***
Скайрим встретил некромантов ледяными и завывающими ветрами, острыми снежинками, царапающими румяные щёки, и невероятным холодом, пробирающим до костей. По прибытии на указанное место, заметив, что поблизости ни души, юноши развели костёр, поглядывая с любопытством на покосившуюся и полуразрушенную башню, что явно некогда подверглась нападению неприятеля. — Эй, ты как? — обратился к сжавшемуся другу Марсель, стягивая перчатки и бросая их рядом с собой на подтаявший снег. — Слишком холодно, — буркнул полукровка, утыкаясь носом в тёплый плащ, подбитый изнутри светлым заячьим мехом. На ладони Марселя зажёгся сгусток пламени, что оказался брошен в костёр. Послышался треск брёвен, а в воздух поднялись вмиг потухающие на ветру яркие искры. Халион же недолго сидел без движения — уже через мгновение он с протяжным и хриплым вздохом и сам стянул перчатки, принявшись зачитывать под нос тихие слова заклинания, прикрыв глаза. Когда над некромантами, как распускающийся цветок, расплескался едва заметный, шелестящий и переливающийся золотисто-оранжевым цветом барьер, Марсель громко фыркнул. — Ты издеваешься? — протянул бретонец, откидываясь на устроенные позади себя руки. — Не мог раньше этого сделать? Какого скампа наблюдал, как я собираю ветки для костра, если мог сразу поставить барьер от холода? Халион чуть приподнял лицо. Хитро сверкнувшие синие глаза теперь глядели на бретонца из-под светлого меха, хотя обладатель их явно не собирался отвечать на вопрос друга. — Шеогорат с тобой, но, если я слягу с жаром после этой вылазки, виноват будешь ты. Халион хмыкнул. Он чуть расслабился и устроился удобнее, согнув ногу в колене и подтянув её к себе. Он, наконец, откинул капюшон с головы и принялся осматриваться, надеясь обнаружить агентов. — Кто научил хоть? — Морохир, — улыбнулся полукровка. — Неудивительно, — Марсель не сводил с полуэльфа изучающего и несколько взволнованного взгляда. — Так что, так и не скажешь, что случилось? Халион опустил глаза, и бретонец глухо ругнулся. — Слушай, мы это уже проходили. Помнишь? — молодой человек дёрнул уголком рта, и Халион поднял на лицо друга взгляд, смотря на оставленный его же рукой шрам на лице бретонца. — Ты и тогда упирался до последнего. Халион вздохнул и опустил низко голову, из-за чего выбившиеся из хвоста тёмные пряди упали на его лицо. — Я ведь не просто некромант-полукровка, я… Халион осёкся, заслышав треск веток и хруст снега под чужими ногами. Некроманты одновременно повернулись к источнику шума. Чуть поодаль стояли две тёмные фигуры, державшиеся напряжённо, в то время как к юным некромантам направлялась одна — невысокая, укутанная в светло-серый плащ и бережно держащая ладонь на набедренной сумке. Когда она приблизилась достаточно близко и остановилась, Халион небрежно махнул кистью, рассеивая наложенный им барьер, после поднимаясь на ноги. Марсель тоже поднялся, но лезть вперёд не стал — остался стоять за спиной полуэльфа, оценивающим взглядом осматривая гостя. Этим самым гостем оказался данмер, сквозь тёмные пряди волос которого проглядывалась седина, а в уголках глаз и на лбу — морщины. Он кинул короткий взгляд на Марселя и оглядел полукровку внимательным взглядом, после чего склонил голову, принявшись молча копошиться в дорожной сумке. — Мы вас довольно долго ждали, — негромко проговорил Марсель, перенося вес тела на другую ногу, из-за чего послышался хруст снега. — Мы здесь давно, но нам следовало убедиться, что вы — это вы, — ровно проговорил эльф. — Убедились, полагаю? — сощурился Халион. — В ином случае вы были бы уже мертвы. Марсель сглотнул и неосознанно перевёл взгляд на друга, опасаясь, что тот вот-вот что-то да ляпнет. Однако Халион молчал, сжав плотно челюсти, из-за чего желваки на его щеках взбухли, и отвернувшись от эльфа, который уже успел достать некий предмет, обёрнутый в несколько слоёв ткани и обмотанный шнурком. — Осторожнее с ним. Постарайтесь никаким образом на него не воздействовать: ни жаром, ни холодом, ни какими-либо иными заклинаниями. Мы понятия не имеем, к каким последствиям это может привести. Юные некроманты заметно озадачились. Халион бережно принял из рук эльфа предмет и, лишь мгновение подержав тот в руках, принялся укладывать в забитую зельями и пучками трав сумку. — Значит, этот… артефакт очень хрупок? — поинтересовался Халион, выпрямляясь и смотря на эльфа. — Мы не знаем точно. Он необычен, пожалуй, даже слишком необычен, поэтому исследования и опыты с ним должны проводиться с соблюдением всех мер безопасности как для мага, так и для самого предмета. — Вы проделывали что-то подобное? — спросил уже Марсель, подходя к другу и останавливаясь рядом с ним. — Лично я пытался. В конце концов, посмотрите на меня, — данмер развёл руками в стороны. — Думаете, я ни разу не встречал в своей жизни странных вещей? Встречал, потому и говорю: с этим предметом, — он указал пальцем на сумку на бедре Халиона, — очень важно не пренебрегать всем тем сводом правил безопасности, которому вас обучали в области зачарования и колдовства, — эльф слабо склонил голову, тем самым давая понять, что разговор окончен. Марсель благодарно кивнул данмеру. Уже вскоре три фигуры исчезли — неслышно и безмолвно. Халион же стоял изваянием, устремив в сторону отстранённо-пустой взгляд и тихонько постукивая пальцами по сумке. — Пора возвращаться. Уверен, Господин жаждет, чтобы столь странный предмет скорее оказался в его руках, — усмехнулся Марсель, вскидывая ладонь и открывая тёмное окно портала. — Его ведь нет в замке, — протянул Халион, покосившись на друга. — Нет смысла торопиться. — Я не хочу оставаться здесь хоть на секунду дольше, — запротестовал Марсель, кивнув на портал, но Халион как вкопанный продолжал стоять, не намереваясь сдвигаться с места, из-за чего бретонец цокнул языком. — Ну что? — Хочу спросить у тебя кое-что, а местность вблизи нашего замка совершенно не подходит для озвучивания того, что вертится у меня в голове. — Боишься, что дремора услышат? — усмехнулся Марсель. — Тебе не меньше моего известно, что они питают нездоровую страсть к чужим личным тайнам. Бретонец кивнул, изогнув губы в задорной улыбке. — От моих вопросов ты уходишь, но от меня хочешь получить какие-то ответы. Это честно, по-твоему? — Я ведь начал говорить… — Но не закончил. Халион повёл плечами. — Мы никогда ранее это не обсуждали, — начал полукровка, — с тобой. Однако я знаю, что твои родители были казнены, и некроманты забрали тебя, — Халион устремил взгляд на помрачневшее лицо друга. — Ты же знаешь, что я вызывал дух своей матери, видел это. — Видел, — кивнул бретонец. — Но решил, что ты расскажешь всё сам, когда будешь готов. — Ты ведь пытался вытрясти из меня правду, — сузил глаза Халион, отходя от темы разговора. — Потому что знаю тебя: твои размышления никогда до добра не доводят, — улыбнулся Марсель. — Чем дольше ты вынашиваешь всю свою дурь в голове, тем серьёзнее потом последствия, — несмотря на улыбку на губах, твёрдо проговорил молодой человек. Халион чуть расслабился, позволил себе улыбнуться. — Мой отец жив. Наверняка ты понял это ещё тогда, когда я совершал ритуал. Бретонец вздёрнул брови. Он протяжно вздохнул, выпуская изо рта плотное облачко пара и окидывая беглым взглядом окрестности. Удивление на лице его быстро сошло на нет. — И что ты хотел узнать от неё? Хотел узнать, где он? — Не знаю. Наверное, да, — пожал плечом полукровка. — Но мне уже ясно дали понять, что со мной будет, если я сунусь к своему отцу. В глазах бретонца ясно читался вопрос, и заметивший это полуэльф пояснил: — Язык вырвут и ноги переломают. Марсель внезапно усмехнулся. — Я тебя знаю. Ты ведь всё равно найдёшь способ обойти этот запрет, не так ли? — в глазах бретонца заплясали смешинки, хотя и усмешка уже исчезла с его губ. Халион сглотнул и отвёл глаза. Марсель истолковал это молчание по-своему. — Так кто он? — в лоб спросил молодой человек. — Полагаю, ты спрашивал о Тари, решив, что она как-то связана с ним. — Маг из Гильдии. Лицо бретонца вновь лишь на миг оказалось тронуто удивлением. Он задумчиво закусил изнутри щёку и посмотрел на друга заинтересованно. Однако уже через мгновение по окрестностям прокатился задорный смешок. — Маг из Гильдии? — Халион с мрачным выражением лица кивнул. — Теперь-то я понимаю, почему именно ты выбился в любимчики наставников. Такая магия в жилах-то. — Тебя только это волнует? — Нет, но всё же это важно. Твой отец не какой-то уличный фокусник-бродяга, знающий от силы пару заклинаний, которые даже заклинаниями-то сложно было бы назвать, — бретонец склонил голову, смотря на друга неотрывно. — Он — маг из Гильдии, он из высоких эльфов. Ты понимаешь, что состоящие в Гильдии альтмеры не просто маги, а первоклассные маги? — Я в курсе, — хмуро сказал Халион. — Однако всё сказанное тобой не отменяет того факта, что мы — враги. — Не отменяет, к сожалению, — протянул бретонец. — И всё же, ты думаешь, что Тари знает о нём что-то? — Многие некроманты знают, и я хочу понять, почему именно его имя так отпечаталось в их памяти. Возможно, он был очень жесток… или же запомнили его лишь потому, что он, высокий эльф, полюбил человеческую женщину. — В этом ведь нет ничего зазорного… — протянул молодой человек, — но в этом плане альтмеры, конечно, отличились. С этими их правилами, формальностями и запретами свихнуться можно. Халион пожал плечом. Обычаи высоких эльфов ему зачастую были непонятны, поэтому и обсуждать это смысла он не видел. — Но знаешь, друг, — бретонец прервал воцарившие молчание, хитро прищурившись, — всё же упускать такой шанс — безрассудство. Халион встрепенулся и уставился на Марселя, не веря своим ушам. — Ты мне предлагаешь найти отца? — А ты ещё не начал его искать? — с улыбкой на губах спросил Марсель. — Конечно, нормальный друг попытался бы тебя отговорить, зная, каким Маннимарко бывает в гневе, но не думаю, что мы с тобой вообще подружились бы, будь я таким. Халион улыбнулся, опустив голову. Марсель, громко вздохнув, направился к до сих пор шелестящему порталу. — Марсель? А как же мой вопрос? Губы Марселя расплылись в ещё более широкой улыбке, а в зелёных глазах заплясали искорки веселья. Он замер и обернулся к другу. — Я уже и забыл. Валяй. Халион кашлянул и сильно нахмурился, словно мысли, что были в его голове, причиняли буквально физический дискомфорт. Улыбка с лица молодого человека постепенно начала сползать, а яркие огоньки в глазах — потухать, стоило заметить меняющееся лицо друга. — Кто-то, кроме тебя, ещё знает обо мне и… Маннимарко? — прерывисто и нерешительно спросил Халион, после зажмуривая глаза до появления белых искр под веками. Лицо Марселя окончательно переменилось. Взгляд похолодел. — Ну… я никому ничего не говорил. Возможно, знают Ларес и Морохир, но и то лишь потому, что знакомы с Господином уже очень давно, ещё с тех времён, когда Ордена не было в помине, — проговорил бретонец, чуть сузив глаза. — Довольно скользкая тема для обсуждения и, не сказать, что приятная. Халион сглотнул и решился всё же посмотреть другу в глаза. — Просто ходили ведь какие-то слухи… Губы бретонца скривились. — Они ходили задолго до того, как… впрочем, ты понял. Ты из тех, кто имеет определённые привилегии в силу обретённого статуса, кто обладает мощным магическим потенциалом, поэтому, разумеется, кто-то да мог позавидовать. Грязные слухи — лишь услада для ушей тех, кто не может занять твоё место и, сидя, как злокрыс, в тёмном углу, треплет языком. Халион криво усмехнулся. — И что же ты слышал? Марсель твёрдо посмотрел на друга. — Чересчур грязные и пошлые слухи, от которых даже у меня уши скручивались в трубочку, — взгляд бретонца сделался оценивающим, цепким. — Впрочем, тебе и самому известно, что доля правды в них есть, не так ли?. На сдержанный тон друга Халион не мог не обратить внимания. В конце концов, бретонец ранее ясно выразился касательно своего отношения к теме разговора. — Есть, — как-то стыдливо обронил Халион, и бретонец хмыкнул, отведя от друга подёрнутые холодком глаза. — Я до сих пор поверить в это не могу. За все годы нашей дружбы я и подумать не мог, что тебя привлекают мужчины! — Меня они и не привлекают, — уверенно произнёс Халион, помотав головой и словив мгновенно на себе скептический взгляд. — Привлекали всегда девушки, но это совсем другое, — тёмные брови сошлись на переносице. — Маннимарко… он… — Нет-нет, прошу, избавь меня от подробностей. У меня нет желания слушать, как тебя дерут, — прозвучало резко, но Халион не стал заострять на том внимание — лишь прикрыл глаза и вздохнул, ощущая, как лёгкие изнутри вымораживает ледяным воздухом. — Моё отношение к этому ты знаешь. Я лишь надеюсь, что ты понимаешь, что делаешь. Маннимарко — одно из сильнейших существ Тамриэля, и с каждым днём он становится лишь сильнее и опаснее. Такая привязанность может погубить тебя. — Я знаю, — на придыхании произнёс Халион. — Но… я не понимаю… Раз ты так считаешь, почему тогда советуешь мне найти отца? Маннимарко может ведь и рассвирепеть, если узнает. — Тебе лучше знать, что он может, а что — нет, — твердо сказал молодой человек. — Правда, отчего-то я уверен, что он не убьёт тебя. Это твоя жизнь, только твоя — уверен, что Маннимарко это понимает, хотя что-то его и заставляет ограждать тебя от этого сундука с ответами. — Думаешь, он осторожничает? — Нет, я так не думаю. Я больше склонен думать, что он попросту не хочет ворошить прошлое, — Марсель сузил глаза и посмотрел на друга несколько отстранённо. — Эльфы же живут дольше, поэтому вряд ли они хотят из раза в раз окунаться в прошлое, — бретонец отвёл от друга глаза и устремил взор к густо припорошенным снегом горы. Прошло пару минут, прежде чем он, нахмурившись, поинтересовался: — Так ты решил, что Тари знает о вашей связи? — Я не знаю, что уже и думать. — Уверен, что она не в курсе. Она ведь до сих пор в темнице, уже несколько суток. Обронила бы неосторожное слово, будь ей хоть что-то известно — и мы бы наслаждались видом её отрубленной головы. — Маннимарко не рубит головы, — проговорил Халион, и бретонец усмехнулся. — Да какая разница? Пошли уже, не хочу я тут окоченеть, — бретонец кивнул на окно портала. Халион улыбнулся. Спорить он и не намеревался.***
По возвращении в замок некроманты передали артефакт Ларесу и готовы были уже отправиться на завтрак, как прямо на входе в зал Халиона за руку схватил Морохир, без лишних слов утаскивая мальчишку в сторону под удивлённые и непонимающие взгляды бретонца и сидящей на скамье Валене, что дожидалась друзей. Халион только хотел поинтересоваться у эльфа, куда его тащат, как альтмер неожиданно свернул в тронный зал. Лишь оказавшись в пустом помещении, Морохир, наконец, отпустил покрасневшую кисть мальчонки. — Тебя Маннимарко ждёт. Халион тряхнул головой и ошарашено уставился на эльфа. — Что?.. Но его ведь… — Здесь нет, да, — только и успел сказать Морохир, как вдруг по помещению разнёсся звонкий крик ястреба, заставивший мальчишку встрепенуться. Эту устрашающую птицу с острыми загнутыми когтями он прекрасно помнил. Костяной ястреб, сделав пару взмахов крыльями, вальяжно сел на подлокотник трона, принимаясь чистить клювом изогнутые когти. На пол посыпались какие-то ошмётки, похожие на куски чьей-то кожи. Халион передёрнул плечами, лицезрея эту картину. Заметив нервозность мальчонки, Морохир качнул головой и полез в карман своей мантии, вытаскивая из него маленький и уже распечатанный свиток, что после короткой паузы был передан в руки юноши. Мальчишка ловкими движениями пальцев раскрутил свиток, беглым взглядом скользя по единственной строчке, выведенной явно второпях, но при этом не менее аккуратным почерком, который Халион не мог не узнать. — Он точно меня имел ввиду? — Точно. — Я могу хоть Хлидара с собой взять? — Не думаю, что это будет разумно, да и нам он пригодится вскоре, — спокойно проговорил эльф, и Халион нехотя кивнул. — Всё. Я жду тебя во дворе, — бросил уже через плечо альтмер, направившись к выходу из зала. Оглянувшись на переступающую с ноги на ногу и цокающую когтями по камню птицу, Халион поспешил покинуть помещение вслед за эльфом, чувствуя спиной хищный взгляд ястреба.***
— Так что от меня требуется? — Следуй по тропе, ведущей к Нортпойнту, и передай ему это, — альтмер вытащил из широкого рукава мантии тот самый загадочный предмет, что не так давно был передан лично в руки Анахорета, и передал тот парнишке. — Но в записке не было сказано ни слова о нём, — юноша кивнул на предмет в ладони альтмера. — Уверен, Маннимарко это будет интересно. Да и готов поспорить, что время для его изучения у нашего Господина найдётся. Халион, заметив лёгкую улыбку на тонких губах, осторожно забрал предмет из рук альтмера, после аккуратно и бережно укладывая тот в сумку. — Было бы проще, если бы ты перемещался при помощи порталов, — проговорила вдруг затягивающая подпругу под брюхом лошади Валене. — Слишком уж много мороки. Юноша окинул одетую лишь в одну тонкую мантию девушку внимательным взглядом. Её волосы были распущены, а сама она всё ещё выглядела невероятно сонной. Наткнувшись взглядом на едва заметный засос на шее данмерки, мальчишка поспешил отвести глаза. — Мы это уже обговаривали, — на выдохе произнёс Морохир, сцепив руки за спиной. — Порталы всегда оставляют магический след, который можно отследить. Нужно соблюдать осторожность, — мер окинул строгим взглядом юных некромантов. — К тому же в записке, как ты, Халион, должен был заметить, указано лишь название города. Очевидно, что Господин проигнорировал детали нарочно. — Но ведь я могу снова… — начал было юноша, но одного короткого и пронзительного взгляда эльфа стало достаточно, чтобы губы мальчишки сомкнулись. — Снова прибегнуть к «Ясновидению»? — изогнул бровь эльф. — Тогда тебе точно надерут как следует зад. Юноша чуть покраснел и поджал губы, осознав свою ошибку: второй раз Маннимарко уж точно не упустит шанса проучить мальчишку, любопытство которого бьёт ключом, а инстинкт самосохранения из раза в раз даёт сбой. — Но ведь я в любом случае узнаю, где он находится. К чему такая секретность? — А к тому, что мало, кому известно, где расположено место, куда ты направляешься. — Ты знаешь, — утвердительно протянул юноша. — Знаю, но, как выяснилось, и у этих стен есть уши. Халион обернулся к уже выпрямившейся подруге, которая лишь пожала плечом и приподняла уголок губ. Слова бывшего наставника затронули и её. — К тому же тебе и без меня известно, что заклинания школы Иллюзии отнимают уйму магических сил. Используй ты «Ясновидение» на морозе, тогда, когда тебе придётся всеми силами защищать себя от холода, — потеряешь сознание и вывалишься из седла. Даже для нас неблагоприятные природные условия в совокупности с использованием мощнейших заклинаний, которые выжимают все силы, — невероятное испытание. — Если мне запрещено использовать магию, а дороги я не знаю, как я буду уверен, что не заплутал? Морохир разомкнул губы, явно намереваясь ответить, однако почти что сразу, словно передумав, отвёл взгляд. Тонкие губы сжались в полоску. Прошло немало времени, прежде чем альтмер заговорил: — Когда я, наконец, завоевал доверие Маннимарко, — эльф окинул задумчивым, несколько затуманенным из-за нахлынувших воспоминаний взглядом молодых некромантов, — он так же призвал меня к себе, — Морохир натолкнулся на внимательный взгляд мальчонки из-под бровей и слабо улыбнулся. — Одного замка для Главы Ордена некромантов — мало. Есть множество других мест, лишь о малой части которых известно Ларесу и мне. — Они раскиданы по всему Тамриэлю? — Не только. Насколько мне известно, некоторые из них находятся за пределами нашего плана. — Как тогда ты нашёл то место? — не смог не спросить мера юноша. — Оно ведь, надеюсь, в нашем плане? — В нашем, — кивнул эльф. — Меня встретили и проводили. Прими это за акт невероятно хрупкого доверия. В груди что-то неприятно кольнуло, и Халион, отвернувшись, болезненно поморщился. Мальчишка корябнул ногтями металл брони на груди. Последние слова Морохира словно ударили в солнечное сплетение. Халион знал, что случится, если Маннимарко узнает о встрече с Фиреном, прошлой и предстоящей, о попытке вызвать дух матери: это самое обоюдное доверие, выросшее внезапно из обид, злости и страха, разлетится на острые куски льда и искромсает мальчишку. Юноша чувствовал незримую связь с Маннимарко, что стала его проклятием, выжигающим изнутри юное тело, в особенности — не успевшее ещё очерстветь сердце. С клеймом, оставленным эльфом, юноша настолько свыкся, словно то было у него с самого рождения: ни дискомфорта, ни иных проблем оно не приносило — наоборот, в памяти Халиона были свежи воспоминания о том, как он, уставший, потный, судорожно хватавший ртом воздух, лежал на спине рядом с альтмером, что медленно обводил кончиками пальцев выпуклые линии, образующие знак Ордена. Маннимарко своего добился: невидимые цепи, приковавшие к нему мальчишку, оказались прочнее эбонита. В груди по-прежнему невероятно кололо, а сам Халион почувствовал себя полным ничтожеством. — Халион? — позвал юношу альтмер, завидев, как неестественно замер бывший ученик, уставившись пустым взглядом куда-то в землю. Юноша тряхнул головой. — Всё в порядке. Я задумался просто. Альтмер недоверчиво прищурился, в то время как Валене, приподняв удивлённо брови и кинув короткий взгляд на друга, принялась крепить к седлу дорожные сумки. — Судя по всему, не совсем всё в порядке, — подметил Морохир, по-прежнему оставаясь на расстоянии и не сводя с юноши внимательного взгляда. — От других ты, может, и скроешь это, но не от меня. В чём дело? Халион лишь удручённо вздохнул. — Слишком многое навалилось за последнее время. — Быть некромантом в наше время тяжело, а быть его некромантом — ещё тяжелее, — проговорил эльф, замечая, как юноша рядом с ним буквально каменеет. — Я о том, что находиться в Ордене, быть вблизи него, намного сложнее, чем пребывать в каком-нибудь городе, скрывать свою принадлежность к культу и жить так, как живёт простой люд: без особых забот, без крови на руках, вони и грязи. Халион чуть расслабился и выдохнул. — Находиться здесь тяжело ещё и из-за того, что некоторые особы раскидываются проклятиями в мою сторону по неясным мне причинам. — Я предупреждал Лареса, чтобы он не водил тебя к ней. Однако он всё сделал по-своему, — с недовольством в голосе проговорил эльф, уловив мысль мальчонки и искривив презрительно губы. — Как всегда. За разговором с эльфом юноша и не заметил, что закрепившая седельные сумки Валене, зябко передёрнув плечами, отдалилась от лошади и уже подошла к деревянной двери, ведущей внутрь замка. Лишь заслышав своё имя, Халион обернулся, вскинув вопросительно бровь. — Верни мне мою лошадь в целости и сохранности. В конце концов, это одна из немногих оставшихся у нас живых лошадей, — с нажимом проговорила девушка, не сводя пронзительного взгляда с друга, и юноша, вздохнув и прикрыв глаза, молча кивнул. — Удачи, — долетело до полукровки прежде, чем Валене скрылась за дверью. Халион подошёл к перебирающей ногами кобылке и положил ладонь на переднюю луку седла, крепко вцепившись пальцами в прохладную кожу и опустив голову. Проводивший взглядом данмерку альтмер обернулся к мальчишке и оглядел того внимательным, изучающим взглядом. — Ты не хочешь ехать, — протянул эльф, растягивая губы в слабой, какой-то треснутой улыбке. Халион вскинул на него глаза, но промолчал. Эльф чуть наклонил голову к плечу. — Перед тем, как забрать тебя сюда, в замок, я медлил, — Халион чуть нахмурился. — Знал, что именно после моего шага твоя жизнь изменится, — Морохир устремил взор к горным вершинам. — Видишь ли, я всегда славился мягкосердечностью. Убивал — да, но не без причины, поэтому именно Ларес стал Анахоретом, а не я. — Я думал, что он стал им лишь из-за того, что старше тебя. — Нет. Я полагаюсь на свои ощущения, прежде чем сделать хоть шаг, обдумываю возможные последствия, а Маннимарко это было не нужно, — эльф перевёл взгляд на мальчишку. — А что ему было нужно? — То же самое, что нужно и сейчас: хладнокровие, упорство и жесткость. Как ты понимаешь, по всем трём критериям Ларес меня обошёл, — хмыкнул Морохир, наблюдая за тем, как юноша взбирается в седло. — Как вы вообще нашли общий язык? — удивился Халион, перекладывая удобнее в руках поводья. — Вы совсем разные. — Долгая история. Расскажу как-нибудь на досуге. Халион кивнул, слабо улыбнувшись. Эту историю он бы послушал. — Ловлю на слове, — проговорил мальчишка. — Но я хочу поинтересоваться: зачем Маннимарко покинул замок? Возможно, получив ответ на этот вопрос, я пойму, зачем ему нужен я. — Он ведь Глава Ордена, — со снисходительной улыбкой проговорил альтмер. — Понятное дело, что нечто обыденное из замка его не выдернет. — Очередная встреча? — Да. — И он хочет, чтобы я присутствовал на ней? — А почему бы и нет? — пожал плечами альтмер. — Какой-никакой, но это опыт. Союзников у нас, сам понимаешь, не так много, как хотелось бы, но к каждому необходим свой, индивидуальный подход. Юноша понятливо кивнул. Действительно, пока что присутствовать на подобного рода встречах ему не приходилось, и, видно, Маннимарко было это известно. — Могу я спросить кое о чём ещё? — Конечно. — Я… думал спросить об этом Маннимарко, но, скорее всего, он проигнорирует мой вопрос, — чуть стушевавшись, проговорил Халион. — Он может, — качнул головой Морохир. — Тари… Она меня на дух не переносит. Этому ведь есть причина? Что я ей такого сделал? — Кроме того, что рос, развивался, обучался, завоёвывал доверие старших и приблизился к Маннимарко — ничего, — ровно проговорил Морохир, словно ничуть не удивился вопросу юноши. — Сделал твой отец: убил десятки некромантов, среди которых был и её сын. Халион изменился в лице. — Сын? — прошипел мальчишка, изгибая брови. — Но причём здесь я? Я даже не знаю, известно ли Эрилу обо мне. Морохир качнул головой из стороны в сторону и проговорил: — Тари всегда славилась некоторой… эксцентричностью. Полагаю, она уверена в том, что Эрил о тебе знает. — Сумасшедшая, — буквально выплюнул юноша. — Не стану спорить, — хмыкнул эльф. — В любом случае круг тех, кому известно, чей ты сын, ограничен. Полагаю, в ближайшее время он ещё больше сократится. Мальчишка нахмурился и рвано выдохнул, но заметивший это эльф слабо покачал головой. — Халион, это не твоя вина. Война есть война, она идёт уже давно, и каждый из нас столкнулся со всеми ужасами, что свойственны ей. На кого-то она оказала влияние больше, на кого-то — меньше. — Я, видно, ещё не со всеми ужасами столкнулся в полной мере, раз кровная месть для меня — нечто из разряда дикости. — Ты просто ещё слишком молод. — Значит, впереди ещё много того, чему мне придётся удивляться, — подытожил юноша, и альтмер слабо кивнул. — Ну и что теперь будет с Тари? — спросил мальчишка, и эльф разглядел в синеве глаз спокойствие, холодность — мальчишка интересовался не из волнения — из-за злости, что задела его сердце после выходки бывшей приближённой Маннимарко. — Думаю, её казнят. На удивление эльфа, Халион нисколько не изменился в лице после его слов. — Такое бывало раньше? — Чтобы некромант мстил некроманту? Среди тех, кто служит непосредственно Маннимарко, — лишь пару раз, — задумавшись на пару секунд, проговорил Морохир. — В любом случае у неё не было возможности выбраться целой и невредимой из этой ситуации. Она позволила эмоциям взять над собой верх. Халион поджал губы, слыша в голосе эльфа нравоучительные нотки: последние слова касались не только женщины, нарушившей строгие правила Ордена, но и Халиона, крутой нрав которого уже не раз сыграл с ним злую шутку. — Твои вопросы исчерпаны? — янтарные глаза впились в чуть побледневшее лицо мальчишки. — Нет, но… — замялся Халион. — Говори, — прикрыв глаза, перебил эльф юношу. — Маннимарко… Он однозначно мне не скажет… Ларес сказал, что пора что-то заканчивать… — подбирая слова, сбивчиво проговорил мальчонка. — О чём он говорил? Внезапно светлые глаза эльфа заледенели, и Халион уже по-настоящему испугался, решив, что последний вопрос был лишним. На лицо альтмера легла неизвестная ранее мальчишке маска, что пугала его не меньше самого Маннимарко. Однако только юноша разомкнул слипшиеся губы, как эльф заговорил, ровно и как-то холодно: — Мне вполне может влететь за то, что я тебе сейчас расскажу, но, учитывая предыдущий опыт, тебе лучше узнать обо всём заранее, а именно о… — эльф нахмурился и повёл по воздуху кистью, — о следующем, заключительном, этапе ритуала. Халион рвано выдохнул. Альтмер же молча всматривался в огромные глаза мальчишки, словно намеревался разглядеть в заплескавшемся море эмоций что-то лишь одному ему известное, и разминал замёрзшие пальцы. В голове Халиона всё перемешалось, а в груди поднялась волна раздражения. Лишь сглотнув и попытавшись унять зародившуюся внутри злость, он выдал: — Ты шутишь сейчас? Я надеялся, что вам удалось всё уложить в один этап, — губы мальчишки растянулись в нервной и кривой усмешке. — Думал, всё кончено, и ему осталось лишь… переродиться. — Если ты помнишь, — начал эльф, чуть выгнувшись в спине, отчего послышался характерный хруст, — тот этап включал в себя фактически подготовление его тела и магических сил. Что одно, что другое менялось, приобретало новые качества, но тому была цена — плохое самочувствие, что одолевало его чаще, чем мы предполагали, — альтмер прищурился, стоило ему столкнуться с потемневшими синими глазами полукровки. — Он ничего мне не говорил — слишком горд для подобного. — Ну и как тогда ты узнал? — Видел, натыкался на него в коридорах. Замечал дрожь в пальцах, усталость — всё это вполне возможно разглядеть, если смотреть внимательно и пристально. — Посмотришь на него пристально — прилетит в ответ либо замечание, либо колкость, — пробурчал мальчишка, вызвав короткий и сдержанный смешок у эльфа. — Почему же он и словом не обмолвился об этом? Я ведь вправду считал… да он меня и убеждал в том, что… — Халион, — прикрыв глаза, эльф устало и тяжело вздохнул, прерывая пылкую и несвязную речь. — Я очень сильно сомневаюсь, что он хоть в чём-то тебя убеждал, — янтарные глаза впились в побледневшее лицо полукровки. — Или я ошибаюсь? — Он говорил, что в ближайшее время станет личём. Сказал, что ритуал стал толчком к тому, что его магия начала меняться, а тело — подстраиваться, — Халион сглотнул и дёрнул уголком губ, прежде чем продолжить. — Изменения будут происходить и дальше. Выждав долгую паузу, Морохир улыбнулся одними лишь уголками рта, в то время как в медовых глазах читалась серьёзность. — Он не договаривает, — протянул эльф, не стирая улыбки с лица. — Для него это нормально, как и нормальны те изменения, что продолжаются. Для того, чтобы стать мёртвым, много усилий не нужно, другое же дело — стать могущественным личём, сохранить себя, свои магические силы. Именно поэтому я… мы, — эльф запнулся и едва заметно поморщился, чем вынудил Халиона заинтересованно сузить глаза, — осторожничаем, тратим уйму сил и времени на изучение трактатов, свитков, драконьих скрижалей. — «Мы»? — переспросил юноша, и Морохир глубоко вздохнул. — С Ларесом мы зачастую спорим на эту тему. Он считает, что в сложившейся ситуации нам следует пренебречь правилами безопасности и уже начать подготовку к обряду, я же с ним не согласен, — Морохир непонятно качнул головой, отведя глаза. — Поэтому Ларес в последнее время как с цепи сорвался? Лицо эльфа искривилось. — Не совсем. Тебе лучше самому с ним поговорить. Тем более, с момента, как ты узнал, что именно он убил твою мать, между вами образовалась пропасть. — Он и так всегда был… холоден ко мне. — Ошибаешься, — на тонких губах появилась лёгкая улыбка, которая уже через миг исчезла, словно её и не было вовсе. — Поговори с ним, без свидетелей, и сам поймёшь. Юноша непонятно пожал плечом, то ли соглашаясь с альтмером, то ли тем самым показывая свою неуверенность. Лишь через несколько секунд он проговорил: — Маннимарко, полагаю, того же мнения, что и Ларес, — вернулся Халион к прежней теме разговора. — Удивительно, но нет. Юноша почувствовал на миг едва теплящийся в груди огонёк, отгоняющий накатывающие волны раздражения и злости. — Ну так что теперь? Что предстоит делать? — Халион отпустил поводья, принявшись собирать растрёпанные волосы в хвост. — Необходимо отделить его жизненную сущность от тела, — Халион даже не попытался скрыть своего отношения к услышанному: уголки его рта опустились, в то время как сам он продолжал наматывать на волосы кожаный шнурок, — и переместить её в сосуд. Лишь тогда всё будет готово. — То есть, всё будет готово, когда он умрёт, — растяжимо произнёс мальчишка, но альтмер покачал головой из стороны в сторону. — Перейдёт из одного состояния в другое — так говорить правильнее. Хотя поначалу и впрямь будет казаться, что он мёртв, но, в конце концов, подобный переход происходит и у вампиров, только, по сравнению с личами, их тела изменяются под действием яда, что содержится в слюне, крови. Маннимарко же был подселён чужеродной сгусток тёмной энергии, но для того, чтобы эта энергия охватила его тело полностью, необходимо убрать главный барьер — его душу. — Она сдерживает эту энергию? — нахмурился юноша. — Да. Эта чернота расплескается по всему его телу, если этот барьер убрать, — пояснил эльф. — Как и с ментальным барьером, — протянул задумчиво мальчишка. — Его ведь также необходимо убрать, чтобы прочесть мысли мага. — Необязательно, — качнул головой Морохир. — В данном случае можно и пробить этот барьер, если тебе приспичило влезть в чужую голову, однако всё опять же сводится к умениям и силам мага, который этот барьер возвёл: если он обладает обширными познаниями и имеет за плечами десятки лет практики, то уничтожить или снять эту преграду ты едва ли сможешь, — Халион, поначалу растерянно глядящий на бывшего наставника, коротко кивнул. — Что же касается Маннимарко… Исходя из записей в той книге, проводились эксперименты и без отделения души от тела, но испытуемые нисколько не оправдали ожиданий: они были либо слишком слабы, подвергались контролю извне, что личам не должно быть свойственно, либо же погибали в мучениях. — И вы решили рискнуть, несмотря неудавшиеся попытки ваших предшественников, — утвердительно произнёс юноша. — Сейчас? Когда маги стоят на нашем пороге, а в Ордене орудует предатель? — Шестерни уже закрутились, и это не остановить, — твёрдо проговорил Морохир. — А что касается предателя, — как-то уклончиво произнёс эльф, — то Ларес занимается этим. Тебе об этом не стоит более думать: крысы появлялись время от времени, и мы всегда с ними справлялись. Справимся и сейчас, всё оказалось не так уж и серьёзно. — Вы нашли его? — Не совсем, но он сам скоро снимет маску, — уклончиво ответил эльфа, ясно давая понять, что говорить более на эту тему с мальчонкой не намерен. Халион поправил ремни на наручах. Спустя пару мгновений он заговорил подсевшим голосом: — Насколько сильна душа Маннимарко, раз она стала столь серьёзным препятствием для этой… энергии? — Достаточно. Магия и душа мага неразрывно связаны, скреплены, как кольца самой крепкой и толстой цепи. Так что подумай сам: насколько сильна душа этого альтмера, который увеличивал запасы своей магии не только естественным, но и искусственным путём? Халион втянул со свистом воздух сквозь стиснутые зубы и опустил голову. — Как тогда её вообще отделять от его тела, раз она настолько сильна? — бесцветно спросил он спустя пару минут тяготящей тишины. — Необходима филактерия, и вполне возможно, что ею может стать артефакт в твоей сумке. — Я и представить не могу те ощущения, которые испытывает тот, из кого выдирают душу, — поморщился мальчишка. — Пусть и делал это не раз, но это воспринимается всё же несколько абстрактно. — Это то же самое, что голыми руками вырвать лёгкие из груди: сначала нестерпимая фантомная боль, после омерзительное и болезненное чувство опустошения, а следом, чаще всего, и лихорадка, так как магия — неотъемлемая часть нас самих, — монотонно проговорил Морохир, из-за чего поймал на себе недоверчивый взгляд. — Что? Я лишь вторил словам автора того трактата, что вы достали. Подобные наблюдения я никогда не делал, тем более — не записывал. Больно мне это надо, Ларес более искусный специалист в этой области. — Безрассудство… — Халион без зазрения совести пропустил бурчания эльфа мимо ушей, однако тому и не было дело до этого — заслышав произнесённое на выдохе слова, он окинул юношу странным взглядом и едва заметно приподнял уголки рта. — Потому и считают его безумцем. — Он понимает, что шансы невелики? — Ему нет дела до шансов, тех экспериментов, что не удались — загорелся он этим, поэтому будет идти до последнего, и не думаю, что кому-то в силах его остановить, — красноречивый взгляд скользнул по мальчишескому лицу, и Халион кисло усмехнулся. — Как я понимаю, дороги назад нет? — мрачно осведомился юноша. Морохир отрицательно помотал головой, подходя к лошади и перехватывая ту под уздцы. — Эта энергия питается жизненными силами, и раньше я считал это откровенным паразитизмом, но неведомым мне способом Маннимарко добился того, что эта связь стала симбиозом, — эльф наклонился чуть вперёд и огладил ладонью мускулистую шею Нефел. — Попробуй-ка отобрать у него то, что стало приносить ему пользу. Халион невесело хмыкнул. Морохир же, окинув бывшего ученика внимательным взглядом, взмахнул рукой, открывая портал, сквозь тёмные всполохи которого можно было разглядеть запорошенные снегом лапы елей и скалистую местность. Эльф отпустил лошадь и отошёл на несколько шагов назад. — Не нарывайся и помалкивай, — строго произнёс альтмер. — Договорились? Мальчишка не успел и рта открыть, как раздался звонкий шлепок, и лошадь с глухим ржанием резво устремилась в окно портала.***
Почти всю дорогу, что пролегала сквозь густой хвойный лес, Халион скользил потухшим взглядом по деревьям. Весна накрыла своим долгожданным теплом почти что уже весь материк, однако здесь зима никак не хотела отступать, по-прежнему покрывая толстые стволы деревьев инеем, запорашивая землю снегом и пропитывая воздух морозным запахом. Юноша не гнал лошадь, он отпустил поводья, позволяя Нефел спокойным шагом двигаться по заснеженной тропе. Несмотря на ранний подъем, спать мальчишке не хотелось, поэтому он ушёл в размышления об услышанном от Морохира. Под свист ветра, гуляющего среди острых еловых и сосновых вершин, под хруст мелких сухих веток под копытами Нефел Халион, к своему изумлению, пришёл к выводу, что все ответы, высыпавшиеся на голову за первую половину дня, скинули тот камень, что навалился на его плечи ранее. Однако же, как бы не пытался Халион себя убедить, в груди его всё же осели злость и страх. Перед глазами, как наяву, стояли яркие и пугающие мальчонку картины, что вызвали невыносимую и неконтролируемую дрожь по всему телу: наводящий ужас на большую часть населения огромного материка эльф захлёбывается собственной кровью, цепляется за свою шею, оставляя кровоподтёки и кровоточащие царапины, пытается сделать спасительный вздох, в то время как кровавые ручейки уже пропитывают ворот робы. Халион понятия не имел, как заставить Маннимарко увидеть опасность перед самым его носом, услышать разумные доводы. Одержимость, жажда знаний, власти и непреклонность полностью поглотили эльфа. Альтмер вмешаться мальчишке не позволит, и юноша не питал иллюзий касательно того, что этого упёртого и сумасшедшего эльфа он всё-таки сможет остановить: Маннимарко в любом случае и слушать его не станет, если Халион вообще на свой страх и риск откроет рот. Из раздумий мальчишку выдернул невероятно звонкий крик женщины, разнёсшийся по округе. Юноша нахмурился, заслышав затем гогот и грязную ругань, но, решив, что какие-то недотёпы нарвались на местных разбойников, продолжил свой путь. Однако шум и крики становились всё громче, и юноша понял, что направляется в самую гущу событий. Вскоре показались тёмные силуэты, мелькавшие среди деревьев. На земле лежала женщина, из носа которой текла кровь. Она отползала всё дальше, не обращая внимания на то, что на ослепительно белом снегу остаются багровые следы от её ладоней. Её одежда была изодрана, оголяя ноги, бёдра и грудь. Халиона ничуть не интересовали оголённые участки тела несчастной женщины — он скривил губы и перевёл взгляд вбок, туда, откуда звучали хлюпающие звуки ударов: двое дремора, прижимая мужчину к дереву, избивали несчастного, который уже повис бессознательно в крепкой хватке одного из демонов и теперь лишь покачивался в такт ударов. Со стороны женщины послышался вскрик, и Халион невольно покосился на неё. Ещё один дремора, злобно усмехнувшись, оказался прямо перед женщиной и, схватив ту под колени, подтянув к себе и игнорируя попытки бедняги отбиться, развёл её ноги в стороны и завозился с испачканной и разорванной чужой одеждой. Наблюдавший за всем этим Халион, который и сам был удивлён своему безразличию к развернувшейся сцене, не спешил вмешиваться, однако, стоило женщине взвизгнуть, а нависшему над ней дремора — бесцеремонно ударить ту кулаком в челюсть, как юноша, тяжело вздохнув, пришпорил лошадь. — Хватит, оставьте их, — бросил он, останавливая зафырчавшую лошадь. По-прежнему нависающий над разревевшейся женщиной дремора обернулся к мальчишке и растянул губы в жуткой ухмылке, обнажая клыки. — А, ты, — протянул демон, отталкивая от себя женщину, как мешок и поднимаясь на ноги. — Халион? Верно? Тебя-то мы и ждём, — сбоку послышался глухой звук — двое других дремора бросили обмякшее тело, как видно, уже мёртвого мужчины на землю. — Ты опоздал, и мы решили малость развлечься. Юноша окинул несчастного мужчину мрачным взглядом. Голова того была пробита, всё лицо представляло собой месиво, а снег под ним пугающе быстро окрашивался кровью. — Вижу. У меня только один вопрос: Господин и ваш валкиназ такую вольность вам позволяют? — Халион твёрдо посмотрел на ощерившегося дремора, который, казалось, вообще не воспринимал мальчонку всерьёз. — Это лишь стечение обстоятельств, ничего более. Хмыкнув, парнишка спешился и, игнорируя насмешливые взгляды троих демонов, подошёл к трясущейся женщине. — Сам хочешь отыметь эту визгливую суку? — усмехнулся уже другой дремора, толкнув своего сородича в плечо. — Мы не привыкли делиться, но готовы сделать исключение, — слух мальчишки неприятно резанул глумливый смех. Халион лишь одарил демона злым взглядом и вскинул руку, слегка прикрывав веки. Женщина продолжала глотать слёзы, прикрывая рукой опухшее лицо, но тело её теперь сотрясалось от рыданий всё реже и реже. Вскоре всхлипы утихли. — Да ты, я гляжу, добродетель, — фыркнул рядом стоящий дремора, но юноша не удостоил того и взглядом. Зеленовато-жёлтое свечение, уже полностью охватившее мальчишескую ладонь, становилось всё ярче, охватывая всю руку юноши. — Подтёр ей память или заменил воспоминания другими? — фыркнул демон, стоило яркому свечению погаснуть, а Халиону — сделать шаг в сторону. — Она здесь сдохнет от холода, если её никто не найдёт. — Конечно, — согласно кивнул юноша. — Ты, — обернувшись, юноша ткнул пальцем в одного из демонов, — отнесёшь её ближе к дороге и избавишься от тела мужчины. Повисла гробовая тишина. Халион двинулся к лошади и уже зацепился ладонью за седло, когда за спиной послышался оглушительный хохот, вынудивший юношу дёрнуть ушами. — Ты кто такой, чтобы отдавать нам приказы? — не сдерживая смех, проговорил всё тот же дремора, который, судя по всему, заделался главным в маленьком отряде. — А ты не знаешь? — ровно спросил юноша, повернув к демону голову. — Зазнавшийся щенок-полукровка, который, видно, жаждет, чтобы ему надрали задницу, — прорычал демон, сделав шаг в сторону Халиона. — Раз с этим ты определился, то ответь на другой вопрос: кто ты? — Я тот, кто тебе эту самую задницу и надерёт и выдерет тебя заодно хорошенько, — дремора хищно усмехнулся. — Впрочем, мы отымеем тебя по очереди, — он двинулся к мальчишке, однако тот приподнял руку и покачал пальцем. Огорошенный этим жестом демон замер на месте. — Ты всего лишь рядовой, керл, — начал Халион. — Твой валкиназ, Велезар, называет Маннимарко хозяином. Мне прекрасно известно, что вам, дремора, несмотря на ваши ранги, прежде чем отдать первый приказ, необходимо показать свою силу — иначе вы убиваете. Как думаешь, если твой командир подчиняется моему Господину, стоит ли тебе бояться гнева последнего? — продолжал юноша, с удовольствием замечая, как меняется в лице даэдра. — Меня же, как я смею предположить, единственного среди прочих некромантов, Маннимарко призвал к себе на сегодняшний день, призвал в место, о котором знают лишь единицы, — полуэльф, как бы невзначай, окинул других дремора безразличным взглядом. — Как думаешь, разумно угрожать мне? — Халион, довольный тем, какое воздействие оказал на демона, лицо которого буквально окаменело, а взор потупился, приподнял уголок губ. Качнув головой, он взобрался в седло и поправил капюшон. — Так ты это сделаешь? — юноша глянул на дремора, которому ранее отдал приказ. — Или мне сослать тебя? Я ведь могу, — заверил мальчишка, слегка сощурив глаза. На его ладони вспыхнул знакомый демонам магический сгусток, вокруг которого кружили тёмно-фиолетовые и сиреневые всполохи. Один из дремора послушно кивнул и, подойдя к женщине, закинул ту себе на плечо. Халион, погасивший сгусток в ладони, некоторое время смотрел дремора вслед, после чего развернул лошадь к молчаливо замершему изваянием после его речи демону. На губах того больше не было и намёка на самодовольную и дерзкую ухмылку — лишь типичная для многих его сородичей маска холодного безразличия ко всему вокруг, из-за чего запросто могло сложиться впечатление, что перед полукровной всего лишь искусное изваяние. — Так что, покажете дорогу? — словно ничего не случилось, спокойно спросил юноша.***
Когда они прибыли на место, Халион не поверил своим глазам. Юноша, ожидавший увидеть что-то сродни пещеры или, на худой конец, покосившийся старый дом, спешился, оглядывая широко распахнутыми глазами храм. Точнее — лишь тень того храма, что ранее, а мальчишка был в этом уверен, был достоянием населения этой провинции. Местами колонны потрескались и обвалились, крыша рухнула, а стены и ведущие ко входу ступени покрылись уже засохшим мхом. Однако, вступив на первую ступень, Халион увидел, что крыша обвалилась лишь местами — там, где камень ещё был цел, мальчишка разглядел слабое, почти незаметное, переливающееся красно-сиреным свечение. Маннимарко явно позаботился о собственной безопасности. Даже не глядя на своих проводников, ни один из которых не обмолвился ни словом за время недолгой дороги, юноша вошёл внутрь и остановился. Просторное помещение освещалось тусклым бело-голубым светом, что исходил от расположенных в держателях на стенах кристаллов. Юноша невольно поёжился — невероятный холод, казалось, тянущийся к нему не только снаружи, но и от стен, окутал всё тело, пробравшись под броню и слои одежды. Халион сделал всего пару шагов, когда в углу сверкнули два ярких огонька, и послышалось приглушённое рычание. На свет, цокая когтями и скалясь, вышла одна из тварей, походившая на тех, что охраняли камеры темницы в замке. Чтобы не спровоцировать нечисть, юноша, отведя от той взгляд, направился дальше. — А, Халион, — послышалось прежде, чем юноша разглядел того, чей голос разрезал тишину. — Долго ты направлялся сюда. Парнишка подошёл ближе, к самой дальней стене, возле которой возвышалась высокая и крепкая фигура, одетая в чёрную длинную мантию. — Слишком много дремора для одного дня, — усмехнулся юноша, и демон вторил ему, чуть склонив увенчанную рогами голову. — Говоришь первое, что в голову взбредёт? Мне нравится, — до этого кривая ухмылка стала шире. — Итак, я знаю тебя, но ты не знаешь меня. Моё имя Ахрон, я помогаю Маннимарко с исследованиями разного рода редкостей, которые так или иначе обладают качествами, что присущи даэдрическим артефактам, но при этом не являются предметами нашего мира. Халион озадаченно нахмурился, а демон тем временем указал рукой куда-то в сторону. — Я и вправду тебя раньше не видел, — проговорил мальчишка, ступая вслед за Ахроном. — Ты работаешь только здесь? — Если ты говоришь о плане смертных, — дремора умолк и подошёл к незаметной двери, — то да, только здесь. Одного взмаха руки демона было достаточно, чтобы дверь открылась. Юноше пришлось наклониться, чтобы попасть внутрь, однако испытания на этом не закончились: далее следовала сеть неосвещённых коридоров и крутых лестниц, ведущих всё глубже, местами валялись крупные каменные обломки, под ногами хрустела крошка. Когда показался впереди свет, Халион не сдержал облегчённого вздоха, из-за чего идущий впереди Ахрон обернулся и кинул на мальчонку короткий взгляд. С приближением к свету юноша всё сильнее ощущал и тепло, которое исходило из помещения, в которое они, судя по всему, и направлялись. Послышались голоса, один из которых Халион узнал моментально. В отличие от других встреченных помещений, которые Халион успел разглядеть, эта комната была обставлена мебелью, в держателях горели факелы, на комодах возвышались стопки книг и свитков. Здесь было тепло, пахло привычными для юноши запахами: шершавыми старыми свитками, фолиантами, чернилами, деревом. Стены местами были испачканы, судя по всему, сажей, и покрылись витиеватыми трещинами. Голоса, что раздавались ранее, затихли. Ахрон, кивнув мальчишке, двинулся к выходу. Халион стоял на месте лишь мгновение, после чего направился в соседнее помещение, из которого ранее доносились едва слышные звуки. Вопреки его ожиданиям, в центре комнаты возвышалось лишь одно существо, при виде которого губы полукровки неестественно изогнулись. Так и остановившись в проёме, мальчишка сложил руки на груди, смотря на прожигающего его в ответ ненавистным взглядом дремора, с которым он ранее успел сцепиться, непонимающим взглядом. Видно, Маннимарко призвал демона к себе. Юноша прислонился плечом к леденящему камню, наблюдая за тем, как демон сжимает рукоять меча. Заслышав сбоку шаги, Халион отвлёкся от созерцания демона и повернул голову к ещё одному дверному проёму, мгновенно сталкиваясь с ледяным взглядом медовых глаз. Юноша невольно напрягся. Маннимарко, слегка пригнувшись, зашёл в помещение, переводя взгляд с мальчонки на демона. Оказавшись рядом со столом, что был завален различными инструментами и записями, эльф подхватил пальцами кубок, в котором заплескалось вино. Мальчишка не столько видел, сколько кожей ощущал, что альтмер чем-то недоволен, поэтому предпочёл помалкивать. Найдя взглядом кувшин и кубок, он подошёл к комоду и, плеснув себе немного вина, приложил холодный кубок к губам. На деле, пить не хотелось, но отчего-то Халион ощутил себя хоть в какой-то безопасности, стоило прикрыть половину лица кубком. — Ты сказал, что он осмелился отдать вам приказ, — заговорил Маннимарко. Голос эльфа показался мальчишке чуть более хриплым, чем обычно. — Это так? — альтмер присел на край стола, напротив дремора и сделал глоток. Его глаза по-прежнему оставались холодными. — Да. — И в чём заключался тот приказ? — сухо спросил Маннимарко, ставя кубок на стол позади себя. — Повтори то, что сказал ранее мне. — Отнести девчонку к дороге и избавиться от трупа, — пробасил демон, поднимая на некроманта глаза. — И ты до сих пор не понимаешь, почему равный тебе по рангу дремора сделал то, что ты высмеял? — поинтересовался эльф, барабаня пальцами по краю стола. — Выходит, тебе следует вернуться обратно к своему первоначальному хозяину, раз тебе непонятны столь очевидные вещи, — проговорил альтмер, отталкиваясь от стола ладонями. Демон лишь успел оскалиться и сузить пылающие злостью глаза, как открывшийся по воле Маннимарко портал поглотил массивную фигуру. Тёмные всполохи рассеялись, и эльф совершенно спокойно, неторопливо, словно ничего не произошло, прошествовал к книжному шкафу. Он ловко подцепил пальцами книгу и вернулся на прежнее место, усаживаясь на край стола. Халион же, замерев, наблюдал за альтмером, улавливая каждую деталь, каждое его движение, скольжение теней по красивому лицу, вздымание грудной клетки сквозь ткань рубашки. Юноша надеялся разглядеть то, о чём ему поведал Морохир, то, что видел бывший наставник собственными глазами в тёмных коридорах, стоило ему наткнуться на привалившегося к стене Маннимарко, сверкающего предупреждающе глазами, превратившимися в ярко-голубые огоньки. Тем не менее, как бы мальчонка ни пытался, ничего, что могло испугать его, он не заметил: ни дрожи в пальцах, ни теней под глазами, ни болезненной бледности или заострившихся скул. Маннимарко выглядел вполне обычно, насколько можно было судить. И всё же, Халион, поджав губы, чувствовал в груди дискомфорт, ведь вскоре эльф перед ним, который вполне успешно делал вид, что не замечает изучающего взгляда на себе, и бегает пальцами по шершавой бумаге, изменится навсегда. — Перестань уже строить из себя того, кем ты не являешься, — сказал вдруг Маннимарко, поднимая на мальчонку глаза. Халион громко сглотнул. — О чём ты? — Зачем ты влез в голову той женщины? Морщинки на лбу юноши разгладились. Залпом он осушил кубок и отставил тот на свободную от книг полку. — Он и это тебе сказал? Маннимарко не счёл нужным ответить. — Чтобы она не рассказала о том, что с ними случилось, разумеется, — пояснил мальчишка, смотря на хмурого эльфа широко распахнутыми глазами, — эти дремора щедро наследили, и это… убежище мог бы найти кто угодно по следам. Альтмер отвёл взгляд и негромко, как-то отстранённо проговорил: — Дремора и впрямь позволено многое, и я в это не вмешиваюсь, если они не умудряются разойтись настолько, что подвергают опасности моих приспешников и меня. — Этот… дремора, с которым ты только что беседовал, — с шипящими нотками в голосе произнёс Халион, — хотел силой взять женщину. Маннимарко, лениво моргнув, снова устремил свой взгляд на мальчонку. — Ты ведь не думаешь, что меня это должно волновать? — слегка нахмурив брови, спросил эльф. — Я беспокоюсь лишь о том, что она может вспомнить. Эту женщину следовало убить, как убили её спутника. В конце концов, они сами оказались не в том месте, не в то время. Если бы этот дремора совершил задуманное, тебе бы не пришлось расходовать свои силы и подчищать ей память, — альтмер нехорошо сверкнул глазами, вызывая дрожь в мальчишеских пальцах. — Думай в следующий раз и не расходуй свои силы понапрасну. Халион заметно помрачнел. — Думать? — криво усмехнулся он, ощущая, как злость обволакивает сердце. — Если я некромант, это не значит, что я должен убивать каждого, кто ненароком окажется поблизости, — значительно тише проговорил мальчонка, сжимая кулаки и поворачиваясь к эльфу боком. Стоило словам сорваться с мальчишеских губ, как злость быстро начала затухать, как тлеющий уголёк. Маннимарко вздохнул и, закрыв осторожно книгу, положил её на стол. Он словно нехотя двинулся к мальчишке медленным шагом, разминая на ходу пальцы. Оказавшись рядом, ощутив горячее дыхание на своей шее, почувствовав, как кожу на груди и руках покалывает от накатывающих волн чужой энергии, альтмер вынудил мальчонку сделать шаг назад и упёрся ладонями в полку, слегка наклоняясь к вмиг зажавшемуся юноше, зрачки которого расплескались по радужке. — Ты закончил? — бесцветно спросил эльф, и Халион отвернулся, опасаясь наткнуться на леденящий, вымораживающий изнутри взгляд. — Ты в курсе, какими были первые некроманты моего Ордена? — альтмер слегка вздёрнул подбородок, и мальчишка моментально повернулся к нему, встречаясь с совершенно спокойным взглядом медовых глаз. — Должен быть в курсе, ведь историю сотворения Ордена Морохир знает наизусть, и я более чем уверен, что он рассказывал тебе её, учитывая, что рос ты именно под его крылом, — альтмер усмехнулся, смотря неотрывно на мальчонку. — Конечно, в курсе, — почти шёпотом сказал Халион, не зная, куда деть руки. — Они ничуть не уступали… — юноша осёкся и вцепился пальцами в одну из нижних полок книжного шкафа. — Мне, да, — Маннимарко усмехнулся шире, демонстрируя ряд ровных зубов. — И мне бы очень хотелось, чтобы и ты перенял некоторые качества у меня. В этом ведь нет ничего зазорного? — Ученик со временем становится похож на своего учителя. — Либо же ученик своего учителя превосходит, — сказал альтмер, смотря на приспешника с вызовом. — Это мне уж точно вряд ли удастся, — покачал головой юноша. — Теперь понимаешь, зачем ты здесь? — эльф неожиданно отстранился, порывисто оттолкнувшись ладонями от полки. — Я думал, что мне придётся отправиться с тобой на встречу с нашими союзниками. — На какую встречу? — Маннимарко кинул короткий взгляд на приспешника, прежде чем поставить ранее заинтересовавшую его книгу обратно на полку. Халион на мгновение растерялся. — Я не знаю подробностей. Мне о ней сказал Морохир. Ты разве не ради неё здесь? — юноша обвёл красноречивым взглядом помещение. — Нет. Не ради неё, — Маннимарко вновь направился к столу и, отряхнув руки от пыли, завозился с разбросанными по столу инструментами. — Но я понял, о чём ты. Я решил отправить на неё Лареса, — альтмер пожал плечом, словно разговор не касался чего-то серьёзного. — В конце концов, для него это не в новинку, а у меня есть и другие дела. — Тогда… я здесь без какой-либо особой причины? — пуще нахмурился мальчишка. — Ты совсем меня не слушал? Из-за грубого тона альтмера, Халион невольно подался назад и сглотнул, но эльф, словно сменив гнев на милость, приподнял уголок рта. — Ты столько раз просил меня обучить тебя сложным и неизвестным тебе приёмам и заклинаниям, — протянул Маннимарко, смотря с хитрецой на неуверенно глядящего на него полукровку, — а сейчас не способен прийти к элементарному выводу? — Но разве у тебя будет на это время? — спросил Халион. — Побольше, чем в замке, — ответил эльф. — А теперь иди, отдохни с дороги. Позже договорим, — Маннимарко кивнул на дверной проём. — Но у меня… — Халион встрепенулся, хотел было залезть в сумку за артефактом, как альтмер приподнял ладонь, останавливая простым жестом копошение. — Позже. Иди. Губы Маннимарко вновь сжались в тонкую нить, а лицо приняло холодное выражение. Он проводил удаляющегося приспешника внимательным взглядом, прежде чем сесть за стол и вернуться к работе со старыми записями. Маннимарко не мог не заметить, что мальчишка отчего-то сам не свой: копошения, дрожащие пальцы, яркий румянец на щеках и бегающий взгляд выдавали волнение, терзающее юношу. Но альтмер решил оставить это на потом, отогнав от себя навязчивые мысли о мальчонке, который зашуршал одеждами в соседней комнате.***
Халион свалился с ног буквально сразу, стоило зайти в небольшую комнату, освещение в которой практически отсутствовало — лишь огонёк одной свечи беспокойно колыхался. Бросив сумку и плащ в кресло и сняв с себя броню, юноша, сев на край кровати, принялся за мантию. Пока пальцы возились с туго завязанным поясом, мальчишка оглядывал комнату, в которую попал. Она принадлежала Маннимарко — Халион понял это сразу. На полках шкафов лежали свитки, пару скрижалей, различные предметы, свойства и природа которых для мальчонки были загадкой, и странные по виду, словно изменённые нарочно и искусственным путём, камни душ, на нижних полках покоилась сложенная стопками одежда. Устроившись на самом краю кровати и не рискнув сдёрнуть с той покрывало из жёсткой и плотной ткани, Халион подремал чуть больше часа. Он вздрогнул и резко распахнул глаза, когда в комнате, в которой до этого царила мёртвая тишина, изредка прерываемая тихими звуками из соседнего помещения, послышался шорох. Юноша приподнялся на локтях, смотря сонным взглядом на возвышающегося над креслом Маннимарко, который держал в руках привезённый мальчишкой артефакт. Юноша, охнув, соскочил с кровати, как пепельный прыгун, оказываясь рядом с альтмером, который и бровью не повёл. — Что это такое? — тихо спросил Халион, подходя ближе. — Камень душ. Только вот душа, заключённая в нём необычная, да и сам он отличается от тех камней, что приходилось мне видеть ранее, — протянул задумчиво Маннимарко, смотря на камень, вертя его в своих руках. Халион вытянул шею, пытаясь разглядеть камень тщательнее. Тот и впрямь был заполнен: изнутри тёмного минерала исходило едва заметное свечение, однако душа казалась рассеянной, неполной — то тут, то там внутри камня вспыхивали тусклые искры. На свой страх и риск юноша протянул ладонь, и, к его же изумлению, Маннимарко молча передал ему камень, отходя и усаживаясь в свободное кресло. Прежде, чем опустить глаза на минерал, Халион окинул изучающим взглядом альтмера. Тот словно перестал замечать всё вокруг, поднеся пальцы к губам. Пальцы мальчишки же, лишь скользнув по холодным граням, вдруг замерли, а сам он нахмурился в недоумении. — Почему грань шершавая? У камней душ не бывает шершавых граней, — вперился он непонимающим взглядом в эльфа, который лишь пожал плечом и опустил уголок губ. — Я не знаю. Я вижу подобное впервые, как и ты. — Я думал, ты знаешь, — как-то смущённо проговорил мальчишка. — Ты постоянно что-то исследуешь, читаешь. — Практикуюсь, изучаю что-то новое, посещаю тайники и гробницы, перевожу скрижали, свитки, карты и фолианты с альдмерского, маормерского, фалмерского и прочих языков, — продолжил за юношу Маннимарко, при этом выглядя абсолютно беззаботным. Халион, услышавший перечень языков, которыми владеет эльф, нервно сглотнул. Он был в курсе того, что Маннимарко изучал языки, но никак не был готов к такому пёстрому списку, который альтмер даже не озвучил-то полностью. — Маормеры? — только и смог выдавить мальчонка. — Фалмеры? Губы эльфа изогнулись в усмешке. Потирая пальцами висок, он с хитрецой посмотрел на приспешника. — Ты удивлён? — спросил Маннимарко, и Халион расслышал смешинки в хриплом баритоне. — Мой список языков значительно короче, — совсем смутился юноша, заливаясь румянцем. — А на альтмерском я едва могу говорить. — Зато понимаешь неплохо, — красноречиво сверкнул глазами Маннимарко, явно намекая на инцидент в лесу. — Все эльфийские языки схожи, так что всё не так трудно, как тебе кажется, — уже серьёзно добавил эльф. — Нужна лишь практика — одной теорией не обойдёшься. Халион покосился недоверчиво на альтмера. — Надеюсь, языковая практика никак не соприкоснётся с нашими уроками, — с надеждой в голосе проговорил юноша. Маннимарко, по-прежнему подпирая голову кулаком, поглаживая пальцами второй руки резьбу на подлокотнике и даже не смотря на юношу, хрипло протянул: — Ну надейся. Эльф вдруг протянул раскрытую ладонь мальчонке, и покрасневший Халион поспешил вложить в неё камень. Маннимарко, видно, этот разговор наскучил. Повисшее молчание каждый из них использовал по-своему: альтмер разглядывал артефакт в своих руках, а Халион, найдя на одной из полок шкафа большую серебряную миску и кувшин, плеснул немного воды в чашу и умылся. Подцепив по пути сумку и вытащив из той яблоко, он вернулся к кровати и, плюхнувшись на неё, смачно вгрызся зубами в фрукт. — Это замечательно, когда в моём арсенале появляются столь интересные экземпляры. Юноша, наткнувшись на пронзительный взгляд эльфа, с трудом проглотил кусочек яблока. Не нужно было много думать, чтобы понять смысл, что вложил альтмер в эти слова. — Так я теперь тоже… — Халион поморщился, — интересный экземпляр? — «Теперь»? — переспросил Маннимарко, изгибая бровь. Халион разглядел в янтарных глазах вспыхнувшие огоньки насмешки. — Я жду, когда ты сам это скажешь, — спокойно проговорил эльф, и мальчишка, которого уже не раз окинули красноречивым взглядом, распахнул глаза ошарашенно и разомкнул губы. — Я… не понимаю, что должен сказать, — быстро проговорил он, отворачиваясь от альтмера и возвращаясь к поеданию яблока. — Неужели? Я ведь могу и выбить ответ из тебя. Ты этого хочешь? — уголок рта альтмера приподнялся выше, и Халион, повернувшись к эльфу, посмотрел на того хмуро. — Тогда мои слова не будут искренними. — Поверь мне, — эльф лениво моргнул, — эти слова точно будут искренними. Маннимарко поманил мальчонку к себе, но Халион медлил, опасался после слов эльфа. В синих глазах плескалась нерешительность, однако, заметив, как леденеют медовые глаза альтмера, он, отложив на покрывало недоеденное яблоко, направился к Маннимарко. Мальчишка остановился вплотную, чувствуя, как широкая ладонь заскользила по его ноге. Поднявшись выше, к самому бедру, она замерла, а пальцы крепко вцепились в ногу мальчонки, даже сквозь ткань брюк оставляя следы. Халион только задышал чаще, ощущая дискомфорт, при этом всеми силами стараясь держать лицо. — Я всё равно не понимаю… — Ты разве не заметил, что я не люблю повторять дважды? — сощурился альтмер. — Что, по-твоему, значит это клеймо? Ты носишь его, и это не просто рисунок на твоей коже. Оставь свою гордость — со мной она тебе не поможет. Халион сглотнул и облизнул пересохшие губы. — Ту ночь я плохо помню, — проговорил юноша, и эльф нехорошо сверкнул глазами. Пальцы сильнее впились в мягкую кожу. — Я не помню, правда. Если ты что-то и говорил, то я не помню этого, — признался Халион. Хватка на бедре резко ослабла, и Маннимарко убрал руку. Он, откинувшись на спинку кресла, вперился в юношу задумчивым взглядом. — Значит, так и не вспомнил? — Мне тогда было больно, поэтому всё, что было после, померкло и растворилось, словно этого и не было вовсе. Альтмер ничего не ответил — только моргнул медленно и рывком поднялся с кресла, из-за чего юноша, оказавшийся вплотную к нему, покачнулся. — Тогда я напомню, — Халион, заслышав это, хотел было отстраниться, но Маннимарко предупреждающе сузил глаза. — Стой спокойно. Перед глазами мальчонки заплясали яркие искры и всполохи, что уже через миг сменились темнотой. Халион, ни разу не испытывавший подобное ранее, решил было, что лишился зрения, однако в это же мгновение перед ним, словно разлившееся по столу молоко, приобретая краски и очертания, возникла картина. Знакомая картина. К тусклым краскам прибавлялись и запахи, звуки. Халион услышал, как с треском входит в мишень лезвие метательного ножа. В нос ударила сразу смесь запахов: железа, сена, воска и гари. Это была лишь иллюзия — Халион сразу понял это, но так всегда пахло в тренировочном зале. — Даю слово, это в последний раз, такого больше не повторится, — послышалось сразу отовсюду, и Халион крупно вздрогнул. — Что стоит твоё слово? Юноша судорожно вздохнул и завертел головой. Перед глазами всё ещё стояла молочно-белая пелена из-за непривычки. В груди мальчонки начала зарождаться паника. — Ты играешь. И пока что я эту игру принимаю, но помни, настроение у меня не всегда хорошее, всякое может случиться, поэтому играй, но с умом. Мальчишка не сразу почувствовал, как широкие ладони устроились на его талии, как-то успокаивающе, непривычно нежно поглаживая кожу сквозь ткань рубашки. Картина перед глазами начала яснеть, а звуки стали чётче. Когда Халион разглядел то, из-за чего уши начали гореть, он втянул сквозь зубы воздух. Перед глазами предстал он сам, сидящий на столе, а между его ног, вовсю оглаживая тело мальчонки, давя на чувствительные точки и лаская горячую кожу, устроился Маннимарко. Целовать альтмера всегда было приятно — до дрожи в коленях, покалывания в опухших и обкусанных губах и слабости в теле, — однако увидеть себя, скованного, растерянного, впервые оказавшегося под натиском того, кого тайно и постыдно хотел, — готов Халион не был. Халион мотнул головой, словно хотел отвернуться, не видеть развернувшейся перед ним сцены, однако картина перед глазами ничуть не изменилась — наоборот, словно в наказание за очередное своеволие, детали стали резче и ярче. Мальчишка, наконец, увидел, с каким желанием он начал отвечать усмехающемуся сквозь поцелуй эльфу. Халион помнил, что должно произойти следом, когда он окончательно потеряет бдительность под напором горячих губ и властно оглаживающих его тело рук. В нос ударил омерзительный запах горелой плоти и ткани, и юноша поджал губы, наблюдая за тем, как он же наворачивается со стола и изгибается от боли. Кровь в его жилах застыла от абсолютного, холодного безразличия на лице Маннимарко, который пустым взглядом смотрел на пытающегося заживить рану мальчонку. — В этом нет смысла. Это клеймо, и теперь ты — мой. Тебе просто нужно поспать, всё пройдёт. — Чудовище. Слипшиеся губы мальчонки разомкнулись, стоило увидеть, как эльф поднимает его на руки и уносит из зала. — А ты служишь чудовищу. Так чем ты лучше? Халион обомлел. Маннимарко он не врал: всего того, что говорилось или происходило после выжигания тёмной магией клейма, он не помнил. Всё перед глазами начало меркнуть, и Халион прикрыл глаза, опуская низко голову. Под крепко зажмуренными веками вновь была темнота. Всё, что оказалось им увидено и услышано, утонуло во мраке, и лишь теперь на мальчишку навалилось всё разом, вынуждая облизывать пересохшие от частого дыхания губы и сжимать-разжимать кулаки. — Я не отдавал себе отчёта в том, что говорю, — прошептал мальчишка. — Думаешь, тогда меня это хоть как-то задело? Я и без твоих слов знаю, что я — чудовище, но в этом весь я, — спокойно проговорил Маннимарко, слабо пожав плечом. — Всё это вполне обоснованно: я убивал, сжигал, подставлял, манипулировал, не ощущая ни толики вины за содеянное. И я буду это делать. Юноша нахмурился и шумно выдохнул, когда альтмер убрал упавшую на его лицо тёмную прядь. — Все мы — чудовища. Этот мир уже переполнен такими, как мы. — Не такими, как мы. Халион прикрыл глаза, чувствуя, как пальцы эльфа скользят вверх-вниз по его скуле. — Ты сделал не на том акцент, — чётко проговорил Маннимарко. Озадачившийся Халион долгое время молчал, прежде чем произнести негромко: — Я ведь говорил, что не хочу быть игрушкой, но… — юноша криво и некрасиво усмехнулся, — в итоге, я ею стал. Альтмер ничего не ответил, смотря на Халиона странно, словно задумался о чём-то своём, продолжая поглаживать щёку мальчишки костяшками пальцев. — Я — твой. Моя душа — твоя, моё тело — твоё, — с трудом проговорил Халион, после закусывая губу с силой. Маннимарко ясно дал понять, что ответа добьётся, и он добился. На горячую рубиновую струйку, стекающую по подбородку, Халион и не думал обращать внимания, однако её заметил эльф, который, сморгнув, озадаченно приподнял бровь. Пальцы альтмера скользнули по кромке нижней губы юноши, и лишь тогда тот, нахмурившись, приложил пальцы к губам, замечая после на них кровь. — Ты ведь не рассчитывал, что я пропущу эти слова мимо ушей? — эльф приподнял уголок губ, при этом опуская взгляд на пальцы мальчонки, на которых в тусклом свете единственной свечи поблёскивало тёмно-красное пятнышко. — Разве можно на такое рассчитывать? Маннимарко хмыкнул и, запустив пальцы в тёмную шевелюру, притянул мальчишку к себе. Халион почувствовал, как сухие, обветренные губы прижались к его лбу, прямо возле кромки волос, и невольно расслабился, растворяясь в собственных ощущениях. Маннимарко же, лишний раз убедившийся, что мальчонка и впрямь чем-то взволнован, устремил задумчиво-хмурый взгляд на стену. Для него всё стало проясняться.