Беллуччи

Так много скитальцев из разных миров Пускали в глаза тебе звездную пыль

— Я так больше не могу, это просто невозможно. Мы с ним настолько разные, — Лема сводит брови и отпивает из бокала. Алина тяжело вздыхает, потому что выслушивает такое постоянно. На вопрос: «Почему тогда не бросишь его?» — ответа конечно же нет. Из Бамбла идеальный парень не выйдет даже с натяжкой, но Ника с Лемой на него почему-то запали с концами. И если Лупповой хватает мозгов не подавать намеков на свою симпатию, то Лемкка с концами во все это вмазалась. Моз тяжело вздыхает: вот вечно закон подлости работает как скотина, и все хорошие девушки оказываются натуралками. Ника успокаивать Эмелевскую не помогает, а только переписывается с кем-то. Вот бы Антон, блять, раскрыл свои глаза и понял, что они с Лемой — не пара. Вот Ника хорошая, она его поддерживала всегда, даже когда на голове того творился дредовый хаос, на стольких концертах с ним выступала, а потом сама с похмелья отпаивала после афтепати. Но нет, легких путей не было, нет и не будет, поэтому остается только вовремя подсовывать платочки одной из своих подружек. Луппова сдалась где-то на пятом завывании и убежала на встречу с Настей Вараб, оставляя Моз один-на-один с пьяной в каблук катастрофой. Ну ничего, бухого Букера на себе тащила, с этой пушинкой точно справлюсь! Прихватив подругу за талию, Алина смогла вытащить ее на улицу (перед этим вызвав убер, конечно же). Все правда было легко, пока тулово не начало шевелиться. — Ну Моз, не хочу, — она складывает губки трубочкой и так по-музыкальному тянет это «у», — не хочу домой. Алине нечего ответит: ну не хочешь, так не хочешь. — Ладно, пьянь, у меня отоспишься. Спустя час, когда уже добрались до квартиры, и Лемка бухнулась на кровать, Моз начала жалеть о своем решении. Потому что ноги так красиво распластались, а гигантская (явно антонова) толстовка задралась, оголяя бок. Красиво настолько, что итак малая доза алкоголя начинает сходить. Нельзя, Алина, она твоя подруга, Алина, у нее парень есть. Да даже если бы не было, трусиха, все равно бы и шага не сделала. — Алин, вот я его завтра же брошу, честно-честно, — Эмелевская, что удивительно, резко привстает, ногой цепляясь за Моз, притягивая к себе. — С тобой жить буду, золотко мое, — улыбается так привычно, что стыдно становится за все эти мысли про не-просто-друзья, пока Лема в шею не целует, да так и вырубается. Стирать след от помады не хочется, поэтому Алина просто устраивается рядом, по-дружески обнимая Эмелевскую.