Царица 2. Сказка про тьму и свет.

Лес, почерневший, тёмный, словно постаревший на сотни лет, шелестел сухими чёрными листьями на тощих, иссохших верхушках. Угрожающе выл ветер перед бурей. Сгущались сумерки. Ночь входила в свои права. Но ни единой звёздочки не загоралось на измученном небе. Темнота, только темнота... Чёрный цвет расползался вокруг, словно смертоносный яд. Раздался стук копыт. В воздухе появился влажный запах сырой земли – так пахнет скорая смерть. Мимо деревьев, по едва заметным тропинкам, на чёрных, как сама тьма, конях, ехали ужасающие, туманящие взгляд всадники. Их было Восемь. Ровно восемь чёрных всадников, скрывающих лица за тёмными масками из грубой плотной ткани, в которых были лишь прорези для глаз, в глубине которых вспыхивали пурпурные огни, дьявольские, пугающие, заставляющие застыть на месте. Ни в чьём воспалённом мозгу не могло возникнуть более страшного, дурманящего видения, чем те ужасные создания, появившиеся из глубин отравленного злобой леса. Верные слуги древнего Зла вышли на ночную охоту... Мечи-клейморы из чёрного, отливающего всё тем же пурпуром металла, выкованные древними чёрными карликами в жерле проклятой самим Родом горы в древние, незапамятные времена, сверкали в их руках, обтянутых тонкими серыми перчатками. Ни одна живая душа, будь то дикий кролик или рыжая белка, не могли проскользнуть мимо них. Они искали того единственного, кто должен вернуть в мир свет, того, кого ненавидят больше всего, того, кого ищет их хозяин... Становилось всё темнее. Елена вжала голову в плечи. Её лошадь осторожно переставляла ноги, опасливо косясь вниз. Путь, который был открыт Матерью-Землёй, абсолютно не внушал доверия. Чародейка горестно вздохнула, смаргивая непрошенные слёзы. Ей было страшно. Что б там не говорили, сколько бы не называли её сильной, это ничего не меняло. Ей было страшно. Очень и очень страшно... Она никогда не была в этом лесу в одиночку... Сизые, тяжёлые, свинцовые тучи закрыли луну в небе. Стало совсем темно. И только хрупкая чародейка в белом платье на белой лошади светилась ярким пятном среди черноты... Слёзы потекли по щекам, изрезанным старческими морщинами, смачивая пряди коротких кудрявых волос, которые ветер свободно поднимал вокруг её головы. Будь они хоть немного темнее, каждый увидел бы в них седину... Маги стареют и молодеют так же легко, как люди – плачут или смеются. И сейчас ей меньше всего хотелось смеяться... Гулкий стук копыт сзади заставил вздрогнуть. Чародейка резко выпрямилась в седле, словно шуганутая птичка, заслышавшая шаги человека. Белка замерла, вслушиваясь в каждый лесной шорох. Напряжение всё росло в воздухе, и ни один из них – ни всадница, ни лошадь – не сделал ни единого движения, ожидая неизбежного. Неожиданно из кустов сзади вынырнул чёрный, как сама бездна, конь. На демонической щучьей морде ярко сверкнули опасным пурпуром злобные глаза. Грива безумно взвилась вокруг крутой шеи. Белка вскинулась на дыбы, и Елена едва удержалась в седле. Поводья вырвались из рук и больно хлестнули по лицу. Кобыла металась, взбеленившись и хрипя, не в состоянии ни нестись вперёд, ни замереть на месте. Сознание медленно, словно густая медовая настойка, обволакивала паника. Елена никак не могла собрать все элементы в единый образ и наконец понять, кто явился по её душу. Но тёмная магия, которой от чёрных всадников нестерпимо фонило, говорила лучше любых образов и слов. Чародейка натянула поводья, заставляя лошадь запрокинуть голову и наконец перестать вертеться на месте. Чёрное лезвие пронеслось совсем рядом с лицом Елены, и та ощутила, как сердце ухнуло вниз. В этот момент Белка громко заржала, вскинулась на дыбы и понесла... Мимо мелькал лес, ветки больно хлестали по лицу. Елена обернулась, и наконец смогла различить в темноте тёмные, окованные в чёрные доспехи, силуэты. Ужас ядом разлился под кожей. Язык пересох и кровь отхлынула от лица. Царица вновь обернулась через плечо, отметив, что расстояние между ними быстро сокращается. Сомнений уже не оставалось... На неё началась охота... — Стражи Эйзенхара... — дошло-таки до Елены, и посеревшие, выплаканные глаза испуганно расширились. Демоны небытия. Восемь чернейших созданий, на своё горе получивших бессмертные души. Но кто, кто может быть силён настолько, чтобы вызвать самих стражей Эйзенхара?! Кто он, тот, кто охотится за её головой? Ибо, как следует, врага надо знать в лицо... Над головой со свистом пронеслось чёрное лезвие клеймора. Вороной дьявольский конь дико клацнул острыми зубами, успев ухватить край её рукава. Белая ткань с треском прорвалась, оголяя бледную кожу. Елена скрипнула зубами, и её каблуки вновь прошлись по бокам кобылы, заставляя ускориться. Казалось, Белка просто летела над землёй. Страх перед смертью гнал вперёд. Ведь лошадь, в отличие от своей хозяйки, не знала, что смерть – это ещё не самое страшное... Елена досадливо шикнула, понимая, что просто так от погони ей не отвязаться. Оставалось только рискнуть... Премудрая выпустила поводья и, обратившись внутрь себя, собрала на ладонях сферы белого света. Чёрные всадники замешкались, когда их достигли лучи, замешкались, словно натолкнулись на невидимые преграды, и зашипели, как шипят змеи и прочие сказочные гады. В Эйзенхаре не было света... Лес начинал редеть. Елена поняла, что давно сбилась с тропки, открытой Матерью-Землёй, и теперь летела практически наобум. Было страшно. Корявые ветви деревьев цепляли за волосы, шёлк белого савана, хлнстали по лицу, рукам, плечам, крупу лошади, что неслась, как обезумевшая. А сзади холодом веяла смерть, пахнущая мокрой землёй... Тёмные, сизые тучи закрыли луну. Ржание коней Эйзенхара набатом стучало по барабанным перепонкам. Они нагоняли, словно чёрный туман, обволакивали, душили, топили в темноте и влажном, сыром могильном воздухе. Елена прикрыла глаза, понимая, что практически обречена. Что может одинокая волшебница против восьмерых призраков бездны? Неожиданно лес стал редеть, и Елена сама не заметила, как безумная скачка начала утихать. Не было больше слышно стука копыт, дыхания дьявольских коней за спиной. Лишь потрясающая, напряженная тишина. — Что ещё за чертовщина? — изогнула бровь Премудрая, спрыгнув с лошади. Ввысь вознёсся хруст сухой ветви под её каблуками. Не было слышно ровным счётом ничего. Чёрные всадники исчезли, словно их и не было. Премудрая изогнула тёмную бровь, стирая текущую по щеке стройку крови, шикнув от укола боли, когда лёгкий, прохладный ветерок подул на ранку, оставленную лезвием призраков бездны. Было слишком тихо и её, изломанную, постоянно напряженную, испуганную, эта тишина напрягала и выводила из себя. Не могло всё закончиться так просто и легко... Ну не могло! Не по классике жанра это! Однако никто не спешил бросаться на чародейку из сухих кустов с клинками наперевес, и бешено скачущее сердце слегка умерило темп. Елена не собиралась разбираться, куда исчезли её преследователи, да и что вообще произошло. Хотя... Подняв голову, чародейка застыла, моментально найдя ответы на многие интересующие её вопросы. Ввысь, утопая верхушкой в рваных седых облаках, уходила каменная вершина. На ней не было ни единого кустика, ни единой травинки, за что и прозвали её в народе «Лысой». А там, в вышине, среди каменных ущелий и глыб чернел, теряя острые пики башен в горном тумане, древний средневековый замок – былая вотчина Кощея Бессмертного... То место, где начались все её злоключения, место, стоящее на границе Нави, Яви и Прави... Жуткое местечко... Царица вздохнула и повернула голову к виновато подошедшей к ней лошади. Белка приподняла верхнюю губу и ткнулась носом с красные полосы на лице хозяйки, оставшиеся после ветвей, что неразборчиво хлестали по коже, пока кобыла, не глядя, неслась вперёд, обезумев от страха. Елена мягко улыбнулась и погладила лошадь по чёлке. — Только благодаря тебе я сейчас жива... — шепнула она, прислонившись лбом ко лбу кобылы. — Спасибо, друг мой... Ухватив длинные кожаные поводья, Премудрая, каждую секунду ожидая опасности и удара в спину, подошла к подножию горы. Она точно знала, что где-то здесь должен быть путь к замку. Но вот... Где он, она не помнила. Царица подошла к каменной глади, проводя пальцами по угловатой, щербатой поверхности скалы, раня пальцы в кровь, ища хоть тот самый выступ, который должен открыть проход в замок. Ничего, чёрт подери, совсем ничего! Неожиданно на тонкое, еле прикрытое белым саваном плечо впились острые птичьи когти. Елена шикнула и раздражённо повернула голову, чтобы как раз ткнуться носом в мягкие перья. Острый, длинный клюв ворона приветственно потянул её за прядь волос. Чародейка выдохнула, прикрыла глаза и, потянувшись, провела ладонью по спине птицы, приветствуя бессменного стража замка. Ворон каркнул, не так, как его обычные собратья, а как-то по-особенному. И гора словно ожила... Камни посыпались вниз и Елена испуганно отпрянула назад. Среди скал открылись ступени, уводящие ввысь. Ворон лукаво посмотрел на царицу, взмахнул крыльями и пропал в облаках, бросив на прощание последнее «Кар-р...» Елена вздохнула, и шагнула вперёд, ведя лошадь за собой. Едва они успели пройти мимо скал, как каменные «врата» с грохотом соединились, вновь став одним целым. Чародейка вздрогнула... Стук каблуков возносился к небесам, некогда девственно-белый подол подметал пыль, становясь серо-бурым. Волна воспоминаний накатила на Премудрую, и та глубоко вздохнула, сглатывая ком в горле, а вместе с ним – и непрошеные слёзы. Белка покорно шла за хозяйкой, низко опустив белую голову и с опаской глядя по сторонам. Хотя в присутствии хозяйки было не так страшно, кобыла больше всего на свете хотела бы оказаться как можно дальше от этого места. Но, судя по всему, такого варианта среди всех возможных и на горизонте не наблюдалось... Елена кожей ощущала на себе жадные и злобные взгляды горных гоблинов – маленьких каменных карликов. Крик ворона оповестил их, что она не названный гость, и особо это их не порадовало. Гоблины были злы и голодны, и не прочь были бы подкрепиться девичьим мясцом... Вообще охочие до чужой плоти, гоблины, по сути, никогда не бывали сыты. И всех, кто являлся в горы незванным, уничтожали без промедления, оставляя лишь белые обглоданные скелеты, что в веках покоились среди чёртовых скал... Наконец бесконечные камни вокруг кончились и перед глазами Елены возник легендарный замок Кощея Бессмертного, знакомый до боли. Приложив палец к губами, чародейка прошла по выложенному камнем двору. Отыскав взглядом стойку, она быстро обвязала конец поводьев вокруг обшарпанного, изъеденного временем куска дерева, и взглядом приказала ждать. Скрипнули массивные, обитые железом двери, и Премудрая закашлялась, сходу глотнув пыли. Елена вскинула голову, оглядывая потолок, и с горькой улыбкой отмечая про себя, что всё осталось таким же, как и пару веков назад... До боли знакомым, любимым и ненавистным одновременно... Царица всегда ненавидела эту свою особенность чувствовать взгляды кожей. И сейчас у неё мурашки пошли по спине от сотен злобных взглядов маленьких брауни от стен. Но теперь они не смели ни подставить ей подножку, ни злобно фыркнуть на неё из-за угла. Ибо она вошла не как гостья, а как хозяйка... Её взгляд скользил по старым, истерзанным временем стенам. Картины битв, пейзажи леса, древние мечи, явно отслужившие своему хозяину хорошую службу. Елена вздохнула, ощущая, как судорожно сжимается грудь. Как же давно это было... Как же давно... Новый глоток пыли и новый приступ кашля. Елена шла по старым коридорам, прикрыв рот рукавом, чтобы пыль не забивала носовые каналы и трахею. Что она старалась найти в старом замке, она даже не представляла. Но, если верить словам богов и пророков, то, что поможет остановить тьму, находится здесь... Огромный коридор неожиданно окончился тупиком. Стена выросла перед глазами неожиданно, и Премудрая едва не ткнулась носом в покрытый пылью холст. Чародейка подняла глаза, и тут же изумлённо расширила их, натолкнувшись на знакомое лицо. Тёмные растрёпанные волосы, стальные серые глаза, серебряный венец в непослушных кудрях, вьющийся за спиной плащ. Так красив, лжив, и недоступен... И сколько боли несёт его образ... — Почему?.. — этот вопрос она задавала уже энную сотню раз, но ещё ни разу не получила на него ответа. — За что?.. Ноги стали ватными, Елена осела на пол, закрывая лицо руками, не держа слёз. — Почему так люблю, почему не могу отказаться и перестать делать себе больно?!.. — кто бы ей ответил... — Кощей... За что же я такая влюблённая дура, что ничего не видит и не слышит?.. Ощущение дежавю резануло по психике, и только сдавленные вслипы чародейки возносились к потолку. Но неожиданно в тишине раздалось чьё-то пение... Елена застыла, не веря своим ушам. Медленно поднялась и, словно в тумане, подошла к противоположной стене. Полупрозрачной ширмой был искусно скрыт проход в другую комнату, то ли оружейную, то ли чьи-то покои. Премудрая чуть нахмурилась, осторожно пробираясь сквозь груду оружия. Из кучи сломанных лезвий и рукояток торчал одноручный меч. Пение стало громче. Царица протянула руку к гарде, и чуть коснулась её пальцами. Тут же меч дёрнулся, крутанулся, глянул на чародейку огромными, расширенными от страха глазами и заорал... *** Кощей выметнулся из здания, бледный до синевы. Ядвига выскочила за ним, глядя на брата огромными, изумрудными глазами, сейчас ставшие почти нефритовыми. Бывший мэр бросился к старому полуразваленному сарайчику, где приходилось держать лошадей. Уже от стука его трости раздалось приветственное ржание и чёрный, могучий конь рванул привязанные к столбу поводья. — Вижу, возвращаются былые времена, хозяин? — радости Воронка не было предела. Он гарцевал на месте, исходя от нетерпения вновь врезаться в гущу битвы. — Сделай милость – заткнись! — огрызнулся Кощей, в спешке стараясь развязать крепкие узлы на кожаных поводьях. — Ядвига, сними мой фламберг! — Братец, куда тебя опять несёт?! — сквозь зубы прошипела рыжая, исподлобья глядя на мага, но меч со стены всё же сняла. — Если упустим Лихо – весело будет всем, Яга, уж поверь мне! — рявкнул в ответ Кощей. — Лучше подними всех остальных, и расставь по периметру, Марья, Велес и ты со мной! Баюну вручишь амулет, чтобы была связь. И, Рода ради, помолчи! Ядвига обиженно насупилась, и подошла к лёгкоупряжной рыжей лошади, легко отвязывая поводья. — Как хочешь, братец. — бесцветно ответила она. — Но учти – тебе придётся вернуться оттуда живым. Кощей в ответ лишь горько рассмеялся. — Я бессмертный, помнишь, Яша? — Люди с возрастом умнеют. — зашипела Яга через плечо. — Но, сколько смотрю, ни к тебе, ни к Альдару это не относится! — и, гордо задрав подбородок, ведьма исчезла за порогом. Маг проводил её взглядом и горько вздохнул, прислонившись лбом к крутой шее Воронка. — Может, и дурак... — тихо прошептал он. — Да только что ж сделаешь... — Хозяин, нынче как, с седлом, али по ветру? — пританцовывая на месте, поинтересовался конь. Маг фаркнул, шлёпнув его по холке. — Да счас, без седла ему! Что я тебя, плохо знаю? Пошли... Ох, лишить бы тебя языка, чтоб не болтал зазря... Воронок сглотнул, прекрасно помня, что Кощей шутить не любит. Маг резво вскочил в седло, пристегнув ножны на поясе. Воронок глухо крякнул, давно отвыкнув от такого всадника, и понимая, что под таким в седле особо кренделей и не повыписываешь... Ядвига, Велес и Марья уже ждали его. Серьёзность происходящего понимали все. Бледная и растерявшая весь свой соблазнительный румянец Ядвига кивнула ему, давая понять, что все готовы. Кощей ответил ей таким же кивком и пришпорил коня. Воронок взвился на дыбы и ринулся в лесную чащу. Листья и ветви хлестали по лицу. Марья натянула поводья и ударила лошадь прутом по крупу, заставляя ускориться. Поравнявшись с тёмным магом и ведьмой, Моревна крикнула, стараясь перекричать шум ветра в ушах: — Его у старой часовни видели! Ну, той, помнишь, которая Перуну посвящена? — Ещё б я забыл! — усмехнулся Кощей. — Этот умник так в своё время нервы мне потрепал... Ядвига фыркнула, случая рыжий локонсо лба. Словив обеспокоенный взгляд Велеса, ведьма отвернулась. Лес стал редеть, пропуская всадников на поросшую бурьяном и кустарником поляну, на которой возвышалась старинная, похожая на античный замок, белокаменная часовня. Её стены были увиты плющом, в расщелинах темнел мох. Кощей спрыгнул с коня, положив руку на рукоять меча и чуть поморщившись от тупой боли в некогда смоманной ноге. Сейчас о хромоте приходилось забыть... Шорох их шагов эхом возносился к высоким потолкам часовни. Несколько массивных залов и помещений – Перуна ценили и восхваляли. Но, со смертью царя Авдея, он был полностью забыт, а его храм находился в запустении... — Нам стоит разделиться... — едва успел сказать Кощей и его голос потонул в лязге мечей. Полностью закованные в чёрные доспехи воины окружили их со всех сторон, заставляя встать спинами друг к другу и обнажить клинки. — Чёрт подери, засада! — прошипел Велес, крепче сжав колдовской посох в руках. — Хоть ты-то рот закрой! — раздраженно посоветовала Ядвига. — Заткнитесь оба... — прикрыв глаза, прошипела Моревна. — Какие милые взаимоотношения... — раздался притворно душевный голос и из толпы солдат вышел знакомый силуэт. Льдисто-голубые глаза, чёрные волосы и щетина на подбородке, стальные когти на пальцах, золотая корона, закрывающая лоб. Знакомый, отсочертевший до отвращения образ... — Морок... — прошипел Кощей сквозь зубы. Тёмный князь пару раз хлопнул в ладоши и к потолку вознёсся лязг металла. — Браво-браво, мой дорогой старый друг... — усмехнулся тот. — Я уж думал, что мой образ всеми забыт... Тёмный царь лишь крепче стиснул зубы в бессильной злобе. Четверо магов против хорошей такой части тёмной армии – даже самая слабая надежда остаться живыми абсурдна! — Ядвига... — едва слышно шепнул маг сестре. — Амулет... — Поняла... — так же тихо ответила та и коснулась блестящего красного камня в золотой оправе, висящего на шее. Остаётся лишь ждать подмоги... — Я, вообще, не люблю долго болтать... — Морок демонстративно рассматривал стальные когти. — Так что... Взять их! Кольцо мечей вокруг них начало сужаться. Марья первая сделала выпад вперёд, выбивая оружие из рук противника, и это послужило спусковым механизмом. Воины бросились вперёд, намереваясь взять их числом. Разозлённая Ядвига собрала на руках огненные пульсары и взрыв огненной магии взвился к потолку, обратив с десяток солдат в пепел. Велес бросился вперёд, на ходу отбив пару атак. Сейчас это рыжее взлохмаченное создание было ему дороже всех на этом бренном свете. Марья совсем скоро затерялась в толпе. Бравая воительница не могла упустить такого случая и рубила наотмашь. Но тем не менее, при всех выдающихся боевых навыках противников было слишком много... Кощей метался между сестрой и обязанностью. Но, увидев, что Ядвигу прикрывает Велес, бросился вслед за фигурой в сапфирово-синем плаще. Он намеревался самолично перерезать глотку этому подлецу и тирану. Не будет источника проблемы – не будет и самой проблемы... Но стоило бы ещё и добраться до него... Мечи зазвенели у него над ухом и маг еле успел увернуться. Острое лезвие пролетело у него перед самым носом, и Кощей на автомате вскинул фламберг, отражая удар. Несколько воинов кинулись на него, надеясь задавить массой. Но в этот момент в Кощее вспыхнула злость, и солдаты рассыпались чёрным пеплом, сожжённые заклятием иссушения, одним из арсенала закостенелых некромантов. Рядом пронеслась тёмно-сапфировая сфера. Этот почерк он узнал бы из сотен... Василиса вступила в игру... А значит, явилась подмога. Атаковавшие со всех сторон чёрные воины оттеснили его к стене, но так просто от своего Кощей Бессмертный ещё ни разу не отказывался... Едва успев увернуться, магу удалось пробиться в другой зал. Здесь сражаться было бы намного труднее, ибо посреди помещения росло огромное вековое дерево, уходя вершиной ввысь часовни... — Я вижу, ты решительно настроен отправить меня в небытие... — усмехнулся ядовитый голос, и Кощей резко отпрянул назад, и как раз вовремя, чтобы кончик клинка не рассёк ему череп прямо на переносице. Морок опустил меч вниз, держа одну руку за спиной и глядя магу прямо в глаза. — Желаешь поквитаться? — вскинув подбородок, поинтересовался, казалось, сам дьявол. — Так отомсти! Давай! За всё! За дом, за мир, за свою принцессу... Кощей широко распахнул глаза, делая выпад вперёд, и неосознанно акцентируя на силе, а не на ловкости. Вложил в удар слишком много, и не успел уйти. А вот Морок с лёгкостью вывернулся, и послал клинки в ответном ударе. На плече тёмного царя расплылось тёмное пятно и он шикнул от боли. Рука быстро теряла чувствительность. Вот дёрнул же чёрт взять фламберг а не клинки для ближнего боя... Кощей удобнее перехватил меч, делая опорной другую руку. Снова удар, и опять мимо. На этот раз – всего лишь царапина на щеке. Но то, что враг сумел зацепить его – ранило куда больней. — Ты слаб. — усмехнулся тёмный князь. — Ты думаешь, спас бы их? Или её? Смог бы искупить ненависть и всю ту пролитую тобой кровь?.. Ты жалок... Не смог довести дел до конца... Кровь ударила в виски. Откуда?! Откуда он мог знать о том, что произошло две тысячи лет назад?! Откуда?! Все материалы из архивов были уничтожены, все воспоминания стёрты, никто не помнил о великой войне кроме их троих – тёмных властителей... — Ты... — истина дошла до мага лишь тогда, когда радужка Морока на секунду сменила цвет с льдисто-голубого на фиолетовый. — Долго гадал, но всё же... — улыбка пропала с бледного лица тёмного князя. — За тобой интересно наблюдать, Кощей. Ты пытаешься на что-то влиять, что-то решать... Смешно... Ты привык к тому, что ты – властелин этого мира... Пожалуй, я это изменю... — Что... — волна чистой чёрной магии ударила в грудь, а потом была дикая боль от удара спиной о массивный ствол дерева. Кощей закашлялся, отхаркивая кровь из лёгких и ощущая, как ломаются рёбра. С трудом приподнявшись на руках, он поднял взгляд на усмехающегося Чернобога. Тот сунул руку за пазуху и достал оттуда тонкую длинную золотую иглу с блестящим, переливающимся камнем в окружении тончайшего серебряного кружева на верхушке. Сердце бывшего мэра замерло, а глаза испуганно расширились. Впервые в жизни ему стало так страшно. — Узнаёшь? — усмехнулся тёмный князь, крутя иглу пальцами. При каждом его движении сердце мага скручивало в тугой жгут, жгучая боль пульсами растекалась по нервам. — Мне пришлось через много пройти, чтобы достать её... — Нет... — кровавый шепот сорвался с его губ. Лицо Морока исказила злая, ядовитая усмешка. — Самый кончик, да? — хмыкнул он. — Ну что же... — Не смей... Морок усмехнулся, надавливая на кончик иглы железным когтем и с нескрываемым удовольствием наблюдая, как искажается мукой лицо Кощей. — Ну же! — голос мага, хриплый, булькающий из-за наполнившей гортань крови, вознёсся к потолку. — Хочешь убить – убей! Чернобог хмыкнул. Стальные когти крепче сжали кончик иголки, раскачивая его из стороны в сторону. Тёмный маг часто задышал, сердце билось, как сумашедшее, исходя жгучей, едва переносимой болью, словно стремясь разорвать свою связь с обоими кругами кровообращения и выпрыгнуть из груди. Со звоном игла сломалась... Жизнь всё ещё испуганно цеплялась за его тело, до ушей долетал истеричный крик Ядвиги «НЕТ!!!», но кровь с разгону ударила в виски, моментально остывая. Серые глаза потускнели, а изломанная плоть обмякла, наконец обретя покой. Легендарный маг Кощей Бессмертный погиб...