно милый парень, если не гладить его против шерсти. Добившись взаимности, я не пойду иной дорогой, что бы мне не втирала Хаято этого мира. Она может быть сколько угодно счастлива или несчастлива со своим Кёей, но для меня существует только этот милый парень.       Видя то, как одновременно оторопело и в предвкушении смотрит на меня Цуна, услышав, что я его «съем», я закусила нижнюю губу и взялась одной рукой за собачку молнии у ворота, второй рукой помогая Цуне вырваться из кокона. Чуть повизгивая, молния поддалась моему минимуму усилий и поползла вниз. То, что на мне нет лифчика, очень понравилось моей Рыбке, если судить по тому, как дёрнулся у него кадык при сглатывании. Я же, дразня, медленно расстёгивала молнию, дойдя только до начала живота.       Внезапно меня дёрнули на себя, и я плюхнулась высвободившемуся Цуне на грудь. Когда его чуть обветренные губы коснулись моих губ, я закрыла глаза, обвивая руками его плечи.       — Я тоже… скучала… — выдохнула я, когда мы разорвали поцелуй, а Цуна перешёл к активным действиям. Приспустив платье, он коснулся пальцами моего плеча, а затем прильнул к нему губами.       Допустимо ли так скучать по кому-то, не видевшись какую-то жалкую неделю? Словно и не неделя вовсе, а целая вечность. Но, судя по активности Цуны, об этом парилась только я одна. Тихо млея с ласки, я краем уха уловила посторонний звук.       — Эй, Цуна… — Коснувшись его волос, я распахнула глаза.       — Что? — недовольно пробурчал Цуна.       Пытаясь понять, что же не так, я чуть повернула голову и тут же пожалела об этом. Цуна, заметив, что я напряглась, прервался, а затем сдавленно ойкнул. Тем временем на входе на этаж застряли Лал, Бьянки и Рёхей с абсолютно окаменевшими лицами. Фыркая с такой реакции, я вернула верхнюю часть платья на плечи и застегнула ворот.       — А постучать? — хмыкнув, я слезла с цуниных колен и расправила несуществующие складки на подоле.       Моя подколка подействовала так, как и надо: все заметно встряхнулись. Лал бодренько так зашагала в нашу сторону.       — Быстро в переговорную! Мы теряем время! — довольно грозно воскликнула она.       Переглянувшись с Цуной, мы ринулись на выход, только я подхватила с пола плед, на ходу сворачивая его.       — А что случилось-то? — уже в лифте спросил Цуна.       Кабина поползла вверх.       — Пришло экстренное послание. Закодированное, — избегая смотреть на меня, ответила Бьянки.       — И без тебя, Савада, мы никак не можем его просматривать! — вторил ей Рёхей.       Я удивлённо вскинула бровь и уставилась на Лал. Та, вздохнув, снизошла до объяснений:       — По регламенту мы обязаны следовать своим ролям. У Савады высший чин, следовательно, он и решает, принимать входящее или нет. И да, опережая твои глупые вопросы, — она стрельнула взглядом в Цуну, — ты должен присутствовать.       Ох уж эта бюрократия, будь она неладна. Но бог с ним.       — А известно, кто на связи? — доставая из кармана пачку сигарет, спросила я. Похоже, никого это даже не удивило и не возмутило.       — Код состоял из запятых.       — А, ну ясно, — закивала головой я, чиркая зажигалкой, — они.       Про «они» понял даже Цуна в данном контексте, так что ему прояснять не пришлось. Ничего, такими темпами он скоро начнёт разбираться во всех нюансах Вонголы, а особенно связанных с Варией. Коль на то пошло, запятая как срезанная голова — код, обозначающий убийство. Ну кто, как не Вария будет этой хренью пользоваться?       Не теряя времени даром, наша немногочисленная компания высыпала из кабинки лифта и поспешила за Лал, чинно меряющей шагами коридор. На этом этаже я ещё не была, так что мне ещё пришлось запоминать дорогу. Как же много я пропустила однако.       В переговорную я зашла предпоследней. Перед мониторами за прямоугольным столом собрались Такеши, Реборн, Фуута, Кусакабе Тецуя (Кё представляет, что ли?) и жопастый мужик, чьи телеса были как три меня вместе с сиськами в обхвате. Меня даже заинтересовало, кто это. Кого-то он мне напоминал, но до того смутно, что идентификации не подлежал.       — Десятый, могу ли я включить видео-сообщение? — стоило мне сесть на свободное место, как жопастый обратился к Цуне.       — Э-э… Ну да, — кивнул Цуна. — Включай.       Бьянки пришлось сесть рядом со мной, и от этого ни ей, ни мне приятно не было. Сигарета ложилась меж губ как влитая, и только благодаря ей я могла терпеть свою соседку.       — Тогда я включаю, — отчитался жопастый и заколотил по клавиатуре.       В следующий миг я простилась со слухом:       — Врааааааааааааааааааааааай! Вы там ещё живы, мелкие отбросы?! — «поприветствовал» нас Скуало. Явилось, чудо голосистое. Вмиг моё сознание помутнилось, а в голове образовалась чёрная дырища, пожирающая все цензурные слова. Нет, мне нравится мой дружбан, но…       — Скуало!!! — радостно возопил Такеши, аж привстав с кресла в полном восторге.       Ты ещё с ним потрахайся, блин. Отдайся со всеми потрохами.       — Выруби к чёрту эту хрень! Не хочу слушать! — правильно отреагировала Лал, источая жажду убийства. И я разделяла её чувства.       — Пхахахах, Вария экстремально в своём амплуа! — Ой, да иди ты, Рёхей.       Жопастый забубнил что-то насчёт того, что звук и так был автоматически поставлен на минимум, параллельно шаманя над своей клавиатурой. Звук и правда заметно убавился, благо, Скуало молчал, будто бы ждал, когда мы закончим плакать от его громкости.       — Слушайте сюда, мелкие засранцы, — вновь «заговорил» Скуало, — Альянс семей перетянул одеяло и взял управление на себя. Вам же приказано напасть на японскую ветвь Мильфиоре через пять дней!       — Альянс совсем страх потерял… Командуют семьёй Десятого Вонголы так, будто они их собственность… — впервые за всю эту встречу прокомментировал ситуацию Реборн, и мне стало жутко от одного его вида. Похоже, передёрнуло не только меня одну. Все дружно посмотрели на злющего, как чёрт, Реборна.       — Сам не в восторге от этого дерьма, — продолжил Скуало, — но если хотите что-то высказать Альянсу, то расхреначьте базу Мильфиоре и останьтесь в живых. Живы будете — ещё свидимся. Отбой! — И запись закончилась.       Переговорная потонула в отвратительно-мутной тишине, низвергнувшейся на наши головы. Я пыталась переварить сказанное. В голове крутились «пять дней» и «альянс». Опять эти уёбки втравливают нас в сомнительное мероприятие.       — Тут ещё карты и инструкции… — неуверенно выдал жопастый, выглядывая из-за монитора.       Бомбануло всех, но кое-кого сильнее. Под мощным ударом стол чуть не подкосился. Мониторы едва ли не попадали, нам пришлось их придерживать.       — Цуна?.. — Удивлённо распахнула глаза Бьянки.       Цуна стоял, так и опустив кулак на стол. Лакированная поверхность пошла трещинами. Стол был безбожно испорчен. Воздух стал каким-то тяжёлым. Я такое испытывала на конфликте колец, когда Цуна разозлился из-за Занзаса…       Не глядя ни на кого из нас, Цуна вышел из-за стола — только скрип колёсиков кресла по полу и послышался. Когда за ним закрылись двери в переговорную, я почувствовала на себе внимательный взгляд. Оторвавшись от лицезрения дверей, я посмотрела на Реборна.       — Не будешь его догонять?       Мне не нужно было несколько раз повторять. Выбравшись из-за стола, я поспешила на выход — догонять Цуну.