Эпоха перемен

Мы не вернемся ни друг к другу, ни к себе, С обратной стороны зеркального стекла. (с) Мельница, «Прощай»

Мост закончился толстой перегородкой – высотой как раз Люку по грудь. И с внушительной надписью: «!!!Техническая зона, проход закрыт!!!» - поперек. Все-таки он, оперевшись ладонями о пыльную поверхность, подтянулся, перегнулся и заглянул вниз. Чтобы увидеть безразмерную яму, через которую в разные стороны тянулись какие-то трубы, прозрачные ячеистые переходы, провода, собранные в жгуты толще самого Люка. Техническая зона, а что он хотел? - Там ничего не осталось, - так и сказала ему Мон Мотма, глядя на молодого джедая с сочувствием, - всё снесли до основания. Но, если так хочешь – вот координаты. Ничего не осталось. Ни-че-го. Кроме эха в Силе… Джедаи жили тут столетиями – Люк хотел понять, как, что они чувствовали, о чем думали, какими были… но чувствовал только боль, смерть и какое-то горестное недоумение. Это совсем не то, что Скайуокер хотел бы впитывать и пропускать через себя – ему и собственного подобного опыта хватало. Альдераан, первая «Звезда смерти», вторая – да и после второй его жизнь не была похожа на чандриллианский шоколад с цукатами. Может, права была сенатор, и Хан был прав – незачем ему сюда приходить. А вот Лея кивнула и сказала: иди. Сестра, наверное, поняла то, чего сам Люк понять не мог. То, из-за чего он смотрел вниз с технического моста, надеясь в головокружительной глубине высмотреть самому ему неведомое. Отправную точку для дальнего пути, может быть? …А может, она вовсе не здесь. Люк спрыгнул обратно, отряхнул руки, разворачиваясь – и вздрогнул, замерев. Давно к нему никто не подкрадывался незаметно. - Что ты здесь искал? - М… может, то же, что и вы? - Боюсь, ты слишком молод, чтобы искать здесь то же, что ищу я. Голос был женским, по-молодому звонким и чистым. Лица под глубоким капюшоном не разглядеть, да и вообще широкий черный плащ из плотной ткани хорошо прятал фигуру. Вроде бы человек – или, во всяком случае, кто-то из близких к людям рас. Лекку или монтралы под таким плащом не спрячешь, всё равно по силуэту видны будут, вот забрачьи рожки – вполне. А вообще этот плащ Люку не нравился. После общения с Палпатином рука к мечу так и тянулась. И присутствие в Силе живого разумного существа было слишком неявным и смазанным. Вот только в руках незнакомка держала не световой меч, не бластер, не ещё какую-нибудь смертоубийственную штуку, а цветы. Перистая зелень, белые и алые цветы – венчик из загнутых в кольца узких лепестков, ворох тонких тычинок над ними. - У вас здесь кто-то умер? – Люк сам не знал, почему спросил. - У меня здесь умерли все, - просто ответила она. Подошла, не торопясь, положила свой букет прямо поверх обвешанной восклицательными знаками надписи. – Все, кого я знала, все, кого любила. И я сама тоже. В небе клубились, обтекая небоскребы, облака. Холодный ветер дул в спину, нес городскую пыль Корусканта. Под очередным порывом букет опрокинулся, полетел вниз, куда-то на бесконечно далекую поверхность – туда, где раньше были подвалы уничтоженного Храма. - Показать тебе? - Что? – Люк недоуменно сморгнул. - То, что ты хотел увидеть, - она протянула руку. Ладонь у незнакомки была ухоженной, с красивыми пальцами и безупречно обработанными короткими ногтями. Возраст по ней никак не угадывался. Люк пару мгновений поколебался и вложил свою ладонь в её – свою живую руку. - Закрывай глаза – и смотри. Так тебе будет проще. …Под закрытыми веками сияло солнце, обливая лучами всё те же небоскребы, они не изменились за прошедшие годы. Мост убегал из-под ног вперед, выгибался пролетом, гармоничным и легким, как выдох. А там, на другом конце, стоял он, Храм, целый и невредимый. Массивная усеченная пирамида, пять тонких изящных башен. Вот и флаер взлетел… или планетарный катер? Расстояние большое, не понять. Храм лучился Силой, могучей, спокойной, немного отрешенной – но, без сомнений, благой. Туда хотелось войти, ступени и двери над ними манили и звали. Войти, обрести спокойствие и понимание, чтобы выйти обратно в мир, неся их с собой. Люк открыл глаза. Небоскребы. Солнце. Мельтешащие вдали флаеры. Перегородка и яма за ней. - Так вы джедай?! - Была когда-то. Она больше не прятала ни лицо, ни Силу. Выросший в пустыне Люк не сразу понял, на что эта Сила похожа – на глубокую, спокойную, полноводную реку, где по поверхности играют блики света, а у дна таятся чернильные омуты. Капюшон теперь лежал на плечах, и она все-таки была человеком. И опять не понять возраст – то ли плохие тридцать, то ли великолепные шестьдесят. Серовато-белые волосы, судя по черным бровям, все-таки седые. Крупные голубые глаза под длинными ресницами, брови с надломом, прямой нос, вытянутое лицо с четко обозначенными скулами. Светлая кожа. Красивая женщина, очень красивая, несмотря на намечающиеся морщины. Люк не насторожился, но озадачился. Сила женщины была если не светлой, то уж точно не темной. Сам он слишком хорошо помнил и тяжеловесную, подавляющую мощь отца, когда тот ещё был Вейдером, и черный, всеобъемлющий, пронзительный космический холод Палпатина. Вот это было страшно и смертоносно, это стремилось сломать, подчинить, переделать под себя. А его собеседница – она просто… была. - На ситха вы тоже не похожи, - честно поделился Люк наблюдениями. - Сейчас да, - она взяла его за локоть и неспешно повела прочь от ямы. – Видел бы ты меня лет пятнадцать или семнадцать назад, не усомнился бы. С Темной стороны не возвращаются, просто некоторым везет, и они со временем учатся там жить, а не умирать. - Я знаю того, кто вернулся. - Значит, ему ещё больше повезло, - женщина пожала плечами. – Я так и не смогла. Люк вспомнил умирающего отца. Искалеченное тело, измученный взгляд. Да уж. Повезло… - Вы спросили, что я там искал? Я искал знания. Кем мы были и кем я должен стать. Или не должен. Только я ничего не нашел. На Люка накатили чужие эмоции – щемящая, какая-то почти материнская нежность, счастье и надежда. И она ещё утверждает, что темная?! Да все бы такими темными были… - Ты нашел меня, - она улыбнулась, очень грустно и светло. – Рассказать, какими мы были, я ещё могу. Только и ты мне расскажи. - О чем? - О том, как эта мразь подохла! На дне голубых глаз, у самого зрачка, песчаной тенью мелькнула желтизна. И мстительное злорадство. Люк едва сдержался, чтобы не отшатнуться, до того неожиданной оказалась перемена. - А… вы… о ком? - О Палпатине, конечно! Я больше двадцати лет этого ждала… я думала, мне хватит самого факта, но, раз нас с тобой Сила свела, я хочу знать всё. В подробностях. Люк вздохнул. Отвертеться, что «я не я и фамилия не моя», не выйдет. Похоже, его действительно знает вся цивилизованная галактика. - Привыкай, это неизбежные последствия великих дел, - её глаза снова были голубыми, в голосе звучало чуть насмешливое сочувствие. Придется рассказывать. Обо всем, ведь невозможно просто сказать, кто кого убил, не объяснив, почему. Ну что ж, это даже справедливо – ей, наверное, так же тяжело вспоминать о погибших собратьях, как Люку – об отце. Интересно, она отца знала? Тогда, давно… когда он был ещё Энакином, а не Вейдером…