И в жизни, и в смерти, и в жизни после смерти

В нем никогда не подозревали особой силы: тонкий с виду, гибкий, жилистый. Но близкие и подданные знали, насколько сильно он изнурял себя тренировками, чтобы держать в узде как собственную провинцию, так и тело. Маленький мальчик метался по футону и задыхался - очередной приступ, замеченный служанкой, дежурившей у покоев наследника. Уже через какие-то минуты в комнату влетели обеспокоенные родители. Такое случалось часто, и, порой, им приходилось просиживать ночи напролет у постели сына, бессильно наблюдая, как мальчик пережидает боль. Во дворце неотлучно были лекари, которых устроили поближе к покоям маленького господина, и выделили щедрое жалование - только бы помогло. Мальчику становилось лучше, однако, никто не мог предсказать, когда именно приступы дыхательной болезни вернутся, снова и снова терзая его. Из-за этого в раннем детстве он практически не покидал своей комнаты, но не оставался в одиночестве - даймё приставил слуг, которые развлекали молодого господина. Тяжёлые годы тянулись мучительно, однако, наследник, несмотря на хрупкость, оказался удивительно стойким, и, постепенно, болезнь стала отступать. Пусть приступы ещё бывали, и днём и ночью рядом с мальчиком кто-то находился, но весь дворец вздохнул с облегчением. Йошихиро хорошо помнил свое детство. Именно тогда, измученный слабым здоровьем и тем, что ему часто приходилось быть взаперти, он увлекся музыкой и поэзией: едва освоив основы стихосложения, он сумел удивить наставника несколькими произвольными хайку, а струны кото иногда мог перебирать часами, только под вечер снимая когти. Даймё – его отцу - не особенно нравились такие занятия любимого сына вместо упражнений с оружием, но, несмотря ни на что, это было лучше, чем тоскливый взгляд в окно с футона. Но это всё было так давно, что иногда казалось просто сном, не более. Со временем его тело окрепло, и от старого недуга не осталось и следа. В коридоре послышались торопливые шаги, Йошихиро отложил кисть и письмо правителю соседней провинции, и взглянул на вошедшего вассала. Тот встал на одно колено и склонился, докладывая: - Прибыл мастер Ямагучи. Он пожелал встречи с Вами, господин. Даймё не смог сдержать удивления на лице. Один из известных кузнецов сёгуната и сам приехал к нему? - Мастера разместили, как подобает? - Да, - вассал кивнул, уже не опуская головы. - Ему и сопровождающим уже готовят покои, сам Ямагучи-сан ожидает Вас. Йошихиро кивнул, и позволил привести оружейника. Незаконченное послание унес в соседнюю комнату слуга, а несколько минут спустя порог степенным шагом переступил мужчина в летах, одетый в темно-синее кимоно. Приблизившись к даймё на расстояние нескольких широких шагов, он сел и поклонился. Йошихиро ответил коротким кивком, принимая приветствие, и вытащил из-за пояса веер, не торопясь, впрочем, открывать его, просто держал за рукоять. - Йошихиро-сама. - Неожиданно видеть Вас здесь, Ямагучи-сан. Что привело Вас ко мне? - Я путешествую по стране вместе с несколькими учениками. И, проезжая через Ваши земли, решил нанести Вам визит и выразить своё почтение, - спокойно ответил кузнец. Руки, которые он до этого прятал в широких рукавах, сейчас лежали на коленях мастера. Правитель провинции скользнул по ним взглядом - мозолистые ладони с желтоватой кожей, со множеством мелких и не очень шрамов, более или менее заметными полосками прочертившие кожу до середины предплечий, уходя куда-то под дорогую ткань. Йошихиро подал знак - слуги внесли столик, кувшин с сакэ и рюмки, после разлили напиток, подавая его господину и уважаемому гостю. Даймё привычно переложил веер в левую ладонь, правой взяв сакэ, кивнул Ямагучи, который, цепко проследив за передвижениями веера, чему-то усмехнулся, чуть прищуриваясь, прежде чем пригубить. - Как Ваше путешествие?.. Неторопливая беседа закончилась только через несколько часов - оружейник, откланявшись, удалился в уже готовые покои, а задумчивый Йошихиро вернулся к письму, но мысли то и дело крутились вокруг кузнеца, даже когда он сел за любимый кото. В "просто проезжал мимо" как-то не верилось. Но ни на следующий день, ни еще через два Ямагучи, если и было о чём, так и не проговорился, и даймё успокоился, в который раз оставшись в одиночестве после разговора. Мастер просил аудиенции каждый вечер, и, Йошихиро не стал отказывать – ему было о чем поговорить и послушать. В последний день перед отбытием Ямагучи попросил разрешения принести с собой меч, но не заикался о нём вовсе, и только перед самым уходом положил его перед правителем. - Взгляните-ка, Йошихиро-сама. Что скажете? Мужчина аккуратно перехватил оружие, обращая внимание и на украшение ножен, и на оплёт рукоятки, и на гравированную гарду – по всему выходило, что оно уже предназначалось кому-то. С тихим шелестом катана покинула своё обиталище. Йошихиро поднялся на ноги, отвернулся, чтобы не задеть кузнеца, после взвесил клинок в руке – лежал удобно, не слишком тяжелый, в самый раз - скользнул кончиками пальцев по узору на гладком, холодном лезвии, и, на пробу, взмахнул, очерчивая петлю: меч со свистом рассёк воздух, вызывая улыбку. Ямагучи, тем временем, внимательно наблюдал за действиями даймё, только одобрительно кивал сам себе, будто убеждаясь в правильности какого-то принятого решения. - И что скажете? – наконец, прервал тишину мастер, повторяя свой давешний вопрос, пока Йошихиро садился обратно на своё место. Тот еще раз сжал рукоять катаны, и вернул её в ножны. - Превосходный клинок, Ямагучи-сан, - правитель передал меч обратно. У него были несколько хороших катан, но эта ложилась в ладонь намного лучше остальных. - Сколько он стоит? - К сожалению, этот не продается, Йошихиро-сама, - вежливо отказал мастер, и даймё подумалось, что, похоже, он был прав, и меч уже имел своего владельца. Кузнец с учениками уехал ранним утром, сопровождаемый до границ провинции охраной по приказу правителя. А вскоре Йошихиро и думать забыл об этом визите – угроза войны с соседом с юга заставила поднять на ноги армию, и почти пол года напряженно ожидать нападения. Но дальше пары приграничных стычек не зашло. Обменявшись посланцами, даймё договорились о мире, и только тогда можно было отозвать войско и дать своим людям выдохнуть. Но сам Йошихиро не думал об отдыхе. Едва вернувшись из двухмесячного похода, он несколько дней почти без сна занимался насущными делами провинции – война-войной, даже если она так и не началась всерьёз. Известие же о том, что оружейник снова прибыл во дворец, застало даймё во время тренировки. Стоило только Йошихиро взять в руки меч, как он менялся на глазах, и откуда только бралась эта ярость и огонь, который, казалось, кипел у него внутри. Вот и сейчас клинок в руках Йошихиро почти летал, мужчина двигался стремительно, отбивая удары более высокого и крепкого «противника», и отступал лишь изредка, напором загоняя одного из вассалов в угол, не давая времени на то, чтобы как-то перейти в атаку из глухой обороны. - Господин, мастер Ямагучи приехал! – голос слуги доносился, как сквозь пелену, и даймё даже не совсем понимал, что ему сказали. Дышать становилось тяжело, но Йошихиро не опускал оружия, выжимая себя до последнего. Удар, удар, в наступление, извернуться, снова высечь из чужого меча искры собственным, уловить момент, когда «противник» открылся, и приставить остриё к горлу, вовремя удерживая лезвие в сантиметрах от кожи. За спиной послышались редкие хлопки в ладоши, заставившие правителя обернуться, всё так же сжимая в руках катану, словно готового продолжать защищаться. На выходящем во внутренний дворик энгава стоял усмехающийся и чему-то очень довольный кузнец. За его спиной, чуть поодаль, находились двое молодых мужчин, один из которых держал в руках длинный сверток. Йошихиро кое-как успокоил дыхание, хотя в теле ещё звенела едва закончившаяся схватка, волосы были растрёпаны, а взгляд продолжал полыхать. - Рад видеть Вас, Ямагучи-сан. - Пожалуй, я очень даже вовремя, Йошихиро-сама, - ответил, всё еще улыбаясь, кузнец, и жестом подозвал к себе ученика со свертком. - Что это? – с интересом спросил даймё, но Ямагучи только молча покачал головой, разворачивая дорогой, затейливо изукрашенный шёлк. Внутри оказалась катана, которую мастер с поклоном передал удивлённому таким поворотом событий Йошихиро. - Я выковал его специально для Вас, - пояснил оружейник, отступив на несколько шагов назад, чтобы дать простор правителю. Тот опустил своё оружие на доски пола, вытащил подаренный клинок из ножен, отдал их уже отдышавшемуся вассалу, с которым тренировался, затем отошёл на середину дворика и сделал несколько резких, отточенных выпадов, прислушиваясь к ощущениям. Рукоятка идеально лежала в ладони, словно сделана была точно по его руке. Вот только было в мече что-то странное, непривычное. Будто бы он на мгновения тяжелел и становился неудобным. Такая ошибка у столь именитого мастера? Практически невозможно. - Катана непростая, - словно прочитав мысли Йошихиро, подал голос кузнец. – Если сумеете с ней сладить, то вернее оружия не будет ни в жизни, ни в смерти. Ни в жизни после смерти. А если нет… Пусть будет достойным украшением. Свои загадочные слова Ямагучи так и не объяснил. Лишь принял подарки от даймё, и уехал в тот же день, сославшись на долгую обратную дорогу. В последующие месяцы только врождённое упрямство не давало Йошихиро убрать клинок с глаз долой на резную подставку и забыть о нём. Сталь покорялась с трудом, иногда лишь несколько часов тренировок спустя странное ощущение накатывающей тяжести уходило, а порой, стоило только взять меч, как он чувствовался, будто естественное продолжение руки. Даймё ничего не оставалось, кроме удивления – любой другой самурай из его приближённых не мог долго держать эту странную катану, жалуясь то на колкую оплётку рукояти, хотя с ней всё было более чем в порядке, то еще на что-то. А еще меч оказался вдруг… Ревнивым? По крайней мере, иначе Йошихиро не мог назвать вдруг самовольно выскользнувшее из пальцев оружие, чуть не упавшее ему прямо на босые ноги, стоило даймё перед тренировкой с ним ненадолго взять другое. - Господин, - вассал коротко поклонился, сжимая в руках меч. Правитель уже давно предпочитал тренироваться с живым противником, и сегодня таковым выпало стать ему, одному из наследных вассалов – и друзей детства Йошихиро. - Нападай, - скомандовал даймё. Впервые за несколько месяцев он решился взять подаренный клинок в такой бой, испытать его. Удар, второй, принять чужое оружие собственным, удерживая считанные секунды. Выскользнуть, протягивая своё лезвие по другому, и заставляя «врага» пошатнуться и едва не упасть из-за исчезнувшей опоры. Но, вдруг, в очередной раз отбивая удар противника, Йошихиро понимает, что они с мечом будто двигаются созвучно, и нет той тяжести, которая бывала раньше. Словно именно живое сражение, наконец, объединило их. Шаг, еще один, даймё хочет ударить слева – оппонент открылся – но клинок внезапно как каменеет на миг, заставляя Йошихиро нанести удар сверху вниз, и это оказывается лучше изначальной задумки. Меч обрушился на противника, остриём чуть распоров кимоно на груди, ударил по чужой катане, и оружие вылетело из рук вассала наземь. И уже вечером, в своих покоях, в очередной раз рассматривая строптивый «подарок», Йошихиро вспомнил, что именно заставило его всерьёз взяться за оружие, хотя это было не то, что ему хотелось бы вспоминать – несмотря на то, что прошло уже тридцать с лишним лет, глухая боль все равно сидела иглой где-то в сердце. Внезапная смерть даймё поразила всю провинцию. Народ искренне скорбел по ушедшему правителю, а вассалы, тем временем, напряженно думали, что делать дальше: оба сына даймё были еще малы, старший даже близко не достиг совершеннолетия. И, если младший еще не понимал, что произошло, то десятилетний наследник, от которого сначала попытались скрыть смерть отца, но слуги всё равно проговорились, был безутешен. В итоге решено было ненадолго отправить вдову с детьми в один из дальних замков, чтобы отошли после похорон. Надежная охрана вместе со слугами окружила кортеж из двух паланкинов – дорога была неблизкой, и достаточно опасной. Первое время всё шло хорошо: на ночь останавливались в селениях, днём продолжали путь. Однако, уже на подступах к замку пришлось проходить через лес, и искать ночлег не стали, решив преодолеть последний отрезок сразу – и тут-то их настигли. Снаружи паланкина послышался шум и голоса, юный наследник почувствовал, как его опускают на землю, и только хотел было посмотреть, что случилось, как в стенку постучали, и голос одного из приближённых отца глухо проговорил: - Молодой господин, сидите и не высовывайтесь. - Что происходит? Но ему не ответили, а после до мальчика донеслись вскрики и звон стали. Он всё-таки не выдержал, и таки выглянул, застывая на месте. Оба паланкина – его и тот, в котором находилась матушка с младшим братом - окружили слуги, приготовившись тоже защищать госпожу и детей, а воины из охраны сражались с каким-то чужаками. Те были хорошо вооружены, по всей видимости, разбойники или самураи без хозяина, решившие поживиться, напав на явно знатный кортеж. Искры летели во все стороны, и те и другие дрались отчаянно, а наследник, как зачарованный, смотрел на поблёскивавшие в свете факелов и луны клинки, на то, как они взметались один за другим, и отбивали удары разбойников, или разили насмерть. - Молодой господин, спрячьтесь! – крикнул один из вассалов, прежде чем всадить катану в грудь противника, но мальчик не послушался сразу, продолжая стоять на пороге, пока один из слуг насильно не заставил его вернуться обратно в спасительные стены паланкина. А вскоре всё закончилось: остатки нападавших сбежали, спасая шкуры. - Госпожа, всё спокойно. Можем двигаться дальше. Я выслал гонца вперёд – нас встретят, оставаться здесь нельзя. В замок они прибыли уже несколько часов спустя. Но наследник никак не мог забыть виденное сражение, а несколько дней спустя изъявил желание заниматься с оружием – и так, в тренировках, наконец, смог выплеснуть свою боль. Йошихиро покачал головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и снова взглянул на меч, который держал в руках. Скользнул кончиками пальцев по лезвию от рукояти до острия, и проговорил: - Будешь называться «Ясу». Иронично было назвать клинок «мирным», если жизнь даймё состояла из сражений. *** Кровопролитная война настигла провинцию многие годы спустя: один из молодых даймё решил нахрапом захватить чужие земли и расширить владения. Стычки были то тут, то там, поход длился почти пол года, выжимая из народа соки, но сдаваться никто не хотел. Верх одерживал то один, то другой, Йошихиро сдавал одни замки, и отбивал другие, загоняя врага в ловушку. Но, всё же, решающей битвы было не избежать – и она состоялась на огромном поле, с трёх сторон окружённом лесом. Йошихиро не стал отсиживаться в главном лагере, и сам повёл своё войско в бой, хотя советники и отговаривали его. Терять ему было нечего, кроме своей земли – собственных наследников у него не было, и они с братом давно уже поговорили обо всём: случись с ним что – провинция отойдёт в руки семьи младшего. Битва длилась и длилась, до самого вечера, и перевес был на стороне Йошихиро, но враг не сдавался так просто. Конь под даймё рухнул, сражённый чужой стрелой, солдаты окружили Йошихиро. Тот вскинул меч – подарок давно ушедшего мастера Ямагучи – с которым прошёл множество битв и практически не расставался, а после хищно усмехнулся. - Ну! Сначала стоявшие на месте, воины кинулись на него. Удары сыпались градом со всех сторон, Йошихиро едва успевал отбиваться. Чувствовал: пусть тело в его годы еще оставалось крепким, а клинок в руках летал, не подводя хозяина, вот только силы скоро будут на исходе. Полученные раны кровоточили, дышать становилось тяжело, но Йошихиро не сдавался, стоя до последнего. Вероломный удар пришёлся в спину – забывшись, даймё открылся, и враг не преминул этим воспользоваться. Мужчина успел воткнуть меч в землю, и опустился, опираясь на него. Сталь пробила лёгкое, и даже если несущийся к нему конный отряд успеет разогнать нападавших на него солдат, то ему самому уже не оставалось ничего. Только надеяться, что отосланный немногим ранее арьергард таки сумел пробиться к главному лагерю противника. Руки ослабли, глаза закрывались, крики «Господин!» слышались, как сквозь пелену. С последним вздохом оседающего наземь Йошихиро меч вдруг подломился, падая в ещё утром высокую, а теперь истоптанную траву. Арьергард пробился, и война была выиграна – захватчик тоже погиб на поле боя, не желая попасть в руки врага. Тело Йошихиро нашли и со всеми почестями увезли в замок. Вот только клинок пропал бесследно.