Царица 2. Сказка про тьму и свет.

     Сухие, почерневшие листья мягко хрустели под копытами гнедого, мускулистого, взмыленного коня, наконец перешедшего на шаг. Животное хрипело и гнуло шею, стараясь ослабить давление трензеля, но едва ему удавалось достичь цели, как поводья вновь натягивались. Его всадница, опустив голову, задумчиво сфокусировав взгляд на холке коня, даже не обращала на него внимания. От долгой езды болели все мышцы, но ей даже не приходило в голову хоть раз за всё время остановить коня и отдохнуть самой. На молочно-белых щеках алели яркие следы от ветвей, которые то и дело хлестали её по лицу на скаку. Но, казалось, она этого не замечает. Или намеренно не обращает внимания. Кто же знает... На поясе, в такт шагу коня, качались старые ножны. Размеренное лязганье обитой железом рукоятки меча о металлические пряжки ремня нисколько не сбивало с мыслей. Девушка не обращала внимания ровным счётом ни на что. Тревога и предчувствие скорой беды всё больше овладевали ею, заставляя терять бдительность  и внимание. Серые, потерявшие свой привычный голубой цвет глаза поднимаются вверх, вылавливая клочки свинцового неба среди густых, но полностью облетевших ветвей. В неестественной тишине мрачного леса повисает глубокий, горький вздох.     Елена наконец остановила коня и спешилась, позволяя несчастному животному отдохнуть, привалившись боком к прокривившемуся стволу одного из деревьев. Прошли почти сутки с тех пор, как она покинула дом Авдотьи и около полусуток, когда за её спиной осталось последнее зелёное дерево. Больше зелени она не видела. Яд тьмы расползался вокруг, не щадя никого. Даже лес был вынужден сменить окраску с изумрудного на чёрный и ультрамариновый. Девушка вновь вздохнула, проводив взглядом последний серый лист, слетевший с оголённой ветви. Энт, дух этого леса, его душа, был убит. Не нужно было быть магом, чтобы понять это.     Елена опустилась на одно колено, приложив ладонь к земле. На белой коже осталась серая пыль и зеленовато-бурая грязь с болот. Ей всё было ясно без слов. По губам расплылась горькая, злая усмешка и в глубине глаз на мгновение вспыхнули холодным камнем сапфиры. Болотные гоблины... Это они убили энта и обрекли лес на вечные страдания без души и жизни. Даже лесовик теперь не сможет спасти его... — Один-ноль в твою пользу, братец... — жёстко произнесла Елена, отряхивая сор с колен. — Ничего... Ты ещё пойдёшь у меня на поводу плясать под мою дудку... Неожиданно раздался тихий плач. Молящий, такой несчастный, что сердце сжималось от боли и жалости. Чародейка с трудом сглотнула ком в горле. Она доподлинно знала, насколько велико должно быть горе, чтобы так убиваться... Девушка выпрямилась, схватила коня за поводья и повела упирающуюся скотину за собой. Лес становился всё гуще, голос громче, и Елена поняла, что она на верном пути. Неожиданно деревья поредели и чародейка запоздало поняла, куда попалась. Почва под ногами стала необычайно мягкой, и царица моментально ушла в трясину по пояс. Жалобный голосок сменился утробным хихиканьем. — То-то хорош будет ужин, то-то отъедимся! — голос был похож бульканье грязи в болоте да чваканье трясины под ногами. Елена подняла взгляд и увидела маленьких, до необычайности уродливых человечков и в её душе вспыхнул гнев. Энта загубили, теперь и до неё дотянули свои противные цепкие ручонки?! Ну, нет уж... Не на ту, как говорится, напали... Раздалось жалобное ржание и девушка обернулась, как раз вовремя, чтобы заметить, как её гнедой взмыленный конь увяз в болоте. Животное пыталось выбраться, но чем больше он трепыхался, тем сильнее его тянуло вниз. Радости гоблинов не было предела. Они скакали по болотными кочкам, как маленькие дикари, злобно радуясь тому, что в их западню угодила новая жертва. А царица медленно теряла терпение...    Уровень грязи дошёл до груди, и Елена поняла, что нужно срочно что-то делать. Опять отправиться в небытие, и в этот раз – по-настоящему, ей не хотелось. Она выпустила повод из рук, цепляясь за ветви склонившегося над болотом кустарника, так яростно, словно цеплялась за ниточку своей жизни. Нет, в её душе не было паники. Лишь злой, побелевший от своего жара огонь праведного гнева... Они... Жалкие по своей сути, обрывочные куски воспалённого сознания, существа, оказавшиеся в самом низу расовой пирамиды, тупиковые ветви магического народа, не достойные даже малейшей жалости твари, посмевшие поднять на НЕЁ руку! На неё, дочь царя Авдея, владыки Лукоморья покорившего почти всё Чароземье, заставившего замолчать даже гордецов эльфов из Чернолесья! На неё, внучку короля Берендея, загнавшего огров и их дьявольских псов в само небытие и освободившего Чароземье от власти Грасстаха!.. Гнев вспыхнул в глазах белым светом, а с кончиков пальцев тонкими нитями стекла ничем не сдерживаемая магия. Свет прорвался сквозь голые чёрные ветви, прорезая густое свинцовое небо белой сталью. Она злилась. Впервые за свои триста с половиной и лишком лет она позволила гневу выплеснуться через край. Усталость давила на шею, болели старые шрамы, вся злость на Кощея, на мать, на этого чёртового сатрапа, превратившего Чароземье в тёмный Ад, на саму себя, перевалила через край и теперь неистово искала выхода. На секунду вспыхнул страх, страх, что она не сможет сдержать этого потока, что злоба и разочарование в самой себе поглотят её с головой. Но он быстро прошёл, когда болота озарил яркий свет. Какого бы цвета не была её кровь, Елена выросла белым магом, и никакая природа не могла у неё этого отнять. Ввысь взвилось испуганное повизгивание, гоблины старались скрыться за кочками, подо мхом, в трясине – где угодно, лишь бы лучи света не достали их. Увы... Свет проникал везде, словно та вода, в любые прожилки, под коряги, доставая всюду, от него не было спасения. Гоблины застывали уродливыми, каменными статуями, медленно уходя по макушку в трясину. Серые, кривые, похожие на произведения скульптора-недоучки, но потрясающе живые, каменные до самого последнего грязного волоса, до самой последней, измазанной буро-зелёной болотной грязью шерстинки... Глядя на них Елена ощутила мрачное слабое удовлетворение. Ну почему, почему она не может так же свернуть шею тому, кто заставил её страдать, тому, кто унизил её своей позорной ложью, тому, кто столько лет водил её за нос, тайно насмехаясь на ней, используя её?.. Почему?.. Сотни этих «почему» и ни одного ответа... Слабая, ничтожная тогда, сейчас она была дьяволом во плоти... В самом плохом смысле... Свет угас. Девушка обессиленно упала на кочку, окидывая взглядом полностью утратившее всю свою тёмную магию болото. Взгляд поймал торчащее из трясины копыто, и на губах расплылась горькая усмешка. Похоже, одну жертву сегодня болота всё-таки получили... Идти дальше придётся пешком... Неожиданно что-то тяжёлое огрело её по затылку и чародейка ткнулась носом в мох, моментально теряя сознание... ♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥     Свет неясно забрезжил в сознании, перемешивая во взгляде всё, что было вокруг. Голова безжизненно качнулась на плечах. Елена чуть приоткрыла глаза, с явным усилием разлепляя веки, залитые тёмной, спёкшейся кровью. Дёрнула плечом и паника неожиданно ворвалась в её сознание, когда она осознала, что и двинуться, по сути, не может... Тугая, пеньковая верёвка, стягивала её запястья и лодыжки, точно такая же давила на талию и шею. К спине плотно прилегал толстый, гладкий столб, от которого пахло свежей древесиной. «Дуб!» — догадалась Елена. Ей становилось страшно. К её ногам вдруг упала кипа соломы и сухих берёзовых веток. В затылке появилась страшная боль, у девушки разыгралась мигрень, но ей хватило сил понять, ЧТО с ней  собираются сделать... Её хотели сжечь... Сжечь, как жгли ведьм... Но.. За что?! Елена подняла взгляд и тут же прищурилась, едва успев увернуться от массивного булыжника, пролетевшего всего в паре миллиметров от её виска. — Ведьма! — раздался мальчишечий крик, и ещё один камень угодил ей чуть пониже груди. Елена закашлялась, пытаясь согнуться, но верёвки не пускали. Разряд острой боли прошёлся по всей грудной клетке, и она ощутила, как трещит лёгкая ткань. Что за?!.. Девушка быстро кинула взгляд по сторонам, и сознание уже полностью затопила паника. Она была одета в белый саван... Как хоронили невинных дев... Какая насмешка над её честью... Она не была невинной. Уже давно... «Сумей так взглянуть Смерти в лицо, чтобы ей захотелось отвернуться». — он часто говорил ей эти слова длинными вечерами, когда она, устроившись рядом, просила рассказать что-нибудь. И как бы ей не противно было вспоминать о потраченном на него времени, эти слова она запомнила прочно... Даже прочнее, чем ей хотелось бы... Умирать на костре, под радостные крики глупых людей, Елена не собиралась. Гордо вскинув голову, царица окинула взглядом толпу. Столько лиц, испещрённых сотнями эмоций. Радость, предвкушение, страх, ненависть, злоба, обида, безудержное веселье – Премудрая сглотнула, смачивая слюной пересохший язык. И это тот народ, за который она столько лет боролась?! Те люди, которым она тогда, на пепелище, на главной площади Лукоморья поклялась в верности, принимая корону из лап Баюна?! — Ведьма, назвавшаяся нашей царицей, — от сухого, старческого голоса Елена вздрогнула, как от удара бичом. — Убившая славного князя-царя нашего Авдея Берендеевича ложью и предательством, открывшая путь в светлое Лукоморье всякой нечести и нежити поганой, пошедшая на поводу у злобного Кощея Бессмертного и его содружницы Бабы-Яги, и тем самым запустившая зло на наши светлые, радостные земли... Каждое слово резало, как прикосновение калёным железом. По щекам потекли слёзы. За что?! За что?! Почему так?! Почему они считают её поганой ведьмой?! Что она им такого сделала? Девушка окинула взглядом дома, каменную мостовую, черневший на горизонте лес, и её охватил гнев. Тоже мне, нашли козла отпущения! Ведьмой назвать и на костре сжечь – и всё, все проблемы мигом улетучатся?! Э, нет... Уходить, так с помпой! А живой, или мёртвой – не суть... — ...и итого приговорить ведьму клятую к огню очищающему! — закончил староста и махнул рукой. Двое дюжих мужчина, похватав в руки лучины, бодро подбежали к колу, но, подняв взгляд и заприметив гордую, насмешливую улыбку на лице у Елены и пугающий, стальной взгляд, едва удержались, чтобы не броситься назад. Так, словно у них в руках не лучины, а ядовитые змеи, мужчины побросали огонь в солому и поспешили отойти на безопасное расстояние. Пламя взвилось ввысь. Его отголоски плясали в зрачках Елены, а на её губах расплывалась насмешливая улыбка. Люди, люди... Ну что ж, вы правы, Кощею с Ягой она и правда доверилась, о чём сейчас сильно жалеет. Но научить её они успели многому... Костёр поднимался к небесам, почти скрывая в огне хрупкую тонкую фигурку. Подол савана начал тлеть, а девушку пробивало на смех. Нет, это была не истерика. Глупость крестьян, вообразивших, что смогут убить её «освещённым» пламенем, была почти до крайности абсурдна. О, освещённое? Кто ж его освятил, глупцы? Тот, кому вы молитесь? Хах... Смешно. Её смех стал громче, перекрывая гул огня. Люди испуганно замерли, дети жались к матерям, мальчишки, давеча рискнувшие запустить в неё камнем, прятались за углами домов, а староста на пару с дьяком принялись освещать костёр крестным знаменем. Как... глупо... — Освещённый огонь, значит? — голос Елены охрип от такого дикого контраста огня и холода. Глаза, ставшие цвета тёмного сапфира, сверкали среди красного, оранжевого, жёлтого. — Ну же, любуйтесь на своё пламя, что ни капли не приносит мне вреда!  Неблагодарные! Вы! Это, значит, ради вас я боролась столько лет, защищала ваши прогнившие душонки от смерти?! Как же я, оказывается, непомерно стара и слепа, раз упустила такой важный момент... Ну что же! Раз я ведьма, то в ведьму веры нет! Но есть ваш Бог, так ведь? Пускай ваш Бог защитит вас от тьмы! Я не стану препятствовать! Пускай же народ, сражаясь за который, мой отец погиб, сам затянет эту петлю на своей шее как дань его жертве! Среди ясного неба сверкнула молния, ударив прямо перед полыхавшим костром, и огонь угас. Крестьяне в ужасе отпрянули. Неожиданно Елена ощутила, как пенька трескается и рвётся. Неожиданно лишенная опоры, она упала бы, не подхвати её сильные мужские руки. — Бегите, Ваше Величество. — шепнул молодой голос. — Ваши трюки надолго их не проняли. Скоро они поймут, что почём, и тогда точно убьют вас! Бегите, Ваше Величество! — Благодарю, — Елена мягко улыбнулась молодому юноше с растрёпанными тёмно-русыми волосами и, стянув с пальца перстень, вложила в его руку. — Возьми. Он сохранит тебя, когда погибнут остальные. Да сохранит тебя Род, мальчик мой! Ослеплённые вспышкой молнии у них перед самым носом крестьяне не заметили бегства Елены. Но, когда перед глазами всё начало проясняться, они наконец поняли, что столб освободился от своей дьявольской ноши. — Ведьма!!! — дурным голосом заорал староста. — Сбежала, окоянная! Сбежала, будь она проклята!!! Наблюдая за ними из тени, Елена улыбалась. Белый саван с обгоревшим подолом вился на ветру. Она постарела. За один день – и на целые годы. В уголках губ пролегли морщины, губы потрескались. Пожилая дама, но не молодая волшебница. Увы и ах...      Елена шла мягко, как кошка, ищущая места под тёплым солнцем, чтобы нагреть бога. По выцветшим губам блуждала лёгкая, туманная улыбка. Словно туманный призрак, чародейка легко плыла по тёмной траве. Но нет, она была живее всех живых. Хотя, кому это видно?..     Сзади раздался лёгкий треск сучьев и Елена резко обернулась, чуть нахмурив тёмные брови. Волну первородной природной магии она ощутила сразу же, и внутренним чувством и взглядом, наблюдая за тем, как лес вокруг расцветает и зеленеет. Высокая, ослепительно красивая женщина с пышными вьющимися каштановыми волосами вышла из-за ствола дерева, робко подняв на неё глаза. Пышные цветки в волосах увяли, лепестки осыпались на землю. Дикий виноград, что опутывал её фигуру, весь облетел, яркие ягоды почернели и сморщились. Глаза женщины, полные печальных слёз, были серыми, как пасмурное предгрозовое небо. Елена нахмурилась. Сейчас она выглядела намного старше, чем эта женщина, и это было странным. — Здравствуй... — в тихом голосе неизвестной богини было всё – начиная от шелеста листьев и кончая плеском в лесным реках. Царица вопросительно изогнула бровь и чуть наклонила голову набок. Она не спешила отвечать на приветствие, не разобравшись, кто перед ней – это могло сулить ей большие проблемы. — Кто ты? — видя вопрос, застывший на лице у женщины, наконец сдалась Елена. Она не собиралась подавать голоса, но её практически вынудили на это. — Люди называют меня Мать-Сыра Земля... — голос раздался вновь, и на чародейку обратились огромные, печальные серые глаза. Царица прищурилась. Боже, как хорошо она их знает... И эта укоризна в глубине зрачков... Нет, не может того быть... — И что же тебе нужно от меня, Мать-Земля? — с презрением протянула Елена, вскинув подбородок. Возможно, это было бессрассудством с её стороны, но она абсолютно не боялась древнейшей, справедливо полагая, что уж теперь-то ей точно терять нечего... — Я... — богиня запнулась. — Я хочу попросить тебя лишь об одном... — Это о чём же? — нахмурилась Елена. Всё происходящее не нравилось ей всё больше и больше... — Там, за границей миров... — слова путались, спешили, толкали друг дружку, но богиня даже и не думала остановиться, чтобы унять сумбур. — У меня остались сын и дочь... Далее понять, куда она клонит, было делом техники... — Нет! — резко и холодно ответила Елена, сложив руки на груди. — Прошу! — богиня упала на колени перед ней и чародейка изумлённо отступила на шаг назад. — Да, я была плохой матерью для них, и всё, что я теперь могу сделать – это умолять тебя спасти им жизнь! — Нет. — царица даже подивилась, насколько холодно звучит её голос. — Твой сын причинил мне много зла, играл со мной, как кот с мышью, словно бы и ласково, но подталкивая к самому концу. Так с чего бы мне это делать? — Прошу, сделай это не ради себя! — Мать-Земля разрыдалась, закрывая лицо руками. — А ради меня! Позволь мне исправить свои ошибки и подарить своим детям жизнь, которой я не смогла обеспечить их ранее! — Исправить СВОИ ошибки с МОЕЙ помощью? — с горечью спросила Елена, сложив руки на груди. — О, да... В этом твой сын очень похож на тебя... А твоя дочь... Я не знаю, что за мысли блуждали в её голове, но зла она мне не причинила... Вот она – тот, кому следовало бы доверять... — Нет... Прошу... Не суди о книге по обложке... — богиня вновь подняла на неё свои огромные глаза и чародейку передёрнуло. Она неожиданно поняла, что перед ней, простой смертной, стоит на коленях сама Земля... — Он не такой! И она... Я знаю их лучше, кто бы то ни был! Но мои ошибки... Моя гордость... Толкнули их не на ту дорогу, заставили отречься от меня... Я прошу... Если ты хоть на грамм любишь его так, как я... Спаси их, их обоих, спаси от тьмы!.. — Но почему я? — мягко спросила Елена, позволив взять себя за ладони. — Ведь я – не судьба, и даже не злая сторона судьбы. Почему?.. — Ты та – кого они послушают, та, которой суждено... Та, кого он любит... — слёзы вновь потекли по привычным дорожкам, а Премудрая крупно вздрогнула. Она ни на грамм не верила этому материнскому порыву, а её словам и подавно. Но благородство, которое в ней воспитывал отец, снова проснулось в ней, и, как обычно, невовремя... — Я... — она не успела ничего ответить, как сзади раздалось радостное ржание и из кустов выскочила изящная кобыла нежно-кремовой масти с кипельно-белыми хвостом и гривой, вьющимися в кольца. Сзади вились повода уздечки из белой кожи, путаясь в ветках кустов. — Белка... — сорвался шёпот с губ Елены, и она бросилась к лошади, хватая её за поводья. Кобыла приветственно подняла верхнюю губу и поскребла зубами плечо царицы, приветствуя старую хозяйку. Елена засмеялась, обнимая её за крутую шею. Отступив на шаг, Белка осела на передние ноги, позволяя чародейке забраться в седло. — Ну что же... — произнесла Елена, гордо выпрямившись и кинув взгляд на богиню Земли. — Ладно, я выполню твою просьбу. Но за всё нужно заплатить... — Чего ты хочешь? — пересохшими губами едва слышно спросила Мать-Сыра Земля. Елена потянула за поводья, поднимая лошадь на дыбы. — Открой мне путь туда, где свет и тьма сходятся воедино! Открой мне путь на Лысую Гору!..