Бандитский Сейрейтей.

Знал бы Мугурума, чем на самом деле было вызвано столь сильно активизировавшееся трудовое рвение Хисаги... Гриммджоу тем временем поправлялся вопреки неутешительным прогнозам врачей, и ему предстояло в скором временем покинуть ставший ему ненавистным до дрожи госпиталь. Да, Шухей навещал его каждый день, да, врал (увы, Джаггерджак располосованным нутром чуял, что брат ему врет), что все хорошо, да, постоянно жертвовал ему свою кровь во время переливаний под тихую ругань медиков, ворчащих, что Хисаги и сам еле живой, а все норовит пустить себя в расход ради скорейшего восстановления брата... но, маясь в госпитале, Гримм отчего-то понимал - малой что-то задумал. Но вот настало время выписки Гриммджоу. Вроде бы все было, как обычно - примчался еще не оклемавшийся до конца после ранений Хисаги, пришел посоветовавший ему на будущее быть как можно аккуратнее со взрывчаткой и попросивший его не умирать раньше времени Кенсей, до казармы его проводил рыдающий в голос и неустанно благодаривший его за спасение Мугецу... да только чуял Джаггерджак, что идет что-то вовсе не по плану. Путаясь в собственных предчувствиях, адекватно Гриммджоу никак не мог объяснить, что происходит, и как с этим бороться. И вот после того, как Кераку строжайше запретил Джаггерджаку даже нос на тренировки свой совать, неугомонный парень доконал Кенсея тем, что ему скучно, и драться, бедненькому, не дают, до такой степени, что офицер не выдержал и назначил того дежурным в мониторной на эту ночь. - Шухей, сегодня отдыхаешь, - оповестил Кенсей уже пришедшего было на очередное дежурство Хисаги. - Сменщик тут у тебя появился... - Йо, малой! - широко улыбаясь, Гриммджоу вошел в маленькую каморку, в которой его брат уже расположился было, рассчитывая провести здесь очередную бессонную ночь в слежке через камеры за Шинджи и Койотом. - А тебе-то с какого не спится? – улыбнулся черноволосый, глядя на то, как его братец по-хозяйски уверенно ввалился в каморку и расселся на диванчике, бесцеремонно пихая его в бок, словно говоря, мол, давай выметайся отсюда, сегодня я тут за главного. - Ну не всё ж время тебе тут торчать, - Гриммджоу ответил очередной улыбкой. – Тем более, я уже не знаю, куда себя деть – на тренировки не пускают, на выезды не отправляют… Задолбался уже спать, жрать да слоняться без дела. - И меня задолбал, - шутливо проворчал Кенсей. – Шила в задницах, у вас, по ходу, потрясающе одинаково вам жить мешают. Не сидится что одному, что второму, нет чтоб отдыхать, они всё лезут, сами себе геморрой наживают… Шухей и Гриммджо усмехнулись, и в этой их вроде бы с виду искренней весёлости офицер вдруг ощутил откровенную натянутость. Конечно, после того срыва на складе из-за самоубийства Улькиорры Шухей не ходил по Готею, заливаясь горькими слезами, нет. С виду даже можно было сказать, что он вполне так смог найти в себе силы жить дальше – держался ровно даже в тот день, когда тело Шиффера вывозили из Готея в закрытом гробу (смотреть на то, как разнесло голову парню после выстрела, страшно было даже бывалым офицерам). Забирать погибшего приехала высокая загорелая девушка с растрёпанными и собранными в несколько небрежно хвостов и косичек золотистыми волосами, Тиа Халибел. Улькиорра рассказывал про неё Шухею и Гриммджоу, когда зашла как-то в одном из их разговоров речь о том, есть ли у кого девушки. - И сам не пойму, что между нами, - улыбка зеленоглазого стала вдруг какой-то очень грустной. – Живём вместе, даже спим время от времени… но парой не считаемся, у неё полно других мужчин, да и я монахом не сижу, не жду, когда на неё найдёт вдруг желание этой ночью зажечь со мной, а не с одним из своих ухажёров. Но… она такая классная, что, если вдруг и надумаю жениться, то только на ней и ни на ком больше. - Я чё-то не пойму, - искоса посмотрел на друга Гриммджоу, закидывая горсть солёного арахиса, которым он разжился после грубоватого, но оказавшего своё неоценимое действие флирта с буфетчицей в столовой, - а чего ты не возьмёшь эту цацу да не поставишь перед фактом, что она твоя, и только твоя? Вон поразбивал морды всем этим трахарям её, а её к стенке прижал, чтоб не рыпалась, да задал ей жару! Шухей усмехнулся. У Гриммджоу, не понимавшего, как в отношениях между двумя могут затесаться ещё какие-то личности, и, по сути, являвшегося тем ещё ревнивым собственником с очень сильным характером, всегда всё так просто было. Правда, касалось это "той самое единственной", которую синеволосый пока так и не повстречал. Одноразовых же пассий у ненасытного и умело пользующегося женским вниманием Гриммджоу целая галерея была. Пока же Джаггерджак давал краснеющему Улькиорре практических советов на тему «как задать жару девке в постели, чтоб потом после тебя о других мужиках и думать не могла», Хисаги ржал в голос так, что на сидящих под тенистым тополем парней даже проходящие мимо сослуживцы косились с удивлением. - Гримм, в этом плане у нас с Тиа проблем нет, - пристально посмотрел на разошедшегося друга Улькиорра. – Спасибо, конечно, за рекомендации, но я и так неплохо справляюсь. Если, конечно, верить тому, что Тиа мне после наших ночей говорила. И да, думаешь, я не пытался отчаянно навязать ей себя и прогнать её бесчисленных ухажёров? - А чё ж она тогда? – удивлённо хрустнул орешками Джаггерджак. - Не поверишь, Гримм, иногда бывает, что девушка отказывает тебе в отношениях, не объясняя причин, - с лёгкой полуулыбкой отозвался Шиффер. Видно было, что, хоть и старается он всё преподнести легко и без лишней драмы, всё же не очень приятно ему говорить о том, как его отвергает та, которую он, похоже, любит до безумия. Иначе как ещё обозначить то, что он даже согласился терпеть явную любовь к разнообразию в постели этой девушки с достаточно спокойным и уравновешенным в остальном характером. – Она просто сказала, что не хочет никаких отношений ни со мной, ни с кем бы то ни было, что её устраивает всё так, как есть. - А в Готей-то ты зачем попёрся? – глянул Гриммджоу на зеленоглазого. - Я кое-что заметил, - задумчиво посмотрел Шиффер вроде как на проходящего мимо Кёраку, а вроде как куда-то сквозь него. – Да, мы жили в Руконе, но скорее чисто от того, что привыкли. В Сейрейтей мы, в принципе, могли перебраться, но Тиа не хотела, говорила, что ей и так всё нравится. Ухажёров она себе постоянно выбирала с очень толстыми кошельками, поэтому в деньгах она никогда не нуждалась, эти богатеи на раз-два ей обеспечивали всё, чего ей хотелось. А я, хоть и работал, но… кхм, откровенно говоря, звёзд с неба не хватал. А здесь год мучений – и сами знаете, приличная сумма денег при нас. Так что вернусь, докажу ей, что я тоже чего-то, но стою, увидит она, что ради того, чтобы достать всё, что ей нужно, я реально буду шевелиться, а не просто сидеть и вздыхать буду… и вот тогда и женюсь. - Вот дурень, - не то с удивлением, не то с жалостью, не то с каким-то отголоском уважения покачал головой Гриммджоу. – Из-за бабы на такое подписаться… ты точно на всю голову отбитый. Улькиорра рассмеялся в ответ, и протянул руку за арахисом, переводя тему: - Делись давай, а то сидит он тут, трескает в одну харю… Шухею довелось увидеть Тиа в тот день, когда вывозили теперь уже покойного Улькиорру. Неприятно и жутко стало Кенсею, когда девушка решительно сорвала крышку с гроба, сначала на осторожный намёк Кёраку, что гроб, вообще-то, не просто так закрыли, и она может увидеть там то, что вызовет у неё ужас и панику, лишь сверкнув ярко-зелёными глазами… и следом же поначалу впав в ступор. Стараясь держать себя в руках, Хисаги настороженно стал наблюдать, как блондинка поведёт себя дальше. И срыв всё-таки произошёл. Посмотрев на мёртвого друга (или любовника, если уж начистоту), зеленоглазая внезапно схватилась за голову, запустив загорелые пальцы в золотистые волосы, и без того немного растрёпанные, и зарыдала в голос. Стоять в стороне и смотреть на то, как бедная Халлибел убивается по погибшему, Шухей не смог, подошёл к гробу, и, несмотря на то, что внутри аж словно обожгло всё после взгляда в сторону лежащего там с продырявленным черепом Улькиорры, нашёл в себе силы и начал успокаивать плачущую девушку. Сквозь безостановочные рыдания парень, обняв заходящуюся в истерике Халлибел, смог разобрать кое-что, от его у него болезненно ёкнуло сердце. - Господи, что же он сотворил?! – заливалась слезами Тиа под молчаливое сострадание Кёраку, смотрящего со стороны на весь этот ужас. – Дурак… я ж любила его… И зачем он только вообще на службу подался, жили же вроде неплохо… Нет, закрыл глаза Шухей, наверное, не надо рассказывать Тиа, что по возвращению с Готея Улька жениться на ней хотел. Ей же ещё хуже будет. Правда, Гримму, придя к нему в лазарет, Хисаги на его расспросы о том, вывезли ли их покончившего с собой друга, и как всё прошло, рассказал всё, как всегда, предельно коротко, и без лишних подробностей: - Вывезли Ульку… Тиа приезжала забирать, ну помнишь, девушка, про которую он рассказывал. Они толком не говорили друг другу о том, что творится в их головах после смерти друга. Но всё стало сразу ясно после случайно подслушанного Кенсеем разговора. Он вышел из палаты Гриммджоу и бродил по коридору в ожидании Айзена, дабы узнать у доктора, как ускорить выздоровление раненого Джаггрджака, и вдруг встрепенулся, услышав прерываемый кашлем, но преисполненный тяжёлого надрыва голос синеволосого: - Бля, Шуу… Я не знаю, что делать, я до сих пор себе простить не могу, что не смог этим уродам помешать, что не навалял им, что не отстоял Ульку. Я себя до сих пор с говном готов сожрать за то, что лежал и смотрел, а сделать ни хрена не смог. - Ты хотя бы к койке привязан был, у тебя страшное ранение, с которым, вообще-то, процент выживаемости почти равен нулю. Ты же сам еле выкарабкался, тебе не за что себя винить, - глухо отозвался Шухей. – А, я блять, видите ли, добежать не успел. Упал, сука, нашёл время… Гриммджоу вздохнул, понимая, что, похоже, самоубийства друга ни он, ни, как оказалось, травящий сам себя постоянными укорами в своей неповоротливости и даже не делая себе скидки на то, что, вообще-то, сам был ранен, от того и упал, Хисаги теперь себе точно не простят. Джаггерджак, хоть и не видел того, как Улькиорра покончил с собой, всё-таки болезненно это всё переживал. Правда, с виду по всё такому же агрессивному и нахальному рядовому ничего нельзя было заметить, он всё так же доканывал медиков со скуки, провоцируя тех на шутливые перебранки, всё так же бахвалился перед Кенсеем, когда тот навещал его, что якобы всё просто прекрасно, и он ещё поставит Готей на уши, когда на ноги встанет… Но, когда тот покинул лазарет, временами замечал тот же Мугурума, как одинаково цепенели взгляды Шухея и Джаггерджака, когда они проходили мимо оружейного склада. А ещё не нравилось офицеру то, какими становились эти двое, стоило им пересечься с Хирако и Старком. Нет, конфликтов между ними он более не наблюдал… но державшиеся подчёркнуто пренебрежительно и равнодушно с этими офицерами парни аж какой-то внутренней угрозой наливались, как задетый свежий шрам новой кровью. Да и сами Шинджи и Койот какими-то дёргаными и затравленными стали после самоубийства Шиффера. Были смутные подозрения у Кенсея, что эти двое как-то связаны с этим страшным и взбудоражившим весь Готей случаем, что неспроста Хисаги и Джаггерджак готовы, судя по их озлобленным взглядам, дай им волю, задушить этих офицеров прямо на месте… да только доказательств никаких не было, а Шухей и Гриммджоу на осторожные попытки Мугурумы расспросить их обо всём этом либо отмалчивались, либо переводили тему, либо делали вид, что понятия не имеют, о чём речь. Впрочем, приглядывая за парнями, Кенсей ничего такого не заметил, кроме постоянного рвения к дежурствам у заскучавшего без выездов и тренировок Шухея да привычной неугомонности Гриммджоу. Вот и решил он сегодня отправить доконавшего его угрозами начать разминку прямо здесь и сейчас, если ему дела не найдётся, парня на замену буквально поселившегося у мониторной Хисаги. - Ну ладно, - пожал плечами Шухей, восприняв новость о том, что сегодня Гримму приспичило подежурить, спокойно и без каких бы то ни было эмоций. – Пойду кое-что заберу в мониторной, я там забыл… На деле же в душе у услышавшего, что он на сегодня свободен, парня, целый ураган завихрился. Сначала он разочарованно подумал, что ему предстоит бессонная ночь в казарме с созерцанием потолка и сгоранием заживо в пламени страшных воспоминаний о том, как Улькиорра прострелил себе голову на его глазах. Но тут же, прикинув, что, вообще-то, за это время ночёвок в мониторной и неустанной слежки за Койотом и Шинджи он уже от и до выучил, как живут и чем дышат эти два офицера, да и раненая рука уже вполне себе неплохо работало, если того, что порой её заклинивало от боли, не считать, Шухей вздрогнул, поднимаясь со своего диванчика. Он кое-что понял. Эту ночь он проведёт без сна, но не просто таращась в потолок и воскрешая в раскалывающейся от боли башке образ Ульки с пушкой у виска. Этой ночью он сделает кое-что другое. Возмездию пора свершиться. Даже хорошо, что Гримм дежурит этой ночью. Ничего не увидит, узнает обо всём, когда уже всё случится, его руки не будут замараны кровью этих сволочей… А, соответственно, его не будут ждать трибунал и казнь за убийство офицеров. Пусть лучше это всё останется только ему, думал Шухей, метнувшись в мониторную и торопливо отключая камеры, которые освещали дорогу от казарм рядовых до домика, который занимали Койот и Шинджи. Камеры в их домике и путь оттуда до оружейного склада так же остались без видимости с лёгкой руки нервно щёлкающего по нужным клавишам Хисаги. Отлично. А теперь камеры в самом оружейном складе вырубить, замостить ставшие чёрными иконки просмотра на экране просмотра ссылками на липовые видеоэфиры из Интернета, чтобы была хоть какая-то картинка, и Гриммджоу сразу не заметил того, что там показывают вовсе не, что надо было бы. - Ты чё там возишься? – Шухей аж дёрнулся, услышав голос брата за спиной. Фух, едва сумел сдержать брюнет возглас облегчения, еле успел. - Да так, почистить компьютер перед уходом решил, - протараторил Хисаги, быстро отходя от экрана. – А то тормозит жутко. - Ясно, - хмыкнул Гриммджоу, развалившись в кресле перед монитором, потыкав со скучающим видом в камеры, ничего интересного там не обнаружив и даже не заметив того, что кое-где картинка вовсе не соответствует действительности. – Надо кинцо какое-нибудь найти да залипнуть в него, а то я со скуки тут точно засну нахер. Признаться честно, Джаггерджак врал. Просто ему нужно было что-то сказать для проформы. Ни в какое «кинцо» он «залипать» и не думал – просто хотел хоть что-то включить, чтобы болтало на фоне, пока он курит одну за одну и невидящим взглядом таращится в монитор, вспоминая, что на его глазах Шинджи и Койот сотворили с Улькиоррой. Всё нутро начали крутить приступы обжигающей боли, но настырный парень продолжал сидеть, будто бы и не болело ничего вовсе. Так только, лицом белее стал, что от Шухея, впрочем, не укрылось… - Пойду я, - выдавил из себя Хисаги, замирая на пороге и уставившись на брата так, словно в последний раз его видел. А, впрочем, кто знает, подумал парень, как всё пойдёт, когда его скрутят на месте убийства… может, не станут церемониться и грохнут сразу. - Ты чё таращишься на меня? – усмехнулся через силу Гримм, подумав, что малой заметил, как ему поплохело. – Влюбился, что ли? - Да, блин, - хохотнул Шухей. – Пойду в казарму, поплачу, что мне предстоит провести ночь без тебя.