Обманный приворот

      Во дворе загородного дома, в котором и прятался почти неделю Изуку, находился прекрасный сад, и за ним даже приходил ухаживать садовник. Различные цветы и кустарники пестрели яркими цветами, заставляя заглядываться на них. Изуку, как любитель красивого и привлекательного, не мог оторвать глаз, проходя мимо по выложенной мраморной плиткой тропинке. Солнце, казалось, придавало ещё больше красок, оживляя природу вокруг. Лёгкий тёплый ветер колыхал листья и бутоны. Чудесная погода и момент. Почти.       Самым прекрасным в саду Мидория считал дерево вишни, стоящее по центру, чьи ветви склонились к качелям, спрятанным в тени дерева. Пусть вишня и не цвела сейчас, но всё равно выглядела прекрасно. В некоторых местах на ветвях остались бледно-розовые цветочки, теряясь в зелёной листве.       Изуку подошёл к плетённым качелям на толстой верёвке и присел, медленно раскачиваясь.       Бакуго в этот момент пожалел, что решил стать музыкантом, а не фотографом — ему так хотелось запечатлеть картину перед ним не только в памяти, но и на плёнке. Изуку был прекрасен, как и всегда, но сейчас особенно. Даже если постараешься, глаза не оторвёшь. Чёрно-зелёные волосы парня, взлохмаченные ветром, неаккуратными прядями падали на лоб, удивительно сочетаясь по цвету с листьями вишни. Изуку задумчиво смотрел на верхушку дерева, прикусив губу. И в глазах его смешалось столько эмоций, что все не углядеть. Бледноватое лицо с такими милыми веснушками казалось Бакуго произведением искусства. Барабанщик почувствовал, как от представшего перед ним вида замерло сердце, и перехватило дыхание. Катсуки глубоко вздохнул, продолжая любоваться Мидорией. Плескавшаяся на дне зелёных глаз грусть слегка отрезвила его, когда Изуку вдруг посмотрел ему прямо в глаза.       — Расскажи мне всё, — мягко попросил он.       Тяжёлый вздох вырвался из груди, на поникшие плечи свалилось огромное количество мыслей. Бакуго присел на траву возле качелей, облокотившись на дерево спиной, чувствуя, как на кожу давит кора. Он согнул ноги в коленях и протянул вперёд руки, пытаясь расслабиться. Но как тут расслабишься, в такой-то обстановке, когда от твоих слов зависит буквально всё?       Бакуго кинул взгляд на Мидорию, мирно раскачивающегося на качелях, отталкиваясь ногами и тут же затормаживая. Однако, худая спина парня была максимально напряжена, он также не был спокоен. Бакуго вдруг подумалось, как этот милый парень, строящий из себя недотрогу, но глубоко в душе бесконечно добрый, как он переживал всё это? Он смело смотрел в глаза барабанщику, не смотря на боль, сжирающую изнутри, несмотря на обман. Безусловно, Изуку было не так просто сломать.       Катсуки со страхом подумал, Мидория сможет жить и без него.       Вся эта ситуация была похожа на прощальную встречу. Казалось, что Изуку просто хочет выслушать всё, прежде чем поставить окончательную точку, а не запятую. И Бакуго было по-настоящему страшно.       — Изуку, посмотри на меня.       Мидория обернулся на слабый голос музыканта, не ожидая, что глаза того будут покрасневшими с застывшей в них влагой. Изуку сглотнул, чувствуя слабый укол вины, но сразу же затолкал это чувство подальше. Он тут пострадавшая сторона, то что Катсуки так поступил, не делает его жертвой.       — Я говорил это тебе много раз и хочу сказать снова. — проницательный взгляд вишнёвых глаз пробирал до мурашек. — Я люблю тебя всем своим прогнившем сердцем. Верь мне, пожалуйста.       На последних словах голос дрогнул, и Бакуго опустил голову, чтобы Изуку не смог увидеть скатившиеся по щекам слезинки. Он утёр лицо ладонью и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить:       — Я хочу чтобы ты помнил об этом, пока я буду рассказывать тебе обо... всём. — он неопределённо махнул рукой в воздухе и поднял голову, встречаясь с сожалеющим взглядом зелёных глаз.       Изуку кивнул, одними губами прошептав: "Я верю тебе".              "В школьной столовой всегда было шумно, но к этому быстро привыкаешь и перестаёшь обращать внимание. Изуку не торопясь поглощал свой обед, пока Момо, так и не притронувшись к своей еде, исподтишка наблюдала за ним. Ей льстило такое внимание парня к собственной персоне, а скрывать от него правду, что она и является его любимой вокалисткой, и вовсе заставлял вспыхивать азартный огонь в душе. Знал бы кто, с каким наслаждением она каждый раз слушала комплименты.       Изуку позвонили, и Момо сразу же узнала трек, который был выпущен не так давно, и над которым они с группой так усердно работали. Не было удивлением, что Изуку сразу же установил этот трек на рингтон.       Будучи тщеславной и любящей внимание, Момо была не прочь послушать ещё комплиментов или же посмотреть, как Изуку пускает на неё слюни, а потому показала другу фото с недавнего фотосета. На изображении вокалистка была частично оголена, и реакция парня не заставила себя ждать. Едва не закатив глаза от удовольствия, Момо наблюдала за покрасневшими щеками Изуку и за бегающими глазами. Приятно.       — Яойорозу нам часто рассказывала, в каком восторге ты от неё, — пробормотал Бакуго, поднимаясь с места, — а потом ты подслушал разговор о привороте...       Момо, конечно, не верила в магию и прочую ерунду, да и милая наивность Изуку её забавляла. Но в тот момент, когда Мидория сказал, что хочет приворожить Оззи, Момо почувствовала омерзение. Любовь её друга к её ипостаси начала переходить границы, да и насколько нужно быть глупым, чтобы верить в подобную чушь? "Изуку, тебе не пять лет, прекрати страдать фигнёй!" — хотела закричать она, но глядя на светящееся идеей лицо друга, промолчала. Вместо того, чтобы вернуть друга с небес на землю, она пообещала достать адрес этой шарлатанки колдуньи.       Одним прекрасным днём Момо подошла к однокласснице — Саваде Юки, девушке, что приворожила парня.       — О нет, только не говори, что поверила в эту чушь, Момо-тян, — протянула Савада, — я же просто пошутила над этой дурёхой Ишидой. Верить во всё, что говорят — это прерогатива Аю, не опускайся до её уровня, Момо-тян.       — Да я не для себя узнаю, хочу кое над кем невинно пошутить, — Момо мило улыбнулась.       — А-а-а, ха-ха, ну тогда удачи, а адреса у меня нет, я ведь всё выдумала.       Момо потребовался один вечер, чтобы найти самую популярную шаманку в их городе, которая к тому же, берёт немаленькие деньги за свои услуги. На долю секунды Момо поверила, что её действительно могут приворожить, но отзывы на сайте той колдуньи были не самые лучшие, и Момо на свой страх и риск дала адрес Изуку. Сначала она надеялась, что парня отпугнёт цена приворота, но он пёр напролом, не заботясь вообще ни о чём.       Приём у шаманки Момо знатно повеселил. Пока женщина говорила что-то о том, что у известных людей есть свои маги-защитники, Яойорозу мысленно смеялась с её слов, не припоминая, чтобы над ней колдовали перед дебютом. Момо смеялась и обдумывала зарождающийся план.       — Сначала она хотела сама притвориться влюблённой и через неделю сказать тебе, что это все лохотрон, а потом решила предложить это мне, — Бакуго встал рядом с опорой качелей, наблюдая, как качается Изуку.       — И ты так легко согласился? Вот так просто? Для тебя, действительно, ничего не значит — поиграть с чувствами человека? — хмуро поинтересовался Мидория.       — Изуку... До встречи с тобой я был другим, меня мало что по-настоящему заботило, мне нравилось развлекаться и бедокурить. На тот момент я просто хотел развлечься, прости, но правда такова. И лишь потом, спустя какое-то время я понял, что нахожусь рядом с тобой, преследую тебя не из-за игры, а по собственному желанию.       — Ладно... Продолжай, Бакуго.       Катсуки присел на корточки и опустил руку в траву, наслаждаясь её прохладой.       — Когда я впервые начал звонить тебе, и ты сменил номер, Момо была тем человеком, кто дал мне его. Она вообще сливала мне всю информацию о тебе.       Изуку проникновенно слушал, уставившись на свои колени. Хриплый голос Бакуго звучал так приятно, так по-родному. Единственное, что сейчас хотелось — попасть в объятия к этому человеку, не выясняя отношения. Изуку соскучился. Но желание во всём разобраться упорно долбило в голове, и поэтому Мидория молча слушал, стараясь не перебивать. Он догадывался, что всё так оно и было, что слишком подозрительно было поведение Момо, как она вдруг резко изменила своё мнение касательно приворота.       Изуку прикрыл глаза, чувствуя кожей ласковые прикосновения ветра, запахи цветов и свежескошенной травы. Всё это вместе действовало успокаивающе.       Мидория не знал, сколько времени прошло, когда Бакуго закончил свой рассказ. Он просто, покачиваясь, слушал, наслаждаясь звуками любимого голоса.       — Изуку, можно вопрос? — несмело спросил Бакуго.       — Да, спрашивай, если тебе что-то интересно.       — Почему на тебе футболка Тодороки? Как ты к нему относишься? Вы, действительно, настолько близки? Какие вообще у вас отношения? — затараторил Бакуго, не сдержавшись.       Изуку сдержал порыв улыбнуться над ревностью Катсуки.       — Я не хотел ничего обсуждать с тобой поначалу, мне было страшно, так ещё и ты собрался приехать ко мне домой. Естественно, что я решил сбежать, а Тодороки любезно предложил остаться здесь, так ещё и одежду подогнал.       — Этот придурок...       — Каччан, успокойся. В тот день я был слишком потерян и обижен, чтобы нормально говорить с тобой. И если бы мы тогда встретились, поверь, ничем хорошим разговор бы не закончился, в порыве эмоций я мог разного наговорить. Так что не злись на Тодороки, а скажи ему спасибо, он очень нам помог.       Бакуго проскрипел зубами, проглатывая ревность. Всё ведь в порядке? Изуку ведь не уйдёт к этому...?       Изуку улыбнулся, глядя на потуги Катсуки сдержать своё раздражение. Что уж тут поделать, он был тем ещё собственником, но, в отличие от большинства людей, сдерживал себя, и был адекватным, пусть и ревнивым. Сомневался ли Мидория в чувствах Бакуго? Ни капли. Да, он обманул его, обманул жестоко, но сейчас он был искренен. За то время, что они были знакомы, Изуку достаточно изучил Бакуго, чтобы со стопроцентной уверенностью заявлять, что тот не будет лить слёзы из-за кого попало. Скорей, это из-за Бакуго будут плакать, но никак не он. Однако, за сегодняшний день Изуку дважды видел, как Катсуки был на грани. И всё это из-за Изуку.       — Каччан? Раскачай меня?       Бакуго послушно встал позади и ухватился руками за верёвки, принимаясь раскачивать Мидорию. Он опасался худшего, что после всех откровений, Изуку всё равно не захочет быть с ним. Без преувеличений, но Бакуго теперь не представлял жизни без него. Как бы сопливо, ванильно это не звучало, но он теперь был слишком сердечно привязан к этому милому парнишке.       Но.       Если Изуку не захочет, Бакуго и не будет настаивать, не желая навязываться и докучать. Нужно уважать решение своих любимых, верно?       — Знаешь, Каччан, в последнее время я часто не могу подолгу уснуть, я продолжаю думать о тебе; когда ты рядом, дыхание сбивается, и всё, о чём я думаю — как бы мне скорей коснуться тебя; когда ты далеко, я скучаю так сильно, что расстояние почти физически причиняет дискомфорт; когда я целую тебя, я чувствую себя таким счастливым. — Мидория замолчал, не подозревая, что за его спиной барабанщик с ума сходит от волнения. — Даже после того, как я обо всём узнал, мои чувства не изменились, это и называют настоящей любовью, да?       Бакуго замер, перестав раскачивать Мидорию, глупо уставившись на него. Он знал, что симпатичен Мидории, но и подумать не мог, что однажды его чувства окажутся взаимными.       Изуку оглянулся через плечо, глядя на блондина тёплым взглядом и мягко улыбаясь:       — Каччан, я люблю тебя.       Бакуго, не сдержавшись, склонился низко-низко, почти соприкасаясь кончиками носов с Мидорией.       — Я не подведу тебя, обещаю.       — Первое время я не могу сказать, — зашептал вдруг Изуку, — что буду доверять тебе, как раньше. Тебе придётся постараться, чтобы вернуть прежнее моё доверие, как бы мне не жаль было это произносить, но такова реальность. Так что... Каччан, позаботься обо мне.       — И ты... ты тоже, позаботься обо мне.       Бакуго двинул вперёд головой, наконец, соединяя губы в таком долгожданном поцелуе. И пусть весь мир подождёт, потому что он обрёл своё счастье, плевать на всё остальное. Плевать на отвратительную Момо, плевать на работу над альбомом, плевать на раздражающую солнечную погоду, плевать на разные внешние факторы.       Плевать, пока ты касаешься любимых губ и ловишь дыхание человека, ставшим тебе ближе, чем кто либо другой.