***
Сквозь сон он почувствовал, что его ласково гладят по голове. Было очень удобно лежать, учитывая, что он валялся на бетонном полу. И так тепло. Его окутывало умиротворение. Цуна сонно заворочался, подмечая, что ему трудно двигаться — что-то мешало. — М-м?.. — Он сонно приоткрыл глаза. Всё было мутным. — Ну и кто посмел отделать моего Тунца? Я твоя царица и Бог, единственная и неповторимая суверен и законный владелец. А теперь, рыбка, тебе слово, — прозвучало слишком знакомо, до боли привычно. Опешив, Цуна широко распахнул глаза и уставился на Хаято, наконец-то осознавая, что он укутан в плед, а его голова покоится у неё на бёдрах. — Хаято… сан?! — удивлённо, а после и вовсе радостно воскликнул Цуна. — Ну, ну. Тише, болезненный мой. Я тоже рада тебя видеть. — Хаято улыбнулась и вновь коснулась его волос своими потрясающе длинными пальцами. Хаято выглядела плохо — светлая кожа имела нездоровый бледный оттенок, почти как мрамор, а светлые волосы лишь подчёркивали усталость девушки. Он с облегчением откинулся головой обратно ей на бедро и заулыбался, как распоследний дурак. — Значит, дело рук Кё. — Послышался вздох Хаято. — Тебе разрешили выйти из палаты? — всё же спросил Цуна, любуясь на неё. Пришло позднее осознание: он сильно соскучился. — Пф, да двадцать раз они мне разрешили. Я сама выбила из них согласие! — Хаято заговорчески подмигнула. Цуна, не сдержавшись, тихо рассмеялся. И тут ему с опозданием дало в живот — Кёя сильно приложил. Болело адски. — М-да, Кё сдерживаться не умел, а этот — особенно, — фыркнула Хаято. Вспыхнуло пламя Солнца, принося немного облегчения. — Спасибо, — поблагодарил он её. — Всегда пожалуйста. Они замолчали. Цуна тихо млел от того, как Хаято играется с его волосами. Это было одновременно и щекотно, и невероятно приятно. Каждый раз до мурашек. — Так почему ты проиграл? — Настиг его вопрос. Цуна поморщился: — Я получил новую силу, и… С управлением проблема, придётся осваивать. И коробочка… — А с коробочкой что? — Хаято нахмурилась. — У меня её нет, — недовольно буркнул Цуна. — Поняла, приняла, осознала. Только было приладившийся с удобством Цуна непонимающе уставился на Хаято, которая принялась копаться по карманам джинсового платья. На свет божий были извлечены две коробочки атрибута Урагана, если судить по красному цвету сторон. — У тебя их целых две, — с завистью засопел Цуна. Хаято как-то странно посмотрела на него, отчего-то нервно втягивая голову в плечи. — Это… типа не мои. Помнишь мильфиоровцев? — Ага, помню, — кивнул Цуна, и тут его осенило. — Так это… — Именно! Я чё, дура, подходящие для себя коробочки не брать? — гоготнула Хаято, но её задорный смех прервался. Она стала предельно серьёзна. — Так что, Кё тебя задрочил за отсутствие коробочки? Ты поэтому всрал бой? — Типа того… — не хотелось этого признавать, но да. Шанс победить был да уплыл. Сказывались боевые характеристики и оружие, которого у Цуны не было. Хаято подкинула на ладони коробочки. Соприкоснувшись металлическими гранями, они со звоном ударились друг об друга. Цуна не понимал, чего она такая радостная. Обычно Хаято так себя вела, когда видела перед собою цель, к которой методично шла. — Раз у тебя нет коробочки Неба, то я её тебе сделаю! — Она показала Цуне большой палец. — Чта?.. — только и мог, что проблеять Цуна. Хаято пихнула ему под нос коробочки. — Я поговорю с Его Величеством титаном и вторгнусь в то, что спрятано внутри. Будет тебе коробочка Неба. — В смысле?.. И при чём тут титан? Хаято смотрела на него, как на придурка. Не хватало только у виска пальцем покрутить. — Так коробочки сделаны из титана, неужели не заметил? И это ахринеть как разумно, ибо многие недооценивают двадцать второй элемент в подгруппе переходных металлов. Инноченти шарил, уважаю чувака! Для работы с пламенем титан — самое то! — Всё равно не понимаю, о чём ты… — Цуна чувствовал себя беспомощно, когда Хаято говорила что-то из той стези, в которой он ни в зуб ногой. Да и порой Хаято заносило, если говорить начистоту. — Как ты собираешься сделать коробочку Неба? Ты же даже не механик… Хаято грозно погрозила ему пальцем. — Я — нет, но у нас в убежище есть механик, который объяснит мне основы. А как залезть в «начинку»… Разберусь! Мне интересно утереть Кё его нахальный курносый нос! Тоже мне, коробочками придумал мериться! Хорошо хоть только ими… — Иногда ты до невыносимости странная… И что я в тебе только нашёл? — Покачал головой Цуна. Порой Хаято ставила его в тупик. — Не, ну я иногда лажаю, кто спорит… — Ага. Ты лажала и в первый месяц нашего знакомства. Клянусь, ты была на высоте! В следующее мгновение Цуна ласточкой, упакованный как надо в плед, полетел носом в пол.Титаномахия будущего. Взрыв 85. Поражение
27 марта 2019 г. в 21:08
— Всё же, иногда я не понимаю мужчин, — за их спинами раздался голос Лал. Оглянувшись через плечо Кёи, Цуна увидел, как она сокрушённо качает головой, и былая спесь спала. Стушевавшись, он смутился.
— Извини?..
Лицо Лал вытянулось. В глазах читалась смесь осуждения и недоумения.
— Реборн мне слишком задолжал.
Цуна хотел было ещё раз извиниться, но Кёя, всё ещё держащий его за руку, явно устал вести праздную беседу. В следующее мгновение Цуне пришлось блокировать удар, отбрасывая нападающего.
— Хибари-сан! Ну нельзя же так, без предупреждения! — возмутился он, потирая предплечье. Удар был хорош, ещё отзываясь в мышцах.
Ухмылка тронула губы Кёи. Всё ещё стоя в расслабленной позе, будто его только что не откинули, он вытащил из-за пазухи коробочку. Щелчок открытия, — и в его руках тонфа, окутанные пламенем Облака. Цуна понял, что Кёя не шутит. Воззвав к пламени Неба, он порядком опешил. Пламя было другим, непривычным, оно словно выплёскивалось из глубины самого сердца. Оранжевые всполохи были яркими, концентрированными. Это пламя способно на многое.
— Малыш Аркобалено сказал, что я могу делать с тобой всё, что захочу, — вырвал из раздумий голос Кёи.
«Я прибью Реборна! Даже не предупредил!» — мрачно подумал про себя Цуна, занимая боевую стойку, которой его обучил Реборн в тренировках по смешанным единоборствам.
От Кёи хлынула удушающая аура — сила его атрибута устрашала. Цуну чуть не сбило с ног; пламя на перчатках и во лбу задрожало от дуновения воздуха. Не сдерживаясь, сверкая своими пугающе-серыми глазами, Кёя снова набросился на Цуну, вложив в удар правой тонфой куда больше силы, чем в прошлый раз. Цуна вновь блокировал и отвел атаку, на вспышке пламени отскакивая в сторону; кувыркнувшись в воздухе, он приземлился на ноги и присел.
— Этим ударом вы могли мне все кости переломать! — возмущённо выпалил Цуна.
— Но не переломал же? — хмыкнул в ответ Кёя. — В этой битве нет правил. Два хищника делят добычу. Один победит, другой проиграет. Всё просто.
— Тогда я одержу победу!
— Тогда иди и попробуй. — Кёя поманил его рукой.
Слегка прищурившись, Цуна бросился вперед. Кёя не остался в стороне, и, замахнувшись на него рукой, сжимающей тонфа, он усилил своё пламя Облака. Цуна резко замер и выставил перед собой руки, выпуская в противника скопление пламени Неба. Два атрибута столкнулись. Всё вокруг завибрировало так, что Лал Милч была вынуждена зажать уши — звук был невыносимым, к тому же сила при столкновении пламени была такой, что её тут же отбросило назад. Да так, что она больно ударилась спиной о стену зала.
— Кретины… — только и могла, что прокомментировать Лал. А затем Цуна сделал нечто такое, за чем её человеческий глаз был не в силах уследить: направив руки вниз, он активировал пламя Неба; раздался непонятный звук, и Цуна исчез. В следующее мгновение Кёя, перехватив его запястье одной рукой, прыгнул вверх, чтобы мощным ударом тонфа отправить того в полёт.
— ЧЁРТ! — громко и отчётливо выругался Цуна, видя стену, с которой он вот-вот столкнётся. Но в последний миг ему удалось извернуться и врезаться в стену ногами, а не головой, да так, что от столкновения его стопы вошли сантиметров на двадцать в бетонное покрытие, и оно рассыпалось, опадая кусками и мелкой крошкой на пол. В стене теперь зияла огромная вмятина.
Цуна завёл руки за спину, выпуская «жёсткое» пламя и на этой силовой волне вновь бросаясь на противника, и попытался провести апперкот, но вместо этого получил мощный удар стальной тонфой под дых. Его скрутило в бараний рог от боли, но он не сдался. Когда Кёя вновь отшвырнул Цуну в сторону, полагая, что с противником покончено, то Цуна собрал всю свою волю в кулаки и бросил Кёе в лицо сгущенную массу из пламени Неба. Кёе пришлось принять её на защитную стойку тонфой, и на его физиономии отчётливо прочиталось удивление — локтевая и лучевая кости хрустнули. Стальная тонфа упала на пол со звоном и откатилась в сторону.
Кёя удивлённо смотрел на свою руку. Цуна подумал, что это его шанс. Быстро развернувшись, он попытался ударить противника кулаком в грудину, но Кёя, как ни в чём не бывало, отвел удар предплечьем и отшатнулся.
— Неплохо, — похвалил его Кёя, — не ожидал, что ты так сильно меня заденешь.
Цуна перевёл дух. Кёя был сильным противником, очень сильным, а тут ещё и новая сила, которая не поддавалась. Пламя стало до того мощным, что управляться с ним играючи, как это было раньше, больше не получалось. Цуну заносило на поворотах, да и в целом пламя можно было сравнить с необъезженной дикой лошадью или пустынным верблюдом.
Вот верблюды — те ещё своевольные твари, он понял это во время своего путешествия по Сахаре. Такой была и новая сила.
«Но эти новые перчатки и пламя… — Вытирая испарину, выступившую на лбу, Цуна сжал руки в кулаки. — Они же меня высасывают дочиста. Даже с одной рукой Хибари-сан всё равно ведёт…»
— Эй, зверёк, — Кёя явно обращался к нему, Цуне, чему последний был совсем не рад, — помнишь, что я тебе говорил?
О да, такое забудешь. Вот только сил почти не осталось. Облачная тюрьма и без того выжала из Цуны все соки, а этот бой буквально проходил на силе воли.
— Савада, ты хотел его победить, — напомнила ему Лал, почему-то взлохмаченная и порядком потрепанная.
Цуна злобно скрипнул зубами. Про Кёю, эту его личную Немезиду, вряд ли забудешь. Особенно когда она стоит неподалёку, и даже держа в одной руке оставшуюся тонфу, источает жажду убийства, да такую, что кто другой на месте Цуны обмочил бы штанишки.
— С вами забудешь… — поднимаясь с пола, пропыхтел Цуна и чуть не пошатнулся, когда его повело в сторону.
Кёя атаковал первым. Цуна с трудом уклонился от удара, а потом отпрыгнул, когда его поспешили ударить замахом тонфой. Когда тонфа пролетала над его головой, Цуна схватил её обеими руками и перекувыркнулся, перелетая через Кёю, после чего упал на одно колено у него за спиной. С трофеем.
— Вао, — присвистнул Кёя, разглядывая свою коробочку, которую Цуна зажал между пальцев. — Ну что ж, попробуй её открыть, зверёк.
Проглотив очередного «зверька», Цуна сконцентрировал в перстне Вонголы пламя и погрузил каст кольца в углубление коробочки Облака, молясь, чтобы пламя Неба действительно открывало любую коробочку, как ему рассказывали. Раздался характерный хлопок-щелчок. Из коробочки, как того и желал Цуна, вылетел игольчатый шар, закручиваясь в полёте так, что его ударной силой наверняка можно превратить внутренности в кашу.
С самодовольным выражением на лице Кёя выудил из внутреннего кармана простое с виду колечко, надел его на палец и… Достал точно такую же коробочку — близнеца той, которую сжимал Цуна. Да и открыл. Из неё вылетел игольчатый шар.
— К-как так?.. — беспомощно пробормотал себе под нос Цуна.
Два игольчатых шара столкнулись. Бешеная сила Облака и Неба. Вибрируя, издавая воистину чудовищные звуки, игольчатые шары… И тут Цуна впервые понял, что это не игольчатые шары, а животные — крошечные ёжики с большими стальными иглами на спинах. Ежи напирали друг на друга.
— Зверёк, ты интересный противник, — то ли насмешливо, то ли с одобрением произнёс Кёя. — Я хочу сразиться с тобой, когда… Ты станешь сильнее и найдёшь свою коробочку. Я слышал, есть и коробочки атрибута Неба.
С утробным визгом ёж Цуны был поглощён коробочкой Кёи.
— ЧЁ-Е-Е-ЕРТ! — разнеслось по всему залу.
Лал наблюдала за тем, как Цуна в отчаянии ударяет кулаком по бетонному полу. Кёя, придерживая сломанную руку, подошёл к нему и забрал свою коробочку, убирая её за пазуху. Впрочем, утешать Лал никогда не умела, да и не считала нужным. Оглянувшись, она посмотрела в спину удаляющемуся из тренировочного зала Кёе, и покачала головой.
— Савада, пара часов на отдых — и я расскажу тебе о коробочках чуть больше, — оповестила Лал порядком поникшего Цуну и, не дождавшись ответа, покинула зал.
Цуна без сил повалился на пол, с остервенением сдирая с рук варежки и отбрасывая их в сторону. Исход поединка решил атрибут коробочки. Цуна мог на пятьдесят процентов использовать любую коробочку, но это не сравнится со ста процентами. Между этими числами целая пропасть.
Заведя руку за голову, Цуна откинулся на спину и закрыл глаза, чувствуя себя выжатым насухо. Не было сил подняться, да и в сон клонило — сказывалась недавняя нехватка кислорода. Зевнув, Цуна закрыл глаза и сам не заметил, как задремал.