Битва шипов

Ты меня слушаешь? – спросила Пэнси Паркинсон. – Похоже, я сама с собой разговариваю! Очнувшись, Драко Малфой недоуменно моргнул и посмотрел на нее. – Видел бы ты свой взгляд! Ты как будто в трансе находился. Не пугай меня. – Я задумался. – О чем? – Неважно, – покачал головой парень, прогоняя мысли прочь. – Что ты там говорила? – Ты же пойдешь на бал со мной? – дрогнул голос Пэнси. «Бал», – пронеслось в голове Малфоя. Теперь он точно знал, что он сделает и когда. – Драко?! – взвизгнула Пэнси, притопнув ногой, что ей было совсем не свойственно. – Да, ладно. Поговорим позже, хорошо? Драко Малфой поднялся и собирался уйти, но девушка резко схватила его за руку. – Не смей со мной так обращаться! – крикнула она. Одним резким движением парень высвободил свою руку и, угрожающе подняв указательный палец, нависая над испуганной Пэнси, сказал: – Никогда больше не смей так делать. Ты поняла меня? – Драко, я… Она не успела договорить, предмет ее воздыхания уже скрылся за углом коридора. Решив, что знает Драко Малфоя лучше всех, проанализировав последние события, Пэнси ждала у кабинета трансфигурации Роуз Поттер. Ведь она точно знала, что все дело в этой рыжеволосой занозе. – Нам нужно с тобой кое-что прояснить, – с такими словами Паркинсон схватила девушку за рукав мантии и оттащила в сторону, стараясь не привлечь лишнее внимание. – Ты уверена, что нам нужно обсуждать, что бы ты там не придумала, сейчас? – спросила Роуз, так же избегая всякого рода вежливости и приветствия. – Закрой рот, – грубо начала Пэнси, говоря при этом приглушенно, – и послушай меня. Держись подальше от него, иначе тебе не поздоровится. – Ага, понятно, – спокойно проговорила Роуз. – А можно узнать у тебя, эм, Пэнси(?), от кого?       Девушка знала, о ком говорит Паркинсон. За время пока они с Малфоем лежали в больничном крыле, та приходила к нему несколько раз, но парень каждый раз просил ее уйти, ссылаясь на плохое самочувствие. Видимо, он не хотел, чтобы кто-либо видел его в таком состоянии. Только не его! И сейчас, когда Пэнси пыталась как-то надавить на нее, как-то ее припугнуть, Роуз решила заставить свою обидчицу сказать его имя вслух, громко. Ей все равно на Малфоя, но терпеть такое отношение к себе от этой девушки? Ни за что. – Ты знаешь от кого, – злобно скрипя зубами, проговорила Пэнси. – Если честно, я понятия не имею, о ком ты говоришь. – Ты знаешь! – нетерпеливо воскликнула она. – Ах! – воскликнула Поттер. – Ты о Грегори, – будто бы поняв девушку, успокаивающим тоном заговорила Роуз. – Не волнуйся, если хочешь, я могу не идти с ним на бал. Боже, Пэнси, если бы я только знала, что тебе нравится Гойл, я бы никогда, честно, никогда бы не согласилась, – девушка положила руку на плечо Паркинсон. «Не играй с огнем, хватит» – повторяла про себя Роуз. Пэнси сразу же скинула руку девушки со своего плеча. – Какая же ты дура! – закричала Паркинсон. – Думаешь, я не замечаю, как ты пытаешься его в себя влюбить? И мечтать о нем не смей, поняла? Не будет этого, ему на тебя плевать! Плевать он на тебя хотел, слышишь?! – крича, Пэнси и сама не заметила, что начала плеваться, словно ядом пропитывала каждое слово, которое произносила. – Я до сих пор не понимаю, ты же говоришь о Грегори? – упорно продолжала гнуть свою палку мести Роуз.       Проходящие мимо них ученики оглядывались на взбешенную, покрасневшую от злости, Пэнси Паркинсон. Роуз поступала жестоко, она и сама это понимала. Так же как и то, что после их дуэли с Малфоем спокойной жизни на слизерин у нее не будет. При любом раскладе. – Нет, глупая ты идиотка! Я говорю о Малфое, Драко Малфое! – Не нужно меня оскорблять, – мягко произнесла Роуз. – Лучше объясни нормально, что не так с Драко? – она нарочно произнесла только его имя, пытаясь придать ему самое нежное звучание. Реакция Паркинсон была неожиданной для всех, кто наблюдал за этой сценой. В том числе, для Роуз. По глазам Пэнси было понятно, что она догадалась, она поняла: сестра Гарри Поттера с ней лишь играла. Девушка огляделась и заметила, что на них двоих пялится довольно много учеников с разных курсов. Роуз, эта гадина, она выставила ее на посмешище на глазах у всех. Какой позор! – Все хорошо, Пэнс? Я же могу тебя так называть?       Зарычав, Паркинсон с силой толкнула девушку и поспешила скрыться с места своего позора.       Позже, на своих исправительных работах в библиотеке, разбирая книги, Роуз осознала всю глупость своего издевательского поведения по отношению к Пэнси. Она понимала, что такой человек никогда не простит ей своего унижения. Возможно, войдя сегодня в гостиную, ей будут угрожать палочкой, или подольют ей отраву в еду, сфотографируют ее спящую или того хуже, подловят в туалете для девочек, задушат ночью собственной подушкой. Роуз Поттер помотала головой. «Прекрати себя накручивать», – приказала она себе.       С Малфоем, к которому Пэнси приказала не приближаться, Роуз не разговаривала. Несмотря на то, что работать им приходилось вместе, в команде. Если нужно было поставить книгу на верхнюю полку, девушка молча подавала ее Малфою (использовать магию во время исполнения наказания им запрещалось), если Драко не мог найти нужный отдел, он поступал так же, просто подавал книгу Роуз. Эта схема подходила ко всем заданиям, которые им поручала библиотекарь. – Мистер Малфой, разнесите напоминания каждому ученику, у которого есть задолженность по сдаче книг, – и тогда парень просто делил все напоминалки пополам. – Мисс Поттер, боже, такое чувство будто обращаюсь к Вашей маме, разложите все книги оставленные студентами по местам, – и она молча шла выполнять поручение, Драко к ней присоединялся как-то автоматически.       Не было язвительных шуточек от него, ироничных комментариев от нее. Они оба работали, молча, не произнося ни слова. С гримасой, которая являлась наглядным примером выражения «каменное лицо». Они старались быть нейтральными, ненавидя друг друга, непоколебимо спокойными, будто соревнуясь между собой в холодности и стойкости характера, пряча свои шипы озлобленности где-то глубоко внутри.       Тихое негласное перемирие – лучшее решение для всех. Можно вздохнуть спокойно и не бояться, что все снова перейдет черту. По крайней мере, не так скоро. А остальное так ли важно?       Грегори Гойл остался доволен собой. Он чувствовал, что перестал быть частью чего-то нехорошего. Чувствовал себя свободным. И больше всего на свете ему хотелось рассказать о своих переменах Винсенту. Но Крэбб оставался для Грегори недоступным. И это было единственным, что мешало ему в полной мере наслаждаться своим счастьем. Хотя нет, еще одно обстоятельство не давало покоя парню. Роуз, сестра Поттера, снова начала его избегать. Но он ведь спас ее! Тогда почему же она так себя ведет? Почему она так несправедлива?       Крэбб никак не мог дождаться, когда у Драко закончится отработка в библиотеке. Он шатался по коридорам Хогвартса, разглядывал стены, гобелены, картины. Впервые за все время, что он учился в школе, Винсент остался наедине со своими мыслями. Компания самого себя заставила парня задуматься о том, какое место отведено ему в волшебном обществе, что из себя представляет Винсент Крэбб. Парень брел в одиночестве в сторону подземелий, с каждым шагом осознавая, что по сути своей он – пустышка, шестерка, лентяй и законченный болван.       От размышлений хотелось бежать, хотелось ускорить время, спастись или хотя бы спрятаться. Страшным кошмаром на плечи Винсента упало осознание своей бесполезности, от которого нельзя было скрыться за углом, за дверью. Никак. Совсем. Переваривание всех мыслей в голове уже сводило его с ума.       Молнией залетев в гостиную слизерина Винсент наткнулся на Грегори Гойла, который сидел в кожаном кресле, читая (?!) учебник по трансфигурации. – Ты читаешь?! – удивленно воскликнул он, забыв, что они с Драко с этим предателем-негодяем не разговаривают. – И тебе советую начать, – высоко задрав голову, сказал Гойл. Поняв, что нарушил обет молчания, данный Малфою, Винсент молча сел на диван у камина неподалеку от старого приятеля. Набравшись смелости, и три раза прокрутив слова у себя в голове, Грегори сказал: – Я понимаю тебя. Он всегда был эгоистичным. Можешь мне ничего не отвечать, Винс. Это не твоя вина, – возомнив себя героем, важно заговорил Гойл. – Мне тоже нелегко пришлось. Просто я не мог снова и снова плевать на свои чувства. Понимаешь? – парень закрыл книгу и отложил ее в сторону. – Молчишь? И правильно, не отвечай. Знай только, ты всегда был мне большим другом, чем сам знаешь кто. Крэбб закрыл лицо руками и, опустив голову, тихо ответил: – Как же Вы достали оба, я запутался. Устал делить роль его тени с тобой, устал быть тенью Малфоя один. – Дай ему отпор, друг! – воскликнул Гойл, вставая с кресла. – Что ты несешь? – парень поднял взгляд на друга. – Что мне, а? Тоже бегать за Поттером и Уизли? – Я не бегаю за Поттером и Уизли! Они мне не нужны, – горделиво, почти торжественно произнес Грегори. – Я сам по себе, слышишь? Я сам для себя! Разве нам с тобой нужен какой-то там Малфой? – Гойл протянул руку Крэббу. – Он убьет нас, Грег – сказал Винсент, поднимаясь с помощью протянутой руки друга. – Пускай убивает себе, что он может? – улыбнулся Гойл. – Нас двое, Малфой – один.

***

      В спальне Роуз Поттер вздохнула с облегчением: никто ей и слова не сказал. К тому же на своей кровати девушка обнаружила фиолетовую коробку с подарочным бантом, к которому была прикреплена маленькая записка: «Я взяла на себя смелость перешить платье Лилиан для тебя. Уверена, что ей бы это понравилось. С нетерпением жду, когда увижу тебя в нем на балу, моя дорогая Розали. С любовью, Олимпия Максим».