Воспоминания Чёрной Вдовы

      Наши свидания в Красной Комнате всегда были сопряжены с риском, ведь мы оба знали к чему они могли привести, если бы нас кто-то заметил. Скорее всего, Джеймса бы снова обнулили, а меня бы постигла невесть какая участь. Но встречи, несомненно, стоили потраченных нервов. Все они были наполнены чувствами, которые вряд ли можно с чем то сравнить. Лежа с Барнсом на кровати, перебирая его волосы, я чувствовала себя счастливой, особенно в те редкие моменты, когда удавалось застать улыбку на его лице. Зимний Солдат однажды признался, что я зацепила его своей смелостью и настойчивостью, и каждый раз когда я бросала ему вызов, он влюблялся все больше и больше. А я влюблялась все больше с каждой встречей, но мы оба понимали, что нельзя терять голову. Именно тогда я и научилась так тщательно скрывать свои эмоции от остальных. Ведь к счастью никто не знал наш маленький секрет. Никто не догадывался, что Зимний Солдат приходил ко мне по ночам, чтобы рассказать об обрывках воспоминаний, которые всплывали у него в голове, образах людей, которых он считал друзьями и о человеке, которого Джеймс называл Стив. Это имя постоянно всплывало в его покалеченном мозгу, было понятно, что он многое значил для Зимнего в прошлом. Девочки всерьез не задумывались, почему я иногда задерживалась после тренировок и последней шла в душ. Никто даже не предполагал, что Зимний Солдат может испытывать эмоции, проявлять заботу и внимание.       Иногда он пробирался ко мне в комнату прямо посреди ночи или даже под утро, освободившись после очередной миссии. Возвращаясь с некоторых заданий, он приходил уставший, молчаливый и даже угрюмый. Джеймс Барнс — комок оголенных нервов. Я часто не могла прочитать настроение или предвидеть его реакцию, но когда Зимний Солдат был в таком состоянии, я знала, что его лучше ни о чем не расспрашивать. Я просто клала голову Джеймсу на колени, а он перебирал пальцами мои длинные рыжие локоны. Я все больше видела в нем не Зимнего Солдата, а Джеймса Барнса. Моего Джеймса Барнса.       Чувства никак не влияли на тренировки и его отношение ко мне при остальных. Барнс продолжал усиленно меня тренировать, и я заметно преуспела в боевых искусствах. Обучение в академии подходило к концу. Среди нас, оставшихся пяти девочек, ходили слухи, что после успешной сдачи экзаменов мы должны пройти определенную процедуру, и я даже наперед знала какую. Джеймс рассказал мне, что лучшим выпускницам академии введут сыворотку суперсолдата, которая должна усилить наши физические способности. Так же мы решили (Барнс решил), что нам пора прекратить наши встречи по понятным причинам — мне было уделено много внимания со стороны преподавателей и руководства. И неспроста, ведь почти все предметы я сдала на отлично, обогнав остальных выпускниц Красной Комнаты. Конкуренцию мне могла составить только Елена Белова. Она всегда хотела быть похожей на меня и ни в коем случае мне не уступать. Лена завидовала моим достижениям, в то же время, ровняясь на них, ведь я вдобавок ко всему была еще и младшее нее на четыре года. Как я узнала уже намного позже, она даже ставила меня в пример и видела во мне невероятно сильную личность.       В один день нас отправили по разным кабинетам. Я не знала, что остальных девочек тоже, поэтому была вся на взводе, ведь ожидала худшего. Мое самообладание рушилось с каждым шагом, приближавшим меня к нужной двери. Неужели нас раскрыли? Зайдя в темную комнату, я увидела лишь голые стены и металлический столик, на котором лежал уже заряженный пистолет. Когда я подошла к оружию и инстинктивно взяла его в руки, включился свет, осветивший дальнюю часть комнаты. Я с ужасом посмотрела на человека, который находился почти в центре помещения: на голове у него был мешок, а сам он был привязан к стулу. Затем голос из динамиков произнес: — Чтобы закончить ваше обучение и стать выпускницей Красной Комнаты, вы должны убить этого человека. Это ваше последнее задание.       Это была проверка на подчинение приказам, смогу ли я слепо их исполнять и не задавать лишних вопросов. Я зажала пистолет в руке и просто стояла, не решаясь взглянуть на человека в мешке, меня будто прибили гвоздями к месту. Понимая, что у меня нет другого выхода, дрожащими руками я подняла ствол и направила его на безликое существо в мешке. Проще было думать о нем, как о безликом существе, чем как о живом человеке. К горлу подступил ком, по спине прошел странный холодок, а ладошки сильно вспотели. Чтобы не выронить пистолет до побелевших костяшек сжала его в руке, не дав себе расплакаться или передумать, я просто отключила эмоции, которые со страшной силой сдавливали черепную коробку. Спустив курок, я так и осталась стоять на месте, смотря, как брызги крови разлетаются по сторонам.       Спокойно положив оружие на место, я, молча пошла к выходу. Голос из ниоткуда поздравил меня с успешно пройденным завершительным этапом в Красной Комнате и официальным статусом Черной Вдовы, но я не испытала ни счастья, ни облегчения. В ушах стоял шум, давящий на барабанные перепонки, а перед глазами — какая-то невидимая пелена. Я не знала, что мне делать, куда идти, и чем заполнить зияющую воронку, которая образовалась внутри. Я почувствовала, как по моей щеке вниз стекла капля, но это были не слезы. Проведя пальцами по лицу, обнаружила, что оно в крови убитого. Ускорившись, я пошла к душевым кабинам, чтобы поскорее смыть с себя тот день. Чуть не стерла из себя кожу, в попытках вымыть остатки крови, которых уже давно на мне не было. Надеясь, что вода поможет хоть как-то очистить мою совесть, я пробыла в душе около часа. Но момент первого осознанного убийства на всю жизнь въелся в память.       Холодный душ все же немного привел меня в чувство и вернул к реальности. Я пыталась успокоить себя тем, что наверняка на стул посадили какого-то преступника или еще хуже — изменника родины. Нам каждый день повторяли, что предать страну — самый страшный и непростительный поступок. Только вот тогда я еще не понимала, что за предательство власти могли сочти простое желание выехать за границу или неаккуратное высказывание о правительстве. Я гордилась собой, что смогла спустить курок, это означало, что я прошла проверку и буду хорошим агентом, смогу принести пользу Советскому Союзу. В то же время я чувствовала себя виноватой за эту гордость, ненавидела себя, что так просто смогла отнять у человека жизнь. Во мне боролись противоречивые мысли, но я старалась быть сильной и не позволяла себе ронять слезы, они все равно не помогли бы. Понимая, что эмоциям все равно нужно дать выход, я направилась в спортзал. Не знаю, какой час подряд я до изнеможения избивала груши и манекены, когда в помещение зашел Барнс. Он назвал меня по имени, а я даже не обернулась. Как запрограммированный на уничтожение манекенов робот, я наносила удар за ударом. Болели и руки, и ноги, но чувствовать боль лучше, чем мучить себя сожалениями. Джеймс подошел и уверенно положил руку мне на плече, после чего я все же остановилась, но поворачиваться не спешила. Когда я немного перевела дух и опустила плечи, он силой повернул меня к себе. Я взглянула ему в глаза и поняла, что мне не придется тратить силы на объяснения моего эмоционального состояния. — Ты знал. — с едва заметной злостью произнесла я. — Да. Зимний Солдат выдержал паузу, пока я смотрела на него в упор. — Я намеренно ничего тебе не говорил. Будь у тебя время подумать, ты бы не спустила курок, Наталья. Определенно он знал меня очень хорошо, даже лучше, чем я его. Не став спорить, я спросила: — В чем вина того человека? — Ты не должна задавать такие вопросы. — Даже тебе? — с вызовом спросил я. — Я не знаю, в чем он провинился, и провинился ли вообще. Объект меня не волнует, меня волнуешь ты. — Объект? — Да, Наталья, объект. Ты не должна воспринимать свои цели по-другому. Если будешь — сломаешься. А я не могу этого допустить.       14 апреля 1954 года можно считать датой рождения первой Черной Вдовы в лице Натальи Альяновны Романовой. Награждение проходило со всеми почестями, меня удостоили официальным статусом Черной Вдовы, признали самой успешной выпускницей Красной Комнаты и дали почетное звание. Преподаватели и начальство радушно поздравляли меня с началом карьеры, повторяя, что на меня возложены большие надежды. Я была единственной из учениц на «выпускном» и понятия не имела, какая участь постигла остальных девочек. Никто не смог спустить курок и доказать свою преданность? Я не могла поверить в то, что Белова смогла дойти так далеко и провалиться почти на финише. Но меня это никак не касалось, я прошла испытание и достигла своей цели, все, о чем мне предстояло думать — инъекция сыворотки суперсолдата и будущая карьера агента КГБ.

***

      В больничном крыле здания меня переодели в рубашку и уложили на каталку, привязав к ней. Я не совсем понимала для чего такие меры предосторожности, к тому же ремни зажали до боли туго. От того что не могла контролировать ситуацию я начала нервничать, а в голове закрадывался страх. Успокаивала себя лишь тем, что боятся нечего, ведь самое страшное осталось позади, но тревожное чувство никак меня не покидало. Спустя некоторое время в палату зашло две на вид самых обычных медсестры, одна из них вколола мне в вену какой-то препарат. Я почти ничего не почувствовала, только как игла вошла мне в руку и обратно, а жидкость с едва ощутимым теплом растеклась по организму. Со мной не разговаривали и, естественно, никто не ответил на вопрос о том, что за лекарство мне ввели, и была ли это та самая инъекция. Минуту спустя, я обнаружила, что не могу двигаться, а все тело онемело. Тогда я наивно предположила, что это эффект или побочное действие сыворотки. Полное осознание происходящего пришло когда появился хирург, а меня перенесли и усадили в гинекологическое кресло. — Перед тем как ввести тебе сыворотку мы избавимся от кое-чего лишнего в твоем организме. Не знаю, что они мне ввели, но препарат, несомненно, подействовал, так что я не смогла сказать и слова, а перед глазами все расплывалось. Тогда я, молодая девушка, особо не задумывалась о возможном потомстве, да и сейчас не то чтобы у меня было какое-то стремление. Но кто они были такие, чтобы взять и отобрать у меня такую возможность? Я пыталась дернуть хоть одной мышцей, или хотя бы закричать, но ничего не вышло. Всеми активизировавшимся инстинктами и чувствами я этого не хотела. Они отобрали у меня шанс на полноценную семью и малейшую надежду на нормальную жизнь. Зачем им шпионка, которая в один момент может бросить исполнения своего долга ради рождения и воспитания ребенка? Это лишняя проблема, которую легко можно устранить еще до ее возникновения. Перед тем как полностью отключиться, по щекам градом скатились слезы, а внутри утонул так и не вырвавшийся наружу крик.       Очнулась я уже в палате и была все так же привязана к кровати. Спустя несколько минут после того как я успела разодрать глаза, подбежала медсестра и в спешке позвала врача. Ко мне было подключено множество аппаратов, что считывали показатели. Они пришли к общему выводу, что мое физическое состояние в пределах нормы, а значит, пора делать из меня суперсолдата. Эта процедура, конечно же, не обошлась без Людмилы Куприной — лучшего генетика СССР, которая и создала аналог американской сыворотки. Возле моей палаты собрался целый консилиум из лучших ученых и врачей Советского Союза. Краем уха я услышала, что сыворотка экспериментальная и прежде испытывалась лишь на животных, но Куприна заверила, что в этот раз все должно получится.       После того, как мне ввели инъекцию сыворотки, температура тела начала резко менялась от жара до озноба. Казалось, болела каждая мышца и жилка в теле одновременно. Меня пронзали до жути болезненные спазмы, я подскакивала и выгибалась на больничной койке как могла, ремни еле удерживали меня на месте. Сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Все аппараты и системы, к которым я была подключена, сходили с ума, постоянно пища и меняя показатели. Надо мной суетились и бегали врачи и исследователи, но ничего не могли поделать. В агонии я теряла сознание, но медики возвращали меня обратно. Некоторые из них, совсем потерявшие надежду говорили, что такими темпами я не доживу и до утра. Только Куприна была уверенна, что мой организм все же не отторгнет сыворотку. Если бы я не была привязана к больничной койке, клянусь, я бы их всех поубивала.       Спустя некоторое время боль немного утихла, но не исчезла. Организм был настолько истощен, что даже резкие спазмы не могли заставить тело подниматься. Убедившись, что я контролирую свои рефлексы и не намереваюсь никого убить, они сняли ремни. Ночь была переломным моментом, все говорили, что будет чудом, если я ее переживу. И я пережила. За ту ночь у меня сбивалось дыхание и сердечный ритм, но все обошлось. В какой-то момент хотелось сдаться, но я понимала, что не могу позволить себе закончить жизнь вот так.       На следующий день мое состояние улучшилось. Вместе с адской болью я чувствовала, как меняется мое тело, слышала, как кровь бежит по венам, могла управлять буквально каждой мышцей. Я была измотана как физически, так и морально, у меня в голове как будто сработал какой-то переключатель, я абсолютно не реагировала на происходящее, даже не могла заплакать. Казалось, что в мозгу что-то сломалось и не встанет больше на место, я уже никогда не стану прежней после случившегося. Единственное, что меня беспокоило — Зимний Солдат, только он имел для меня хоть какое-то значение. Но я не знала где Джеймс, и почему он ни разу не пришел хотя бы на минутку.       Мне сказали, что я должна немного поспать. Я лишь попросила чтобы меня оставили в покое и перестали надо мной труситься. Учитывая состояние и полное истощение организма, я в итоге не просто уснула, а отключилась.       Это сейчас я проснусь от любого шороха в метрах от меня, смогу почувствовать чье-то присутствие, но тогда я не могла похвастаться такими способностями, вероятно, поэтому я даже не услышала, как кто-то пробрался ко мне в палату.       Я услышала, что ко мне кто-то проник лишь, когда звук шагов начал стремительно приближаться. Я сразу же сообразила, что это не медперсонал, ведь никто из них не носил такой тяжелой обуви. Пытаясь незаметно приоткрыть глаза, чтобы взглянуть на неожиданного гостя, и оценить его силу и свои возможности в данной ситуации, я не могла не распахнуть глаза в удивлении перед тем что, вернее кого, там увидела. Картина, застывшая передо мной — ужасала. Посреди палаты стояла окровавленная Лена Белова, держа на руках маленький сверток. Ее белокурые слипшиеся волосы спадали вниз по лицу, одежда разорвана, тело усыпано порезами. Ветер позади нее тихонько теребил занавеску, поднимая и волосы с затылка Лены вверх. Скривившись в слегка безумной улыбке, Белова приближалась ко мне. Все тело сковал леденящий страх, я не могла вспомнить, когда меня успели снова привязать к кровати. Чем ближе она была, тем больше меня охватывала всепоглощающая паника. — Смотри, что они со мной сделали, а все из-за тебя, Наталья! — прошипела Лена. Она поднесла сверток ближе ко мне и сказала: — Романова, смотри, это же твой не рождённый ребенок. Он так хочет к мамочке, ну же, возьми его на руки. Белова почти по-доброму улыбнулась и освободила меня от ремней, я услышала детский плач, а она сунула сверток мне в руки. Я застыла в ужасе и боялась взглянуть на существо у себя в руках. Как будто все мои самые глубокие переживания и страхи пришли за мной. Внезапно Елена подлетела и вырвала из рук ребенка, отбросив его в сторону, я дернулась и увидела, как по полу покатилась голова младенца, а вернее куклы. Белова начала прерывисто смеяться. В комнате появился еще один силуэт. Это был Джеймс. Я сразу узнала Зимнего Солдата и хотела броситься к нему на встречу, но он лишь закричал: — Наталья, беги, они пришли за нами! Как только он закончил эту фразу, изо рта у него пошла кровь, а в области сердца появилось багровое пятно, из которого вытекало все больше и больше крови. Я оцепенела от ужаса и боли, которая яростными, животными криками выходила из меня. Бросившись к нему, я пыталась зажать рану руками, но теплая жидкость лишь растекалась по мне, а тело Джеймса покидала жизнь. Где-то в коридоре я слышала приближающиеся крики и громкие шаги. Лены в палате уже не было, я сидела на полу и держала бездыханное тело Джеймса на руках. Все что я могла — кричать его имя и молить всех известных мне богов не забирать моего Джеймса. Боковым зрением я заметила, как чьи-то ноги уже забежали в помещение, а голова куклы с глухим звуком прокатилась по полу.       Первое, что я увидела проснувшись — обеспокоенное и даже перепуганное лицо Джеймса, который звал меня по имени. Я смотрела на него испуганными, широко открытыми глазами и прерывисто дышала. — Наталья, это я, Джеймс. Все хорошо. — сказал он и сгреб меня своими сильными руками в объятия. — Клянусь Наталья, я не знал. Меня отправили на задание, вернувшись только сегодня я узнал, что они с тобой сделали… Я не сомневалась, что Джеймс ничего не знал о стерилизации или о возможных побочных действиях сыворотки, таких как умирание. Но я очень рада была услышать это от него, увидеть его живым. Я не выдержала и тихонько расплакалась. — Я думала, они отобрали у меня и тебя. Зимний Солдат прижал меня к сердцу и гладил по волосам, пока я не успокоилась. — Этого никогда не случится. Если бы Джеймс тогда только знал, как ошибался.