Обманный приворот

      Дверь студии группы "little motherfuckers" резко распахнулась, и в помещение широким шагом вошёл барабанщик, шумно дыша. Он крепко сжимал руки в кулаки, бегая взглядом по комнате, не задерживаясь ни на чём дольше секунды. Сидящие на диване Киришима и Каминари удивлённо его оглядывали. В полдень Бакуго ни с того ни с сего, прервав проверку текстов песен для нового альбома с Яойорозу, вдруг сорвался и уехал, никому ничего не объяснив. А теперь он ворвался и вёл себя раздражённо, словно вот-вот готов был взорваться.       — Катсуки, что с тобой? — рискнул поинтересоваться Киришима, обеспокоенно оглядывая друга, мысленно прикидывая, успеет ли он достать из холодильника пиво до того, как Бакуго бомбанёт.       — Ничего, блять! — Бакуго зло пнул табурет стоящий недалеко от кресла, на котором удобно устроилась Момо.       — Алё, аккуратней будь, — возмутилась Момо, поджав ноги под себя.       Бакуго резко остановился посреди комнаты и медленно перевёл сердитый взгляд на прожигающую его взглядом девушку. Момо невозмутимо попивала колу из бутылки, держа в другой руке телефон, на её шее висели наушники. Даже было слышно, как громко играет в них музыка. Бакуго вдруг встретился с ней взглядом, и по его спине пробежался холодок. Он будто увидел Момо в первый раз, будто перед ним сейчас был совершенно другой человек, а не та девушка, с которой они были знакомы уже столько лет, и вместе продолжали подниматься на вершину рок-индустрии.       Оказывается, он совершенно не знал её.       — Поверить не могу, что ты такая спокойная, — выдохнул он и сложил руки на груди, повернувшись к Момо всем телом. — Хотя громче всех орала, что Изуку — твой лучший друг. Получается, хуёвая ты подруга, раз тебя не колышет его самочувствие.       Голос музыканта был пропитан ядом, и Яойорозу поёжилась, будто от ледяного ветра, пронзившего её. Остальные участники группы молча наблюдали за диалогом, боясь влезть и нагнать на себя гнев парня. Сама Момо, казалось, не боялась совершенно ничего. Она вытянула ноги перед собой и постучала пальцами по коленке, отложив телефон на журнальный столик.       — Это всего лишь невинный розыгрыш, Изуку не маленький, подуется да успокоится. — равнодушно процедила она, вглядываясь в горлышко бутылки. — Не будет же он ныть из-за такой ерунды? — Момо подняла раздражённый взгляд на Бакуго.       — Ты совсем пизданулась, мать твою!? — барабанщик снова перешёл на крик. — Невинный розыгрыш!? Серьёзно!? Ты поставила на кон чувства своего лучшего друга! Как ты можешь спокойно жить после того, что случилось!?       — Чё орёшь? Я не заставляла тебя влюбляться в него. — твёрдо ответила Момо и поднялась на ноги. — Также, я не принуждала тебя участвовать в розыгрыше, ты сам согласился.       — Сравнила, ага! Что ты мне сказала!? "А давай ты недельку будешь притворяться влюблённым?". А потом ты вдруг решила продолжать играть в свои ёбаные игры целый месяц! Я желал только развлечься, я не знал Изуку лично, и это моя ошибка, что так отнёсся к чувствам другого человека и согласился на блядский розыгрыш! Но ты! Ты — та, кто знала его чуть ли не с детства, ты постоянно так горделиво рассказывала о том, как помогаешь ему, как поддерживаешь! Ты что-то втирала нам про силу дружбы! А где сейчас твоя дружба? Скажи мне, где она!?       Яойорозу молча прожигала барабанщика ледяным взглядом, сжав губы. Её лицо, раньше казавшееся милым, сейчас больше было похоже на уродливую маску, до того оно было перекошено недовольством. Бакуго отступил на шаг в направлении лестницы на второй этаж.       — Всё гонишься за вниманием и любовью окружающих. — он усмехнулся. — И это действительно так важно для тебя? Важней искренних чувств человека, который по-настоящему дорожил тобой? Так, где те крепкие узы, которые связывали тебя с Изуку? Ты собственноручно оборвала связь с человеком, который был настоящим по отношению к тебе. Живи теперь с этим, ничтожество.       Бакуго опустил руки и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться. Сердце рвалось из груди от нахлынувших эмоций, которые возглавляла праведная ярость. Впервые в жизни ему так сильно хотелось ударить девушку. Чтобы не натворить дел, Бакуго отступил на шаг, разворачиваясь, потом ещё один шаг и ещё. Катсуки направился к лестнице, по дороге прихватив из холодильника две баночки пива. Возле ступенек он внезапно остановился, и взгляды всех присутствующих обратились к нему.       — Извини, но ты — не самый лучший друг для Изуку. На его месте я бы не стал тратить время на подобных мразей.       Момо вздрогнула, глядя на спину поднимающегося парня. Бакуго процитировал её слова, которые она когда-то сказала Изуку в школе, защитив от предавшего друга. А сейчас на месте предателя была она сама. Иронично?       Бакуго зашёл в одну-единственную спальню их студии. Эта комната была на случай, если кто-то из музыкантов захочет поработать допоздна или вовсе остаться тут на ночь. Отдых всё же нужен, поэтому одну из комнат оборудовали под спальню, чтобы работяги могли выспаться. Бакуго не любил спать в чужих местах, даже если это была студия, и её назвать чужой было сложно. Но в данный момент не хотелось никуда ехать. Забыться и погрустить казалось идеальным вариантом. Но разве мог Бакуго опускать руки, когда где-то там страдает Изуку от разбитого вдребезги сердца?       Катсуки закусил губу и сел на край односпальной кровати, застеленной тёмно-синим бельём. Из груди вырвался задушенный вздох. Барабанщик приложил руку к груди, сжимая в кулаке футболку, чувствуя, как ноет под ладонью сердце. Знал бы кто, как он сожалеет. Как ему хотелось повернуть время вспять и никогда не соглашаться на предложение Момо.       "— Что скажешь, Бакуго? Это отличная возможность повеселиться. Полное веселье гарантирую, — Момо зазывно улыбнулась, сложив руки на груди.       — Притвориться влюблённым? Твоему другу что, пять лет, чтобы верить в подобную херню, вроде приворотов? — Бакуго усмехнулся, обдумывая предложение.       — Да, он удивительно наивный для своего возраста, а ещё иногда ведёт себя по-детски. Признаться честно, иногда это раздражает, мне бы хотелось, чтобы он смотрел на вещи более трезвым взглядом.       — Считай, что я в деле."       Ха, ну да, трезвым взглядом. Теперь Бакуго понял, что Момо через жестокую проверку чувств решила сделать из Изуку реалиста. Мидория был нежным, ранимым и до безумия добрым парнем. Да, он умеет сострадать другим и заботиться, даже если его не просят об этом. И что с того, что он был наивным? Это было одно из качеств, делающих Изуку невыносимо очаровательным. Поначалу, когда Бакуго только начинал за ним ухлёстывать, Мидория брыкался, показывал колючки, но всё равно не был жесток по отношению к Катсуки, потому что считал, что тот, действительно, влюблён. И когда Мидория отталкивал его, когда просил не трогать, он та-а-ак очаровательно смущался. Щёки покрывались нежным розовым румянцем, стоило ему услышать дерзкий комплимент или почувствовать наглые объятия. Изуку был таким настоящим и открытым, его всегда можно было прочитать, как раскрытую книгу.       Искренность — такое редкое сейчас качество, в прогнившем из-за лицемерия мире. И Изуку, один из немногих, не потерял это качество — быть искренним в своих действиях и чувствах.       Бакуго и сам не заметил, как влюбился. Однажды он стал замечать за собой, что вместо лёгкого раздражения, которое было поначалу, у него появлялось тёплое ощущение в груди, и на губы непроизвольно лезла улыбка.       Просто однажды в россыпи веснушек и больших зелёных глазах он нашёл то, чего ему так не хватало. Жизнь — штука довольно сложная, и нужно уметь вертеться, чтобы быть хотя бы похожим на счастливого человека. Но рядом с Изуку Бакуго казалось, что он был способен на всё. Смех Мидории придавал сил, его мягкая улыбка — уверенность в себе, а тёплый взгляд зелёных глаз — чувство уюта, словно Бакуго находится там, где ему место. И сейчас музыкант находился на краю обрыва, одно неверное действие или слово, и он полетит вниз и разобьётся о свои же ошибки. Нет, он не мог потерять Изуку, когда, наконец, понял весь спектр тех чувств, что рвались из груди при виде Мидории.       Катсуки сморгнул застывшие на веках слезинки и провёл по лицу ладонью. Оставалось только надеятся, что Изуку хотя бы его выслушает, о большем он и не смеет просить.       Интересно, как он там?..       Бакуго поставил полупустую баночку пива рядом с кроватью на пол и растянулся на спине, раскинув руки в стороны. Пиво, пусть и было крепким, эффекта совершенно никакого от него не было. Не получив ожидаемого расслабления, Катсуки прикрыл глаза, продолжая в голове прокручивать моменты из прошлого. Как Момо предложила ему повеселиться, как он на фотосессии подкатил к Мидории, разыгрывая резкую влюблённость после встречи взглядами с Изуку. Тогда он мысленно смеялся над наивностью парня. А сейчас же проклинал себя, чувствуя раздражение от собственных действий. И почему раньше ему казалось, что разыгрывать людей и проверять их чувства казалось ему весёлым? Почему только сейчас Бакуго понял, что это жестоко?       Почему?       Любовь меняет.       Глубоко задумавшись, Катсуки не заметил, как темнота, потихоньку окутывая сознание, утянула его в царство Морфея.       — Короче, Изуку будет проводить свой дурацкий обряд во время съёмок. Так как у нас нет перерывов, он, скорей всего, отпросится выйти. — Момо задумчиво закусила кожу на большом пальце, смотря в пол. — С тебя требуется следить за ним, и когда Изуку выйдет из студии с пакетом, ты пойдёшь следом, ясно?       — Заебала, ты можешь без этого твоего приказного тона? Бесишь. — рыкнул Бакуго, глядя на вокалистку исподлобья.       — Просто убеждаюсь, что ты ничего не забудешь и всё поймёшь, — Момо раздражённо выдохнула.       В ответ Бакуго лишь закатил глаза и вышел из гримерной. Момо временами была слишком надоедливой и слишком часто ставила себя выше других. Как и большинство детей из богатых семей, она привыкла, что любые её прихоти выполняются в короткое время. Если бы не эта её противная сторона характера, когда она буквально пытается показать своё превосходство над другими, Бакуго может и мог бы поладить с ней. Но, увы. Момо была слишком избалована вниманием и деньгами родителей. Им не быть друзьями.       Бакуго задался вопросом, как у такой девушки вообще могут быть друзья. И как этот самый Изуку её терпит?       Перед началом фотосессии Катсуки сразу отыскал взглядом свою жертву, отмечая его симпатичное лицо и... привлекательные стройные ноги. Бакуго не скрывал свою ориентацию, но и не выставлял напоказ, а потому позволил себе поглазеть на фальшивого фотографа перед началом съёмок.       В тот момент у Бакуго впервые промелькнула мысль, что было бы неплохо пообщаться с Изуку в неформальной обстановке после розыгрыша.

***

      Лучи Солнца нагло прорывались сквозь шторы, норовя упасть на лицо спящего парня. Зеленоволосый забавно морщил носик и хмурил брови. Видимо, ему снилось что-то не особо приятное. Впрочем, как и последние четыре дня — сплошные кошмары. То за Изуку во сне гналось стадо гигантских пауков, то он просто бежал от кого-то или чего-то, и при этом страх был настолько ощутим, словно Изуку находится не во сне, а наяву бежит от кого-то. Бывало и такое, что он со стороны наблюдал своё прошлое, и подобные сны казались ему самыми страшными. Он видел, как общается с Бакуго, как мило улыбается ему Момо, а потом сидя в студии, обсуждает, какой Изуку лох, и как весело с ним играться. Мидория знал, что это всего лишь сны, но просыпался он в расстроенных чувствах.       И как же его так угораздило?       — Нет! — выкрикнул Изуку, подорвавшись с постели.       Его грудь тяжело опускалась и поднималась, он рвано дышал, кружа глазами по комнате. Лишь спустя несколько минут Изуку осознал, что находится в загородном доме Кьёки, и что здесь его точно никто не найдёт. В его сне на этот раз был Бакуго. Только этот барабанщик не был похож на настоящего. Его улыбка была слишком жестокой, глаза слишком безразличные. Да, это всего лишь очередной сон, но лёд в глазах музыканта оставил неприятное послевкусие даже после пробуждения.       Мидория вдруг вспомнил, что видел уже в глазах Бакуго подобное. Катсуки смотрел бывало на Изуку раздражённым взглядом, но это было лишь в самом начале их взаимоотношений. Иногда Мидория лажал, был неуклюжим и глупил. В такие моменты он и ловил на себе холодные взгляды барабанщика. Тогда Мидория думал, что любящий человек не может так смотреть, и сейчас он понимает, что оказался прав. Ведь на тот момент Бакуго не был влюблён, потому и вёл себя с ним, как с ребёнком, за которым ему нужно приглядывать.       А что сейчас? Сейчас Бакуго искренен?       Изуку находился за городом уже пятый день, и мысли всё чаще стали напоминать фотоплёнку, заполненную одним лишь музыкантом. Он всё сильнее скучал, и всё чаще думал о том, чтобы позвонить и поговорить хотя бы по телефону. Тодороки, который приезжал каждый день, ничего о Бакуго не рассказывал. Он только развлекал Мидорию, не давая ему и секунды, чтобы загрустить. Также, Тодороки уверял Изуку, что загородный дом — лучшее укрытие, и здесь точно его никто не найдёт.       Мидория, конечно, верил Роки, но он знал, на что способен Катсуки, особенно, когда ему что-то очень нужно.       Изуку помотал головой из стороны в сторону, отгоняя оставшееся оцепенение после сна, и протёр глаза пальцами, разминая после этого виски.       — Всё хорошо, Изуку, — начал успокаивать себя парень, укладываясь на локти, — здесь тебя Бакуго не найдёт, а значит, разговор тоже откладывается на потом.       Успокоившись, Изуку встал с постели, заправил её покрывалом и бодро пошагал в ванную, желая смыть остатки сонливости. После душа Мидория, насвистывая мелодию, встал перед шкафом, выбирая, что надеть. Конечно, для прогулок по дому, наряда особого не нужно, но комфорт всё же важен. Мидория задумчиво постучал пальцем по подбородку и, не долго думая, вытащил одну из футболок Тодороки, которая уж больно ему понравилась, и чёрные шорты. На футболке был изображён один из популярных супергероев, и подобная мелочь на пару уровней подняла настроение.       — Какой сегодня замечательный день, — бодро проговорил Изуку, выходя на открытый балкон в своей комнате. — Какое яркое солнышко! — он поднял лицо к небу, наблюдая за облаками, после чего приложил ладони к ушам, прислушиваясь. — Как прекрасно поют птички! — глубоко вздохнув, Изуку взялся руками за перила и посмотрел вниз. — Какая трава зелё...       Изуку осёкся, широко распахнув глаза. Сначала он подумал, что ему привиделось, потому протёр глаза и снова глянул вниз, убеждаясь, что ему не показалось. Его "видение" всё ещё стояло на месте и уходить никуда не собиралось. Мидория вцепился в перила, чувствуя, как его охватывает волнение.       Поправив козырёк чёрной кепки, Бакуго приветливо махнул снизу рукой и ухмыльнулся.       Пришло время поговорить?