Чёрное зеркало

      Уже целых два часа в поместье мафиозной семьи Темпеста* царил шум, гвалт и беспорядок. Слуги, наемники клана, телохранители — все они рыскали по территории в поисках одного-единственного человека. Велия Гвидиче делла Инганнаморте*. Местная бестия с эгоистичным, коварным, алчным, подлым и наглым характером, безумно умными мозгами, но несмотря на это с суицидальными замашками. Именно поэтому, спешащий по коридорам поместья и тихо матерящийся в себя молодой мужчина, который был приставлен к дочери мафиозного магната для её охраны от самой себя (защита девушке была не нужна - та с детства не хотела себе второй "тени"), сейчас рвал и метал. Он не понимал, как эта девчонка, двадцати пяти лет отроду, могла так сильно вывести его из равновесия уже через две недели. В своих кругах, кругах мафиози, он прослыл самым невосприимчивым и спокойным человеком, поэтому такой поворот событий совершенно не укладывался у него в голове. И как эта высоченная дылда (кстати, это не преувеличение: девушка стояла вровень со своим телохранителем, который в свою очередь был почти метр девяносто) могла так бесшумно и незаметно уходить из-под его контроля раз за разом?! И сбегала она не навстречу с женихом, нет, даже не для того, чтобы погулять с подружками, а лишь для того, чтобы залезть в петлю или своровать у кого-нибудь пистолет и застрелиться. Зачастую охранник находил ее в постели, наглотавшуюся таблеток и с пеной у уголков рта, но вовремя звал врача. И никто, совершенно никто не знал, почему все так. Даже ее отец — он говорил лишь то, что все это началось пятнадцать лет назад. Мафиози тихо хмыкнул — пятнадцать лет для суицида. Да уж, не везет девушке.       В очередной раз свернув за угол, телохранитель пошел в сад. Позади него находился маленький амбар, где хранились садовые инструменты, саженцы деревьев, семена растений и прочее. Там он еще не смотрел. Дойдя до тяжелых дверей по мощенной камнем дорожке, он оглядел огромный амбарный замок, покрутил его в руках и опустил. Единственное место, где он еще не смотрел — это место. Мафиози нахмурился, топнул носком туфли. Еще разок осмотрел строение и тут его взгляд зацепился за открытое окно. Так, что тут у нас… Подойдя к проёму, он оглядел тусклое помещение сквозь пыльное стекло, освещаемое лишь маленькими окошками. Вроде бы никого. Мужчина скрипнул зубами. Возможно госпожа Велия здесь, но чтобы открыть дверь нужен ключ, которого у него, собственно, не было. И пистолет он не взял — так-то бы мог раскурочить замок выстрелом, но увы. Цыкнул языком и поспешил в поместье. За ключом или пистолетом — не важно. Что скорее попадется.       Девушка, вовремя спрятавшаяся за объемными мешками с зерном, выдохнула и поднялась. Работающий мозг подсказал: надо торопиться, иначе телохранитель Амадей придет и будет больно энному месту. А этого нельзя было допустить: прямо сегодня она хотела сдохнуть, как никогда. Пятнадцатое июля. Даже отец забыл, что он заставил сделать свою дочь. От этого горечь, застрявшая липким шаром в горле и где-то в диафрагме, делала все больнее, но Велия не плакала — она не имела на это прав. То, что она сделала навсегда лишило ее теплых чувств к человечеству. К самой себе. Подойдя к потерянной в процессе «прятки от злого Амадея» веревке, она еще раз дернула ее в стороны, проверяя на прочность. Вены на ее накаченных руках вздулись, мышцы налились сталью, — но веревка даже звука не издала. Девушка удовлетворенно кивнула — пойдет. Вообще эту особь женского пола с натяжкой можно было назвать девушкой — только в фильмах и сказках дочери мафиозных магнатов добрые девочки одетые в платьица в пол. В жизни же им приходится трудиться, чтобы тебя не похитили и не прикончили где-нибудь на мусорный свалке рядом с воняющими смрадом отбросами. Хотя сами похитители воняли не лучше — доводилось в детстве наследнице семьи быть в похищаемых.       Велия чуть попрыгала на месте — она всегда так делала, когда была в нетерпении. Подставив стул, встала на него и сделала петлю. По ее подсчетам Амадей уже дошел до своей комнаты и достал пистолет. В том, что он пойдет именно за оружием она не сомневалась — поведение телохранителя становилось предсказуемым с каждым вместе проведенным часом, наполненным внимательным изучением. Порой охранник зябко передергивал плечами от тяжелого взгляда наследницы семьи, пронизывающим насквозь и замораживающим на месте, заставляющим пасть на колени и за что-то просить прощения, хотя ты и сам не знаешь, что сделал. Порой такие чувства возникали и у бывалых мафиози; даже у «благородных», заплывших жиром других мафиозных магнатов вдруг начиналось неуправляемое холодное потение и заметное дрожание колен. Госпожа Темпест на это лишь ухмылялась.       Тихо вздохнув, она еще разок дернула висящую веревку и влезла в петлю. Ох, ну наконец-то ее желание сбудется! В последний раз вздохнув, Велия соскользнула со стула.

***

      Первое, что почувствовала девушка — жар. Нестерпимый, палящий, адский, невыносимый, удушливый жар. Даже место, на котором она лежала источало духоту. Разлепив глаза, сразу же зажмурилась — сухой ветер резанул по открывшимся яблокам, как наждачной бумагой. Еще немного полежав, она снова предприняла попытку посмотреть где она, и, надо сказать, ей это удалось. Вот только Велия до сих пор чувствовала некий дискомфорт и картинка перед глазами настойчиво плыла. Девушка дотронулась пальцами до горящего горла, — казалось, туда вылили магму и посыпали горящими спичками, — верный признак того, что она точно вешалась. Ее успели спасти? Или она сейчас в Аду? Что из двух?       Ответ на свой вопрос Велия нашла и, как знак этого, громко присвистнула. Когда глаза привыкли к резкой смене температур, девушке открылась картина по-истине дьявольская: она находилась на возвышении, а под ногами у нее распростерся настоящий ад. Люди корчились в ярких всполохах пламени, надрывно кричали, срывали себе глотку и раздирали горящую кожу отросшими ногтями. Велия уже видела подобное, — недруги мафиозных семей весьма жестко убивались, — но даже ее замутило. Оторвав взгляд она устремила его дальше. Все та же картина, — только вдалеке виднелись какие-то остроконечный скалы. Солнца или луны не было, что окончательно убедило Велию в том, что она наконец-то сдохла. Несмотря на все доказательства, что это — Ад, она все равно не могла в это поверить. Пятнадцать лет — это вам не арбуз целиком глотать!       А еще в этом месте было жарко. Чрезвычайно жарко. Воздух, набирающийся в легкие, обжигал органы (или что там теперь у нее?), горло горело, голова начала гудеть от мучительных криков и визга. Цыкнув, девушка отвернулась, мысленно желая успокоения этим душам. Хоть она и мафиози, но человечность у нее уже не отобрали. Вы спросите, а как же ее равнодушие к людям? Все просто: это всего лишь обычные, обнаженные и полностью раскрытые души людей, не способные соврать. Наверное, именно поэтому она им сочувствует. Или просто она сама стала такой душой и перестала надевать на себя маску равнодушие? Кто знает.       Она оглянулась, чтобы рассмотреть что было за ее спиной, но зацепилась глазами за старца, что сидел на самом краю возвышения, где находилась Велия. Она даже задержала дыхание, смотря на раскинувшуюся картину, от которой, как ни странно, веяло каким-то величием и благородством — седые волосы, завязанные в пучок на затылке, начинающаяся лысина поблескивала от реющих языков пламени, красная рубашка свободно сидела на старческом теле, а что было на ногах она не видела: те свисали вниз.       Ещё немного постояв, она подошла к деду и резко свалилась рядом. Старик, как ни странно, не обратил на это никакого внимания: он все также сидел и смотрел вниз на горящих людей с полным безразличием, иногда отвлекаясь от созерцания и направляя свой взгляд на раскрытый свиток, лежащий у него в руках. Девушка заглянула краем глаза в него, но ничего не поняла — там были начертаны какие-то незнакомые ей символы. Она даже начала подозревать то, что это и вовсе не человеческий, поскольку такой язык она ещё не видела нигде. Пожав плечами, отвернулась и посмотрела вперёд на острые штили скал. Так прошло некоторое время, наполненное мучительным криками грешников, пока старик не оторвался от своего свитка и не посмотрел туда, куда смотрела Велия. — Ты очень странный человек. — наконец произнёс он, откладывая свергнутый в изначальную форму свиток, и кинул взгляд на передернувшую плечами девушку. — Вы про то, что я живу мимолетным желанием и стараюсь его исполнить? Мне плевать, что вы думаете, но я всегда так поступала, поступаю и буду поступать. Даже если потом будет плохо, я никогда не стану сожалеть о содеянном. — отстраненно отозвалась та, болтая ногами в воздухе. Старик тяжело выдохнул. — Так я и не говорил, что это плохо! — возмутился дедушка, из-за чего Велия кинула на него недоуменный взгляд. — Но я не об этом. — А о чём? — растерянно моргая, заинтересовалась девушка, почесывая короткие волосы на затылке. Она и правда понятия не имела, о чем говорит старик. — Ты не ценишь свою жизнь, но превозносишь чужие, хоть и являешься разбойником. — довольно равнодушно махнул костлявой рукой старик, косясь глазами на вновь передернувшую плечами и нахмурившуюся Велию. — Не разбойник, а мафиози. Это разное. — отвернулась суицидница от старика и вновь отстранённым взглядом вперилась в горный хребет на фоне ярко алого горизонта. Бросила мимолетный взгляд на деда. Тот все ещё ждал ответа. Пришлось отвечать. — Каждый рожденный человек имеет право на жизнь. Этого захотела Фортуна — единственный Бог, в которого верят такие, как я. И это право на жизнь я не в праве отрицать. И мафиози в перестрелках осознают, что совершают грех, поэтому они даже не надеятся на попадание в Рай. Именно поэтому все они одинаково оценивают жизни и старательно запоминают каждую загубленную. Я не особенная, я одна из многих.       Старик хмыкнул. — Но ты все равно не ценишь свою жизнь. — на эту фразу Велия скрипнула зубами, но промолчала, вновь накидывая на своё лицо безразличие. Дед ещё немного протаранил глазами холодную маску девушки и отвернулся. Помолчал ещё немного. — Знаешь, в этом адском пламени есть человек, убиенный тобою. — поймав одновременно заинтересованный и недоуменный взгляд Велии, поспешно продолжил: — Если сможешь его найти, я поверю тебе и сделаю небольшой подарок.       Девушка нахмурилась. Она никогда не побеждала в азартных играх, так как небезызвестная богиня фортуны наделила её удачей только в выживании (даже когда она хотела самоубиться), но обошла стороной дар к азартным играм, поэтому Велия всегда проигрывала в них. Но, несмотря на эту маленькую слабость, мафиози любила карты, казино, рулетку и тому подобное. Поэтому она кивнула и старик махнул своей костлявой лапищей в сторону корчащихся людей.       Так прошло около часа. За это время Велия успела насквозь пропотеть от жары, но она все равно настойчиво искала знакомое лицо. Масса душ копошилась, смешивалась, сбивала с мыслей, из-за чего приходилось вновь браться за поиски. Вообще наследница очень даже вспыльчивая личность, поэтому где-то на половине пройденного времени она рявкнула о том, чтобы они наконец остановились и не мельтешили, но те её не услышали, что ожидаемо. А рядом сидящий старик поблескивал в её сторону странно чёрными глазами и едко усмехался, — ему весело было наблюдать за потугами девушки. А той оставалось лишь страдать, ведь проигрывать она не любила, а забирать свои слова она не хотела, — только не после этих насмешек со стороны старца. Наконец, зрение выловило знакомое лицо и мафиози возликовала. — Нашла! Вон там, в левой стороне, я его три года назад убила в перестрелке! Я даже его имя знаю, у него жетон был! Макс… Максимилиан Редил, вот! — радостно воскликнула девушка, вскакивая на ноги и хлопнув раз в ладоши. Конечно, это ведь пятый раз за всю её жизнь (и немного смерть), когда она выиграла в споре! — Молодец. — улыбнулся старец и взял в руку все ещё лежащий рядом свиток, ударяя себя по коленями и резво поднимаюсь. Скатанная бумага в руке внезапно объялась на секунду пламенем и истлела в пепел, уносясь вслед за гуляющим сухим ветром. Девушка нахмурилась, впервые задумавшись о том, кто этот… это существо?       Когда девушка уже подняла взгляд на лицо старца и хотела спросить кто он, она обомлела. Перед ней было весёлое лицо, уже изрядно помолодевшего, но все того же старика. И, что самое главное, оно продолжало молодеть прямо на глазах. Не успела она сказать ни слова, как начала куда-то проваливаться, будто под её ногами возникло болото, — она забарахталась, пару раз ругнулась и обратила внимание на молодой голос только тогда, когда он произнёс: — А вот и мой подарок!       И девушку резко затянуло в вязкое пространство, сопровождая хлопком чёрных крыльев и летящих от них перьев.

***

      Велия проснулась от своего же крика. Открыв глаза, резко замолчала, уставившись в потолок. Что-то не так — сразу поняла она. Тело было закутано, будто в смирительной рубашке, было жарко, глаза болели и слезились от столкновения со светом, руки и ноги ломило, будто она весь прошлый вечер бегала от погони и растягивалась на шпагат. Крутить головой не получалось, — что-то мешало это сделать и бывшая мафиози могла только оглядывать слезящимися глазами помещение и мысленно паниковать. Глазные яблоки могли уловить только три вещи: она явно не дома, произошедшее ей явно не приснилось (это ей подсказала интуиция) и она в детской кроватке. Делался лишь один вывод: она стала ребёнком.       Будто в ответ дверь отворилась и в комнату вылетела счастливо улыбающаяся женщина. Она была какой-то странной: линии изгибов были уж слишком плавными, — будто нарисованными. Черты лица мягкие, пухлые губы яркие, сочного красного цвета, длинные черные волосы собраны в пучок, а большие фиалковые глаза смотрят так живо, ярко, весело и задорно, что Велия, как-то сама по себе, неосознанно тепло улыбнулась в ответ. — Вайс, иди сюда! Малышка Ву проснулась! — крикнула в проём с открытой дверью женщина, осторожно беря на руки малышку Велию, которая теперь Ву. В ответ из коридора разнеслись торопливые шаги, явно мужские, и в комнату зашёл мужчина, внешне — ровесник мамы суицидницы.       Мимоходом Велия Ву отметила и внешность отца (а в том, что эти люди именно ее родители, она была уверена): короткий ёжик светло-рыжих волос, тёплые, лучащиеся весельем карие глаза и грубое на первый взгляд лицо, которое мигом поменялось при взгляде на неё лишь одной улыбкой. Ву нахмурилась и задалась вопросом: как этот человек может так широко улыбаться? Ему челюсть не сводит? — Ох, чего это ты хмуришься, Ву? — наигранно сердито проговорил отец, щелкнув её по миниатюрному носу. Девушка (ныне — ребёнок) сразу же перестала создавать себе морщины и недоуменно посмотрела сначала на свой нос, потом на отца и мать.       И правда, чего это она? Ву, как и хотела, померла (но желание все ещё осталось), так чего она? Почему бы хоть немного не пожить здесь, с любящими и заботящимися о тебе родителями? В том, что она будет счастлива с ними, душа Велии не сомневалась. Так почему бы и…       Наверное именно от этих мыслей девочка рассмеялась, щурясь глазами и заражая смехом своих новоявленный родителей.