Убей или будешь убит

Тишину комнаты разрушали звонкие и точеные шлепки мошонки об упругие худые ягодицы. Мурамаса приподнимался и резко опускался, насаживаясь на член, и на его бледном лице не отражалось никаких эмоций; лишь тонкие гладкие губы были самую малость приоткрыты, и из них синхронно со шлепками вырывались порывистые выдохи. Об этом человеке очень многое могла сказать его внешность: главным, что сразу приковывало к себе изумленные взгляды, были сюрреалистично длинные ногти. Поверх лака фиалкового оттенка наложены золотые витки узоров, которые скрывали малейшие трещины и царапины, поскольку за такой красотой очень тяжело ухаживать, не говоря уже о том, чтобы случайно не сломать подобное. Белую мантию, которая была накинута на худое обнаженное тело, украшало роскошное боа из светло-сиреневых перьев, маленьких и почти невесомых, и оттого чувствительно колыхавшихся при каждом движении. Белые штаны, расширявшиеся к щиколоткам, были с особой аккуратностью сложены пополам и повешены на стуле – их владелец будто бы готовился к сексу, словно не к акту страсти, а к деловому собранию каких-нибудь нефтяных магнатов. Однако партнер Мурамасы выглядел его абсолютной противоположностью. Всё его пренебрежение к сексу выражалось в позе, в которой находился: он сидел за столом, фривольно закинув на него ноги, голова запрокинута назад, а руки покоились на груди. Тело было одето в белый кожаный плащ, который имел в центре груди большой узорный вырез, не скрывающий всех красот сильного тела и в меру накачанного торса. Даже штаны и те не были сняты – лишь самую малость приспущены, чтобы не царапали задницу скачущего наездником Кучики. Черные ресницы затрепетали во время оргазма и веки приоткрылись – но это была вся реакция Хичиго Широсаки, который не испытывал от процесса фактически ничего. Секс для него был лишь способом удовлетворить свои инстинкты, свои физические потребности, но делать это с кем подряд не хотелось. Дрочить? Увольте. Это же ниже собственного достоинства. А вот использовать тех, кто и сам напрашивается на член – почему бы и нет? — Гхах! — Мурамаса был менее сдержан в проявлении своего удовольствия. Чуть выгнув спину и вцепившись длинными когтями в бедра Хичиго, он шумно выдохнул, когда белесая струйка спермы вырвалась из темной головки и попала на кубики торса Широсаки. Ногти медленно собрали капли, хотя это было скорее размазыванием по алебастрово-белой коже, а затем Кучики слез на пол и поправил боа своего плаща. — Я не понимаю, почему ты всё ещё не объявляешь нас парой, Хичиго. — Чего-чего? — наконец Хичиго соизволил поднять голову, чтобы посмотреть на то, как Мурамаса натягивает штаны, и расхохотаться. — Ты же это не всерьез? — От нас уже давно ждут подобного шага, — юноша был невозмутим – его абсолютно не дернул несколько издевательский смех любовника. — Не понимаю, почему ты сопротивляешься очевидному. Я – сильнейший представитель Кибергенов, а ты – сильнейший из Анигенов. Наш союз естественнен, и ожидаем более, чем чей-либо другой. — То есть, — Аниген спустил ноги со стола, и тяжелые подошвы белых высоких гриндерсов громко стукнулись о плитку пола. — Ты ведешь к тому, что мы обязаны стать парой, да? — Именно так. — Ха. Ха-ха. А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Он захохотал, вновь запрокидывая голову назад и схватившись руками за живот – его безумно позабавила позиция этого абсолютно спокойного Кибергена, который не мог понять, что сказал такого смешного. В человеческом мире заключение союзов между двумя сильнейшими представителями своих видов было абсолютно нормальным явлением, поэтому весь Лас Ночес с замиранием сердца ждал, когда гордые и своевольные лидеры двух банд станут парой. Широсаки Хичиго и Кучики Мурамаса были единственными, кто не спешил не то что пару заводить, но и «девочек». Попыток добиться внимания влиятельных и сильнейших этого мира было море-океан от различных представителей более низких классов. Принявшие статус девочек, молодые парни залпом глотали гормональные таблетки, обогащая тем самым ушлого Урахару Киске, который закупал этот прибыльный товар огромными коробками в городе, чтобы стать как можно женственнее и красивее; однако, ни лидер Кибергенов, ни лидер Анигенов не желали ни к кому прикасаться, и безжалостно игнорировали старания и муки других. Широсаки же, к которому по понятным причинам было куда больше подкатов, как правило с самыми назойливыми справлялся убийствами, но даже это не убавило поток желающих стать девочкой сильнейшего существа во всей школе. В каждом из юношей жила надежда, что именно он сможет растопить ледяное сердце своей внешностью или характером. — Фу-фу, сделал ты мой день, Мурамаса, — закончив смеяться, Хичиго застегнул ширинку штанов и прихватил сумку с учебниками. — Я тебе неоднократно говорил, что ты для меня – чехол для члена, и о большем и речи быть не может. Ждут от нас с тобой союза? Мы должны парой стать? Ха, ха и ещё раз ха! Лично я никому и ничего не должен. Вот уж не знаю, сколько ещё раз повторять тебе, что мы просто трахаемся, и не более того. — Широсаки. Мурамаса прикрыл глаза. Бесцеремонная прямолинейность Анигена его не отталкивала – наоборот, привлекала и ублажала мазохистскую натуру, и это было основной причиной, почему он потянулся именно к нему, а не к Исиде Урью, который возглавлял отряд Биогенов. И даже отчетливое: «Чехол для члена» для него не стало оскорблением, даже напротив – мотивацией для продолжения борьбы. — Что «Широсаки»? Ты и так знаешь, сколько я уже лет Широсаки. Ещё не родился такой человек, который смог меня как-то зацепить. Внешность. Характер. Сила, — Хичиго провел кончиком синего языка по верхней губе. — Нет того, кто смог бы противостоять мне на равных. Нет того, кто не побоялся бы моего статуса, и захотел быть со мной рядом не потому, что я Нулевой, а потому, что я тот – кто я есть. Без всяких этих блядских заморочек. В этой чертовой школе, где всё построено на законе: «Убей или будешь убит», где каждая слабая сучка пытается спрятаться за авторитетом более сильного, где всё повязано на блядстве и насилии – иного и не могло быть. «Тебя не существует. Ты – просто плод моего разочарованного разума»

***

Топот маленьких ног затих в конце коридора. Ичиго всё ещё смотрел на поворот, в котором исчез его провожатый: Ханатаро, обуянный праведным страхом перед кабинетом директора и владыки этого места, едва довёл Куросаки до двери, и, не выдержав, трусливо убежал прочь с этого этажа, целиком и полностью принадлежавшего руководительскому составу. В отличие от нижних учебных этажей, этот уровень выглядел гораздо приличнее и роскошнее: стены представляли собой дорогие голографические панели, что изображали картину цветущей зеленой долины, а пол под ногами переливался натуралистичными колыханиями травы. Разумеется, ни единой царапины и следа от ударов орудий: было слишком очевидно, что вздумай ученики здесь подраться – их бы неминуемо ожидало страшное наказание. Удивляясь такому необычному месту, Ичиго подошёл к двери и даже рта не успел открыть, как очень приятный мужской голос, тот, что звучал в приглашении, заговорил: «Добро пожаловать, Куросаки Ичиго. Проходи, тебя уже ждут» Изумленно заморгав, Киберген прошел в открывшуюся дверь и… громко заорав, вцепился в косяк, боясь упасть и разбиться. Перед ним предстала огромная комната, размерами похожая на актовый зал в обыкновенной школе Хороших, однако то, что было внутри, заставило абсолютно неподготовленного Ичиго испугаться за свою жизнь. Пол и потолок представляли собой голубые небеса, по которым флегматично плыли пушистые белые облака, а по бокам, на всю высоту и ширину стен, были встроены аквариумы. Глаза Ичиго расширились: в этих аквариумах плавали самые настоящие, красивые рыбы, которые весело шныряли в потоках воды, гоняемые туда-сюда огромными фильтрами. — Ха-ха, какой очаровательный малец. Люблю реакцию новичков на интерьер. — Не могу не согласиться. Не бойся, Ичиго, ты не упадешь. Куросаки наконец соизволил поднять голову и увидеть своё непосредственное начальство: за стеклянным столом сидел мужчина такой красоты, которую рыжий раньше ещё не встречал. Удивительно гармонирующие друг с другом черты лица манили и притягивали к себе, не позволяя оторвать от себя взгляд: миндалевидная форма глаз, кожа мягкого персикового оттенка, радужки цвета молочного шоколада и каштановые вьющиеся волосы, зачесанные назад. В улыбке тонких бледных губ крылись беспрекословная власть и уверенность в себе, а на дне взгляда золотистыми искорками поблескивал неподдельный интерес в том, кто сейчас так романтично обнимался с косяком. При звуке голоса у юноши возникли ассоциации горячего чая с медом – таким он был плавным, тягучим, внушающее ложное чувство доверие и безопасности. Голос, который невозможно не слушать. — Ай-я, господин Айзен, прекращайте гипнотизировать новичка. Это же так невежливо. А вот тот, кто сидел на краю стола и тихо посмеивался – вызывал обратные чувства. Закрытые глаза. Приклеенная к лицу улыбка. Длинные рукава, которые скрывали кисти рук. Почему-то именно последнее смутило Ичиго, и он подумал, что этому человеку определенно не стоит доверять. Нельзя. — Извините, — чувствуя неловкость из-за того, что предстал перед директором в такой нелепой позе, Ичиго решительно прошел до самого стола, всё ещё испытывая инстинктивный страх падения, а затем уселся на стул и уперся локтями о полупрозрачную поверхность. — Итак… Куросаки Ичиго, — Айзен на мгновение прикрыл глаза и томно выдохнул имя, а затем приоткрыл веки и продолжил. — О том, кто ты таков и откуда – мне уже известно. Однако мне хотелось бы выслушать твою версию случившегося. Как ты сам считаешь – почему ты попал сюда? — Вам действительно это интересно знать? — Ичиго с заметным недоверием уставился на директора. С чего бы такому человеку как он вообще интересоваться историей очередного неудачника, которому не повезло залететь сюда по собственной глупости? — Разумеется. Видишь ли, открою тебе маленький секрет: очень многие ученики находятся здесь в прямом смысле с пеленок, — в карих глазах заблестели искорки, — и сюда попасть не так просто, как ты думаешь. Нужна особая, веская причина. — Быть отъявленным головорезом? — Или же попасть не в то время и не в то место. Полагаю, тебе знаком один из таких случаев. «Он знает, что я подружился с Ханатаро…» — Окей, ладно, — Ичиго прикрыл глаза и нахмурил брови, принимая серьезный вид, и начиная вспоминать те роковые дни. — Всё началось из-за моих волос. Ну вы… Понимаете. — Само собой, — Айзен приподнял углы губ. — История развития человечества весьма удивительна тем, что пока одни страны делали решительные шаги в сторону технологического прогресса, другие прозябали в религиозной смуте, взращивая в умах своих детей и последующих поколениях мрак и невежество. Странные легенды, порожденные больными умами, дошли до наших времен и тесно закрепились как нечто, что не требует доказательств, хотя само по себе звучит довольно абсурдно. Например, искоренение людей, что имели несчастье родиться рыжими. Ах, рыжий цвет волос… — Аристократически тонкие пальцы касаются прядей, отчего Ичиго несколько отшатывается, поскольку ему было несколько неприятно прикосновение к голове. — Огонь, испокон веков вызывающий у людей инстинктивный страх и ощущение опасности, который они пытались приручить на протяжении многих лет; даже поныне, в эру одомашненных небес, он вызывает ощущение благоговейного ужаса. Ходят легенды о том, что если родится мальчик, у которого будут волосы цвета огня, значит, его пометил сам падший ангел Люцифер – мальчик имеет благословение не Божье, но Дьявольское, и имеет не душу человека, но душу Демона… — Да бред это все! — не выдержав, Ичиго грохнул кулаком об стол, на мгновение позабыв, что от такой импульсивности он может разбиться. — Ну какой же я демон? У меня даже рогов нет! Ни крыльев, ни хвоста, ни рожи страшной! — Насчёт лица трудно спорить, — Айзен вновь прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Значит… В школах тебя провоцировали и унижали из-за древних легенд. Видишь ли, я спросил об этом неспроста, поскольку твой табель успеваемости прямо-таки кричит о том, что ты не был обыкновенным хулиганом. Твои высокие оценки говорят как минимум о старании, которое ты прикладывал, чтобы получать знания. — Да. Так и есть. Я не хочу разочаровывать свою семью, и пытаюсь помочь отцу. Не хочу быть ему обузой. — Потому что помимо тебя у него ещё две маленьких дочери? — Угу. — Весьма ответственное решение взрослого молодого человека, — Соуске покровительственно кивнул и продолжил. — Теперь же перейдем к не менее важным вопросам. После того, что я увидел, вне всяких сомнений, ты зачисляешься в класс Зеро. — Зеро?! — от обилия вспыхнувших эмоций Ичиго даже на ноги вскочил. — Вы серьезно?! — Абсолютно. Каждый ученик, что пребывает сюда, в обязательном порядке проходит особое тестирование на способности. — Вы… Вы хотите сказать… — Э т о я п о с л а л к т е б е Г р и м м д ж о у. Глаза расширились, и в висках забилась кровь. Айзен? Так это он натравил на него того психованного извращенца? Ему надо сказать спасибо за то, что если бы он не был Кибергеном, то потерял девственность таким тупым и мерзким способом? — Айзен! Руки резко схватили директора за белоснежную ткань на грудках, и из глотки почти вырвался мат, однако… — Негоже так себя вести с директором, Ичи-кун. Узкая ладонь ложится на сжатый кулак; Куросаки вскинул голову и обомлел от взгляда светло-бирюзовых глаз. Только сейчас он обратил внимание на то, что незнакомый и улыбающийся мужчина сидел со стороны Соуске и очень-очень близко к нему, что должно было вызвать ряд смущения и вопросов, но рыжего, как правило, подобное было до фени. — Отпусти, Ичи-кун. Не усугубляй. «Он прав. Через эту проверку проходят все – и я не исключение. Меня ведь предупреждали, что здесь творится полный дебилизм – чего ещё ожидать от хозяина этого места?» — Извините, — неохотно буркнув, Ичиго плюхнулся обратно на стул, пытаясь справиться с очередной волной раздражения при виде Айзена, который абсолютно не изменился в лице во время агрессии студента. — Ничего страшного, Куросаки Ичиго. Я знал, что ты отреагируешь подобным образом. Тем не менее, проверку ты прошел на высший балл, и поэтому зачисляешься в класс Зеро. Я отправил на твой смартфон месторасположение твоего класса, в котором будут проходить уроки, расписание занятий и информацию о преподавателях. Ты будешь учиться во вторую смену, поэтому сегодня ты успеешь посетить несколько уроков. Кивнув, рыжий достал из кармана смартфон, который имел вид полупрозрачной тонкой пластинки размером с ладонь, и принял данные от директора. Тапнув на сроку: «Класс Зеро», перед глазами появилась трехмерная карта школы, и нужное место было отмечено жирной красной точкой. Получается, сейчас ему нужно спуститься с шестого этажа на пятый: если верить карте, на пятом этаже был только этот элитный класс, а вот на четвертом ютились остальные четыре – A, B, C, D. Нужно будет позднее спросить у Ханатаро, почему так. «Неужели в классе Зеро столько народа? Если да, то понятно». Поднявшись, Куросаки склонил голову в уважительном поклоне и поспешил покинуть кабинет, сверяясь со временем и началом следующего урока. «Получается, я вовремя – у меня есть пять минут, чтобы успеть» — Ха-ха-ха, забавный мальчуган, не так ли? — Гин, посмеиваясь, задвигал рукой быстрее. — И на удивление невинный. Он не обратил внимания на то, что я делаю. — Гин, — Айзен обратил взгляд на шкодливо улыбающегося Ичимару, и чуть прикрыл потемневшие карие глаза, — тебе не кажется, что надрачивать мне во время беседы с новым учеником – не самая хорошая мысль? — Ну почему же, — Гин склонился ниже и тихо прошипел. — Мне приятно видеть твою несдержанность. Жаль, что ты не слышал себя со стороны – эти выдохи, мм… Век бы слушал. — Вот как, — Соуске неспеша приподнялся и одним сильным движением руки завалил хихикающего напарника спиной на стеклянную плоскость. — В таком случае, я предоставлю тебе возможность послушать их прямо сейчас. — Но господи-ин директор, у меня же сейчас занятия! — Подождут.

***

Ичиго шел по коридору пятого этажа, поглядывая на карту: по идее, вход в класс должен находиться где-то здесь, однако, двери пока не было видно. Сам этаж выглядел так, будто это место находится не в школе, а как минимум в дорогой гостинице: голограммы на стенах, изображающие густой смешанный лес; то тут, то там стояли кожаные диваны и кресла преимущественно черных и белых цветов, что выглядело довольно странно в сочетании с лесным пейзажем; автоматы с бесплатными закусками навроде чипсов, шоколадок, пирожных, гамбургеров и сладкой воды различных сортов, кофемашины, которые помимо различных сортов кофе предлагали сбацать восхитительно пахнущий чай; кадки с настоящими цветами по углам – черт подери, да это же не тюрьма, а реально какой-то отель класса люкс! И как ещё эти бешеные нулевики не разнесли тут всё? — Кха! Кха-ха-ха! Атакуй, сволочь! Ещё! Сильнее, чёрт тебя возьми! Ичиго озадаченно заморгал и подошел к одной из небольших стен, которые разделяли огромный и длинный коридор на несколько частей: в одном из мини-блоков отчаянно бились двое. Первый был довольно высокий и удивительно тощий парень с черными волосами по плечи и улыбкой до ушей; левый глаз закрывала белая повязка с изображением раскрытой костяной челюсти какого-то хищного зверя, а тонкой рукой, на запястьях которой поблескивали золотые браслеты, он сжимал оружие, напоминающее гигантский топор с весьма длинной рукоятью, на конце которой крепились два лезвия-полумесяца. От его одеяний веяло эдаким восточным стилем: свободная рубаха, кушак, да шаровары, заправленные в голенища высоких сапог с каблуками. — Ещё-ещё-ещё-ещё! Это кричал уже другой оппонент: не менее высокий юноша с густой и колючей гривой таких же черных волос до лопаток; что самое удивительное, у него тоже была повязка на глазу, но уже на правом. «Это они друг другу глаза повытыкали чтоли? Обалдеть…» Хохоча, мальчишка словно одержимый лупил своим мечом по топору долговязого, и зоркий взгляд Куросаки отметил, что лезвие было покрыто множеством зазубрин – это показывало, с какой неистовой яростью сражается его хозяин. «Лучше мне пройти мимо этих двух. Собой они конечно очень увлечены, но если заметят – до класса точно не доберусь» Рыжий прислонился спиной к стене, выгадывая момент, когда он сможет прошмыгнуть мимо дерущихся, внимательно прислушиваясь к звукам. Орудия с громким звоном бились друг о друга, и темп ударов не думал затихать, словно парочка планировала сражаться по меньшей мере вечность; ни один из них не замечали ран и обильно хлещущей крови из глубоких порезов. И Зараки, и Ннойторе было на это глубоко похуй. — Сдаешься? — Джилга провел тонким кончиком языка по верхней губе, опираясь о Санта-Терезу, и тут же оскалился, пытаясь не выдать того, что немного вымотался этой битвой; несмотря на очевидную провокацию вопроса, он жаждал услышать заветное: «Даже не рассчитывай на это». — Даже не рассчитывай на это, сопля! — хмыкнув, Зараки закинул лезвие Нозараши на плечо и чуть склонил голову набок. — Ты че, реально думал, что мне хватит сорока минут? — Хе-хе. Ну во время секса так и происходит, — улыбка Ннойторы стала ещё шире, ещё паскуднее. — Хочешь поспорить? — Закрой пасть, Ннойтора, и дерись! Их клинки снова сходятся, и лица оказываются друг к другу ещё ближе. Повязка Зараки намокла от крови: гребаная Санта-Тереза чуть скальп с него не сняла, но это всё сущие пустяки в сравнении с ощущениями того, как животная жажда убийств постепенно сходит на нет. Только траханый Ннойтора Джилга, такой же поехавший на драках уебок, мог дать то, что он хотел. Мог разбить защиту, ранить тело, точнее, покорежить в полное мясо, выдержать его собственные удары, а затем сплестись с ним в пляске звериного секса, вылизывая друг другу кожу от пота и крови. Зараки Кенпачи – тот, кто смог понять его желания. Прочесть во взгляде и найти своё отражение. Они убивают не ради того, чтобы выжить. А ради того, чтобы жить. — Ннойтора! — Зараки! Тяжелый хруст ломающейся кости, от которого Ичиго подскакивает на месте, а затем осторожно выглядывает из-за угла: лезвие Санта-Терезы глубоко вошла в ключицу Зараки, сломав кость, а Нозараши прошила насквозь печень Джилги. Они играли в игру, в которой никогда не было победителя; раз за разом пытаясь выяснить, кто сильнее, раз за разом нанося друг другу смертельные раны, раз за разом убеждаясь, что они абсолютно равны, и их сражение будет продолжаться вечно. Именно это ощущение они называли оргазмом. Ичиго осторожно прошмыгнул мимо двух полумертвых бойцов и зашел в класс, решительно открыв дверь; и как только он это сделал, то моментально стал объектом внимания для целой толпы. При виде такого буквально разношерстного состава всплывал вполне логический вопрос: и как вообще кого-то здесь мог удивить его рыжий цвет волос? — Хэй, это же Куросаки! — Ренджи, который до этого момента сидел спиной к выходу, лениво посмотрел через плечо и знатно оживился при появлении нового товарища. — Иди сюда! Сюда! Мимолетный взгляд показал Ичиго даже больше, чем можно было подумать: студенты, сидевшие в весьма просторном классе, заметно разделились на три плотные кучки, отодвинувшись на приличное расстояние от оппонентов. По всей видимости, это и были те самые царствующие группировки, которые друг друга на дух не переносили. Если честно, Ичиго был даже рад увидеть знакомую рожу во всей этой толпе заинтересованных лиц: от них не веяло враждебностью, только настороженностью и любопытством – кто этот новичок? Что он из себя представляет? Чего от него ждать? — Долго тебя Айзен мурыжил? — сочувствующе спросил Абарай, повернувшись лицом к рыжему, что занял свободное место за ним. — Наверняка расспрашивал, чего ты, как попал, про проверку. — Ага, всё так. А ты откуда узнал? — Ну… Есть причины. Дверь кабинета открылась ещё раз, и в классе воцарилась такая мертвая тишина, что Куросаки даже удивился, поскольку зашел не какой-то преподаватель, а самый обыкновенный студент. Не сказать, конечно, что самый обыкновенный, ввиду кипельно-белой кожи и черных глаз, тем не менее – ученик учеником. Беловолосый незнакомец, как только заметил торчащие ежиными иголками рыжие волосы новичка, приподнял тонкие брови и заулыбался. — Ну-ка брысь, — деловито махнув рукой Аарониро, который сидел рядом с Ичиго, Хичиго уселся на моментально освободившееся место и подался грудью вперед к слегка изумленному Куросаки, показывая свой интерес. — Йо. Меня зовут Широсаки Хичиго. А тебя? — Э… Куросаки Ичиго. Этот парень определенно странный, и что-то с ним не так. Конечно, сейчас черными склерами сложно было кого-то удивить, но в сочетании с желтыми светящимися зрачками это выглядело завораживающе. Нет, не в них причина. Киберген интуитивно ощущал исходящую от незнакомца открытость: если остальные сначала приглядывались к новому студенту прежде, чем как-то заговорить, то он пошёл на контакт сразу же. Никакой враждебности – лишь неуёмное любопытство, нет, именно жажда узнать о том, кто сидит напротив. — Хе, занятно. У нас очень схожие имена, — Хичиго явно позабавил этот факт. — Ты перевелся к нам из Хорошистов, да? И за какие грехи сослали в нашу скромную обитель насилия и разврата? — Ну… Я… — Так, — Широсаки с явным недовольством посмотрел на Гриммджоу, который довольно нервно наблюдал за диалогом, и решил наконец вмешаться, грохнув ладонью по парте. — Даже не пробуй катить к нему яйца, Хич! — Чейта? — Хичиго с интересом склонил голову набок и прищурился. — Он – моя девчонка, и я его уже занял! — Да нихрена подобного! — уже не вытерпел Ичиго, и так же грохнул ладонями о парту Широсаки, приблизившись к Гриммджоу. — Я на это не соглашался! — А я тебя и не спрашивал, я перед фактом поставил! — Срать я хотел на твои факты! Я могу ещё раз тебе навешать пиздюлей, мне не жалко! Может, хоть тогда дойдет, что не собираюсь я девкой чьей-то быть! Хичиго вертел головой в разные стороны, то глядя на взбешенного Куросаки, то на не менее злого Гриммджоу, а затем резко расхохотался, прерывая горячий спор Кибергена и Анигена. — Вы пойдете со мной, ребятки! — В смы..? Договорить Ичиго не успел, поскольку его и Джагерджака схватили за руку и потащили за собой со звонким смехом; рыжий едва успел перепрыгнуть через окровавленную худую руку, украшенную золотыми тонкими браслетами. Разные пейзажи замелькали перед глазами, стремительно сменяясь один за другим: анимация панелей-леса, травы под ногами, затем переход между зданиями, сделанный из прозрачного стекла, затем светло-серые плиты, белые стены, вновь природные пейзажи лугов и полей, ветер в лицо из-за бега, смех Хичиго и платиновые развевающиеся волосы… «Это так странно… Куда мы бежим? Куда он ведет меня? Почему он ведет себя так, будто мы знакомы? Почему я не чувствую ни в ком из них страха и брезгливости? Почему они так относятся ко мне?» Стволы деревьев и листья приближаются, коридоры становятся уже: он будто бежит по настоящему лесу, ведомый незнакомцем, и рядом бежит Гриммджоу, что буквально недавно совершил попытку изнасилования. Бок-о-бок. Совсем близко. Это вызывало бурю чувств, и они были отчасти приятны: ещё никто не проявлял к Ичиго подобных эмоций, ещё никто так по-свойски не хватал его за руку и вёл за собой, совершенно отчаянно уводя с занятий, чтобы прогулять в каком-то месте, проведя время за болтаниями и отдыхом. «Для них я не демон с рыжими волосами, а просто… Киберген. Такой же, как и они» — Приехали! Конечная станция: Элизиум! — Широсаки влетел в широкие двери, которые автоматически раскрылись при приближении Анигена, и у Ичиго перехватило дыхание. Перед ним открылось гигантское помещение, в котором росли настоящие деревья, цветы и трава: на кончиках листьев поблескивали прозрачные капельки, в которых отражались золотистые солнечные искры; где-то в пышных кронах деревьев скрывались птицы, переливчато распевшие песни. Густая трава, сочно-зеленого цвета, так и манила снять ботинки и коснуться их стопой, что и сделали парни, сняв свою обувь и ступив босыми ногами. — Не спрашивай, откуда всё это, новичок, — Хичиго добродушно зафыркал, наблюдая за шоком Куросаки. — Мы и сами не особо в курсе. Это своего рода священный заповедник, к которому имеют доступ лишь преподавательский состав и ученики класса Зеро. Нет, небо не настоящее – это только купол. Но Ичиго было всё равно. Он просто смотрел на белые облака, которые неспешно плыли по лазурно-голубому небу, и солнце, такое далекое и слепящее взор, согревало и ласкало своими яркими лучами кожу человека, который вырос под хмарью. Величественная красота первобытной природы, уничтоженная людьми, вызывала двоякое чувство восторга и горечи: было очень жаль, что ради технологического прогресса человечеству пришлось убить подобную роскошь. Ветер взлохматил рыжие волосы, и Ичиго прикрыл глаза, вдыхая чистый и свежий воздух этого места. — Пойдем. Я вас сюда поболтать привел, — Широсаки решительно направился в сторону деревьев, которые стояли широкой кучкой, чем и создали отличное укрытие от чужих глаз. Киберген поудобнее обустроился на слегка примятой траве, по которой было заметно, что Анигены наведывались сюда довольно частенько, и вытянул ноги, ожидая, пока пара начнёт разговор. — Рассказываю. Этот обалдуй – мой единственный и близкий друг, — Хичиго кивнул в сторону присаживающегося Гриммджоу, — которому похрен на мой статус Нулевого. Сердце пропустило удар. Нулевой? Этот насмешливый парень с белой кожи и человеческими глазами, абсолютно бесцеремонный и дерзкий – Нулевой? Тот, о ком предупреждал Ханатаро? — Что, испугался? — в черных глазах мелькнуло нечто вроде тени разочарования, однако Ичиго помотал головой. — Да нет, в общем-то. Просто я ожидал, что легендарный Нулевой будет выглядеть как-то… Хм… Повнушительнее. Такая огромная махина, которая… как там? Ага, вышла за пределы и с трудом входит в двери. Джагерджак и Широсаки расхохотались – их искренне повеселила шуточка рыжего, который тоже приподнял уголки губ. Несмотря на предыдущие казусы, на душе царило спокойствие, и даже Зангецу ничего не говорил. Значит, повода для тревоги нет. — Эй, Куросаки. Ты на меня зла не держи, и всё такое. Вообще-то это стандартная проверка для всех новичков, которые сюда прибывают. Ты – абсолютное исключение, ибо ещё никто не выбирал путь борьбы с элитой. В основном, новички предпочитали подкладываться под нас. — Что ты этим хочешь сказать? — Ичиго невольно нахмурился, глядя на то, как Гриммджоу достаёт из кармана штанов самокрутку, поджигает кончик огнем зажигалки и с удовольствием делает затяг. — Видишь ли, какая тут шутка, новичок, — Хичиго уселся рядом со своим товарищем в позе йога, и так же прикурил, придерживая самокрутку указательным и большим пальцами. — Тебе кажется, будто всё то, что с тобой произошло – воля судьбы, ан нет. Это старая схема, по которой проходят все новоприбывшие. На пороге школы их встречает ученик уровня D, который рассказывает о том, что тут происходит, безо всяких прикрас. Про проституцию, статус девочек, царствующую элиту из трех группировок. Поэтому у каждого, абсолютно у каждого есть возможность сделать выбор перед тем, как к нему пошлют кого-то из верхов. И, само собой, все выбирали дорогу девочек. — Но не ты, — Гриммджоу запрокинул голову и выдохнул тонкую струйку синеватого дыма. — Только ты дал бой одному из нас. Только ты продемонстрировал силу духа. Только ты вызвал этим уважение. — И желание познакомиться поближе, — Нулевой хитро подмигнул, отчего получил ревнивый тычок в плечо от товарища. — Эй, я ведь не шучу! Ты заставил этого быдлана выражаться по-умному, я в шоке! — Хич, завали ебальник! — Ну вот, я же говорил! Ичиго улыбнулся. Ему было приятно слышать о том, что он вызывает уважение тем, что дал сдачи. Это абсолютно не походило на то, что было в школе Хороших: за подобное его месили с дерьмом и пытались унизить ещё больше, за что огребали снова и снова, снова и снова. Но здесь… «Убей или будешь убит? Нет. Докажи, что ты равный - и тогда тебя не тронут. Здесь всем наплевать на то, какой у меня цвет волос. Здесь в почете сильные люди. Однако ещё многое предстоит узнать и выяснить – не стоит делать поспешных выводов» — Теперь я понимаю, почему вызвал такой интерес. — Ну ещё бы, — Хичиго сделал затяг из самокрутки. — Ха, кстати, Гримм. Послушай анекдотец один, довольно забавный. Сегодня утром Мурамаса мне решил условие диктовать. — Условия? Тебе? — на лице Шестого нарисовалось откровенное изумление. — С каких хуев? — Ха-ха, а вот с таких. Приперся он, значит, ко мне в комнату. Трахаться, мол, хочу. Ну окей, потрахались как обычно, а потом он начал затирать про то, что от нас все ждут, чтобы мы парой стали, ибо возглавляем первенство наших видов. Видишь, новичок? Даже у Нулевого нет никакой свободы. — Но это вообще-то полная хрень, разве нет? — Куросаки свел брови к переносице. — Каждый сам должен решать, с кем ему быть вне зависимости от статуса. — Я уже говорил, что он мне нравится? — промурлыкал Широсаки, вновь получая тычок в плечо. — Хорошо рассуждаешь, да вот только в действительности всё не так сладко, как хотелось бы. Вот когда все увидят весь твой потенциал – тогда держись. — Пусть расслабится. Я уже сказал, что Куросаки – мой, — Гриммджоу шумно выдохнул и пристально посмотрел на недовольного Ичиго. — Я не буду пытаться сделать тебя девчонкой, но своим – точно. — Вот же заноза в заднице, — Киберген лег на траву и уставился на далекое, но невыразимо прекрасное синее небо. Он думал о том, что его новые товарищи могут рассказать о том, что на самом деле творится в классе D, где учился его друг Ханатаро. Почему-то не покидало ощущение, что в самом слабом и унижаемом классе творятся такие чудовищные мерзости, о которых он и подумать не может. Именно поэтому было необходимо узнать обо всём этом как можно раньше, чтобы помочь своему несчастному другу. — Слушайте. Я хочу прогулять урок и посмотреть, чем занимаются в классе D. Там учится мой новый знакомый, и я хочу узнать… — О-о, слушай, да ты правда хорош, — Хичиго склонился над Куросаки, жадно изучая черты лица. — Первый урок в первый день – и уже прогул! — Завали. Есть вещи поважнее, знаешь ли. — Пфф, да без проблем, — Гриммджоу, докурив косяк, закопал остатки в небольшую ямку, и встал на ноги, отряхивая ладони от земляных крошек. — Погнали, покажем, чем занимается твой пиздюк. Но имей в виду: тебе явно не понравится то, что увидишь.