***
Как оказалось, одежда, которую Момо принесла с собой, предназначалась для Изуку. Белую футболку девушка купила на вчерашнем открытии злосчастного магазина, а джинсы специально прикупила для этого случая. Мидория уже упоминал, что его подруга была богата и весьма щедра? Облачаясь в предоставленную ему одежду, чтобы покорить всех на вечернем концерте, Изуку вскользь подумал, что у Момо с Бакой совпадают вкусы в одежде — джинсы он еле натянул на ноги. Стоит отметить, что его бёдра, действительно, выигрышно смотрелись в обтягивающей одежде... — Да и жопец у тебя ничего так, Бака оценит, будь уверен, — пробормотала подруга, оценивающе осматривая его отражение в зеркале. "Ну, спасибо, Бака уже её оценил" — подумал Мидория, состроив кислую мину. Белая футболка была достаточно просторной, с вышитыми буквами "lm" слева на груди. Футболка прикрывала шипованый ремень с увесистой цепочкой, прилегающей к бедру. Момо ловкими движениями рук заправила спереди край футболки в джинсы, открывая вид на торчащую тазовую косточку, обтянутую джинсовой тканью. "Ты всё-таки на рок-концерт идёшь, а не на сходку хиппарей" — причитала она, раскрывая косметичку. И тут Изуку испугался. Краситься? Ему? Вопреки ожиданиям Мидории, Яойорозу лишь подчеркнула его глаза с помощью небольшого количества теней и подводки на верхнем и нижнем веке, и слегка осветлила кожу пудрой. — Ну вот, теперь ты выглядишь как мечта любого гомосексуального парня, — хихикнула Момо, накручивая Изуку волосы, — шучу, расслабься, — добавила она, увидев напряжённый взгляд друга через зеркало, — просто я слегка подчеркнула твои достоинства. По словам девушки, главное очарование Изуку было в его веснушках и волнистых волосах, и если первые были хорошо заметны, то вторые пришлось превращать в настоящие кудри, которые очаровательно завивались на лбу и висках, прикрывая кончики ушей. — Эх, и почему ты гей, — в пустоту пробормотала Момо, задумчиво накручивая локон на указательный палец. — Я не гей, Момо-тян!***
Чего Изуку точно не ожидал, так это того что Момо пойдёт с ним. Но, увы, она не могла долго находиться с ним на концерте. Родители девушки не знали, где она будет, потому ждали её домой не позднее восьми вечера — до такой степени они опекали свою дочь и беспокоились о ней. Изуку не возражал, прекрасно понимая, ведь его мама, в свою очередь, вообще не знала, что сынок собрался тусоваться допоздна, по той причине, что её не было дома. Конечно, мама Изуку вряд ли бы запретила ему идти на концерт любимой группы, — она тоже знала о его страсти, — но Мидории почему-то было стыдно рассказывать об этом. Они без труда нашли своё вип-ложе, которое располагалось наверху, на небольшом балконе с невысокими перилами. Там же стоял диванчик, обитый чёрной кожей, рассчитанный на двоих, перед диваном — журнальный столик. С этих мест отлично просматривался весь зал и сцена в особенности. — С ума сойти, — прошептал Мидория, наблюдая, как на сцене настраивают аппаратуру. — Где ты взяла вип-билеты, кстати? — Ты мне поверишь, если я скажу, что вчера мне их дал твой горе-привороженный? Он в курсе, что мы с тобой друзья, и он надеялся, что ты придёшь сегодня, — Момо проникновенно заглянула в глаза друга, без слов говоря ему о том, как по кое-чьей вине страдает один музыкант на этом свете. Изуку вдруг стало стыдно. И вместе со стыдом на него накатило волнение. Они с Бакой не общались уже несколько дней, и за это время произошли некоторые изменения в ориентации Мидории. Изменения, которые окончательно еще не признались настоящими. Какой будет их встреча? Неужели, они даже не поздороваются друг с другом? Или же Баке будет интересно проводить время с другими, нежели с Изуку? Стало неприятно. Мидория хотел внимания барабанщика, а после долго молчания — еще больше, чем раньше. Момо рядом вздохнула: — Без обид, но ты похож на настоящую цундере. Иметь достоинство — хорошо, но игнорировать желания сердца из-за гордости — глупо. Мидория взглянул на девушку, понимая, что она права — он ведь из-за ерунды накручивает себя, и никак не может сделать первым шаг навстречу. Только он собрался ответить, как Момо подняла руку, призывая к тишине. Благо, в клубе, помимо голосов находящихся внизу людей, не было никакого шума — звонил отец. Нахмурившись, Яойорозу ответила на звонок: — Да, папа? — тон её голоса стал максимально мягким, как бывало, когда она разговаривала с родителями. — Да, я уже собираюсь. Нет, я помню, нарушать своё обещание не буду, приду вовремя. — Она мягко улыбнулась на заботу отца и ласково попрощалась. Изуку, предугадав исход разговора, понимающе улыбнулся: — Я провожу тебя до выхода? — Не стоит, тут идти два метра, я по пути вызову такси, не переживай. Концерт уже сейчас начнётся, я не хочу, чтобы ты пропустил даже секунду их шоу. Попрощавшись, Момо взяла обещание с Изуку, что он всё ей расскажет, и ушла, помахав на прощание. Изуку удобно устроился на краю дивана и облокотился на столик руками. Теперь, когда подруга ушла, он почувствовал себя словно без защиты, как бы ни было стыдно это признавать. Волнение нахлынуло с новой силой, вспотели ладони и спина, и Мидория устремил всё внимание на сцену, стараясь отвлечься. Вначале шоу была группа для разогрева — начинающие музыканты, подающие большие надежды в мире рок-музыки. Изуку с интересом поглядывал на них, покачивая мощным ботинком в ритм. Неплохо, но их барабанщик не настолько хорош, как Сами-Знаете-Кто. И когда за кулисами в микрофон объявили выход главных звёзд этого вечера, Изуку и вовсе забыл, как дышать. Группа, как и всегда, была на высоте — грим, сценическая одежда; даже то, как они появились на сцене — в них было идеально всё. И Мидория моментально забыл о группе на разогреве. Он мечтательным взглядом прошёлся по музыкантам, приветствующим зрителей, останавливаясь взглядом на Оззи. Она по-прежнему выглядела потрясно, сексуально и притягивала взгляды. Но кое-чего в ней не хватало — теперь Оззи не зажигала огонь в груди Изуку. Он печально улыбнулся, понимая, что его необъятная любовь, которой он буквально жил последнее время, прошла мгновенно, стоило в его жизни появится другому человеку. И стоит ли тогда называть те чувства любовью? Были ли те чувства настолько сильны? Или же это было обычное восхищение, граничащее с вожделением? Теперь это не имеет значения. Мидория перевёл взгляд на Баку, сидящего за барабанной установкой, и тут же перехватило дыхание. Откуда ему знать, что эти чувства, появившиеся недавно, окажутся именно тем, что ему нужно? Что вдруг, если они пройдут также мгновенно, как и недо-любовь к Оззи? Бросаться в омут с головой страшно, но так хочется и колется одновременно. Шоу началось. Ребята отрывались на сцене под ревущую музыку, свет софитов и разноцветных лучей, словно выступали не в маленьком клубе, а на огромной сцене, как к этому привыкли. Безусловно, все до единого проявляли себя на максимум, но взгляд не получалось оторвать от треклятого барабанщика. В него словно вселился демон — он неистово ударял палочками по тарелкам и барабанам, потряхивая головой в такт. Его блондинистые волосы, кажущиеся пепельными при освещении, разметались в вихре, отдельные пряди прилипли ко лбу и задней части шеи. Во время барабанного соло в начале одного из треков, у Изуку в который раз чуть не остановилось сердце. Невозможно было смотреть на других, когда перед ним открывался такой шикарный вид. Бака отдавал всего себя музыке, и это было видно. В один из перерывов, пока Оззи развлекала толпу разговорами, Бака, видимо, решил смочить горло бутылочкой прохладной воды, которые в рядок стояли недалеко от них. Казалось бы, невинное действие, никакого сексуального подтекста. Изуку даст по голове тому человеку, который ему это скажет. Половину бутылки Бака благополучно опустошил большими глотками, после чего шумно выдохнул и... вылил оставшуюся половину себе на голову и плечи. Изуку пожалел, что не ушёл в монастырь в раннем детстве, потому что сейчас он чувствовал себя слишком грешным, чтоб туда идти. Вода стекала с волос по коже струйками и пропитывала собой белую майку, в которую был облачён торс барабанщика. Изуку никогда не заглядывался на тела парней, но после этого он подумал, почему не стал геем раньше. Плюс, ощутил некий дискомфорт, когда вспомнил о своём телосложении. После этого чёртового перерыва остальная часть концерта прошла для Изуку как в тумане. Когда музыканты, прощаясь, покидали сцену по очереди, на балкон к Изуку заявился секьюрити и попросил проследовать за ним. Мидория вспомнил, что после концерта вип-зрители могут лично пообщаться с музыкантами в их вип-зоне. Интересно, много ли там таких? Изуку прошёл с охранником через недлинный коридор, отделяющий основной танцевальный зал от вип-зала. Этот зал был меньше основного, освещение здесь было более интимное, да и людей ощутимо меньше. А если быть точнее, здесь находились только участники группы и три девушки, с которыми явно заигрывали Кира с Нари. Вскоре девушки прошли мимо Изуку на выход. Мидория вдруг почувствовал себя неловко, когда взгляды присутствующих остановились на нём. Самое время драпать домой, и как можно быстрее, пока никто... — Эй, а я тебя помню! — крикнула Оззи, дружелюбно улыбаясь. К слову, музыканты волшебным образом успели переодеться в чистую одежду, не влажную от пота и более скромную. Девушка подлетела к нему и взяла под локоть, давая какой-то сигнал охраннику, все это время стоящему в дверях. Амбал кивнул и ушёл, подозрительно оглядев Изуку напоследок. Вокалистка всё ещё тяжело дышала после концерта, но выглядела безумно довольной. — Не бойся, Мидория-кун, — Оззи повела слабо сопротивляющегося Изуку к их столику, окружённому полукруглым диваном, — я просто дала ему знать, что ты здесь на неограниченное время, в отличие от других. Изуку решил не спрашивать, что это значит. Ведь и так все очевидно — вся группа уже в курсе, что Бака занял парнишку. В смешанных чувствах Изуку подплыл к столику на ватных ногах. Почему-то появилось ощущение, что он здесь лишний. — Смотрите, кого я привела, — Оззи широко улыбнулась и приобняла Мидорию за плечи. Раньше Изуку бы от счастья помер и поверил в Бога после такого, а сейчас он был лишь рад находиться рядом с группой, которую обожал всем сердцем. Музыканты шумно поприветствовали его, лишь Бака оставался спокоен, внимательным потемневшим взглядом пробегаясь по Мидории сверху вниз, задерживаясь на цепочке и ногах. Этот оценивающий взгляд привычно смущал. — Здравствуй, Изуку, — мягко улыбнулся Роки, похлопывая по свободному месту рядом с собой. Отказаться было бы странно, поэтому Мидория неловко плюхнулся на диван, чувствуя, как под ним проминается скрипучая кожа. — Как у тебя дела, Изуку? — спросил Кира, мельком поглядывая на Баку. — Подожди, не отвечай, лучше скажи мне, что ты будешь пить? После этого разговор сам собой пойдет как по маслу, — красноволосый улыбнулся, протягивая ему карточку с ассортиментом напитков. Самое слабое тут было только пиво, остальные напитки были намного крепче. И хотя большая составляющая компании была мужской, крепкий алкоголь пила только Оззи, остальные же обошлись пивом. Только Роки пил непонятно откуда взявшееся вино. Позже охмелевший Нари шепнул Изуку, что их странный гитарист Роки всегда пьёт одно и то же вино, и специально для него поставляют одну-две бутылки. Изуку остановил выбор на пиве. Страшно было напиваться в компании хоть и адекватных, но малознакомых людей. Достаточно было алкоголем прогнать волнение, большего и не нужно. После одной стеклянной бутылочки хмельного, окружающий мир начал восприниматься намного легче. Изуку раскрепостился, охотно отвечая на различные вопросы Киры и Нари, иногда перебрасываясь фразами с Оззи и Роки. Изредка музыканты говорили о работе, предаваясь воспоминаниям, весёлым и не очень. Бака же молчал большую часть времени, редко вклиниваясь в разговор. Он предпочитал молча потягивать своё пиво, подолгу смотря на Изуку нечитаемым взглядом, от которого горели уши. Увлёкшись историей Нари, — как однажды Оззи училась водить и чуть всех не угробила, — Изуку не заметил, как ребята поменялись местами. Бака внезапно пропал из поля зрения. — Изуку, ты не поменяешься со мной местами? — попросил Кира. — Чувствую, от выпитого мне нужно будет часто вас покидать, а Бака такой чёрт, который ведь не будет меня каждый раз пропускать. Не то чтобы я его боялся, ха-ха, — Кира неловко почесал макушку и встал из-за стола. — Д-да, нет проблем, — промямлил Изуку, так же поднимаясь со своего места. Диван образовывал собой крутой полукруг — Кира сидел между Бакой и Нари, за ними следовала Оззи, раскинувшаяся посередине дивана со стаканом виски, на остальной же половине неподвижно сидели Роки с Изуку. Мидория не был против сидеть рядом с Нари, но с другой стороны он будет зажат между им и Бакой, с которым Изуку сегодня ни единой фразой не перекинулся. Скудный кивок в знак приветствия не считается. — Отлично, спасибо, — Кира оскалился и перебрался на место Изуку, прижимаясь к Роки, тут же начиная ему что-то заливать про рыбок в аквариуме, стоящем рядышком. Изуку неловко улыбнулся и примостился рядом с Нари, поворачиваясь к нему полу-боком, готовясь слушать дальше о нелепых случаях в группе. Он внимательно слушал, пока справа от него не прогнулся диван, и его буквально обдало жаром, исходящим от тела барабанщика. В нос ударил знакомый запах, руки покрылись мурашками. Нари продолжал что-то говорить, но сосредоточиться на его голосе стало куда сложнее. Особенно рядом с Бакой, особенно когда он придвинулся ближе, буквально прижимаясь грудью к спине Мидории, так же усаживаясь полу-боком. Изуку сделал вид, что не заметил хитрого взгляда Киры, направленного на них. Да будто здесь вообще можно что-то заметить, когда к тебе прижимается тело привлекательного парня. — Нари, ты идиот? — перебил вдруг Бака очередную историю, хрипло усмехаясь. — Это не так было. Хриплый после концерта голос сводил с ума, и пока Бака не начал говорить, Изуку и не думал, что он сидит настолько близко. Произнося слова, барабанщик опалял жарким дыханием ушко парня, заставляя шею покрыться мурашками. Явно заметив реакцию, Бака провел ногтём указательного пальца по загривку юноши сверху вниз. К своему стыду Изуку ощутил, как приятно потянуло в паху. Чёрт. Изуку резко поднялся на ноги, принимаясь пробираться через ноги барабанщика, игнорируя слабые прикосновения к бёдрам. — Я отойду, извините. Уборная, к счастью, находилась в соседнем коридоре, который также вёл к одному из запасных выходов. Мидория намочил бумажные полотенца и промокнул ими лоб и чёлку, надеясь охладить голову. Зеркало показывало ему захмелевшего парня с лёгким макияжем и безумно поблёскивающими глазами. Изуку сложно было признаться себе в чувствах к Баке, но реакция тела на прикосновения и вовсе поставила его в тупик. Кажется, теперь ему точно нужно забыть о своей натуральной стороне. Какая там гетеросексуальность, когда у него встаёт от незначительных прикосновений. Мидория посмотрел на своё отражение снова. — Признай, что Бака тебе нравится, — прошептал он. Изуку закрыл глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Сложно было сделать это с алкоголем в крови, но даже так он почувствовал, что еще не до конца готов принять свои чувства. Казалось бы, что в этом сложного, но все же, что-то было не так. Но что? Вздохнув, Мидория выпрямился, поправил чёлку, возвращая накрученным кудрям прежний вид, и покинул уборную, намереваясь вернуться к компании. Он не сразу понял, когда успел оказаться за углом коридора, где было еще темней. На его плечах лежали чужие крепкие руки, прижимающие его к стене за спиной. Мидория моргнул, поднимая голову, сталкиваясь взглядом с Бакой. Он находился непозволительно близко, и щёки тут же стали пунцовыми. Изуку растерялся, чувствуя себя жертвой, загнанной в угол хищником. На секунду он пожелал быть съеденным. — Представляешь, все слова вылетели, — прошептал Бака, смягчая хватку на плечах, — я даже готовил речь на сегодняшний день, чтобы объяснить своё поведение за прошедшие дни, но когда увидел тебя после концерта, — барабанщик огладил ладонями бока Изуку, останавливаясь на ремне, — ты такой... Такой... Блять. Как же ты сводишь меня с ума. Изуку в очередной раз покрылся мурашками. Интимность момента зашкаливала, хриплый шёпот будто пробирался под кожу, действуя как наркотик. В горле встал ком, Мидория не знал, что ответить на внезапные откровения. Вроде как он обижается на Баку за те три дня игнорирования, но с другой стороны, он наконец-то получил его внимание. И снова от близости потянуло внизу живота. Не отдавая отчёта в своих действиях, Изуку накрыл ладонями руки музыканта и одними лишь подушечками пальцев провёл линии от запястий до крепких плеч, чувствуя, как под пальцами напрягаются мускулы. Это не должно было заводить, но Изуку восхитился крепостью тела перед собой, с удовольствием обхватывая ладонями шею, пальцами зарываясь во всё ещё влажные после концерта волосы. Бака чертовски горячий парень, и прямо сейчас Изуку готов был растаять от жара его тела, а ведь между ними было порядка двадцати сантиметров. — Знаешь, Бака, — начал Мидория сиплым от волнения голосом, но был перебит: — Катсуки. Зови меня Катсуки, хватит этого псевдонима. Мидория приятно удивился, мысленно прокручивая в голове настоящее имя барабанщика: — Конечно, ты меня частенько выводишь своим поведением, но признаюсь, что мне тебя не хватало, Катсуки. В вишнёвых глазах напротив промелькнул блеск. Бака сжал ладонями бёдра и просунул пальцы в петли для ремня. Издав гортанный рык, он дёрнул Изуку на себя, вжавшись в него пахом, проталкивая колено меж его бёдер. Мидория ахнул, и этот звук эхом отразился от стен тёмного коридора. Бака наклонился, вновь смешивая своё дыхание с чужим. Температура атмосферы, казалось, подскочила на сотню градусов выше. — Можно..? — еле слышный шёпот. Вместо ответа Изуку зажмурился. Одновременно он хотел, наконец, ощутить всю сладость губ приворожённого, но чёртовы сомнения не позволяли поддаться вперёд. Мидория нервно облизал вмиг пересохшие губы. Голова кружилась, но вряд ли теперь это было от алкоголя. Пальцы, запутанные в волосах Баки, одеревенели, и, казалось, все тело налилось свинцом, становясь тяжёлым и непослушным. Губ коснулось что-то мягкое, и Изуку неуверенно приоткрыл одно веко. К его удивлению, Бака приложил к губам Изуку подушечки пальцев, слегка отстраняясь. Он заключил Изуку в объятия, прижимая задрожавшее тело ближе к себе. Мидория буквально мог почувствовать, как бешено бьётся чужое сердце в груди. Чуточку быстрее его собственного. — Почему? Баке не пришлось пояснять, о чём именно спрашивал Изуку. — Я не хочу тебя принуждать. Пошли, нас, наверное, уже заждались остальные. Изуку ничего не осталось, как молча повиноваться, в глубине души чувствуя облегчение, что поцелуя всё же не было.