Playing, detective?

      — Это… — я не могла и представить, какая история скрывалась за бинтами и маской беззаботности, и через секунду мне стало максимально неловко оттого, что я увидела, что, возможно, Дазай не хотел показывать никому. Начало прокрадываться ощущение, что я пересекла границу. Во всех отношениях.       — Ты имеешь право хранить молчание, бестактный детектив, — перебил он, скрывая некое раздражение и разочарование за лёгкой и несерьёзной ухмылкой. Мой взгляд, несмотря на то, что меня взяли с поличным, был прикован к юноше, за спиной которого скрывались не только тайны, но и он сам — настоящий. Шрамы лишь напоминали об этом, что утяжеляло атмосферу. С первого взгляда было и не понять, что Осаму продолжает играть, но спустя некоторое время нахождения с ним, я начала осознавать, что его настоящих эмоций я никогда не видела. Всё было фальшью, маской, да как угодно.       Вздохнув, тем самым собрав всю волю в кулак, я не стала ничего говорить, предоставив возможность Дазаю оставить за собой последнее слово и вынести вердикт: дать уйти безнаказанной, пресечь за своеволие, или что-нибудь похуже?       Я бы продолжила стоять как вкопанная, если бы Дазай не окликнул моё имя, смотря на меня карими, почти чёрными глазами. Его лицо казалось безжизненным и не выражало ни одну из всех на белом свете эмоций, что меня удивило не меньше самих шрамов, на которых я даже не успела сосредоточить внимание. Так же я не смогла не заметить отсутствие бинтов и на голове, а точнее на глазу. Раньше я думала, что это травма, но, как оказалось, ничего подобного. Всё целое. Под давлением будто бы новой личности я притихла, продолжая наблюдать за лицом мужчины и отчаянно искать на нём хоть какие-то эмоции, но, к сожалению, всё безуспешно. Такого пустого взгляда я ещё не видела.       — Эвелин, — не спеша начал он, вздохнув. — Ты знаешь, что надо стучаться? А вдруг я тут умереть пытался?       На секунду я не поняла, что Осаму имел в виду, но позже перед моими глазами всплыла сцена, когда он восхвалял самоубийство и предлагал мне совершить его вдвоём. Несмотря на ситуацию, в которой я оказалась благодаря мафиози, мне не хотелось верить в то, что это были не шутки, и он действительно из тех, кто хочет поскорее уйти из этой жизни. Тем не менее, я не понимала одного: если Дазай так хочет умереть, почему он не остался в машине в тот момент, когда мы тонули? Или, например, не выпил две, три, четыре таблетки наркотиков вместо одной?       — Как раз это я и хотела проверить, — неуверенно произнесла я, облокотившись плечом о дверной косяк. Удивительно, что у меня остались силы шутить в такой ситуации, ведь неизвестно, что сейчас предпримет мужчина. Он может спокойно убить меня, либо же вновь попытаться умереть самому. Почему-то в этот же момент я задумалась о том, как влияют слова на других, и не подействуют ли они на такого, как Дазай.       — Не волнуйся, я ещё не начал, — мужчина смотрел на меня утомлённым взглядом, и то верно, после пережитого вряд ли кто-то найдёт лишние силы на перепалки или что-то вроде того. Осаму как раз поступил умнее и не стал давать какого-то повода для разговора. — Приходи когда закончу.       — Может, тебе помочь? Я уже пыталась сделать это пару раз, а ты не дал, — не став церемониться, я решила поставить Дазая перед ещё одним фактом, который тревожил меня не меньше. — Так же ты спас нас из чёртовой тонущей машины ценой своих рук, но зачем, если это тоже посчиталось бы двойным самоубийством?       — Всё, что ты перечислила, является убийством, — коротко ответил Осаму, нехотя продолжив вынимать осколки из ран и убирать их на край раковины, в которой помимо стекла стекала кровь. Заметив, насколько мужчина был отрешённым в диалоге, я не стала задавать лишние вопросы и решила больше не пытаться выудить хоть какую-то информацию по мучащим меня вопросам, чтобы не вызвать ответную реакцию. Неважно, какой была бы реакция, я просто не хотела тревожить этого человека по неизвестным мне причинам.       На минуту притихнув, я сосредоточилась на анализе разговора, и практически сразу я пришла к выводу, что Дазай был прав. Всё это было бы убийством. В последнем случае именно Осаму убил бы меня, если бы не спас из машины. А значит, это совсем не двойное самоубийство. Но почему он решил оставить меня в живых, если мог бы просто прихватить с собой?       Тишину изредка разбавляли падающие осколки стекла и тихое шипение мужчины при попытках достать мелкие стекляшки из глубоких ран и небольших царапин. Мне всё больше становилось не по себе от этого зрелища, от чего меня ненароком передёрнуло, и я решила сказать хоть что-то, чтобы заглушить писк в ушах.       — Тебе помочь? — это были самые неожиданные два слова в моей жизни по отношению к своему же похитителю, от которых удивился даже Дазай, подняв взгляд, полный недоумения. Часто бывали случаи, когда похититель помогал жертве, но чтобы жертва помогала похитителю? Это выходит за все рамки привычного и разумного.       — Ты бредишь, — с уверенностью заявил Осаму, вернувшись к изначальному делу — выниманию кусков стекла из плоти. Он не верил, что я сказала это всерьёз, и был не уверен, хотела бы я помочь на самом деле или нет.       — Это всё, что ты способен сказать? — прибавив тон, я хотела слегка надавить на Дазая, чтобы он хоть немного пришёл в себя или… мне это на руку? Может, мне это совсем не нужно, приводить его в чувства? Эта мысль стала крутиться в моей голове, проигрывая исходы различных событий. Стоит ли это того, возвращать его в исходное состояние? Или же это и есть то состояние, в котором он пребывает, если не принимает наркотики? Хотя, насколько я знаю, после трипа наступает фаза, при которой тебя буквально ломает из-за того, что хочется вновь погрузиться в тот самый мир. Я окончательно запуталась, и решила действовать исходя из чувств, а не логики.       Я уверена, что Осаму легко различает, как именно человек думает: мозгами или эмоциями. Становится ли ему тяжелее на душе, когда кто-то наигрывает эмоции, подавляет чувства во имя выгоды, особенно по отношению к нему? Важна ли для человека искренность на самом деле? Или это такая же слабость?       Многие говорят, что доброта, честность и искренность являются человеческими слабостями, но имеет ли право человек называть себя таковым, если не проявляет ничего из этого? Пускай мысль о благополучии не будет отпускать, но смысл, если ты будешь от этого больно другим? Никто не может знать, у кого какие проблемы на самом деле, и с какими трудностями они сталкиваются, но стоит задуматься, что почувствует другой человек, если ты обманешь его в целях получить из этого выгоду? Каково это, быть обманутым другим человеком? Каждый сталкивался с ложью и знает это неприятное чувство изнутри, но ещё хуже, если ты обманываешь сам себя и знаешь, что делаешь это.       — Хватит отрицать, что тебе не нужна помощь, — уверенно сказала я, быстро сократив расстояние между нами, и, неожиданно для себя, я сразу же положила руку на его плечо. Реакция не заставила себя ждать и Осаму резко поднял взгляд, полный недоумения. Верно, ведь это было первое прикосновение с добрыми намерениями. Как раз то, чего он не мог ожидать. — Я не знаю, осознаёшь ли ты, что всё это не является нормой…       — Именно поэтому я и пытаюсь умереть, — опередив меня, утвердил Дазай. Эмоции на его лице не спеша угасли и переросли в ту же неприкосновенную стену, что очень сложно проломить. Попытавшись вывести его на эмоции, я не учла, что он легко их погасит, но неизвестно, по своей воле или нет. Стараться дальше, оставить его в покое или действовать в корыстных целях? Настолько обширный выбор, каждый вариант из которого так и манит.       — Вряд ли, — я была почти уверена, что в желании приблизиться к смерти есть много причин, которые лишь приводят к этому печальному следствию, но почему-то я сомневалась, что этому гению или сумасшедшему я смогу помочь. Стоит ли соваться в это дело? — Ну, так уж и быть. Великий детектив оставит тебя в покое, но ненадолго. В ответ на это, находясь словно в трансе, Дазай хмыкнул, с натяжкой приподняв уголок губы.       — Это ты думаешь, что оставляешь меня в покое… но остаёшься в покое только ты. Временно, — мафиози закончил свою речь обрывками фраз, создавая напряжённую атмосферу. Его взгляд пронзил меня словно охотничий нож, вылитый из стали, заставив исчезнуть не только мой позитивный настрой, но и уверенность в себе. Дазай очень умело манипулирует едва ли не каждым уголком моей души, не давая подобраться к неприкосновенным личным границам. Вряд ли волку понравится, если кролик попытается, спустя десятки царапин, подшучивать над ним, а то и начать играть с ним на равных.       — Так-то лучше. А теперь уходи, — неожиданно произнёс Дазай, в один момент переменив настрой и повернувшись к раковине, кровь на которой высохла, образовав узоры, словно на окнах в морозы. Будто ничего и не произошло, будто это уже другая личность — снова беззаботная, снова лёгкая на подъём. А так же… снова наигранная.       «Больше ловить здесь нечего» — с этими мыслями я удалилась из ванны, оставив своего спасителя и в то же время киллера наедине с осколками. Мне оставалось только догадываться, что будет дальше — Дазай дал много почв для размышлений, тонну догадок и в то же время их опровержений. Подвержен ли мой разум Его влиянию настолько, что я думаю так, как хочет он? Всё происходит по его сценарию, и нет ни моей воли, ни мотивации, вообще ничего? Паранойя? Навязанная паранойя?       Вслепую дойдя до спальни, я, наконец, смогла разглядеть силуэты интерьера благодаря лунному свету, который попадал прямо через огромные окна и дверь, выводящую на открытый балкон. Казалось, что далее тёмной плитки пола не было ничего — отделяло поверхность от пустоты прочное стекло, которое позволяло бы уютно наблюдать за людьми внизу за чашечкой кофе с утра. Многие бы мечтали о такой квартире, к тому же, в небоскрёбе, в центре города, да ещё и с видом не просто на портовый городок — на само море.       Лунное отражение расстилалось по всей поверхности воды, завораживая и маня за собой. Дав себе волю, я вышла на балкон и оставила дверцу чуть приоткрытой, дабы не шуметь и не доставлять никому лишних неудобств. Подойдя к самому краю, я упёрлась торсом в прочное стекло и поставила на него руки, слегка наклонившись вниз. Множество огоньков, от конца до края освещали Йокогаму. Самый обычный портовый городок, который расцветает под покровом ночи и превращается из гусеницы в прекрасную бабочку — рай для туристов и гордость жителей.       Прохладный ночной воздух развевал мои только-только высохшие волосы, которые я мигом растрепала — негоже им быть сосульками. Разумеется, идеальный внешний вид они не приобрели, но стало хотя бы чуточку приятнее коже шеи и плеч. Вид был невероятно красив и приковывал взгляд, заставляя забыть обо всех произошедших совсем недавно событиях. Ни внеплановое купание, ни хождение по головам умерших, ни разборки с врагами Мафии больше не беспокоили. Полное умиротворение.