The Greatest Mistake

Дождавшись, когда стихнут в коридоре шаги, я подскочила к постели мужа и осторожно, как делал это Бонье, перекрыла подачу лекарства. Убедившись, что всё сделала правильно, я выскользнула в коридор и прокралась в кабинет француза. Тот сидел за столом, разглядывая последние рентгеновские снимки. — Не понимаю, всё ведь в порядке, — бормотал он, но вздрогнул, когда услышал скрип закрываемой двери. — А, это вы. Что-то случилось? Он очнулся? — Кое-что произошло, — выдохнула я. В кабинете Бонье Хиксли не оказалось, что было на руку. — Месье Бонье, скажите пожалуйста, вы просили мистера Хиксли сделать моему мужу ещё одну инъекцию? Или вколоть какие-нибудь вспомогательные лекарства, витамины? — Нет, зачем? Я делаю всё сам, вы прекрасно это знаете. Только я знаю нужную дозировку, и нет, никакие сопутствующие лекарства и витамины не должны вводиться, иначе может быть побочный эффект. — С каждым его словом мои подозрения только крепли. — Такие, как кома? — последнее слово я еле выдавила из себя. Бонье кивнул, и было заметно, что он тоже начал что-то подозревать, да только никак не мог ухватить суть. — Надо сменить капельницу. — Что случилось? — выкрикнул спешащий за мной доктор. Вернувшись в палату, я молча указала на капельницу. — Хиксли на самом деле что-то ввёл, да? Вы бы не всполошились на пустом месте. — Вы хорошо меня знаете, — сдержанно ответила я, следя за тем, как он менял капельницу и смешивал новую порцию лекарства. — Можно как-нибудь проверить, что ввёл ему Хиксли? Возможно, я рублю с плеча, и он ничего плохого Максону не сделал, но… — Я всё узнаю, — кивнул Бонье, выходя из палаты. — Постараюсь управиться за несколько часов, а пока не говорите ничего генералу Леджеру. Может, вы правы, и Хиксли не виновен, но всё-таки будьте бдительны и осторожны. Если семейный доктор окажется кротом, то нужно действовать аккуратно, чтобы не спугнуть его. — Я согласно кивнула. — Заприте палату, и никого кроме меня, ну и пожалуй, матери короля, не впускайте. Я постучу трижды. Я снова кивнула, поражаясь паранои этого мужчины. Он всегда казался странным, даже чуточку сумасшедшим. В сложившейся ситуации, именно такие люди и выживают, а Бонье, бесспорно, был гением. Сумасшедшим гением, поправила я себя. Закрыв дверь на щеколду, я поняла, что это не поможет. Даже хилый Хиксли сможет вышибить дверь с ноги. Пришлось перегородить вход ещё и креслом, а потом ещё и сесть в него. Но от мысли, что неплохо было бы раздобыть что-нибудь острое, к примеру нож, отмахнулась. Кажется, я начинала перебарщивать, как Бонье. Попытки обелить действия Хиксли, ни к чему не привели. Внутренний голос подсказывал, что я на верном пути, что именно из-за него Максон до сих пор в таком состоянии. Хотелось сорваться с места, найти Аспена и без долгих разбирательств, посадить Хиксли в тюрьму, но Бонье был прав, нужны были улики, и они у нас буду только через несколько часов. О том, что возможно он всё-таки не виновен, я не хотела думать. Тогда придётся признать поражение и смириться с тем, что Максон не очнётся. Из меня вышел плохой цербер, потому что я уснула. Нечему было удивляться, я почти не спала целую неделю. Сложно сосчитать, сколько я успела выпить кружек кофе за это время. Бонье потребовалось несколько минут, чтобы разбудить меня. — Простите, я заснула, — невнятно пробормотала я, открыв ему дверь. По крайней мере теперь я была полна сил и готова к возмездию. — Ну, есть какие-нибудь результаты? — Боюсь, что да, — вздохнул Бонье. — Хиксли вкалывал ему сильнодействующие седативные. Дозы были не смертельными, но если бы он продолжил в том же духе, то дней через пять или шесть сердце короля не выдержало бы. — Боже мой, — прошептала я, вцепившись в волосы. — Как сильно это ему навредило? Можно что-нибудь сделать, чтобы он очнулся? — Можно напрямую вколоть адреналин, но это будет болезненно, и опять же, сердце может не выдержать. Другой вариант — ждать. Если лекарство больше не будет поступать, то король очнётся дня через два самостоятельно. Я добавлю несколько препаратов, чтобы ускорить процесс очищения организма. — Никакого адреналина! — Возможно я была не права. Иллеа нужен король, каждый день гибли люди, потому что Максон был без сознания. Но если из-за адреналина он умрёт, то ситуация только усугубится. И всё же я чувствовала себя ужасно, принимая это решение. — Вы побудите с ним? — уже более спокойно спросила я. — Нужно рассказать обо всём генералу Леджеру. Если Хиксли ещё не сбежал, то надо поставить охрану у палаты и начать поиски самого доктора. — Бонье кивнул, и я со спокойной душой вышла из палаты. — Я постучу трижды. Доктор коротко хохотнул, и я услышала, как щёлкнула задвижка, а потом и скрип кресла. Надеюсь, из него выйдет куда лучший охранник, чем я.

* * *

Поймать Хиксли не удалось. Должно быть, я его спугнула, и он успел сбежать, пока Бонье делал анализы. Однако Аспен опросил всех гвардейцев, что в тот день были на посту. Никто не видел, как доктор покидал дворец. Тогда Аспен приказал обыскать все убежища, но и это не возымело успеха. Он словно сквозь землю провалился, и Бонье справедливо предполагал, что он ещё мог насолить нам. Теперь в госпитале помимо нас на посту стояли гвардейцы, лучшие из лучших, по словам Аспена. Ситуация в городе так и не улучшилась. Каждый вечер, а то и утро гремел взрыв, и даже из палаты мужа я прекрасно видела, как поднимались в небо языки пламени. Все наши попытки остановить южан были бесполезны. За последние сутки вспыхнули два мятежа, которые подавили с трудом. Армия не справлялась, нам катастрофически не хватало людей. Спасатели валились с ног, как и патрули. В какой-то момент я поняла, что думаю о северянах. Помогали ли они в этом крестовом походе южанам? Или они прятались, выжидая лучшего момента? Прошло уже тридцать восемь часов с тех пор, как Максону перестали давать седативные. Бонье возлагал большие надежды на следующие пару часов. Утро выдалось ярким, безоблачным. Ночной ветер унёс прочь дым и гарь, и мир словно застыл в ожидании. Эмберли тоже решила спуститься, и теперь сидела возле постели сына, держа его за руку. Её уставшее, осунувшееся лицо говорило красноречивее всяких слов. Она была вымотана, как и я, как и Аспен. Кажется, уже никто не верил, что этот кошмар когда-нибудь закончится. — Миссис Шрив, мы можем поговорить у меня в кабинете? — Да, конечно, — нехотя ответила я, отводя взгляд от лица мужа. За последнее время к нему вернулся румянец, но всё же, до полного выздоровления ему было далеко. — Что-то случилось? — Встрепенулась я, когда в кабинете встретила и Аспена. — Ты его поймал? — Аспен покачал головой. — Я покопался в документах Хиксли, — протянул Бонье, — и обнаружил довольно занятые вещи. Скажем так, ещё несколько доказательств его причастности к террористам. — Ему и так уже светит смертная казнь за попытку убийства короля, — хмыкнул Аспен, — но я внимательно слушаю. — Он не только короля пытался убить, — ответил француз, протягивая несколько медицинских карт. — Сюда бы позвать и мать короля, но думаю, ей и так тяжело сейчас. Кажется, я нашёл причину её мигреней. Всё это время он выписывал ей препараты, которые только усугубляли её состояние. Должен отдать должное королевской семье, просто так их не убьёшь. Я с укоризной посмотрела на Бонье, но он только отвёл глаза, однако виноватым как всегда совершенно себя не чувствовал. — Это ещё не всё, — натянуто произнёс Бонье, подняв с пола ужасно пыльную коробку. — Боюсь, я погорячился, сказав, что Шривов не убить. Я нашёл эту коробку за шкафом. Хиксли выдолбил в стене нишу, и думаю, долго туда не заглядывал. Здесь документы тридцатилетней давности. — Доктор поднял ещё одну коробку, но эта была уже чище. — А здесь документы, которые я изъял из архива, и в них почти всё слово в слово, но это копии. — Копии? — переспросила я, вынимая две медицинские карты с одной и той же датой. — С чего вы решили, что в архиве хранились копии? — Потому что архивные карты выбелены до скрипа в зубах, а если бы кто-то нашёл вот эти документы, — Бонье постучал пальцем по пожелтевшей бумаге, — то любой доктор подтвердил бы, что Хиксли причастен к трём выкидышам королевы. — Что? — ахнула я. Максон как-то рассказывал, что у его матери были выкидыши, и это была весьма болезненная тема для неё. — Боюсь Хиксли не крот, он змея, пригретая на груди королевской семьи. Да, королева была слаба здоровьем, не спорю, но она вполне могла родить здоровых детей. Все те беременности протекали хорошо. — Если это так, то почему он позволил родиться Максону? — прочистив горло, спросил Аспен. Тема была весьма деликатной, особенно для человека, который не имел к бывшей королеве никакого отношения. Не думаю, что даже я имела право знать об этом раньше Эмберли. — А вот здесь, счастливая случайность. В тот год, когда королева забеременела в третий раз, Хиксли уезжал к себе домой по семейным обстоятельствам. Кажется, его мать была при смерти. Это и спасло ребёнка. Беременность вёл другой врач, а когда Хиксли вернулся, то уже ничего сделать не смог. Королева была на сносях, и её очень хорошо охраняли, а уж когда она родила, то до ребёнка вообще сложно было добраться первые несколько месяцев. Хиксли смог впервые осмотреть ребёнка, только когда ему исполнился год. И поверьте, у мальчика было отменное здоровье. Но зато Хиксли отыгрался на королеве ещё спустя год, устроив ей выкидыш в третий раз. — Какой ужас, — прошептала я, — у Эмберли могли быть ещё дети. — Я найду этого гада, — процедил Аспен, сжимая руки в кулаки. — Месье Бонье, простите за беспокойство, но вы просили передать, когда прибудет леди Джанет. — Француз расплылся в довольной улыбке. Никогда его таким не видела, пусть и знала всего ничего. Скорее он был саркастичным и угрюмым, но никак не весёлым и улыбчивым. — Мы проводили её в соседний кабинет. — Замечательно, передайте Джанет, что скоро подойду. Генерал, вы не могли бы оставить нас с миссис Шрив наедине? — Аспен кивнул, и, прихватив с собой две коробки с медицинскими картами, вышел из кабинета. — Понимаю, вы хотите вернуться к вашему супругу, но нам есть что ещё обсудить. Я взял на себя смелость проверить кое-что. Точнее не я сам, а моя верная подруга ещё со студенческих лет, которая как нельзя кстати недавно переехала в Иллеа. Я ей полностью доверяю, и она умеет хранить секреты. — Бонье, прошу вас, ближе к делу, — устало вздохнула я. — Как вы думаете, какова вероятность того, что Хиксли пощадил вас, при этом совершая в прошлом такие ужасные поступки? — Я задумчиво посмотрела на него, совершенно не понимая к чему он клонит. — Анализы, что он брал у вас, показали положительный результат. — Что, простите? — переспросила я, севшим голосом. В какой-то миг руки похолодели, а ноги стали ватными. Страх желчью подступил к горлу. — Вы… вы хотите сказать, что… — Я замахала руками, чтобы донести смысл несказанных слов. — Да, — спокойно ответил он, усаживая меня в кресло, а сам присел передо мной на корточки. — А теперь соберитесь и скажите, Хиксли вам что-нибудь выписывал? Какие-нибудь витамины, таблетки от тошноты? — Меня не тошнит, — выпалила я, словно это могло защитить меня от его предположений. — Но да, кажется, он выдал мне какие-то укрепляющие витамины, но я их так ни разу и не приняла. Они лежат где-то в спальне, и я напрочь о них забыла. — Прекрасно, это просто замечательная новость. Ваша безалаберность спасла жизнь вашему ребёнку. — Я не выдержала и ударила его по руке, что лежала на подлокотнике. — Уже драться начали, значит пришли в себя и готовы к осмотру. Джанет всё привезла с собой, так что через час вы будете знать все подробности своей беременности, разве что, только пол пока не узнаете. Бонье помог подняться и проводил в соседний кабинет, потому что я вряд ли бы сделала это сама, потому что всё было как в тумане. Джанет оказалась миловидной женщиной тридцати лет. Её волосы были собраны в тугой пучок, а на лице почти не было макияжа. Её доброжелательная улыбка сразу же располагала к себе, и я позволила себе расслабиться. Бонье не спускал с неё глаз и явно был влюблён, а она в упор не замечала этого, полностью отдавшись работе. С собой она привезла переносную аппаратуру, но её было так много, что любой сведущий в этом вопросе с лёгкостью догадался бы о причинах приезда ещё одного доктора. — А это нормально, что у меня нет токсикоза? — спросила я, пока она настраивала аппаратуру для узи. Я помнила, как Моника вообще не вылезала из уборной первые несколько месяцев, а Саманта постоянно спала. — Я вообще не чувствую себя беременной. — Тогда вам повезло, — улыбнулась она, задёргивая ширму, чтобы не смущать меня присутствием Бонье. — Любая девушка позавидовала бы вам. — Я хмыкнула. Завидовать было нечему: беременная королева, у которой муж до сих пор не пришёл в себя после операции, а страну пытаются уничтожить южане. — А ещё у меня были женские дни, — добавила я. — И такое бывает, ничего страшного, — ответила доктор. — Скажите позже, когда они были, я запишу. — Я нахмурилась, пытаясь вспомнить точную дату. У меня определённо была задержка на несколько недель, но я даже не обратила на это внимания. — Сейчас вы услышите сердцебиение своего малыша. Джанет включила звук на аппарате, и комнату затопил стук быстрого сердцебиения. В горле пересохло, а собственное сердце застучало быстрее, словно хотело подстроиться под этот лёгкий быстрый ритм. Это было необычно и так прекрасно! Доктор придвинулась ближе к экрану, когда появилось изображение, и как бы я не крутилась, увидеть ничего не смогла. — Что ж, десять недель, как минимум, — произнесла Джанет. Мне стало дурно, когда я перевела это в месяцы. Получается я была беременна уже два с половиной месяца, и ничего даже не заметила? Плохая из меня выйдет мать… — Сердечки бьются хорошо, и патологий никаких нет. — Сердечки? — кашлянула я. — Да, у вас двойня, — огорошила меня Джанет. Мне потребовалось время осознать и эту новость. Кажется на сегодня было достаточно сюрпризов, пусть и приятных. — Ха, король хорошо постарался, — подал из-за ширмы голос Бонье. — Замолчите, — взмолилась я, находясь в таком раздрае, что даже вломившиеся в комнату внезапно южане, не вызвали бы у меня никакого удивления. Джанет наконец повернула ко мне монитор, и я совершенно потерянным взглядом пыталась разглядеть что есть что. Доктор, словно услышав мой молчаливый крик о помощи, начала показывать куда смотреть. И только после её слов, я начала различать детали. — Какие они маленькие, — всхлипнула я, а потом посмотрела на плоский живот. Джанет закончила осмотр, но прежде чем выключить аппарат, протянула распечатанный снимок узи. На фотографии мало, что можно было понять, но в ней была целая вселенная. Максон был бы в восторге, и обязательно повесил бы его на своём стенде. — Беременность протекает хорошо, я бы даже сказала прекрасно. Я выпишу вам витамины и советую по возможности меньше волноваться, с учётом обстоятельств. Через месяц я вновь вас навещу. Но если возникнут какие-то проблемы или что-то будет беспокоить, звоните в любое время. — Джанет протянула визитку, и я благодарно ей улыбнулась. В коридоре послышался топот, но всё быстро улеглось. Бонье отвёл Джанет в сторону, что-то тихо нашёптывая, а я села на диванчик, продолжая разглядывать снимок. Всё-таки это было невероятно. У нас с Максоном будет двойня! Если бы мы только раньше узнали, он бы уже сделал операцию и пришёл в себя. И получалось, что весь свадебный тур я уже была беременна, и возможно даже на самой свадьбе, если сроки не врали. Боже, сколько было упущено времени из-за этого чёртова Хиксли. Бонье сел рядом и выжидающе посмотрел на меня. За дверью вновь раздались голоса, но мне нужно было сначала поговорить с доктором, прежде чем вновь окунуться в проблемы. Когда я выйду за дверь, кокон спокойствия лопнет, и вернуться тревоги. — Когда Максон очнётся, ничего не говорите ему о беременности. — Вы издеваетесь надо мной? Боже упаси ещё хоть раз иметь дело с королевской семьёй Иллеа. Я врач, а не хранитель тайн! — Максон обязательно отправит меня в Лондон к семье, но я не могу оставить его. — Вы должны волноваться теперь о себе, а не о стране. В ваших руках будущее Иллеа! — Пообещайте мне! — продолжила настаивать я. Бонье тяжело вздохнул, но кивнул. — Да что там происходит? — не выдержала я, когда вновь поднялся шум. Стоило нам выйти из кабинета, как к нам подлетел один из гвардейцев, что стоял у палаты короля. — Ваше Величество, король очнулся! Не помню, как оказалась в палате, помню лишь, как заглянула в его карие слегка мутные глаза, прежде чем мои собственные заволокли слёзы облегчения. Максон слабо сжал мою руку в своей ладони и улыбнулся. Бонье без всяких прелюдий взялся за его осмотр. Пришлось на какое-то время отступить от постели, где сразу же угодила в объятия Эмберли. Она тоже плакала и не могла отвести взгляд от сына, который еле слышно отвечал на вопросы Бонье. — Не плачьте, — произнёс он, когда доктор удалился к себе. Голос его был ужасно слабым и скрипучим, и он с трудом держал глаза открытыми.— Я жив и теперь, кажется, здоров. — Ты напугал нас до чёртиков, — пожаловалась я, крепко сжав его руку. — Господи, ты наконец-то очнулся! Мы так переживали. — Прости, больше так не буду, — вяло улыбнулся Максон. — Тебе нужно поспать, — произнесла Эмберли, поглаживая его по голове, стараясь не задевать бинтов. Максон попытался пошутить насчёт того, что он выспался на целую жизнь вперёд, когда стены и пол дворца задрожали, а потом послышался оглушающий взрыв. Слипающиеся до этого глаза Максона, широко распахнулись. — Что это было? — на удивление твёрдо спросил он и даже попытался сесть. Мы с Эмберли переглянулись, не желая посвящать его во все проблемы так скоро. Этот взрыв был неизбежен, Максон мог ещё какое-то время побыть в неведение, отдохнуть, набраться сил. — Почему вы молчите? Что происходит? — Позови Бонье, — попросила Эмберли, взяв на себя смелость всё рассказать сыну. Я была ей премного благодарна за это. — Попроси что-нибудь, что позволит Максону продержаться на ногах несколько часов. — Да что, чёрт возьми, происходит?! — выпалил Максон. Бодрости ему уже было не занимать, вряд ли ему понадобиться адреналин, когда он всё узнает. Я была больше чем уверена, что через час он будет в кабинете и раздавать приказы, невзирая на плохое самочувствие. Нет, у Бонье нужно было просить лёгкое снотворное, чтобы Максон не навредил самому себе. Ему ещё потребуются силы, но не сейчас. Южане уже сделали свой ход, значит у нас были сутки, чтобы поднять короля на ноги.