***
В доме все бурлило. Маман орала, Гарри пытался быстро одеться, Джинни и Гермиона лихорадочно наводили финальный марафет, а Рон сидел в столовой и под общую какофонию наслаждался вкусной яичницей с колбасками и свежеиспечённым хлебом. Когда все подготовились к выходу, времени действительно оставалось катастрофически мало. Члены Ордена решили не дожидаться опаздывающего аврора и, разделившись на группы, поехали на вокзал. Они доехали до вокзала Кингс-Кросс за кратчайшие сроки и максимально незаметно для магглов прошли барьер, без помех попав на платформу номер девять и три четверти, около которой стоял, извергая черный дым и пыхтя паром, «Хогвартс-экспресс». Перрон был полон школьников и провожающих. Рон выслушал наставление от матери, поцеловал ее в щёчку, обнял отца и первым зашёл в поезд, следом шли Джинни и Гермиона. А вот Гарри не повезло, ему нравоучение читал каждый сопровождавший их взрослый. Другу только и оставалось, что стоять и кивать в нужном месте. В конце концов, прозвучал спасительный свист, и Гарри, быстро попрощавшись, поднялся на поезд. — Ну наконец-то, — с облегчением сказал Гарри, когда поезд тронулся. — И не говори, — согласился Рон. Поезд набрал скорость, за окном мелькали дома, и стоявшие у окна покачивались. — Пошли найдем купе? — предложил Гарри. — Ты иди первым, а мы сначала заскочим в вагон старост, отметимся, так сказать. — Ладно, увидимся.***
Драко Малфой шел в купе старост, всем своим видом излучая аристократическую уверенность и лидерский настрой. Рядом с ним шагала староста от его факультета Панси Паркинсон и своими хвалебными речами ещё больше подпитывала его эго. Но стоило тому зайти в очередной вагон, как в дверях с противоположной стороны показалась сначала Грейнджер, а затем и ненавистный Уизли. Это заставило его мгновенно напрячься, но он сбавил шаг, лишь оказавшись в непосредственной близости к парочке гриффиндорцев. Малфой проигнорировал грязнокровку и направил свой взгляд на рыжего ублюдка, обнаружив, что блестящие голубые глаза так же сосредоточены на нем. Драко ненавидел, что для их ментального противостояния ему приходится поднимать подбородок. Он не был низкорослым, но Уизли все равно нависал над ним. В то время как большинство мальчиков, включая самого Драко, только начали расти и выглядели непропорциональными, Уизли миновал этот неловкий период и уже выглядел как модель из журнала «Спелла», что только усиливало ненависть Драко. — Кто в здравом уме мог сделать тебя старостой, Уизли? — насмешливо сказал он, заметив значок. — Это я попросил директора Дамблдора. Все для наших совместных ночных патрулирований. — Я лучше буду патрулировать с дементорами, чем с тобой, Уизли. — Многое теряешь. Целуюсь я лучше, чем они. Готов немедля это доказать, — кокетливо проговорил Уизли. Драко лихорадочно пытался придумать ответ. Три пары глаз уставились на него в ожидании, но в голову ничего не шло. — Поверю тебе на слово, Уизли, — наконец сказал он, не найдя ответа достойнее. — Жаль, многое теряешь, — ответил Рон. И голос у рыжего ублюдка действительно был огорчённый. Такое ощущение, что исход словесной перепалки его разочаровал. Драко так же почувствовал уныние и, когда Уизли и Грейнджер устремились на другой конец вагона, ляпнул первое, что пришло в голову: — Что ж, встретимся на патрулировании и посмотрим, на что ты способен, Уизли. В награду он получил удивленный взгляд синих глаз. На Панси и Грейнджер он предпочёл в этот момент не смотреть.***
— Это было что-то, — улыбаясь, проговорила Гермиона, когда они возвращались из вагона старост. — Ты о чем? — Ну, ты и Малфой. — И? — Честно, Рон, стоит мне только подивиться, какой ты стал взрослый и серьезный, как появляется Малфой, и ты вновь превращаешься в ребёнка с искорками в глазах. — Мне просто нравится его бесить. Его бледное лицо так забавно краснеет, а серые глаза начинают отливать зелёным, — смеясь, сказал Рон, вновь вспоминая яркую внешность слизеринца. — Не замечала. Мне кажется, в ваших перепалках он остаётся эталоном спокойствия, — пожав плечами, сказала Гермиона. Рон не стал её разубеждать, но удивился невнимательности подруги. У Малфоя, как бы он не старался это скрыть, все написано на лице. — В любом случае, давай побыстрее вернёмся к Гарри. Рон с радостью согласился на это предложение. Отметившись у старост школы, они вернулись в вагон, в котором оставили друга и младшую Уизли. Проверив несколько купе, они наконец наткнулись на Гарри, Джинни, Невилла и Луну. Последнюю Рон был весьма рад видеть. Хотя за прошлый год он и видел её в замке несколько раз, но никогда не подходил, чтобы познакомиться, решив не менять хронологию их знакомства. — А мы вернулись, — заявил Рон, присаживаясь рядом с Гарри и забирая протянутую шоколадную лягушку. — Ты Рон Уизли, — отозвалась Луна, приковав этим к себе все взгляды. — Верно, а ты Луна Лавгуд, — как ни в чем не бывало сказал Рон, — как поживает твой отец? — Хорошо, — ответила Луна, — ты его знаешь? — Лично не знаком, но я читаю «Придиру». — Правда? И что думаешь? — Думаю, что теория о том, что Сириус Блэк на самом деле Коротышка Бордман, имеет право на существование, — ответил Рон, чем заработал недоумевающие взгляды своих друзей и сестры. — О, я передам папе, ему будет приятно, — сказала Луна и вновь сосредоточилась на журнале. — Ты что, реально читаешь эту макулатуру? — сильно понизив голос, спросила Гермиона. — Конечно, очень интересная газета, — сделав максимально серьезное лицо, ответил Рон, чем вновь вогнал подругу в ступор.***
— Дорогие первокурсники, прошу за мной, — авторитетно заявил Рон, как только трапеза закончилась. За вечер он уже успел послушать шляпу, Дамблдора и Амбридж. И, признаться честно, последнюю он предпочёл бы не видеть ещё лет сто. Или и того больше. Это женщина обладала поразительной способностью отталкивать людей, и он даже ловил себя на мысли, что ненавидит ее сильнее, чем Волан-де-Морта. Кучка новичков робко двинулась по проходу между столами Гриффиндора и Пуффендуя. Каждый мешкал как только мог, чтобы не идти первым. Рон улыбнулся им. Те же, в свою очередь, с ужасом уставились на Гарри. На это друг отреагировал не очень позитивно. — Не отвлекаемся, иначе завтра не сможете найти дорогу до Большого зала. Рон и Гермиона довели новичков до гостиницы Гриффиндора и, объяснив им правила и распорядок, отпустили по комнатам. Когда он зашёл в собственную спальню, между Симусом и Гарри уже разгорелся спор. — Что у вас тут происходит? — Мама Симуса не хотела пускать его в Хогвартс из-за того, что верит каждому слову «Ежедневного пророка». — Оу, понятненько, — проговорил Рон. — Ты же не веришь во весь этот бред, Рон? — спросил Симус. — Я пролежал больше недели в Больничном крыле с выжженными глазами, Симус. Как ты думаешь, почему? — И почему? — Потому что в то время, когда моё тело находилась на трибунах, мой разум был с Гарри. И я его видел. Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. — Нет, не может быть, — проговорил побледневший Симус. — Да, Симус, — с небольшим триумфом в голосе заявил Гарри, — Он вернулся. И хотя твоей матери простительно верить "Пророку", но ты делишь со мной спальню уже четыре года. Мог бы хоть немного понять, что я за человек. — Но Дамблдора выперли из Визенгамота и Международной конфедерации магов из-за того, что у него не все дома. — Моя бабушка говорит, что это все чушь! — крикнул Невилл. — Она говорит, это с «Пророком» неладно, а не с Дамблдором. Даже подписку аннулировала. Мы верим Гарри, — бесхитростно сказал Невилл. Он забрался в кровать и натянул одеяло до подбородка, сонно глядя на Симуса. — Бабушка всегда говорила, что Сами-Знаете-Кто когда-нибудь вернется. Она сказала: "Если Дамблдор говорит, что он здесь — значит он здесь". Рон заметил, как Гарри расслабился после слов Невилла, а Симус забрался на свою кровать в глубокой задумчивости. — Что ж, раз уж мы с вами разобрались, давайте спать. Завтра великий день. Первое занятие с профессором Амбридж. И, чувствую, нам понадобится все наше терпение.