The Greatest Mistake

Из Фэрбенкса мы вернулись замёрзшие, но счастливые. Буря бушевала трое суток, но этого времени хватило, чтобы мы смогли определиться с датой свадьбы. Нежась в объятьях Максона, я легко свыклась с мыслью, что скоро стану его женой. Мы любили друг друга и теперь не хватало только официальной церемонии, чтобы скрепить наш союз. Единственное, что пугало меня — коронация. Ещё в самолёте было решено, что следующим же вечером в новостях мы объявим о скорой свадьбе. Ровно через месяц — двадцать восьмого сентября. Даже при всём желании Максона побыстрее сыграть свадьбу не получалось, а позже не хотелось мне. В октября должен был начаться сезон дождей, а ноябрь казался непомерно далёким. Конец сентября был хорошим выбором. По возвращению в Анджелес я обзвонила друзей и пригласила всех на ужин, планируя рассказать о радостном событии лично. Мэй была дома и совершенно не желала говорить со мной. Слава богу, мы пережили период хлопанья дверей и громких скандалов. Теперь мы перешли на новый уровень ссор — игнорирование. Видимо, по мнению сестры, это выглядело по-взрослому. — Мэй, прости, что так вышло, — произнесла я, сев напротив неё. Она даже не оторвала от чтения книги. Я потёрла переносицу и тяжело вздохнула. — Согласна, я перегнула палку. Ты уже взрослая девушка и сама можешь решать, как поступать. Мне не стоило запрещать тебе ехать в Англию. — А ещё просить Коту следить за мной. Это было очень низко, — сухо добавила она. — Я не просила Коту следить за тобой. Это его инициатива. — Мэй хмыкнула, ни капли не веря мне. — Хорошо, я понимаю, ты злишься, но посмотри на всю эту ситуацию с другой стороны. Я рада, что ты наконец влюбилась, рада, что ты счастлива, но я переживаю за тебя, Мэй. Натаниэль красивый, молодой парень, в которого трудно не влюбиться. Возможно, твои чувства взаимны. И я была бы не против ваших встреч, будь он хотя бы третьим в очереди на престол, как например его младший брат. Нет, даже не так, — остановилась я, переводя дух. — Мне плевать, что он наследник. Неважно, какие титулы за его плечами, главное, какой он человек, а ты всегда умела находить правильных людей, и я доверяю твоей интуиции. Но Мэй, не Натаниэль будет выбирать себе жену. За него это сделают родители. Я больше, чем уверена, что он уже с кем-то с младенчества помолвлен. Георг не позволит ему жениться на тебе, а Натаниэлю отречься от престола. Это палка о двух концах, милая. В любом случае, ты будешь страдать. — А если всё-таки позволят? — прошептала Мэй. Я пересела к ней на диван и крепко обняла, заметив в её глазах слёзы. Боже, она и правда была по уши влюблена. Мне потребовалось время, чтобы понять, что Максон — моя родственная душа, что я без памяти его люблю, Мэй же хватило недели и пары телефонных звонков. Не это ли была любовь с первого взгляда? Видимо, она и правда существовала. — Маловероятно, — вздохнула я и, противореча самой себе, добавила: — но возможно. История английской монархии изобилует жестокими случаями. Они до сих пор у власти, только потому что придерживались собственного кодекса, и редко его нарушали. Даже мировые войны не смогли их сместить с престола, а после четвёртой, власть полностью вернулась к ним, упразднив парламент. Как думаешь, позволят они какой-то девушке из страны с кастовой политикой занять трон величайшей державы в мире? — Не позволят, — согласилась Мэй, — я никто и звать меня никак. У меня было время подумать над этим. Ты была права, но злиться на тебя было проще, чем на всю эту ситуацию в целом. — Я обняла её ещё крепче и поцеловала в висок. — Вчера я говорила с Натам в последний раз. Он больше не позвонит, — заверила меня сестра, вытирая слёзы. — Возможно, он посчитал меня глупой дурой, которая раздула из мухи слона, но теперь это неважно. Мы разговаривали в последний раз. — Может и не в последний, — протянула я. Мэй отстранилась и вопросительно посмотрела на меня. — Если его семья примет приглашение, то они будут в Анджелесе двадцать восьмого сентября. — Какое приглашение? — Я протянула руку и показала кольцо. После секундного затишья гостиная взорвалась бурными криками Мэй. Она схватила мою руку, разглядывая обручальное кольцо. На какой-то миг печаль исчезла из её глаз, и она была искренне счастлива за меня. — Невероятно, он сделал тебе предложение! Боже, Мон родит от счастья! — Вот только без этого, — рассмеялась я, сама любуясь кольцом. — Как это произошло? — в нетерпении спросила Мэй. — Давай я расскажу об этом вечером. Не хочу повторять это несколько раз. — Я врала, потому что хотела рассказать эту историю всем и ни по одному разу, но нужно было сделать ещё кое-что, прежде чем окунуться в предсвадебные хлопоты. — Прости, — добавила я, когда заметила, как надулась Мэй. — Поможешь приготовить ужин? Вечером будут гости. — Сестра кивнула. Обняв её ещё раз, я поднялась к себе. — Чёрт возьми, Хаммер, у нас в коридоре щенок, — крикнула Мэй. — Это Вилли Браун, подарок Астре, — крикнула я в ответ и плотно прикрыла дверь. Дрожащей рукой я набрала номер, который снился мне в кошмарах. — Здравствуй, Джорджия, — твёрдо произнесла я, когда она взяла трубку. В этот раз я собиралась поступить умнее. При личной встречи, она могла снова надавить на меня, а по телефону нельзя было давать ей сказать ни слова. — Я не стану искать дневники и не стану предавать Максона. Ты сама говорила, что ваши угрозы всего лишь угрозы, и я вас больше не боюсь. Делайте что хотите, но я не стану причиной революции. Я ясно выразилась? — Яснее некуда, — ответила она. — Что ж, хорошо, но я не прощаюсь, Хаммер, — насмешливо закончила она и отключилось. Проклятье, не важно какой уверенной в себе была я, она всё равно одержала вверх. И всё же, на душе стало чуточку легче, пусть и не совсем. Чутьё подсказывало, что это ещё не всё. Вечер в кругу друзей отчасти потеснил страх по поводу северян. Узнав о помолвке, Саманта и Моника сразу же защебетали о том, как много предстояло сделать за месяц. Кота и Николас, поздравив, удалились в гостиную, дав нам возможность посекретничать. Первым делом Саманта заявила, что даст мне академический отпуск. Мысль о том, что придётся забыть о работе, пугала до чёртиков. С одной стороны у меня появится другая — забота о целом королевстве, но и отказаться от того, что мне нравилось было нелегко. Возможно, через полгода или год я смогу порвать с университетом, досрочно сдать экзамены и защитить диссертацию. В конце концов, королевы же не учат, и, скорее всего, я нужна буду Максону. Как же всё-таки быстро менялся мир. — А отчего такая спешка? — поинтересовалась Саманта, после того, как мы накидали примерный план действий на ближайшее время. — Не знаю, — пожала я плечами, надеясь, что не покраснела. Максон довольно ясно выразился, что не хочет ждать, пусть и не аргументируя чётко своё заявление. И даже после проведённой вместе ночи, он не отказывался от мысли сыграть свадьбу через месяц. — Ты не покраснела, но отвела взгляд, — констатировала Моника. — Боже мой! Вы переспали, да? — Лицо запылало от смущения. Мэй поперхнулась чаем, а Саманта что-то нечленораздельно промычала, похлопывая по спине сестру. — Мон, пожалуйста, потише, — взмолилась я, прислушиваясь к звукам из гостиной. Не хватало, чтобы Кота, Джерад и Николас узнали о подробностях моей глубоко личной жизни. — Господи, прекрати так улыбаться, это смущает! — И как он в постели? — шёпотом спросила она, подавшись вперёд настолько, насколько позволял живот. — Ну же, я хочу знать подробности! Моя подруга и король нарушили самый главный запрет страны. Это того стоило? — Стоило, — пролепетала я, не собираясь обсуждать это даже с подругами. Последние три дня, проведённые в Фэрбенксе, были чем-то волшебным и личным. Это было только для меня и для Максона и не хотелось осквернять эти прекрасные воспоминания пошлостью Моники. У Саманты и Мэй имелось чувство такта, тогда как у Мон оно напрочь отсутствовало. — Я не хочу это обсуждать. Скажу только, что ни о чём не жалею. Всё, точка! Моника, я серьёзно! — закончила я, заметив, как она насупилась. — Ты и так прекрасно знаешь, как всё происходит. Вон, через три месяца уже станешь мамой, а это следствие того, что происходит в постели. Так что, если нам больше нечего обсуждать, предлагаю перебраться в гостиную и сообщить парням, а в частности Джераду, что им придётся принарядиться для свадьбы. Для Коты и Ника в этом не было проблемой, а вот Джерад мог вырядиться и в спортивный костюм…

* * * три недели спустя * * *

— Господи, и куда нам его посадить? — устало спросила я, кусая кончик карандаша. На полу был разложен огромный лист бумаги с планом рассадки гостей. Максон тяжело вздохнул и ткнул на последний стол у выхода. — А мы не проявим тем самым неуважение? Он ведь двойка. — Статус не мешает ему немерено пить, — вздохнул Максон, — а потом устраивать дебош. Можно посадить и поближе, но я прикажу гвардейцам следить за ним, и как только он опрокинет десятый бокал, вывести из зала. — Тоже неправильно, — нахмурилась я. — А он точно прислал ответное письмо? Может, его не будет? — с сомнительной надеждой спросила я. — Будет, — ответила Сильвия, помахав открыткой от имени мистера Кирта. — Боже, как я устала, — протянула я, растянувшись прямо на полу и отбросив прочь карандаш. — Его нужно куда-то посадить, и нет, Максон, в конце зала не подойдёт, как и вывести его посреди праздника. А таких как он у нас ещё тринадцать человек. Не можем же мы всех посадить на галёрку или прогнать. Я не думала, что с этим будет столько проблем. Нельзя никого ненароком обидеть, посадишь дальше — неуважение, посадишь ближе — неуважение к другим. Это какой-то дурдом. Может, пусть садятся как хотят? — Хочешь, чтобы Кирт случайно оказался за нашим столом? — рассмеялся Максон. Я застонала, вспомнив торжественный приём по случаю помолвки. Гостей тогда было мало, но с пьянчугой Киртом я успела познакомиться. Бедняжка Грейс Миллер. Он успел облевать ей всё платье. Не хватало, чтобы он провернул нечто подобное на свадьбе. — Предлагаю вам отдохнуть, — улыбнулась Сильвия, вставая из-за стола. Часы уже пробили полночь. — Вы проделали прекрасную работу, — одобрительно кивнула она, окидывая взглядом план рассадки. Когда я вызвалась помочь в этом деле, я не знала, сколько будет с этим хлопот. Максон поддержал мой энтузиазм, но, кажется, теперь тоже сожалел об этом. По правде говоря, он отменил все дела только потому, что хотел побыть со мной, что в последнее время было редким явлением. У него-то иногда было сводное время, тогда как я по уши погрязла в предсвадебных проблемах. — Я разберусь с оставшимися гостями. Максон, поблагодарив Сильвию, помог мне подняться и вытолкал из гостиной. Я даже не успела и слова сказать, как он потянул меня к лестнице. — Куда такая спешка? — рассмеялась я, когда Максон не свернул к королевским покоям. После возвращения в Анджелес, я окончательно переехала во дворец в покои королевы. Для этого было ещё рано, но Максон настоял, ссылаясь на то, что через месяц это уже не будет иметь никакого значения. К тому же, здесь я чувствовала себя в большей безопасности, чем дома. Северяне, если они что-то и задумали, не должны были навредить меня. Кота мог о себе позаботиться, Мэй тоже была под защитой, как и племянники. И всё же, Джорджия периодически звонила, но я сбрасывала звонок, боясь нарваться на очередные угрозы. — Хочу показать тебе одно место. Это очень важно! — Хорошо. — Его напряжённый голос обеспокоил. Мы поднялись на вверх и пошли по незнакомому мне коридору. Подойдя к огромной великолепной картине, Максон нажал что-то за дальним углом. Раздался щелчок, и картина отъехала в сторону. — Снова спустимся на кухню, и ты приготовишь яичницу? — нервно пошутила я, пока мой жених вбивал, только ему известную комбинацию цифр. — В следующий раз, дорогая. — Максон помог мне переступить высокий порог и включил свет. Я ахнула. По стенам тянулись полки, забитые книгами. — Добро пожаловать в секретную библиотеку, — довольно произнёс Максон, когда я вытянула книгу с красной полоской. — И сразу же взяла запрещённую. Другого и не ожидал, — рассмеялся он, крутанув глобус, на котором были отмечены уже давно несуществующие страны. — Руки так и тянутся ко всему необычному. — За всё время наших отношений я уже привыкла к тому, что слово запрещено никак не относилось к королевской семье. — Насколько мне известно, на этих двух полках хранятся единственные уцелевшие экземпляры во всей Иллеа, — гордо заявил он. Одно местечко пустовало, и я поняла, что именно здесь хранилась «Божественная комедия», вспомнив, что на корешке тоже имелась красная полоска. Максон потянулся к верхней полке и выборочно достал несколько потрёпанных на вид тонких книжиц в мягкой обложке. — Что это? — поинтересовалась я, открывая первую тетрадь, и чуть не подавилась собственными словами. Руки задрожали, и дневник выпал из рук. Максон сразу же оказался рядом и обеспокоено заглянул в глаза. — Всё хорошо, я просто не ожидала, что эти книги принадлежали первому королю. — Да, ему самому, — протянул Максон, поднимая упавший дневник. На форзаце стояла подпись Грегори Иллеа. — Я соврал тебе, когда сказал, что от него больше ничего не осталось. Это его личные дневники, и я хочу, чтобы ты прочла их. — Зачем? — шёпотом спросила я, листая пожелтевшие страницы, пока не наткнулась на странную фотографию, на которой сразу узнала Грегори и его жену. Бетани улыбалась, но взгляд казался потухшим. Наверное в этот момент она уже устала от жизни. Помимо Грегори и Бетани на фотографии были и их дети — девочка-подросток и двое мальчишек, одетые в необычные костюмы. Должно быть, это был праздник Хэллоуин, о котором я узнала из старой книги родителей ещё в детстве. — То, что там написано, подтверждает, что Грегори был плохим человеком. Попади они не в те руки и нас свергнут. Я хочу, чтобы ты знала, что там, и была готова к любым последствиям, когда станешь моей женой. Этот скелет в шкафу станет и твоим. — Сколько у него дневников? — Голос так и не вернулся. Оно и немудрено, ведь я держала в руках то, что так жаждали заполучить северяне. Если они каким-то образом узнают, что я держала их в руках, они достанут меня из-под земли и заставят отдать их им. — С десяток. — Меня повело в сторону, и Максон подхватив меня под локоть, усадил в мягкое кожаное кресло. — Что с тобой? Ты побледнела и руки трясутся. Мне позвать доктора? — Нет, — отмахнулась я. — Наверное, это предсвадебный мандраж. — Максон посмотрел на меня с сомнением. — Прости, со мной правда всё в полном порядке. Я всего лишь устала, это нормально. — Ты ведь не собираешься падать в обморок? — поинтересовался он, приложив ладонь к моей щеке. Я покачала головой и прикрыла глаза, вздохнув. Дневники Грегори Иллеа лежали у меня на коленях, и я бы с радостью растопила бы ими камин. — И мне нужно их все прочесть? — спросила я, снова открыв один из дневников. — Пока только эти три, потом со временем может и остальные, но в них нет ничего интересного, как в этих. — Я снова кивнула, листая первый. Взгляд то и дело цеплялся за отдельные фразы, из-за которых хотелось отшвырнуть тетради прочь. — Необязательно читать прямо сейчас. Тебе нужно отдохнуть. — Максон помог подняться, и мы покинули секретную комнату. Он был прав, мне действительно нужен был отдых. Как же хотелось вернуться на полчаса назад и остановить Максона. Тогда бы я не узнала, где хранятся дневники. Удивительно, как при всех налётах на дворец, повстанцы так и не нашли эту комнату. А если я скажу им? Смогут ли они попасть туда? Дверь на вид казалась прочной и тяжёлой. Просто так её не открыть, только если взорвать… Нет! Этому не бывать, северяне никогда не узнают об этом месте! Я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как отстал Максон. Он заглянул в одну из комнат рядом с его покоями. Я последовала за ним и застала, как он осторожно поправил одеяло Астры. Сердце защемило от нежности. — Я заглядываю к ним перед сном, — смущённо произнёс он, поправив одеяло и у Лео. — Как ты это делаешь? — Что? — Заставляешь влюбляться в тебя снова и снова? — Максон улыбнулся и обнял меня. — Они ведь даже не родные тебе. — Я люблю их всем сердцем, а когда Лео назвал меня папой, я просто потерял голову. Никогда не думал, что можно так сильно любить чужих детей. А потом я понял, что мне всё равно чьи они. Сейчас они наши — твои и мои. — Боже, я люблю тебя! — в сердцах прошептала я и поцеловала его. Свадьба, дневники, повстанцы — отступили на второй план. Всё это не имело значения, когда Максон так открыто говорил о своих чувствах к моим племянникам. И ничто на свете не могло заставить разлюбить его. — Ты уверена? — спросил Максон, когда я потянула его в сторону своих покоев. Я кивнула, и Максон, подхватив меня на руки, осыпал моё лицо поцелуями. Закрыв за нами дверь и швырнув дневники на журнальный столик в гостиной, я принялась расстёгивать его рубашку. После Фэрбенкса мы ни разу не были вместе, и сегодня я хотела это изменить. Через неделю я стану его женой, и, как любил говорить Максон, этот маленький инцидент станет неважным.