Всем нам нужна любовь

Клаус с трудом открыл глаза. Веки налились свинцом и он с трудом заставил себя вновь не закрывать их, иначе возможно он никогда не проснется. Вокруг царил хаос. Комната в которой он находился была заброшенная, как и все здание.Стены обшарпаны, в углу валялись части разобранных кроватей, а на полу была пыль, грязь и мусор. Стекло в окне было такое мутное, что не поймешь день сейчас или ночь. Лампочка светила не слишком ярко, но её свет все равно резал глаза. Клаус попытался встать и чуть не заревел от боли. Все тело ломило и оно не желало подчиняться. Пятен крови не было ни на полу не на запачканной и разорванной одежде. Это было хорошо, значит он не истечет кровью и не погибнет здесь. Но вот ребра были явно сломаны. «Калечить, но не убивать,» — раздался в его голове женский голос. Клаус с большим усилием воли прогнал его прочь. И тут он подумал о другом. Кэролайн? Что с ней стало? Это слово разбудило все, что накипело в нем за последние дни: ярость, боль, злость, жгучую жажду мести, любовь, беспокойство и отчаянное желание жить, узнать, что с ней случилось. Одно её имя заставило Клауса превозмогая боль встать на ноги. Мужчине хотелось закричать от боли, но он должен двигаться вперед. Нужно узнать, что произошло с Кэролайн, он должен найти её. Если она жива, то они выберутся отсюда вместе. Клаус облокачиваясь на стену и прихрамывая вышел в коридор. Часть ламп здесь было разбито, мусор грудами валялся на полу, а кое-где он проваливался. Нужно было срочно отсюда выбираться, как только он найдет Кэролайн. — Кэролайн! — что есть мочи закричал Клаус. Его голос охрип за это время, а в горле ужасно пересохло, но он не собирался сдаваться. — Кэролайн, где ты?! Он не знал, остались ли в здании бугаи, которые в полную силу калечили его. Возможно она провела его, соврав, что отпустила их всех и ему больше ничто не угрожает. Клаус продолжал двигаться вперед. Он заглядывал в пустые комнаты, но никого там не видел. Освещение было хоть и тусклое, но он мог разглядеть что впереди. Один раз он споткнулся об арматуру и чуть не упал. Мужчина выругался и продолжил путь. Ноги заплетались, руки ослабли. Он двигался чисто механически как робот и продолжал упрямо идти вперед. И тут он увидел её. Кэролайн. Такую хрупкую и нежную. Она лежала на полу, а рядом с ней расплывалось кроваво-красное пятно. Её белокурые локоны стали грязновато-бурого цвета, а одежда вся разорвана и покрыта грязью. По всему её телу были синяки. Она лежала полусвернувшись и не дышала. Она не издавал ни звука. Клаус не знал откуда у него взялись силы, но он кинулся к ней. Он положил её маленькое хрупкое тело к себе на колени и дрожащими пальцами нащупал сонную артерию. Пульса не было слышно. На лице у Кэролайн были синяки и кровоподтёки. Губа была разбита в кровь, а бровь рассекала кровавая царапина. На её бедре красовалась рана, из которой шла кровь. Клаус зажал её руками, понимая, что это бесполезно, но он не хотел сдаваться. Не сейчас, когда он нашел её, спустя столько времени. Даже избитой, она выглядела прекрасно, словно ангел. На глаза Клауса навернулись слезы и градом пошли из глаз. — Нет, нет, нет, — шептал он. — Пожалуйста, Кэролайн не оставляй меня. Прошу не оставляй меня. Но девушка не отвечала. Её руки были холодными. Она не дышала. Клаус всхлипнув произнес: — Это я. Я во все виноват. Я один.