***
Грациозной походкой Малфой шествовал по коридорам Хогвартса. Его редко можно было застать в одиночестве, и лишь в это время Драко позволял выражению лица немного расслабиться. Ради таких моментов он сбегал из подземелья. Приходилось быть осторожным, чтобы его не застали шастающим по школе в вечернее время. Стоило ему завернуть в один из проходов, как он врезался в кого-то и начал падать на спину. Пытаясь восстановить равновесие, Малфой с присущей ему природной ловкостью схватился за неизвестного, что, впрочем, привело лишь к общему падению двух тел. Незнакомец, будучи более подготовленным ко всяким неожиданностям, среагировал мгновенно и зачем-то, падая, сменил положение их тел, так что Драко приземлился на довольно накачанную тушку. Малфой уже собирался то ли поблагодарить, то ли облить грязью "спасителя", как почувствовал на своей заднице крупные ладони. Все его тело мгновенно окаменело, и на миг Драко перестал дышать, но чужие руки даже не думали останавливаться и всё так же уверенно изучали его тело. Когда Незнакомец уже полез под мантию, Малфой наконец-то отмер и готов был взорваться от ярости. Чтобы его, Драко Малфоя, так бесцеремонно лапал первый встречный? Стремительно поднявшись, Драко приготовился морально уничтожить противника, так как всем телом уже почувствовал, что физическое столкновение явно обернётся не в его пользу. — Люмос, — в свете заклинания Малфой наконец-то увидел лицо этого наглеца и просто не мог поверить глазам. — Уизли?! — А, Малфой, а я-то решил, что это какой-то младшекурсник, — бесцеремонно ответил Рон, намекая на тонкое телосложение слизеринца. Всё внутри Малфоя горело яростным пламенем. Уизли бесил его на протяжении всего года, и теперь Драко ненавидел его даже больше, чем Поттера. Безумно хотелось повалить гриффиндорца на пол и отдубасить по-маггловски. Остатки самоконтроля не позволили Малфою поддаться подобному желанию. Даже если у него получится избить Уизли, что и при отсутствии у того зрения было под большим вопросом, то наказание не заставит себя ждать, а этого допускать нельзя. Проанализировав все стороны вопроса, Драко сумел взять свои эмоции под контроль и уже спокойно смотрел на насмешливо улыбающегося Уизли. — И давно ты заделался в совратители малолетних, Уизли? — отзеркалив его улыбку, спросил Драко. — Не очень, я новичок на этом поприще. Но я быстро учусь. Может, стоит попрактиковаться на тебе, Малфой? Все равно тебя в темноте от малолетки не отличишь. — Ты уже показал всё, на что способен, минуту назад. И даже не зная, что ты Уизли, я не впечатлился. — То есть, будь мои навыки более выдающимися, ты бы согласился попробовать? Хм, буду знать на будущее, — сказал Уизли, и не дожидаясь его ответной колкости, нарочито ленивой походкой завернул за угол. Драко стоял на месте и уговаривал себя не побежать за гриффиндорцем и не проклясть того чем-нибудь тёмным и серьёзным. Почему все их споры заканчивались лицезрением широкой спины Уизли?! В Слизерине уже шептались о его неспособности поставить одного зазнавшегося гриффиндорца на место. И если всё так и будет продолжаться, то его вовсе перестанут уважать. К счастью, завтра он окажется дома и сможет все каникулы практиковать боевую магию. Так что в следующем году, вызвав Уизли на дуэль, он как следует отполирует его лицом пол. Еще минутку пофантазировав на тему феерической победы над гриффиндорцем, Малфой в хорошем настроении двинулся в сторону слизеринских подземелий.***
Перехватывая Малфоя, Рон рассчитывал просто немного подразнить и, возможно, смутить слизеринца. Но собственная реакция на прижатое тело поразила его на секунду. К счастью, он уже был не в том возрасте, чтобы рефлексировать по поводу и без. Малфой всегда был внешне привлекательным, даром что характером не вышел. Рону нравилось смотреть, как в глазах слизеринца вспыхивает бешенство, а на лице ежесекундно разные выражения сменяют друг друга, и он был бы не против зажечь в нём ещё более яркие эмоции. Раз Малфой признал, что не прочь быть соблазнённым Роном, то в следующий раз не стоит его разочаровывать. Кивнув приятным фантазиям, он с поднявшимся настроением отправился в сторону Выручай-комнаты. На следующий день, «Хогвартс-экспресс» мчался в Лондон, и друзья, не изменяя давней традиции, сидели в купе лишь втроём. У каждого была своя причина пребывать в тяжёлых думах, и никто не прерывал образовавшуюся тишину. Хотя изначально мысли Рона были не настолько уж и тяжелы, но чем дальше он отдалялся от Хогвартса, тем медленнее циркулировали его магические потоки. К счастью, из-за еженедельных замачиваний в озере и регулярного опустошения магического ядра, разница была небольшой, но она все же была, он чувствовал, и это бесило. Друзья так и доехали до Лондона, едва сказав друг другу несколько фраз: каждому нужно было сначала оформить свои мысли и лишь потом идти на откровения. Проводив Гарри и Гермиону на маггловскую сторону, Рон под руку с сестрой прошёл через камин и оказался в «Норе». Первая неделя летних каникул прошла очень скучно. Его никто не трогал и не просил что-то сделать. Большую часть времени он просто левитировал предметы, опустошая магический резерв. Старшие были на работе, близнецы закрылись у себя в комнате, а Джинни со злобным смехом варила Амортенцию (но это не точно). И так получилось, что единственный, на кого мама могла бы направить свою гиперзаботу, — это он. Она довела Рона до того, что ему хотелось её задушить. И если бы не приезд Чарли со своим «другом», возможно, он даже пошёл бы на большой грех. Лон очень понравился маме, и её внимание переключилось на него и Чарли. А Рон смог наконец-то вздохнуть с облегчением, чего не скажешь об этой сладкой парочке. Однажды он духовным зрением наблюдал, как они пытались одеться за считанные секунды, услышав, как по их души идёт хозяйка дома. Рон от души посмеялся, но решил, что стоит поговорить с братом, ведь именно так их и разоблачили в прошлый раз. А потом был целый скандал, и по дому летели самые изощрённые ругательства. Но винить в этой ситуации маму было бы неверно: Чарли даже не стал подготавливать почву, а просто попался на том, как снимает штаны своему румыну. Рон не стал откладывать разговор в долгий ящик и вечером, когда все разошлись по комнатам, постучался в комнату Чарли, которую тот делил с Лоном. Тук-тук-тук — Кто там? — Это Рон, мне нужно с тобой поговорить, Чарли. — Конечно, заходи, — до Рона донёсся облегчённый вздох. Раз разрешение получено, то он не стал дальше церемониться и зашёл в комнату брата. Похоже, Чарли решил, что раз у Рона отсутствует зрение, то он не заметит обнажённого парня в постели брата. Но в логике Чарли было две прорехи. Первая: духовное зрение. Вторая: обострившийся слух. — Чарли, а где твой друг? — Он уже спит в своей постели, можешь спокойно говорить, — тон полностью выдавал брата с потрохами, и даже глухой бы вскрикнул: «Не верю!» — Странно, я слышу его дыхание из твоей постели. — Тебе показалось, просто я дышу в два раза чаще, — о Мерлин, кто вообще так врет? — Чарли, я не собираюсь вытягивать из тебя признание щипцами. Я всё понял ещё прошлой осенью, но если ты собираешься сообщить об этом семье, то сейчас неподходящее время. — Что именно ты понял? Я не понимаю, о чём ты, - довольно спокойно сказал Чарли — Правда? То есть Лон сейчас не лежит у тебя в постели голым? И вы за минуту до моего прихода не готовились заняться сексом? — с насмешкой проговорил Рон, представив, насколько побледнел сейчас его брат. — Чарли, он не сказал об этом посторонним, а пришёл поговорить с нами — твой брат на нашей стороне, — вмешался до сих пор притворявшийся спящим Лон. — Нет-нет-нет. Увольте. Я не на чьей-то стороне. Меня волнуют только интересы моей семьи. Чарли, что ты собираешься делать с этой ситуацией? — Я хочу всем признаться. Для этого и приехал с Лоном, чтобы представить его семье, — через минуту заговорил Чарли. — Вот так просто? Встал перед всей семьёй и «я гей», так что ли? — А ты предлагаешь ничего не говорить? — сразу же начал защищаться Чарли. — После такого признания тебя и Лона мама проглотит, пережуёт и с отрыжкой выплюнет. Ты даже не подготовил её к этому и надеешься, что она будет благосклонна? — И как её к этому подготовить? — Твоя ситуация не такая плачевная, как у близнецов, так что варианты есть. Выбирай сам. Например скажи, что тебя предала любовь всей твоей жизни, что ты уже никогда не сможешь доверять женщинам, несколько месяцев делись с мамой своими страданиями, а потом скажи, что тебе признался в любви парень. Или вот, скажи, что ты импотент. Это можно скомбинировать с первым: ты после предательства физически не можешь быть с женщиной. И последний: прямо скажи маме, что ты гей, смотря ей в глаза, тихим голосом, как будто боишься, что об этом кто-то может услышать. Расскажи, как тебе печально это осознавать и ты боишься, что об этом узнают все члены семьи, и что только с ней как с самым родным человеком ты можешь поделиться этой тайной. Выбирай способ и действуй. Спокойной ночи. На следующий день Чарли с Лоном сорвались и умчали обратно в Румынию. А Рон лишь позже понял, что теперь внимание матери снова будет направлено на него. Черт, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Через несколько дней после отбытия Чарли к нему без лишних церемоний заявились близнецы. По их лицам можно было понять, что разговор предстоит серьёзный, поэтому он всем своим видом продемонстрировал готовность внимательно выслушать. — Мы слышали твой разговор с Чарли, и мы... — начал Фред, — ...уверены, что ты знаешь и о нас, — закончил Джордж. — И что же я такого о вас знаю? — Не строй из себе дурака, Рон... — ...тебе больше не идёт. — Спасибо, конечно, за комплимент, но что вы хотите от меня? И не могли бы вы говорить целыми предложениями, пожалуйста, а то у меня голова начинает болеть. — Ну после «пожалуйста» можно и уступить разок, — взял слово Фред. — Что ты думаешь о том, что мы с Джорджем любим друг друга? — А меня вы, значит, не любите? Неприятно, конечно... — начал Рон, но был грубо перебит: — Кончай паясничать — в этой семье это наша прерогатива. — А что я могу думать? Я вообще заделался в мать Терезу и воплощаю в себе всепонимание и всепрощение. — И это всё? — А что вы ожидали услышать? Как я бегаю по дому и кричу, что два моих брата-близнеца спят друг с другом? И что это даст? Вы просто съедете из дома и обозлитесь на всю семью. — Если честно, мы и так собирались съезжать, на ставках мы заработали достаточно денег, чтобы открыть свой магазин. — Ну вот и отлично, ко мне ещё есть вопросы? Пока вы при мне не целуетесь, и я не слышу стоны из вашей спальни, мне плевать, чем вы занимаетесь. Но всё равно, я бы не советовал вам выносить этот вопрос на семейный совет: все, конечно, всё равно рано или поздно догадаются, но пока вы не демонстрируете свои отношения, никто не станет поднимать эту тему. — Мы и не собирались. — Вот и отлично, раз мы всё решили, то я спать, — сказал Рон и демонстративно улёгся в постель. Фред и Джордж не стали задерживаться. Через минуту Рон остался в одиночестве и сразу же заснул.