***
Воскрешение Волан-де-Морта, ужасное состояние Рона, недоверие со стороны Министерства… Мысли путались и перескакивали с одной на другую. Как и предсказывал Рон, Гарри под конец очередного учебного года попал в новое смертельное приключение, и он уже начинал философски к этому относиться. К счастью, с ним не было Седрика, иначе без жертв бы не обошлось. Но сейчас его больше всего беспокоило состояние Рона. Из объяснений мадам Помфри Гарри понял лишь то, что Рон мог остаться слепым или, что ещё хуже, сквибом, если бы не своевременная помощь и чудодейственные зелья от профессора Снейпа. У него начинала болеть голова от мысли, насколько же быстро разрастается его долг перед зельеваром. Гарри лежал у себя в спальне, когда к нему заявился Добби и проинформировал о том, что Рон проснулся и настойчиво требует присутствия друга. Он без раздумий быстро побежал в Больничное крыло. Зайдя в палату, он оказался в обществе Дамблдора, Снейпа, Гермионы и всего семейства Уизли. И как они оказались здесь раньше него? — Что ж, раз мистер Поттер соизволил явиться, то можно будить мистера Уизли, — проговорил Снейп и, направив палочку на Рона, произнёс заклинание. Друг сразу же начал подавать признаки жизни, поэтому Гарри даже не обратил внимания на слова зельевара. Придя в сознание, Рон тут же попытался вскочить, но миссис Уизли крепко обняла его и принялась успокаивать сына. — Где Гарри? Что с ним? — на лице друга читалась нарастающая паника. — Я здесь, — Гарри сел с другой стороны кровати и взял Рона за руку. И сразу же друг с облегчением выдохнул. — Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся? — Да, — с придыханием ответил он. Гарри в недоумении взглянул на Дамблдора, заметив на лицах директора и остальных присутствующих в палате такое же удивление. — Как рука? — Уже всё зажило, даже шрама не осталось. — Это хорошо, — сказал Рон и спокойно откинулся на кровать. — Мистер Уизли, как вы узнали, что Волан-де-Морт вернулся, если вы упали в обморок в тот момент, когда Гарри только появился на стадионе? — спросил до сих пор молчавший Дамблдор. Похоже, Рон не догадывался о его присутствии, потому как вздрогнул от неожиданности и начал озираться. — Профессор Дамблдор? — Да, это я. Так же в палате находятся все члены вашей семьи, кроме Чарли, а также профессор Снейп и ваша подруга Гермиона. И сразу же оживившиеся Уизли начали его обнимать и в один голос спрашивать, как это произошло с ним, а Гермиона и Джинни обхватили его с обеих сторон. Сам же Рон не отпускал руку Гарри и шутками пытался ослабить беспокойство собравшихся. Когда все более или менее успокоились, Дамблдор снова начал задавать конкретные вопросы. Гарри, конечно, очень уважал директора, но в этой ситуации счёл его действия чрезвычайно грубыми. — Мы с родителями и Гермионой сидели на трибунах, и поначалу всё было нормально, но, когда Седрика вынесли из лабиринта, я начал ощущать беспокойство. Оно с каждой минутой всё больше переходило в страх, даже в панику; потом вдруг заболела голова, и я почувствовал, как моё сознание куда-то переместилось. Я не сразу понял, где очутился: увидел кладбище и сперва подумал, что это какая-то галлюцинация, но потом узнал Коросту, точнее Петтигрю, который говорил о том, как его хозяин вернётся и убьёт меня, ну то есть Гарри, — Рон прервался, чтобы попросить воды, а потом захлебнулся, выпивая слишком быстро. Было видно, что он пытается не показывать родным свой страх и держаться как можно спокойнее. — Потом из котла начал формироваться человеческий силуэт, и по поведению Хвоста я понял, что это Тот-Кого-Нельзя-Называть. Когда он начал болтать о своих планах, меня вытянуло обратно. Сразу же чудовищно разболелась голова, и почувствовал, будто что-то рвётся внутри меня, а глаза закрыла пелена, но я должен был попасть обратно к Гарри и попытался повторить то ощущение перехода. Меня подстегивал сильный страх, и у меня получилось. На кладбище уже началась магическая дуэль, я до последнего пытался удержать сознание и, когда Гарри удалось сбежать, тоже вернулся на стадион. Тогда боль снова навалилась, и последнее, что помню — это ощущение множества мелких и крупных взрывов в голове. Рон закончил свой рассказ, и все уставились на него в крайнем изумлении. Даже профессор Снейп не сумел остаться равнодушным. Но потом миссис Уизли отмерла и начала заливаться слезами; ей вторила женская часть присутствующих. Для Гарри осознание того, что друг мог умереть из-за нежелания оставлять его один на один с воплощением смерти, тоже вызывало желание позорно расплакаться. Но вместо этого он тупо смотрел на руку Рона, которая с самого начала не выпускала его собственную из хватки, и не знал, как реагировать на подобное. Но тут вновь вмешался Дамблдор и обратил внимание присутствующих на себя. Гарри уже начинало это раздражать. Неужели нельзя было подождать с расспросами и сначала дать Рону немного выздороветь и отдохнуть? Но нет же, ответы на вопросы для директора оказались намного важнее, чем чужое состояние. Когда к нему относились подобным образом, Гарри это не сильно волновало, но такое отношение к Рону было уже перебором. Он чувствовал, как начинает закипать, и, похоже, не он один. — Мистер Уизли, а раньше с вами что-то подобное происходило? — Не знаю, можно ли назвать эти случаи похожими, но во время второго состязания я проснулся ещё в воде, когда русалки начали утаскивать Гарри. Мне показалось, что я почувствовал его страх. — Понятно. Похоже, вследствие сильной эмоциональной привязанности к Гарри и предрасположенности к ментальной магии у самого мистера Уизли, страх за жизнь друга, приправленный магическим выбросом, привели к такому результату. Но когда вы почувствовали головные боли, вам стоило прекратить попытки; то, что вы живы — это счастливая случайность, мой мальчик, — голос Дамблдора стал нежнее. — Я знаю, что ничем не мог помочь, но не хотел оставлять Гарри одного в окружении Пожирателей, хотя бы так я был бы рядом до конца, — в голосе Рона зазвучали стальные нотки, и Гарри сжал его руку так сильно, насколько это возможно, а в глазах образовались слезы. Все заметили его состояние и нехотя начали выходить из палаты.***
Через несколько минут Рон и Гарри остались в палате одни. Похоже, друг сильно расчувствовался. И, что важнее, главная цель была достигнута: Дамблдор сам логически обосновал произошедшее. Выводам, полученным из собственных суждений, люди верят гораздо охотнее. Все прошло более чем удачно. Но Гарри только распалялся, и через минуту по его щекам уже катились слезы. Рон даже на секунду впал в ступор: он никогда не видел, чтобы Гарри плакал, ни до, ни после войны. Даже на похоронах друг не позволял себе заплакать на людях. И вот сейчас этот принципиально не плачущий человек сидел перед Роном и уже начинал переходить на стадию рыданий. Конечно, не стоило забывать, что Гарри лишь четырнадцать, и он только что пережил большой стресс. Даже до конца не осознавая, что делает, Рон заключил Гарри в объятия — это был какой-то условный рефлекс. Увидел близкого человека плачущим — обнял и успокоил. Со стороны они, наверняка, выглядели как парочка из гейской мелодрамы. Рон чуть помотал головой, прогоняя дурацкие мысли, но не учел, что мозги еще не зажили. Его накрыла новая волна боли, но старался не морщиться, зная, что Гарри начнет чувствовать за это вину. Надежда на то, что друг быстренько успокоится, и оставит его одного, чтобы хорошенько схватиться за голову, и пережить всю эту боль, не оправдалась. Наоборот, Герой начал рассказывать о своих переживаниях, слухах о его невменяемости, которые ходят по школе, о том, как он увидел родителей на дуэли с Волан-де-Мортом. Через полчаса истории закончились, как и слёзы, и Гарри начал успокаиваться. — Прости, совсем я раскис… Просто столько всего навалилось, — Гарри был очень смущён своей выходкой, но гораздо сильнее он ощущал распространяющуюся лёгкость. Доверив свои переживания Рону, он словно скинул огромный камень с плеч. — Ничего страшного, Гарри. Я всегда рад тебя выслушать. Нельзя всё держать в себе: это начинает разъедать изнутри. Тем более, ты мне не просто как младший брат, ты он и есть. Больше ты не один: у тебя есть я и Гермиона. Очевидно, когда показалось, что слёз больше не осталось, забылся тот факт, что Гарри — Герой с большой буквой. Окончательно он притих, лишь когда послышались шаги. В палату вошла мадам Помфри и, предупредив, что пациенту нужен отдых, поспешила выйти. Гарри не стал сильно задерживаться и ушёл, пообещав вернуться с Гермионой. Когда за другом закрылась дверь, Рон наконец-то смог вволю поморщиться, но это не очень-то и помогло. Пришлось просить у мадам Помфри двойную дозу обезболивающего, а также снотворное.***
Засыпая в Больничном крыле, последнее, чего ожидал Рон — это проснуться в каком-то белом помещении, причём довольно эфемерном. Так как это не могла быть насланная галлюцинация, он с напряжением принялся ждать, когда явится виновник его пребывания здесь. — Ты довольно спокоен. Похоже, после пребывания в Междомирье тебя теперь мало чем можно напугать, — позади послышался довольно приятный голос. Перед ним предстала женщина тридцати пяти-сорока лет, приятной, но ничем не выделяющейся внешности. Рон не стал её долго разглядывать, а лишь поклонился и стал ждать, когда неизвестная сущность с ним заговорит. Хотя внешность и была непримечательной, женщину выдавали её глаза. — Что же, приятно видеть, что молодое поколение имеет некоторое представление об этикете. Меня зовут Айрана, твоя реальность — одна из многих, что вырабатывает магическую энергию и потому находится под протекцией Высших сил, а я являюсь их посланником и назначена следить за порядком на этой планете. — Чем я могу быть вам полезен? — Ты вмешался в ход событий и спас человека, который должен был умереть. Превысил свои полномочия. За подобные действия тебе грозит серьёзное наказание. — Тогда зачем меня вернули, если я не могу спасти своих родных? — Твоё пребывание в прошлом — это всего лишь испытание, пройдя которое, ты получишь возможность перейти в другую плоскость существования. Но... ты не сумел сдержаться. — И как я должен был понять, в чём моя задача? Я уже несколько раз проводил ритуалы, прося откровений, но ответом мне было лишь молчание, — при всём его уважении к собеседнице, Рон не мог не возмутиться: ощущение, что его с самого начала пытались подловить, не проходило. — Ты просил откровения у нематериальных сущностей, с чего вообще ты взял, что они тебе ответят? - все также спокойно спросила она, - Впрочем, неважно, вернёмся к твоим нарушениям. Если уж ты так жаждешь всех спасти, то тебе будет дарована такая возможность. Ты должен, незаметно и аккуратно влияя на историю, сделать так, чтобы в финальной битве никто не умер. И вообще, вся Магическая Британия остаётся на твоих плечах, а я займусь стабилизацией остальных стран. С этого момента ты мой помощник. Справишься — получишь награду, а если нет — будешь приговорён к вечным страданиям. — Вы имеете в виду, что я должен спасти всех? И врагов? — Верно, - проговорила она. — Но как вы себе это представляете? Это же война, и люди там мрут как мухи, - Рон все таки не сумел сдержаться и в его голосе появились истерические нотки. — С каждой смертью, награда будет уменьшаться, пока полностью не обнулится. Так что я на твоем месте, что-нибудь бы придумала, - она не стала дожидаться его дальнейших возражений, и без каких-либо спецэффектов исчезла. Рон проснулся в Больничном крыле и со злости ударил по простыне. Ситуация сильно усложнилась, задача, которую ему поручили, практически невыполнима. Это самый большой бред, который он слышал в своей жизни. В обеих жизнях.