Четыре месяца спустя
Отыграв свою партию на барабанах в репетиционном зале, Бакуго устало плюхается на кресло-мешок в углу, шумно выдыхая. Приятная усталость в руках давала о себе знать, и пусть музыкант исправно посещал тренажёрный зал, всё же несколько часов неистово махать руками, повторяя одни и те же движения, выматывает, знаете ли. Он поправляет отросшие волосы, по-прежнему торчащие во все стороны и наблюдает, как Очако Урарака вытягивает высокую ноту в соседнем отсеке для записи. Шатенка ловит взгляд одногруппника и показывает большой палец вверх, не отрываясь от своего дела. В противоположной стороне Киришима стебал Каминари, изображая его во время игры на клавишных, смешно дёргаясь, словно в приступе эпилепсии. Каминари пихал его в плечо, но смеялся при этом. Недалеко от них просматривал тетрадь с текстом песни Тодороки, время от времени хмурясь и отвечая кому-то на сообщения в смартфоне. Бакуго даже догадывался, кому. В последние месяцы гетерохром общался только с одним человеком. — На сегодня всё, ребят. — в зал вошёл Айзава, покручивая в руках ключи от машины. — Можете разбегаться по домам. — У-у-у, крутяк! — Киришима тут же прекратил дразнить клавишника и подорвался с дивана, на котором сидел. — Айзава-сан, но мы же должны до пяти репетировать, не? — спросил Тодороки, отрываясь от текстов. — Шото-о, не нуди, а? — к ним вышла Урарака, потягиваясь. — Не знаю, как вы, но я устала, мы торчим здесь с десяти утра, репетируем уже шесть часов. Заметно? — она покашляла. — У меня уже голос хрипит. Знала бы, что вы так вкалываете, ни за что не согласилась бы заменять вашу вокалистку. — Мелочь, у тебя выбора особо и не было, ага. — Бакуго размял кисти и тоже поднялся на ноги. — Как жаль, что ты прав, Бакуго-кун, эх, — выдохнула шатенка и накинула на себя лёгкую ветровку — погода в начале осени была не ахти. — Да и фанаты тебя довольно радужно встретили, — улыбнулся Каминари, — хоть ты и не похожа на рокера, скорей, на поп-исполнителя. — Овечка снаружи, тигр внутри, — хохотнул Кира, натягивая глупую улыбку на лицо. — Ха-ха, взгляд кошки, грация картошки, — поддержал Каминари. Все взгляды обратились к нему. — Что? — Придурок, это не в тему. — Бакуго закатил глаза. И пока смеялись над Каминари, Айзава молча вышел, мысленно проклиная тот день, когда решил устроиться в компанию менеджером начинающей группы. С ними одни проблемы, ей-богу. Вот посмотришь, серьёзные ребята, занимающиеся тяжёлой музыкой, а как приглядишься, то сразу видно, это ещё детишки, которым лишь бы похихикать. И как с их характерами они стали такими популярными? — Я предлагаю пойти по пиву, кто "за"? — громко спросил Киришима. В итоге идти развлекаться решили все, кроме Бакуго, даже спокойный Тодороки молча поднял руку, продолжая читать тексты. На вопросы барабанщик отмахивался, понимая, что и без его ответов все догадаются, почему именно он не идёт со всеми оттягиваться после тяжёлого рабочего дня. Когда Бакуго уехал, ребята, не торопясь, собрались и потихоньку пошли на выход, решая, куда же им идти. Урарака, проходя мимо стенда с фотографиями группы и плакатами других исполнителей, засмотрелась на одно из изображений. На снимке была изображена предыдущая вокалистка — Яойорозу Момо, восседающая на троне с извечным страшным гримом. Вокруг неё стояли остальные музыканты, облачённые в чёрные одежды, держащие по одной розе в руках. Сама фотография была исполнена в чёрно-белых тонах, один из лучших снимков группы, по мнению фанатов. Как жаль, что в итоге трона девушка лишилась, да и своих спутников тоже. — Ты выгоняешь меня, Киришима? — скептично спросила Момо, приподняв одну бровь. — Бля, Момо, ты вообще понимаешь, в какой ситуации находишься? Если тебе плевать на репутацию группы, то подумай хотя бы о своей семье. Понравится ли им, что их пай-доченька является распространителем наркоты? Пятно не смоешь, как ни старайся, даже денежки не помогут. Киришима сложил руки на груди, строго смотря на девушку. Яойорозу молча обдумывала его слова, вперившись взглядом. Больше всего она не любила именно свои промахи, считая, что просто не может ошибиться. Оказалось, ещё как может. — Подумать только, я просто разыграла своего друга, а вы все оскалились на меня, и ты даже каким-то образом нарыл эту информацию, я в ахуе. — Я давно наблюдал за тобой, Момо. Да и ты должна была заметить, какая атмосфера витает в группе. Благодаря тебе, кстати. — Айзава знает? — спросила Момо, принимаясь искать свой телефон, чтобы вызвать такси. — Нет, я понадеялся на твоё благоразумие и не стал привлекать менеджера к этому. Но если ты откажешься, то об этом узнает не только Айзава-сан, а так же СМИ, фанаты... М-м-м, а что с тобой будет тогда, даже подумать страшно. — Я поняла, не продолжай. — твёрдо ответила Яойорозу. — Я уйду из группы, чёртов шантажист. — Куда там, — Кира блеснул глазами, — я просто хочу спокойно заниматься любимым делом и подкатывать к милым девочкам, только и всего. Момо раздражённо цыкнула на парня и покинула студию, громко хлопнув дверью. — Прощай, Момо. Через некоторое время после ухода вокалистки из группы, пришлось срочно искать новую, ведь на горизонте была запись нового альбома, а такие серьёзные изменения в составе не могли пройти незаметно. Никому до сих пор неизвестно, каким образом Айзава так быстро нашёл замену — будто у него всегда был запасной человек для таких случаев. Очако Урарака оказалась очень милой девушкой и сразу влилась в коллектив, заняв место лидера и вокалистки. Правда, пришлось изменить концепт группы: если с гроулом Момо музыка была мощной и безумной, то с чистым вокалом Урараки треки звучали более мягко, но тем не менее пробирали до мурашек. Все были довольны исходом.***
Изуку отлеживал бока на диване, лениво листая ленту новостей и иногда отвечая на сообщения Шото. Несмотря на явную симпатию со стороны гитариста, они смогли стать хорошими друзьями, и теперь частенько переписывались, чем бесили Бакуго, который после перемирия ревностно охранял Мидорию, грозя лично перегрызть глотку любому, кто не так посмотрит в его сторону. Чувства Тодороки не были достаточно сильными, чтобы задержаться надолго, либо же он просто делал вид, что потерял интерес к Мидории, наблюдая, как тот счастлив с барабанщиком. "Как ты? Как твоё самочувствие в последнее время?" — писал Мидория, искренне переживая за парня. И у него были на то причины. Будучи частым гостем в студии музыкантов, Изуку часто становился свидетелем не самых приличных разговоров, смущаясь каждый раз, когда Киришима с Каминари обсуждали свои ночные приключения. Обычно в такие моменты Бакуго ехидно ухмылялся и укладывал свои руки на бёдрах парня, доводя его почти до сумасшествия. Но Мидория не мог злиться на него, это ведь Бакуго. Однако, бывало и такое, что Изуку узнавал не самые радостные события из жизни музыкантов. И однажды он услышал о таблетках, которые принимал Тодороки. Эти таблетки являлись мощным успокоительным средством, и Изуку никак не мог понять, по какой причине они могли понадобиться гитаристу, ведь с виду он не выглядел как человек, которому требовался покой. Тогда он решил спросить напрямую, испытав стыд от того, что пришлось рассказать о подслушивании. — Извини, Изуку, но мне не особо хочется об этом говорить, — таким был ответ. — Я просто подумал, что могу узнать тебя получше, однажды ты помог мне, и я хотел бы отплатить тебе тем же, я хочу поддерживать тебя, если вдруг тебе будет тяжело однажды. Ты мой друг, Тодороки-кун. Тодороки, грустно усмехнувшись, потрепал Мидорию по волосам. — В другой раз. Другой раз настал довольно быстро. Во время очередного визита в студию, Мидория застал гитариста, собирающего небольшой букетик из красных роз без шипов. Гетерохром сосредоточенно перекладывал цветы, чередуя их с веточками зелёного растения, название которого Изуку было не знакомо. Он встал рядом, наблюдая, как ловко тот справляется, словно был прирождённым флористом. — На свидание собираешься, Тодороки-кун? — улыбнувшись, поинтересовался он. — Нет, на кладбище. — На... кладбище?.. — Изуку вздрогнул, ощутив, как ледяные мурашки стадом пробежались по линии позвоночника. Тодороки оторвался от занятия и внимательным долгим взглядом посмотрел на Мидорию. Иногда так сложно было понять, что на уме у этого парня. — Хочешь со мной? Изуку испугался, но согласился, продолжая надеяться узнать парня поближе. Надгробия пугали. Вороны, пролетающие над головой, добавляли страху, и Мидория сжался, стараясь не отставать от Тодороки, идущего твёрдо вперёд. Они шли не так долго, пока не остановились у ряда прямоугольных надгробий. Шото присел на одно колено и уложил букетик подле одного. Изуку прочитал имя: Нацуо Тодороки. Гитарист поклонился и одними губами что-то прошептал, прикрыв глаза. Изуку боялся и слово вставить, не желая отвлекать парня в такой интимный момент. Ему вдруг стало не по себе, но также он почувствовал желание утешить Шото, наблюдая, как опустились его плечи. — Ты хотел узнать меня поближе? Тяжело об это рассказывать, но тебе доверюсь. Я... — Тодороки вздохнул. — В прошлом я увлекался наркотиками, был зависим. Нацуо пытался мне помочь, избавить от этого. Если так подумать, из всей моей семьи именно с ним я был ближе всего, мы были по-настоящему родными людьми. Мидория медленно присел рядом с гитаристом, молча слушая. — Я был так глуп, я не видел ничего плохого в своих действиях, просто развлечение, поэтому каждый раз отмахивался от брата, пока однажды... не устроил дома пожар, будучи накуренным. — голос гетерохрома надорвался. — Дома были только мы с Нацуо, я чудом вырвался из дома, но брат... он не успел. — Тодороки всхлипнул. — Он получил ужасные ожоги, его поместили в искусственную кому, чтобы дать время на восстановление после травм, но его организм... — он закусил губу, борясь с рвущимся наружу плачем, — ...он не справился, Изуку. Мидория содрогнулся, боясь даже представить, через что пришлось пройти парню, который сейчас плакал перед ним, словно маленький ребёнок, раскрывая свою душу. Теперь Изуку понимал, почему тот не горел желанием делиться тайнами. Он мог понять. Страшно рассказывать, что раньше ты сидел на наркоте, и что последствием твоих увлечений стала смерть близкого человека. ...Тодороки прошёл реабилитацию, решив полностью отказаться от подобных развлечений. Он осознал весь ужас запретного, жаль, что такой ценой. Поначалу после реабилитации всё шло хорошо, Нацуо шёл на поправку — прогнозы врачей были утешающими. Но после состояние больного резко пошло на спад, и он скончался, так и не очнувшись. Именно тогда Тодороки впал в отчаяние, не переставая винить во всём себя, неоднократно пытаясь покончить с собой. Именно тогда ему прописали антидепрессанты. Энджи Тодороки являлся влиятельным человеком, поэтому дело быстро замяли. Но Шото не забыл. И частые кошмары служили напоминанием, поджигая ненависть к самому себе. — Тодороки, послушай, — Мидория крепко обнял парня, прижимая к себе и поглаживая по волосам, — я и представить не могу, через что тебе пришлось пройти, но послушай... Разве твой брат не был бы счастлив видеть, что ты смог справиться с этим, что ты больше не зависим? — Мидория бережно провёл по спине Шото, продолжая мягко говорить. — Поверь, Нацуо сейчас в лучшем месте, поедает зефирки и наблюдает за своим младшим братом. Я верю, что он гордится тобой, поэтому, пожалуйста, не вини себя в его смерти. Порой, чтобы осознать нечто важное, нам приходится страдать — с этим ничего не поделаешь, это и есть жизнь. В тот вечер Изуку пришёл домой в рубашке пропитанной слезами, но с чувством, что сказал всё не впустую. На следующий день Тодороки поблагодарил его, и выглядел он куда лучше. "Я в порядке, Изуку :)" — и Мидория знал, что это было правдой. В двери щёлкнул замок, и Изуку, дёрнувшись от неожиданности, спрятал телефон под диванную подушку, тут же пристраивая на ней голову и закрывая глаза. В прихожей шумел Бакуго, скидывая обувь, а после прошёл в гостиную, заставая Изуку, развалившемся на диване. Подрагивающие ресницы и неестественно лежащая рука выдавали его с потрохами, но Катсуки сделал вид, что поверил, и присел рядом, аккуратно цепляя упавшую на лоб прядь волос и убирая её в сторону. Изуку забавно сморщил носик, и Бакуго не сдержал улыбку, тут же укладываясь рядышком, обнимая парня со спины. Он зарылся носом в макушку, с наслаждением вдыхая естественный запах тела, не испорченный парфюмом. Дыхание щекотало кожу и шевелило короткие волоски на загривке, тут же поднимая табун мурашек. Мидория зашевелился, поворачиваясь к Бакуго лицом, делая вид, что только что проснулся, широко зевая. — Лжец из тебя никакой, детка, — усмехнулся Бакуго. — Я просто запереживал, ты так неожиданно пристроился сзади, кто тебя знает, что ты можешь сделать со спящим мной, — губы растянулись в ехидной улыбке. — Ну если знал, что я могу сделать, зачем проснулся тогда? Кайфообломщик, — Бакуго закатил глаза. Мидория хихикнул и обхватил лицо парня ладонями, коротко чмокая в губы, после переходя невесомыми поцелуями на щеки и подбородок. Бакуго заурчал, крепче сжимая руки, заставляя Изуку пискнуть, и перекатился на спину, устраивая того сверху. — Я соскучился, — шепнул он, перемещая ладони на ягодицы. — Мы утром же виделись, — Мидория улыбнулся, складывая руки на груди барабанщика. — Так я не об этом, малыш. Хищный оскал и блестящие глаза не предвещали ничего хорошего, и Изуку поспешил сбежать, скатившись с парня на пол. Не успел он и шагу сделать из комнаты, как его подхватили и закинули на плечо, тут же звонко шлёпая по заду. — Блин, Каччан, я ещё с прошлого раза не отошёл. — Прости, детка, от тебя мне башню сносит, ничего не могу с собой поделать. Мидория засмеялся, хлопнув Бакуго по спине, сопротивляясь скорей для приличия и раззадоривания музыканта, чем всерьёз. И позже, будучи в горячих объятьях, он будет с любовью смотреть в глаза напротив, встречая там такие же эмоции, ту же нежность и любовь, которой Катсуки так старался его окружить. Пожалуй, ради этого стоило рискнуть. Знал ли Изуку, что приворот вокалистки для него обернётся таким поворотом? Нет. Изменил бы Изуку что-нибудь, если бы знал заранее всё? Нет. Порой, чтобы осознать нечто важное, приходится страдать. Такова жизнь. Счастье имеет место быть в вашей жизни, даже если вам кажется, что всё плохо, и лучше уже не будет. Оглянись вокруг! Мир прекрасен! Неприятности случаются, но помни, что даже после самой страшной бури всегда светит Солнце. И однажды Солнце будет светить и для тебя.Конец.