а может, всё было наоборот

Ничего не объяснять было «фишкой» Дазая, и для Оды стало неприятным открытием, что другие члены мафии заразились от него этой болезнью. Суть проблемы Накахара Чуя рассказал в двух предложениях, в которых половина слов была нецензурной. Говорил он, не отвлекаясь от экстремального вождения по узким улицам Йокогамы, где тесно бывало и мотоциклу, что уж говорить про шикарную красную тачку. Ода решил не уточнять, сдавал ли Накахара на права и кто учил его так резко входить в повороты. Ответ на этот вопрос мог дать некоторое количество очень неожиданной и интересной, но совершенно ненужной информации о высших чинах мафии. Вместо этого он сказал: — Дазай способен на… странные поступки, но застрелить босса средь бела дня? — Сам убедишься, — бросил ему Накахара и ударил по тормозам не иначе как силой мысли, потому что, насколько Ода мог видеть, до педали он не дотягивался. — Если ты окажешься прав, с меня выпивка. Возле офиса они затормозили и с огромным трудом вписались в единственное свободное парковочное место. Ода впервые за насыщенную жизнь наёмного убийцы и мафиози почувствовал себя персонажем супергеройского боевика, где машины взлетают в небо, как птицы, пробки рассасываются за пару секунд, а главные герои всегда успевают спасти мир. В их случае — спасти Дазая от самой безумной выходки, до которой тот вообще мог додуматься. «Надо будет сказать Анго, — подумал Ода, поднимаясь по лестнице едва ли не быстрее Накахары. — Он сразу вправит Дазаю мозги. Только бы не опоздать!» Волновался Ода не просто так. Спорить с Мори было можно и даже поощрялось: он, как сам говорил, «одобрял свободу мысли и творческий подход», но настолько явное неповиновение не сошло бы с рук даже Дазаю, который в мафии занимал гордое положение наследного принца и с чистой совестью прогуливал совещания, играя в приставку в квартире Оды. Но сама мафия игрой отнюдь не являлась, а Мори вовсе не был добреньким директором дурдома — пусть даже при первом взгляде и казалось иначе — чтобы прощать подчиненным временные помутнения рассудка. От помутнения прежнего босса город едва не превратился в Ад. У Мори была достаточно стальная воля, чтобы приказать Дазаю засунуть пистолет и амбиции в рот и нажать на спусковой крючок. Ода ждал чего угодно — два трупа, один, но с разными вариациями, двух живых при самом лучшем раскладе, или пустой кабинет с запиской «мы пошутили». Но точно не Дазая, который с потерянным видом сидел в кресле босса и плёл из концов знакомого красного шарфа косичку. — Где босс?! — Накахара притормозил на пороге, видимо, тоже готовый или прятать тело, или помогать Мори это тело быстренько организовать. Выражение лица «что тут происходит, вашу мать» медленно сменилось на «ничего не понимаю». Иллюзий на свой счёт Ода не строил: его собственное лицо выглядело ничуть не умнее. Не помогала даже способность, которая упорно показывала пять секунд полнейшего бездействия со стороны Дазая. — Ушёл, — равнодушно сказал Дазай. Задумался. — Или лучше сказать: улетел? — Как это — улетел?! — Крылышками. Бяк-бяк. Ода тяжело вздохнул и подошёл к Дазаю, чтобы потрогать его лоб, как он обычно делал с упрямыми мальчишками. Те не хотели пить лекарства и скрывали температуру, но их обман было нетрудно разоблачить. — Вроде жара нет, — заключил Ода через минуту. — Ты не пил ничего из рук Мори? Не ел? Куда спрятал тело? Дазай поднял на него взгляд потерянного в супермаркете ребёнка и тихо-тихо сказал: — Он правда ушёл, понимаешь? Вернуться не обещал. Оставил вот… шарф, — брезгливо стянутый кусок алой ткани был подсунут Оде под нос в качестве улики. — И объявил своим наследником. То есть, преемником. Теперь я босс мафии. За спиной Оды раздался стон, полный страдания. Но так просто Оду было не одурачить и с толку не сбить. Он опустился перед Дазаем на колено, вернул на шею шарф и погладил по голове. — Расскажешь подробнее? Губы Дазая дрогнули в презрительной гримасе. — О, я расскажу!.. * — Какая прекрасная погода! — пропел Дазай, уставясь в окно. Чуя мрачно на него воззрился, но промолчал. — Солнце светит, птички поют! Просто идеальный день для того, чтобы пойти и убить Мори-сана! И, пока до напарника не дошло, что фраза завершилась вовсе не очередным призывом к бодрому и энергичному самоубийству, соскочил с высокого стула, утащил со стола пистолет и отправился претворять мысль в жизнь. В его арсенале были неземное очарование, нечеловеческая наглость и совершенно не подозрительный вид (ну, по крайней мере, не более чем обычно). Вот с чем он зашел в кабинет к Мори, плотно закрыл дверь и, направив на того оружие, вежливо и ненавязчиво поинтересовался: — А не кажется ли вам, Мори-сан, что вы в своем кресле засиделись? Мори изумленно изогнул бровь, явно собираясь что-то сказать, но уронил на пол ручку и полез её доставать. Дазай терпеливо ждал, но Мори, дважды стукнувшись затылком о твердое дерево в процессе поиска ручки, выполз из-под стола растрёпанным и с таким выражением лица, которого Дазай никогда у него не видел. — А ты знаешь, Дазай-кун, — радостно возвестил он, — кажется! На такой ответ Дазай не рассчитывал. Интеллектуальная беседа двух законопослушных граждан, коими он и Мори, без сомнения, являлись, должна была по его расчетам завершиться перестрелкой и отходом одного из них в лучший мир. Но даже в страшном сне Дазаю не могло присниться, что Мори согласится с ним . — В самом деле? — переспросил он, не опуская пистолета: всё веселье с высокой степенью вероятности могло оказаться лишь средством для отвлечения внимания. Мори тем временем встал с того самого кресла, на которое позарился Дазай, и запорхал по кабинету от одного книжного шкафа к другому, доставая из каких-то известных только ему книг бумаги, карточки, фотографии и почему-то фантики от конфет и распихивая все это богатство по карманам. — Да-да! — кивнул он, не отрываясь от своего занятия. — Ненормированный рабочий график, неудобное сиденье — такими темпами я через год заполучу артрит, сколиоз и ревматизм в качестве приятного бонуса — и совершенно нет времени, чтобы сводить мою милую Элизу в новую кондитерскую! Ах, как хорошо, что Дазай-кун вызвался мне помочь! Расправившись с карточками и конфетами, он стремительно набрал комбинацию на сейфе за картиной, выгреб оттуда две флешки и тоже положил в карман. Наблюдавший за его метаниями Дазай напрягся, предчувствуя недоброе, но до конца не понял, к чему же приведут радостные вопли спятившего босса. Когда же Мори с добродушной улыбкой снял со своей шеи шарф и торжественно набросил на плечи Дазая, мир окончательно сошёл с ума. — Наверное, вы не поняли. Я пришёл вас убить, а не… — Ну что ты, Дазай-кун, я прекрасно понимаю, как нелегко тебе дался этот ответственный шаг! Добро пожаловать во взрослую жизнь, мой мальчик. Увы, не могу обещать, что с ней ты договоришься так же быстро, как со мной. Пойдём, Элиза-чан! И Мори, взяв Элизу под руку, вышел в окно. Дазай выглянул на улицу, чтобы убедиться, что на асфальте лежит расплющенный Мори, ну или хотя бы Мори со сломанной ногой, однако все его мечты были грубо втоптаны в грязь. Хрупкая Элиза держала Мори под мышки и летела с ним по воздуху так, словно взрослый мужчина в самом расцвете сил ничего не весил. Новое розовое платье с рюшами гордо развевалось на ветру. Очень медленно Дазай отступил от окна, икнул, уронил пистолет на стол и упал в кресло, которое получил без всякого сопротивления, но лучше бы не. Ощущение, что взрослая жизнь в лице Мори его уже обманула каким-то хитрым образом, никуда уходить не собиралось. * — Я звоню Коё, — мрачно подытожил Накахара. — И Хироцу. Они должны быть в курсе, правду ли мелет этот шут. Невозможно, чтобы босс так поступил! Разрыв шаблона у него случился знатный, Ода видел это также отчётливо, как и дрожащие под столом руки Дазая. Сложно было поверить, что босс просто так устроил себе бессрочный отпуск. С другой стороны, от человека, воспитавшего Дазая по своему образу и подобию, можно было ожидать всего. — Думаю, лучше позвонить самому Мори, — решил Ода. Гудки в динамике быстро сменились возмутительно довольным «алло». — Мори-сан? У вас найдётся минутка, чтобы обсудить один ма-аленький вопрос?.. — Форма для налоговой лежит в папке «разное», — откликнулся Мори, на фоне звучала музыка и звонкий голосок Элизы, примерявшей десятое платье. — Хироцу знает, как шантажировать министров, а об остальном спрашивайте у Коё. — Но… — Формальности соблюдены, — проворковал Мори незнакомым счастливым голосом. Ода такого у него никогда не слышал. — Вы свидетели того, что я добровольно оставил все привилегии и обязанности Дазай-куну. Если возникнут совсем неразрешимые проблемы, обращайтесь к Вооружённому детективному агентству. Ода посмотрел на телефон с видом человека, которому сообщили, что завтра настанет конец света. — Повесил трубку, — пробормотал он. — Ну надо же. В кабинет постучали. Не дожидаясь ответа, в приоткрытую дверь проскользнула Коё. Ей хватило всего одного взгляда на Дазая в позе уставшей лисицы, чтобы согнуться в церемониальном поклоне, прикрыв рот длинным рукавом. — Поздравляю с повышением. Если вы позволите дать совет, то я бы на вашем месте первым делом проверила все счета, босс. Ода не ошибся: она улыбалась. Накахара, про которого все забыли, обзвонил за минуту всю верхушку мафии, уладил несколько дел и вспомнил, что пароли от счетов были на флешках в сейфе Мори-сана. И издал звук, очень похожий на предсмертный хрип. Сам Дазай выглядел до того несчастным, что в Оде проснулась жалость, но он быстро отмел в сторону даже мысли о ней. За своё поведение Дазай вполне заслужил немного ответственности в качестве наказания. А задача проследить, чтобы мафия под предводительством Дазая не пошла дружно топиться в ближайшей луже, очевидно, возлагалась на самого Оду. Утешала его только мысль о выражении лица Анго, когда тот обо всём узнает.