Битва шипов

      В кабинете мадам Максим повисла тишина. Женщина в упор смотрела на рыжеволосую девушку, поджав губы. Ее просьба казалась детским капризом, но директриса Шармбатона знала, что это нечто более важное. – Нельзя, – только и сказала она. – Я настаиваю. Все будет хорошо, Вы же знаете. – Случиться может, что угодно. Это слишком опасная затея, моя дорогая. – Для меня это очень важно, – козырная фраза любого ребенка. – Я не знаю этого места, – покачала головой мадам Максим, – сожалею. – Хагрид знает. – О, я не могу его просить. Не думаю, что стоит навязываться в праздники, да и с такими просьбами. – Он был бы рад, мне кажется. Вы ему так нравитесь, можно позвать его сюда, в гости, – Роуз пожимает плечами и с грустью добавляет, – Хагрид, наверное, совсем один встречает Рождество. – Я попробую связаться с мисье Хагридом. Только ради тебя. – Но Гарри не должен будет знать ничего, скажите об этом ему обязательно. – Разумеется! Оставалось ждать, что добрый лесничий согласиться. «Он точно согласиться», – думала Роуз.       А как же иначе? Только слепой не заметил, как Олимпия и Рубеус пожирал друг друга глазами на балу. Главное, чтобы Гарри поверил в легенду, которую ему расскажет мадам Максим. Нужно-то всего полдня времени.       Девушка прошла в свою комнату, сова уже вернулась. Никакого письма ни она, ни какая-либо другая птица не принесла. Значит, все-таки обманул. И Роуз, как дурочка доверилась магловскому способу гадания. Ну, ничего, просто в Хогвартсе придется делать вид, что ничего не было. Или, что это она так в ответ над ним посмеялась. Якобы повелась, но нет! Хотя на самом-то деле, повелась. И что этому аристократскому рылу от нее нужно? Надоели нападки на одного Поттера, подвернулся Поттер послабее?       Драко тщетно, в который раз, прогуливался мимо кабинета отца, стараясь услышать что-то касаемо Роуз. Понять, почему его все это так волнует, он не мог. Только лишь твердил себе, что это просто странно, а все странное интересно, поэтому его просто мучает любопытство, кому вообще сдалась Роуз и ее паршивый брат? Что в них такого, что эти два клочка семейства Поттеров до сих пор стоят у кого-то поперек горла.       Почему вообще взрослые волшебники хотят достать сопливого грифиндорца, совершив намеренно такое серьезное преступление, как убийство? Почему просто не убить самого Поттера? Кому выгодно уничтожить каждого в их роду?       «Волан де морту» – моментально всплыло в голове у Драко и его глаза моментально распахнулись в ужасе.       Неужели он вернулся? Тогда почему еще не показался? Или это его приспешники хотят отомстить за своего лидера? Почему отцу это нужно? Все же в прошлом?       Чтобы узнать наверняка можно было бы скооперироваться с Гойлом и Крэббом, но благодаря все той же Поттер, это невозможно.       Остается только время от времени прогуливаться возле отцовского кабинета и библиотеки.       А подставному Гарри Поттеру оставалось пережить оставшиеся дни, сохраняя спокойствие и не бросаясь в крайности. После случившегося с ним никто не разговаривал. Северус Снейп не особо этим расстроенный ел один, мыл за собой посуду, читал книги Гарри в его спальне, бродил по улице то и дело, собираясь пройтись до своего дома в Паучьем переулке.       Он еще не забыл свою жизнь неудачника и бедняка, да и вряд ли он ее когда-нибудь забудет.       Мечты об уютном домике, качелях на заднем дворе, огромной собаке для детской радости Роуз и Гарри, – рухнули со смертью Лили Эванс. Положение вещей казалось Северусу адским: Роуз официально под крылом Олимпии, Гарри до совершеннолетия обязан терпеть тетку, а он сам, скорее всего, никогда не познает радости семейного счастья.       «Если бы я только мог…» – мысль мгновенно прервалась, когда он увидел девочку, которая стучалась в дом Дурслей. Девочку, глаза которой могли выдать самую дорогую сердцу Северуса тайну. – Добрый день, а Гарри дома? – поинтересовалась она у Петунии. – Он гуляет,– женщина пристально посмотрела на Роуз. – Он что-то натворил? – Нет, мэм. Я его друг. Можно мне подождать Гарри в доме? Петуния недоверчиво прищурилась. Лицо девочки казалось знакомым, но она никак не могла понять, где могла ее видеть. – Я уже где-то тебя видела. Твои родители живут в этом квартале? – Нет, мой папа живет не здесь. – Как тебя зовут? – Меня зовут Роуз Снейп, мэм. И женщина моментально узнала этот нос, эти черные глаза, эту надменную манеру речи. – Роуз! Я так рад тебя видеть, – Северус Снейп быстро взял девушку за руку, – как хорошо, что ты зашла. Пойдем. Пока, тетя. – Гарри, – вдруг ласково сказала Петуния, – подожди. Это невежливо. Ты даже не пригласил свою гостью на чай. – Нам некогда, – отрезал он. – Я настаиваю. Чашечка чая не повредит. Я бы хотела познакомиться с твоей подругой, не могу же я отпустить своего любимого племянника гулять с незнакомкой. – Перестаньте, мы уходим, – «Гарри» потянул Роуз. – Не будь таким врединой, дорогой, – пролепетала некогда вчера злая кикимора. – Роуз Снейп, что скажешь? Зайдешь на чай? В молодости я знала твоего отца.       «Роуз Снейп? Она представилась моей фамилией?»       И любопытство взыграло. Северусу стало интересно, чего этой вредной лицемерной сволочи, вдруг захотелось пообщаться с его дочерью. – Хорошо, но только не долго. – Замечательно! – воскликнула Петуния. – Прошу, милая, проходи.       Пока Петуния, как птичка порхала над обеденным столом, ставя угощения, которые в обычной жизни Гарри не доставались, Северус гневно смотрел на дочь. Он никак не ожидал, что она додумается повидать его. Какой же глупой ему сейчас казалась идея притворяться Поттером. – Угощайся, дорогая, – улыбнулась женщина, садясь за стол. – У вас чудесный дом. – Спасибо. А как ты познакомилась с Гарри? – Все дома в вашем квартале такие чудесные, – улыбнулась Роуз, а Северус усмехнулся, поняв, к чему клонит дочь. – С Гарри мы познакомились в школе. – Ты тоже волшебница? «Иначе и быть не может» – подумала про себя Петуния. – Да. – А твой отец, Вы вместе приехали в город? – Да. – Должно быть, остановились в Паучьем переулке. «В своей крысиной норе» – мысленно добавила «добрая» тетушка. – Вы правы. Очень чудесные у вас получились кексы. – Ой, ну, брось, – улыбнулась Петуния. – Уверенна у твоей мамы кексы ничем не лучше. – Моя мама умерла. – Прости, я не хотела. Мама Гарри тоже умерла. Ужасно, когда такое случается. Снейп начинал злиться. Как она смеет вообще вспоминать об этом при Гарри. – Она была твоей сестрой, – выпалил он. – Ничего страшного, вы ведь не знали, мэм. Фраза Снейпа нарочно оказалась незамеченной. – А твой отец, как он сейчас? Давненько я его не видела. Я уже говорила, что в детстве мы с ним дружили?       «В детстве мы что?» – Северус Снейп не мог понять, чего добивается Петуния Дурсль, с каждой секундой его интерес и злость увеличивались. Он решил не вмешиваться и посмотреть, что задумала его дочь и эта завистливая Дурсль. – О, мой папа, сейчас он припадает в Хогвартсе. Наверное, он бы не хотел, чтобы я так говорила, но, – Северус Снейп напрягся, ожидая услышать что-то слишком рискованное, – он говорил, что в детстве дружил только с Лили Эванс, о вас он ничего не рассказывал. Петуния истерически захохотала. – Ох уж этот Северус. Всегда он болтал только о моей сестре. – А какой она была? – Лили? – Да. – Ну, знаешь, дорогая, Лили была…       Петуния посмотрела куда-то в стену. На секунду Северус уловил в ее взгляде что-то печальное. – славной. – Да что ты знаешь о ней. – Гарри, как ты себя ведешь? – Разумно. – Ладно, простите, что спросила. Наверное, вам ее очень не хватает. Расскажите лучше, каким был папа в детстве? – Роуз увлеченно посмотрела на тетку. – Грустная история, твой отец был не самым дружелюбным мальчиком. Почти никто не хотел с ним дружить. Только мы с Лили дружили. Не обижайся, Роуз, но из жалости. Тяжело было смотреть на то, как он страдал от своего одиночества. Думаю, все дело в его родителях. – А у Дадли много друзей? – О, у Дадли их целая куча. – Да нет у него друзей, я уверен – кинул Снейп. – Немедленно прекрати, молодой человек. Как ты разговариваешь со своей тетушкой? – Господи, Петуния, ты такая жалкая, – подставной Гарри встал из-за стола и протянул руку своей дочери, – мы уходим. Буду поздно, дорогая тетушка.       В родовом поместье Малфоев Драко решил отдохнуть от слежки в семейной библиотеке.       Что если он неверно понял?       Роуз писала ему, а он не нашел слов для ответа. Как написать, что твой отец обсуждал чье-то убийство? К кому идти в такой ситуации? Сдавать Министерству родного отца, который может выйти сухим из воды в любой ситуации?       Что за вздорные мысли? Он не предаст своего отца! Еще и ради каких-то там Поттеров. – Драко? – Да, мама? – Я повсюду тебя ищу. Папа хочет с тобой поговорить. – О чем? – Я не знаю. Отец взвинченный сегодня. – Хорошо, мама.       Северус Снейп был озадачен всем произошедшим. Он не понимал, к чему велся этот пустой разговор. Почему Петуния вообще вдруг заинтересовалась его дочерью и почему Роуз так странно себя вела. И, черт ее дери, почему она его не предупредила, почему вообще представилась его фамилией, она же прекрасно знает всю историю своих родителей? – Я не знаю с чего начать, – монотонно заговорил Северус. – Начни с того, куда мы идем. – Как понимать это все, – «Гарри» резко развернувшись, строго посмотрел на Роуз. – Я скучала по тебе, папа, – она крепко обняла отца. – На нас из окна смотрит Петуния, – сказал он отстраняясь, – идем. – А куда мы идем? – К чему был этот бессмысленный разговор? – Мне стало интересно. – Интересно что? – Не злись, я впервые увидела свою тетку. – Надеюсь, больше не увидишь. – И я. Северус Снейп усмехнулся. – Не завидую я Гарри. – Нечему, – кивнул Северус. – Признайся, что было весело, когда она говорила о тебе при тебе. – Не могу понять зачем, – сказал подставной Гарри. – Может, она хотела, чтобы вы дружили? – пожала печами Роуз. – Хорошо, что ты не назвала себя Поттер, дорогая. – Но я не Поттер, я – Снейп. А куда мы идем? – Ну, раз ты здесь, и тебе хочется узнать больше обо мне, маме и нашей семье, я покажу тебе дом, в котором я вырос.       В кабинете отца всегда чувствовалось напряжение. По крайней мере, Драко всегда ощущал себя здесь не в своей тарелке. Полумрак главенствовал над высокими книжными шкафами и массивным отцовским столом. Отцу нравилось это мифическое, сакральное обличие его кабинета. На своем кресле он сидел, как король. И при этом не имело никакого значения, кто перед ним в кабинете. Он будто бы представитель дьявола в черной-черной комнате, черном-черном углу. Таким его видел сын в этом кабинете, обители всего секретного и недоступного. – Отец, ты меня искал? Драко не из робких, но при виде своего недовольного отца, старался подавлять свое чувство неуверенности, которое появлялось из неоткуда. – Да, проходи, Драко. – Что-то случилось? – Нет, пока нет, – Люциус говорил спокойным, но твердым голосом. – Я хочу, чтобы ты перестал путаться с этой Поттер. – Я не имею к ней никакого отношения, отец, кроме презрения, которое иногда выказываю. – Даже свое презрение оставь при себе. Не пристало никому из рода Малфоев портить себе репутацию из-за кого-то из этих заморышей. Я не хочу, чтобы меня тыкали носом в то, что мой сын таскается с кем-то круга Поттера и этих Уизли. Ты меня понял? – Предельно ясно, сэр. – Ваши размолвка с Гойлом и Крэббом из-за какой-то девчонки Поттеров позорит наши семьи. Драко кивнул. – Я надеюсь, что ты больше не станешь рушить репутацию нашей семьи, когда вернешься в Хогвартс. – Да, отец. – Ступай.       Вечером в каждом доме за праздничными столами сидели все, в своем огромном обеденном зале восседала чета Малфоев, в поместье Мадам Максим еле успели Хагрид и Роуз, подставной «Гарри» заявил, что будет утром, так, как его знакомая Роуз Снейп любезно пригласила его к себе, а торчать одному в комнате ему вовсе не хочется. Поэтому Северус Снейп встречал Рождество в гордом одиночестве, свернувшись на своей старой кровати, от которой пахло сыростью.       Показав свой маленький ветхий дом дочери, мужчина твердо решил, во что бы то ни стало, вернуть себе семью. И даже Волан Де Морт не сможет ему помешать.       Праздники закончились. Роуз радовалась, что смогла повидать отца, Северус, что сможет исправить жизнь своей дочери и сына Поттера, Гарри радовался тому, что наконец-то в его жизни появилось место для самого теплого и приятного чувства – любви, а Драко Малфой возвращался в Хогвартс разочарованный в самом себе.       Сидя на своем чемодане, Роуз развернула письмо, которое перед самым отъездом из поместья Олимпии Максим ей принесла сова: «Прости, я не могу. Драко»