sauer.

      Когда он впервые зашёл в кофейню, немного неуверенно осматриваясь вокруг, — очевидно, искал кого-то — Тоука и бровью не повела. В нем не было чего-то исключительного или выделяющегося, самый обычный посетитель — разве что, непривычно аккуратный для парня его возраста и слишком стеснительный. Особенно в сравнении со своим шумным и довольно заметным другом, который тут же начал активно размахивать руками, стараясь привлечь его внимание, и вдобавок прикрикнул:       — Канеки, я здесь! — как-то хитро улыбнулся, подперев рукой подбородок.       Некоторая часть посетителей обернулась в его сторону, что несколько смутило самого Канеки. Он невнятно пробурчал что-то, явно ругаясь на удовлетворенного таким вниманием друга — Хиде, как услышала Тоука, проходя мимо. Поторопился и присел напротив него, продолжая бубнить и растерянно оглядываться. Хиде заливисто засмеялся, беззаботно махнув рукой, и Канеки неуверенно улыбнулся ему, сдавшись окончательно.       «Типичный омега-ботаник», — мысленно заключила Киришима, незаметно фыркнув. Ей такие не нравились.       И, через секунду оторвав от него взгляд, она вновь натянуто улыбнулась очередному клиенту, со всей внимательностью прислушиваясь к его пожеланиям. Столик двух закадычных друзей был закреплён за другим официантом, так что нечего отвлекаться на рабочем месте и тратить время впустую.       Да и запах у этого Канеки (да, она случайно учуяла его, когда шла за заказом) был едва уловимый, странноватый, как и он сам. Отдавал смесью кисло-сладких сушеных яблок и горячих булочек с корицей — напоминал яркий весенний день, когда лёгкий ветерок дул прямо в лицо, разнося по всей округе запах свежей выпечки из маленькой пекарни за углом рядом с яблоней. Аромат ассоциировался с чувством тягучей и приятной ностальгии, что с лёгким трепетом ворошил позабытые мелочи жизни.       Но.       Слишком сладко для Тоуки.       Не её вкус.       Зато самое то для Камиширо Ризе — хищный взгляд альфы поверх красных очков наблюдательной Тоуке сложно было не заметить.       Длинноволосая красавица сидела за столиком напротив необычного дуэта из тихони и активиста. Увлеченно читала книгу, время от времени не менее заинтересованно поглядывала в их сторону, загадочно улыбалась Канеки на долю секунды и вновь возвращалась к чтению. Тоука, наблюдая за этим со стороны, только закатывала глаза: привычная стратегия Ризе.       Она была постоянным гостем кофейни — персонал здоровался с ней и даже заводил лёгкие беседы разряда «невзначай». Местные прозвали девушку «обжорой» — Камиширо частенько наведывалась сюда с новой омегой, ставила метку и, как только ей надоедало, обрывала все связи с обманутым партнером и переходила к следующей жертве.       Аморально и неправильно — с точки зрения остальных. Занимательно и интригующе — по мнению Ризе.       Она словно шла против порядков законов этого мира и устраивала свой маленький личный бунт, раз за разом меняя партнёров. Но Камиширо просто-напросто не могла дышать одним запахом слишком долго — её постепенно начинало тошнить от однообразного аромата. Выворачивало наизнанку от приставучего запаха помеченного омеги всюду, даже когда оного рядом не наблюдалось. И вскоре она бросала источник своей тошноты, приступая к поискам нового того самого аромата, как только старая метка исчезала.       Тоуке же, напротив, была неведома такая одержимость запахами. Потому она никогда не понимала этих бесконечных поисков и всячески забавлялась, наблюдая за ними со стороны. Зависеть от другого человека гордой альфе казалось непозволительной глупостью — впрочем, юную Киришиму ещё ни раз не дурманил чужой аромат. Да, привлекательные были, но её максимум — вдохнуть его, распробовать где-то глубоко в лёгких, переосмыслить кое-что для себя и благополучно забить на это, возвращаясь к своим делам. Так и забывалось. Её даже несколько раз в шутку назвали «фригидной альфой», но подобные разговоры закончились, как только шутники хорошенько получили по зубам.       Но почему-то именно этот странный запах Канеки Кена отложился в дальнем уголке сознания ненавязчивым воспоминанием — когда стеснительный омега вновь неуверенно вошёл в кофейню, Киришима определила его сразу же, даже не поворачиваясь в его сторону. Но изменения в аромате Канеки не остались незамеченными. В нём острыми нотами чувствовалась Ризе.       И ей вдруг подумалось, что «обжора», судя по исчезновению, наконец нашла нужного омегу. Последний её визит имел место быть чуть меньше месяца назад, хотя до этого она регулярно заглядывала в Антейку. Для окружающих это значило лишь одно — её поиски завершились. Но Канеки моментально разрушил её выводы, быстрыми шагами подойдя к ней:       — Прошу прощения! — и тут же стушевался, замявшись. — Эм… Вы ведь знакомы с девушкой по имени Ризе?       Тоука едва заметно прищурилась, отказываясь от собственных умозаключений, — нет, Ризе снова сбежала от ответственности. Она изобразила некое подобие задумчивости, кончиками пальцев коснувшись подбородка.       — Допустим, — максимально дружелюбно ответила Киришима, приподняв уголки губ.       «Наивный болван», — хотелось выплюнуть ей на самом деле.       Кен неловко улыбнулся ей в ответ и неуверенно почесал затылок. И Тоука почувствовала, как тихое раздражение от излишней робости этого паренька медленно подходило к горлу, порываясь вырваться наружу грубыми ответами. Вот только у неё хорошая выдержка — скромная улыбка застыла на бледно-розовых губах.       — Как давно она к вам заглядывала? Просто… Ризе говорила, что любит это место. И недавно пропала… без предупреждения, — тихо объяснился тот, нервно и в то же время обессиленно сжав кулаки.       Тоука вновь задумалась, но в этот раз серьёзнее. Прикидывала примерный срок.       — Около трёх недель назад, — чётко отчеканила Киришима, сохраняя напускную доброжелательность, и прежде, чем Канеки успел сформулировать следующий вопрос, она склонилась в извиняющемся поклоне, — это всё, что я знаю. Простите, мне нужно вернуться к работе.       — Спасибо, — одними губами пробормотал растерянный парень ей вслед.       Ненадолго задержал взгляд на её спине и медленными шагами покинул кофейню.       Украдкой проводив его взглядом и убедившись, что он вышел, Тоука не постеснялась фыркнуть, в открытую выражая своё недовольство. Но вот, почему она была так недовольна и раздражена, Киришима понять не могла, ведь этот омега не сделал ничего такого, лишь замялся перед ней, забил её ноздри не-своим кисловатым запахом и ушёл.       Или дело было как раз в запахе?..       Тоука резко помотала головой, стараясь выкинуть из головы бредовые мысли. Такие тихие стопроцентные ботаники, как он, всегда выводили её из себя, вот и вся разгадка. Не может ведь быть такого, чтобы её привлёк запах такого простофили. Не может же?..       — Срань, — почти неслышно промолвила она, поспешно возвращаясь к обслуживанию клиентов. Не время рассуждать о таких глупостях.       И из ниоткуда появившаяся уверенность, что этот Канеки Кен очень скоро забудется вместе со своим кислым запахом, в самом деле помогла ей сосредоточиться на обслуживании остальных клиентов. Впрочем, со временем она почти выкинула его из головы и даже стёрла бы из памяти навсегда, да вот только назойливая букашка Канеки, как по щелчку пальцев, вновь оказался в Антейку.       Это не было бы такой уж катастрофой, если бы он просто пришёл, попил кофе и ушёл, как подобалось обычному клиенту. Но сраный Кен не был обычным клиентом — он пришёл устраиваться на работу.       И, кажется, теперь раздражал ещё больше.       Вот только Киришима была уверена, что шеф не возьмёт его на работу. Канеки казался слишком стеснительным для работы официанта, и это было заметно по одному его внешнему виду. И с поистине дьявольской ухмылкой она проводила его на собеседование, еле слышно усмехнувшись, когда дверь в кабинет закрылась, скрывая Кена за собой.       Какого же было её удивление, — и вместе с тем разочарование — когда шеф вызвал её к себе и сообщил, что Канеки принят. И даже так, Тоука не беспокоилась бы из-за сложившейся ситуации, — если смогла сработаться с надоедливым Нишики, то и с этим наверняка сможет — но ей велели проинструктировать новичка, давать наставления и следить за ним на протяжении испытательного срока.       Теперь Канеки точно и очень даже обоснованно раздражал её — в этом она больше не сомневалась.       — Значит так, — деловито начала Тоука, незамедлительно покинув кабинет вместе со своей «новой проблемой», чтобы не наговорить боссу лишнего, — няньчиться я с тобой не собираюсь. Не спрашивай меня обо всём подряд, внимательно слушай и не болтай лишнего. Это ясно?       Канеки застыл на миг, явно удивлённый резкой переменой в её характере, и запоздало кивнул, окончательно переваривая полученную информацию. Киришима в очередной раз фыркнула, закатив глаза, и продолжила искать в шкафу униформу нужного размера. И вдруг, вспомнив одну довольно любопытную вещь, вновь повернула к нему голову.       — Почему ты устроился на работу именно здесь?       И этот вопрос звучал из её уст так недовольно, что ей самой на мгновение стало неловко от такой резкости. Но внешне Тоука этого, конечно же, не показала — не дрогнул ни один мускул на спокойном лице.       — Ну, — он снова улыбнулся по-дурацки-наивно, — я так и не нашёл Ризе-сан. Надеюсь, что смогу узнать о ней побольше, пока буду работать здесь… Давно хотел найти подработку, на самом деле.       Киришима безразлично хмыкнула, в очередной раз подумав, что он всё же такой болван. Швырнула ему найденную форму прямо в руки и торопливо прошла к двери, на секунду остановившись перед тем, как оставить его переодеваться.       — Зря надеешься. Она ни разу не вернулась к своей омеге.       Дверь тут же захлопнулась, и Канеки оказался в помещении совершенно один.       Тоука не видела его выражения лица, когда она произносила такие жестокие и правдивые слова, да и не хотела видеть, на самом деле. Ей лишь хотелось опустить этого грёбанного романтика с небес на землю и показать чёртову суровую реальность. О сказанном она ничуть не жалела, надеясь, что Кен передумает и покинет кофейню.       Однако, он не передумал и никуда не ушёл: послушно переоделся, внимательно наблюдал за процессом приготовления различных видов кофе, регулярно делал пометки в кожаной записной книжке и ходил по пятам за Тоукой, молча выполняя всё её указания. И подозрительно хорошо справлялся, что приятно или не очень удивило её. Впрочем, это не мешало ей к чему-нибудь придраться и всё равно сделать замечание. Но Канеки кивал и неудобно улыбался, действительно принимая все её слова к сведению.       Даже статус Кена в глазах Тоуки совсем немного вырос: от «наивного болвана» до «упрямого идиота».       Время тянулось совсем неравномерно: то текло лениво и медленно, то невероятно ускорялось, и это тоже начинало бесить. Киришима отсчитывала минуты до конца рабочего дня, когда она наконец-то вернётся домой, примет ванну и смоет с себя въевшийся не-запах Канеки — всё ещё кислый, всё ещё пропитанный Ризе.       И в момент, когда Тоука в кои-то веки покинула кофейню, ей удалось глотнуть свежего воздуха и выбить эту чёртову кислоту хотя бы из лёгких — и то, кажется, неполностью. Долгожданный кайф от непередаваемого чувства свободы ломала лишь одна мысль: в такой близости от Канеки ей предстоит работать адские две недели.       Она гневно ударила кулаком фонарный столб справа от себя, — повезло, что в округе в это время не было ни души, — пыхтела ещё несколько мгновений и вдруг тяжело вздохнула. Смирилась.       — Ты справишься, — на втором выдохе убедила она себя и поторопилась домой, к тёплой ванне.       Как показали следующие несколько дней, Тоука действительно справлялась. То ли почти непоколебимое терпение (которое, почему-то, дало трещину с появлением Канеки) спасало её, то ли с самим Канеки всё было не так уж и потеряно — неясно. Получалось у него на самом деле довольно неплохо, но «недостаточно хорошо», по мнению Киришимы, которая всегда находила, к чему придраться. Канеки на это не обижался, лишь улыбался виновато да переделывал — в конце концов, не получает критики тот, кто ничего не делает.       Даже с клиентами поладить ему было несложно — молодые посетительницы кафе как-то странно заглядывалась на новичка, яро перешептываясь между собой и периодически хихикая. Тоуку такое поведение всегда раздражало, а с тем, как учтиво обходился с ними Кен и искренне им улыбался, становилось только хуже.       И почему это он, собственно, им подыгрывал?       Вот только Киришиме оставалось лишь сверлить кучку смазливых бет взглядом и продолжать улыбаться другим клиентам — работа обязывала запирать негатив и недовольство глубоко в себе. Тем не менее, ей нравилось здесь работать: коллектив приравнивался к маленькой семье, которой она давно лишилась, а сама кофейня была тихой и уютной, пропахшей чем-то домашним и…       Кислым.       Канеки торопливо прошёл мимо, в который раз забив её ноздри не свойственной ему кислотой, — в голове Тоуки внезапно всплыл образ Ризе. И ей также внезапно подумалось, что лучше бы она никогда больше не вернулась в Антейку. Потому что Канеки не подходил камишировский запах лесной травы и резкой лаванды.       Киришима помотала головой пару раз, прогоняя прочь непрошенные мысли и довольно странные выводы. С каких пор она задумывается над совместимостью чужих запахов? Глупость какая.       — Тоука-чан… — из круговорота мыслей выдернул неуверенный голос Кена.       Она как-то обречённо вздохнула, якобы раздражаясь с очередной его просьбой.       — Что у тебя там?       Подошла ближе к кофе-машине шаркающими шагами, и Канеки нервно усмехнулся.       — Ну, я видел, как готовится этот вид, но не уверен, что смогу воспроизвести его с первого раза… Проследишь?       Тоука не сводила с него напряжённого взгляда, явно сомневаясь в его способностях, но затем медленно кивнула и чуть поддалась вперёд, приготовившись внимательно наблюдать за процессом.       Молчаливое согласие не было не понято.       Кен выдохнул, определенно сосредотачиваясь, и приступил к приготовлению кофе. Тонкие пальцы чуть подрагивали, и он в какой-то момент пожалел о том, что попросил Тоуку посмотреть. Но, когда она одобрительно кивнула, напряжение немного спало, Канеки обрёл чуть большую уверенность в своих действиях. И едва ли не потерял контроль над ситуацией.       — Так, стоп, — Киришима резко прервала его и придвинулась ближе, — у тебя уже пропорции не те. Смотри, последний раз показываю…       Она выхватила специальную ложечку из его рук и принялась за процесс самостоятельно, пошагово объясняя его снова, — Канеки наблюдал со всем вниманием, стараясь запомнить все детали. Особенно в глаза бросались уверенные и ловкие движения изящных рук.       — Надеюсь, теперь тебе всё по… — конец фразы затерялся в её удивлении, когда она наконец-то повернула голову в его сторону и, черт возьми, оказалась слишком близко.       Неописуемо глупая гримасса застыла на её лице на короткое мгновение, — самой Киришиме оно казалось вечностью — и она даже не знала, что сказать, когда лицо Канеки вдруг оказалось на чересчур маленьком расстоянии от её собственного. Окончательно добивала мысль, что виновата в этой неловкости она сама — слишком увлекалась приготовлением кофе.       Шум кофемашины и беготня остального персонала отошли на второй план — в голове обоих крутился вихрь обрывочных мыслей без какого-то логического завершения.       И Тоуке наверняка стоило бы закончить свою речь и отойти в сторону, сделав вид, что ничего необычного и вовсе не произошло. Или наорать на него за бесхребетность и уйти, агрессивно шикнув. Или тихо извиниться, засунув гордость куда подальше, и признать собственный промах. Да что угодно сделать, выразить хоть какую-то эмоцию или реакцию.       Но вместо этого вырвалось недовольное:       — Твой запах кислит, — Тоука даже демонстративно поморщила нос и фыркнула, беспрепятственно продолжая свою мысль: — От тебя всё ещё воняет Ризе.       Слова звучали слишком резко — намного резче, чем сама Тоука рассчитывала. Хотя бы потому, что они вырвались из её уст слишком неожиданно даже для неё самой. Она нахмурилась, раздумывая над странным порывом сказать именно это, и оставила Кена наедине с собой и кофемашиной, даже не посмотрев на его лицо.       А Канеки почувствовал себя, как минимум, неприятно. Как максимум — отвратительно. Недовольное выражение лица ярким наброском нарисовалась на холсте памяти и почему-то всплывало перед глазами вновь и вновь. Её голос звучал так раздражённо, что Канеки необъяснимо подташнивало от самого себя.       Что он сделал не так?..       Пальцы крепко вцепились в чашечку готового кофе, губы сжались в тонкую полоску — он наверняка простоял бы так ещё некоторое время, глубоко погрузившись в свои думы. Но резкий оклик Ирими отвлёк его, и Канеки по привычке растянул губы в неловкой улыбке, быстрыми шагами отправляясь в зал, к нужному столику.       И, конечно же, продолжал раздумывать над такими же кислыми, как и его запах для неё, словами Тоуки.       — Ирими-сан? — негромко позвал Кен.       В кофейне они остались вдвоём. В конце рабочего дня нужно было сверить отчёт с количеством чеков, проверить склад, наличие определенных продуктов и навести порядок во всех помещениях, если это требовалось. Тоука ушла пораньше из-за кое-каких учебных дел, и кандидатура для подмены нашлась довольно легко. В общем-то, в Антейку все относились друг к другу с пониманием и оказывали максимум помощи, так что особых проблем в подобных ситуациях не возникало.       — Да, Канеки-кун? — она тут же отозвалась, подняв на него немного уставший, но всё же заинтересованный взгляд.       — Я хотел спросить… — он замолчал ненадолго, формулируя свой вопрос. — Тоука-чан… Она не особо ладит с Ризе-сан?       Ирими задержала на нём долгий изучающий взгляд, словно пыталась залезть в его голову.       — Можете не отвечать, если не хотите, — Канеки нервно усмехнулся, посчитав своё любопытство глупой прихотью, — я просто так спросил…       — О таком просто так не спрашивают, — она доброжелательно улыбнулась, полностью повернувшись к нему. — Почему ты думаешь об этом?       — Она сказала, что от меня… пахнет Ризе. И что мой запах к-кислый, — на последнем слове голос стал тише. — Вот я и подумал…       Его собеседница внимательно выслушала сказанное и молчала несколько секунд, раздумывая над ответом. И это молчание казалось напряжённым, тягучим в некотором смысле. Кен за эти короткие мгновения успел несколько раз пожалеть о том, что завёл этот разговор. Лучше бы он молча умирал от любопытства, ей богу.       — У Тоуки-чан сложный характер, — наконец выдала Ирими, чуть склонив голову вбок, — ты и сам заметил наверняка. Между ней и Ризе не то, чтобы вражда…       Канеки слушал внимательно, анализируя сказанное, и параллельно сортировал чеки. Дышать в один миг стало намного легче — разговор складывался удивительно легко.       — Видишь ли, они обе альфы одного типа. Я имею в виду… ммм… без сюрприза под юбкой, — она смущённо хихикнула, наблюдая за дрогнувшим на секунду Канеки. — Я думаю, это природное соперничество. Инстинкты, так сказать.       — П-природное соперничество? — неуверенно переспросил Канеки, стараясь не отвлекаться от работы.       На самом деле он лишь имитировал занятость делом с самого начала разговора и думал, что отлично справляется с этим. Вот только его притворство обнаружили сразу же — Кен беспричинно нервничал.       — Именно, — Ирими кивнула. — Ты ведь подходишь и Тоуке-чан тоже, не так ли, Канеки-кун?       — Эм… Ну… — он замялся, не зная, что сказать.       — На тебе метка другой альфы, так что ты, может быть, и не совсем замечаешь. Но исходя из того, что твой запах кажется ей кислым, вы точно подходите друг к другу.       — Я не думал об этом в таком ключе… — тихо выдал Канеки, явно задумавшись над услышанным.       — А вот подумай, — она подмигнула, ободряюще улыбнувшись.       Канеки слегка приподнял уголки губ в слабой улыбке и вернулся к сортировке. Дальнейшая работа прошла в тишине: попыток начать диалогов больше не было. Ирими дала ему возможность нырнуть в водоворот собственных мыслей, и Канеки действительно был ей благодарен за это. Ведь пища для раздумий у него определённо была — разговор о беспокоящем его вопросе дал свои плоды.       Последние штрихи были успешно наведены, и все могли разойтись по домам. Увлёкшись собственными вопросами и поисками ответов на них, Канеки и не заметил, как быстро они управились. Все пункты выполнены «на ура», да и он сформировал кое-какие выводы для себя.       «Основная задача метки — показать занятость омеги альфой, что-то вроде сигнала для других… И если Тоука-чан так остро реагирует на мой изменившийся запах, как и сказала Ирими-сан, это означает, что мы подходим друг другу…»       В стенах родной квартиры думалось ещё лучше, чем на работе, и Канеки смог полностью расслабиться, раскинувшись на просторной кровати. Отчётливое тиканье часов словно помогало сконцентрироваться на нужном, перебивая лишние звуки. Свет уличного фонаря, проникающий сквозь полупрозрачные занавески, очерчивал определённые предметы мебели — Канеки медленно переводил взгляд с одного на другой, полностью уходя в себя.       «Через некоторое время метка совсем исчезнет, ведь обновлять её некому…»       — Каким будет мой запах тогда, Тоука-чан?..       Хриплый полушёпот утонул в полумраке комнаты, а следом за ним и грустный смешок.       «И о чём я только думаю…»