Жрец Ночи

— Вы это о чем, Галина Николаевна? — подозрительно взглянул на женщину майор. — Майор, Федеральная Экспертная Служба — это далеко не обычная служба. Вы наверняка знаете, что существуют люди, наделенные особыми талантами, — сказал Султанов, предлагая ему сесть на стул. Сейчас все находились в кабинете начальника. Рогозина закрыла дверь — чтобы ни звука не долетало снаружи. — Что значит «люди, наделенные особыми талантами»? Тут Султанов щелчком пальцев погасил свет в кабинете. Теперь в кабинете начальника царил полумрак, освещаемый лишь светом плафонов вне стеклянных стен. Сначала Круглов ничего не видел в резко наступившей тьме. Зато потом неожиданно наткнулся на горящие, будто угли, алые глаза… Это Рогозина стала наполовину вампиром. *** Сергей Майский всегда чувствовал себя как бы обособленно от остальных людей — хотя он был и душой компании, и имел множество друзей. Мать, лишь только когда ему стукнуло полных восемнадцать лет, объяснила ему, чем он отличается от остальных. Он настоящий воин. Берсерк*. Оборотень-медведь. Пройдя горячие точки, он понял, что такие люди, как он сам, тоже существуют. Там он познакомился с Рогозиной Галиной Николаевной, медсестрой из госпиталя, куда Серега попал по собственной глупости — схлопотав пулю в плечо. Она была почти такой же, как он — особенной. Они стали лучшими друзьями, и после того, как обоих отправили с войны на «гражданку», поддерживали друг с другом связь. После он немного проработал в ОМОНе, а затем ушел в ГРУ, где и оставался до сегодняшнего дня. И сегодня у него была назначена очередная спецоперация. *** Женщина ждала окончания операции по поимке бандитов-наркоторговцев в неприметном фургончике ГРУ, стоявшему неподалеку в тени. Полковник не сомневалась, что Майский ее уже почуял и знал, что она находится неподалеку. Его чутье к чужим людям было феноменально — на войне это много раз спасало жизнь их отряду и бойцам, когда вплотную к ним подходят боевики. Но сейчас у бойца была проблема — подкрепление майору задерживается, стоя в пробке. Майский, одетый под байкера, как раз пробовал белый порошок из пакета, который предоставил ему один из бандитов. Они начали на него наступать, и тут Сергей показал, на что способен… Пока Рогозина и координатор операции выскакивали из грузовичка чтобы помочь, бандиты уже лежали поверженные: один мужчина держался за бок, который только что метко «задел» Сергей, а другой ковылял на единственной целой оставшейся ноге. Сдав пораженных и покалеченных врагов координатору, он обернулся к женщине, которая встречала его с улыбкой. Тут и группа быстрого реагирования подоспела… — О-о, какие люди! — наигранно весело проговорил Сергей, когда люди в черном уволокли бандюков, — очень рад. — Я тебя едва узнала, — честно сказала полковник. — Старался-старался. — Заулыбался во все свои тридцать два зуба Майский. *** — Сергей, — женщина отвела его к фэсовскому джипу, а там они сели на сидения, и надевали ремни безопасности, — наконец-то вспомнили о нас с тобой, и создали специальную структуру. И есть шанс, что мы поймаем эту мразь, что убивает детей, и, к тому же, выкачивает из них кровь. — Ладно, Галь. Я согласен поработать под твоим началом. — Кстати, как твой нюх? — чуть улыбнулась полковник, вытаскивая ключи. — Все еще острый, не растерял, — усмехнулся мужчина. Его глаза засветились изнутри звериным, желтым цветом. — Я тебя почуял, когда только началась спецоперация. — Отлично. — Закивала женщина и завела двигатель. Тот послушно зарычал. — Но, к тому же, я чувствую на тебе еще один запах. Необычный какой-то… Никогда такой не чуял. — Ноздри Майского раздувались, действительно принюхиваясь к ней. — Об этом еще не все слышали. Я мальчика усыновила. Не так давно. — Она положила руки на руль, а потом плавно начала отъезжать с места парковки. — Сегодня познакомитесь — он как раз у меня на работе остался. — Здорово, Галь. Очень рад за вас обоих. Ответственность еще такая… — заулыбался Сергей Майский. Итак, разговаривая о том, о сем, они доехали до кованых ворот Федеральной Экспертной Службы. Они медленно начали разъезжаться перед ними. *** Гарри, в то время, уже успел отоспаться и сейчас самостоятельно занимался, старательно вырисовывая палочки и цифры в прописях. Впрочем, ему захотелось перекусить, и он прошествовал к холодильнику. Мама специально оставила ему творог на нижней полке, как и йогурты, мытые фрукты. Парень аккуратно взял с полки грушу, и вытащил пачку творога. Сразу же заозирался в поисках тарелки и ложки. Ложку он смог достать, а вот тарелки были высоко для его роста — в сушилке на столешнице. Он попрыгал, но рука все равно не дотягивалась. — Что, маленький? Не достать? Гарри резко повернулся вокруг своей оси — на него смотрел седовласый и с короткой бородкой на лице, мужчина с серыми глазами. — А можно попросить вас достать тарелочку? Пожалуйста. — Попросил малыш. — Конечно. Держи. Круглов протянул мальчику тарелку, и Гарри положил туда свой творожок и грушу. — Какой ты молодец, — Николай Петрович заметил раскрытую тетрадку и прописи. — Учишься, да? — Да. Учусь, дядя Николай. — Мальчик начал открывать свой творожок. — Ты знаешь мое имя? Какой ты наблюдательный… — покачал головой мужчина. — Дядя Руслан говорил. — Да-да, дядя Руслан говорил, — рассеяно проговорил Круглов, думая о деле. — Хочешь поесть за стойкой? Я подниму тебя, не бойся. Круглов действительно поднял малыша на высокой стул, как и говорил. Гарри весело уплетал творожок за обе щеки; Николай Петрович думал о деле и одновременно слушал детский голос. Как ни странно, этот ребенок, в отличие от остальных, которые ему попадались по пути, не вызывал отторжения или ребяческого желания скрыться от него и его вопросов. Мальчик был спокоен, сдержан, рассудителен. Как-то было даже странно — казалось, что он старше своих лет — из-за своих рассуждений. Наверное, именно поэтому полковник обратила свое внимание на этого ребенка. Почувствовала в нем что-то… свое. *** — О Господи! — выдохнул Майский, глядя сквозь стекло на майора Круглова, — и зачем нам прислали этого… старпера? Глядишь — и песок посыплется… — Я уже с ним поссорилась, — неохотно призналась полковник, глядя как Николай Петрович охотно говорит с ее приемным сыном. — Султанов сунул его нам, сам не зная зачем. Тем более, мы не можем за него полностью ручаться. — В смысле? — не понял сначала майор. — Он — обычный человек, — коротко сказала женщина. — И, похоже, с ним из всех нас поладил только мой сын. — А-а-а, понятно, — протянул Сергей. — Пошли, очень хочу познакомиться с твоим мальцом. Оба прошли в буфет, и Круглов поднял голову. — Мама! — пропищал мальчик, увидя мать, и поднимая ложку с творогом. — Здравствуйте, — проговорил он Сергею, и тут же засунул ложку с едой в рот. — Какой красивый, Галь! — Майский залюбовался зеленоглазым малышом, — как тебя звать-то, счастье? — обратился он к ребенку. — Гарри. — Мальчик тут же отложил ложку и тарелку. — Ешь, да, Гарри? Ну, ешь, ешь, солнце, — женщина дошла до мальчика, сидящего за стойкой, и погладила по макушке. — Николай Петрович, прошу любить и жаловать, наш новый оперативник — майор Майский, Сергей Михайлович. Оба мужчины пристально глянули друг другу в глаза, но руки все же пожали. Мальчик шустро взглянул на взрослых, почему-то кивнул сам себе и принялся спокойно поедать свою грушу дальше. *** — Мне надо поехать за Иваном, — сказала женщина, поднимаясь из-за стола. — Наверное, мои бумаги уже успели дойти… — За Тихоновым? — спросил Майский, улыбаясь. Круглов чуть отодвинулся от него — улыбка майора была слишком ироничной и многообещающей, а «медведю», как про себя обозвал Сергея, непонятно что может прийти в голову: он же зверь в шкуре человека! — За ним. — Подтвердила кивком головы женщина, подходя к малышу, который старательно дописывал что-то в тетрадке, иногда меняя руки — он был врожденный амбидекстер (то есть слаженно работал и той и другой рукой), а полковник, то есть мама, решила этот талант ребенка развивать. Строчку в тетради он писал то левой рукой, то правой. — И кто же он на самом деле? — спросил Круглов, уже чувствуя нутром «сюрприз» — не зря его на службу Рогозина вызволяет прямо из СИЗО. Майский уткнулся в чашку с чаем, давая женщине самой разобраться с любопытным заместителем. Полковник, якобы пройдя к микроволновке, резко наклонилась к самому кругловскому уху, да так, что мужчина услышал ее дыхание — и оно обожгло ему щеку: — Он вампир, — сказала она. Петрович непроизвольно содрогнулся с ног до головы, и тут же понял, что Султанов заслал его сюда практически на верную погибель. Он оставался единственным «нормальным» на этой службе. Майский, дико хохоча, едва не захлебнулся чаем при виде этой мини-сценки. Рогозина похлопала берсеку по спине, прогоняя кашель, и удалилась из буфета в приподнятом настроении. *** Тихонову в СИЗО создали все условия, чтобы он трудился на благо тамошнего руководства: дали самую темную и дальнюю камеру, выделили неплохой компьютер и провели выделенную сетевую линию, а также снабдили донорской кровью — пустые пакетики из-под нее усеяли почти весь пол. Также в камере стояла хорошая постель и был кальян. Иван Тихонов жил бы по-царски в таких условиях, если не страстно желал вырваться и полетать на свободе нетопырем-летучей мышью всласть. Камера, что была выделена ему, была камерой одиночки — совсем маленькой и узкой. Так и его застала Галина Николаевна Рогозина: скрючивавшегося в три погибели молодого человека в мощных наушниках, попивающего кровяной коктейль и параллельно курившего кальян. Столбы сизого и едкого дыма метались по узкой комнатенке с темными стенами, делая ее еще темнее. Единственным источником света был только горевший монитор от компьютера. — Иван! — позвала женщина молодого вампира. — Иван! — уже громче проговорила она, потрясла его за плечо. Тот сразу же стянул наушники с ушей и круглыми бездонными глазами уставился на гостью: — О! Галина Николаевна?! — Собирайся, Иван. Со мной поедешь. — Бросила женщина, чувствуя, как на нее давят эти стены. — По УДО? — Тихонов начал сгребать свои нехитрые пожитки в старый рюкзак. — По поддельным документам. Ну же! *** Рогозина, сидя за рулем, спокойно рассказывала Тихонову о новой структуре. Краем глаза она видела как молодому вампиру хочется вырваться на свободу — Иван то и дело вертел головой по сторонам, ища пути к отступлению. Вовремя она закрыла окна в машине (она почему-то знала, по своим ощущениям, что это случиться): Ивану не терпелось покинуть ее общество, чтобы всласть полетать на воле, и он перекинулся в летучую мышь прямо в машине. Но окна-то были закрыты, и летучей мыши ничего не оставалось как бесполезно биться головой и всем звериным тельцем об автостекла, и пищать, прося помилования и свободы. — Тихонов, — вслух сказала женщина, наконец изловчаясь и хватая мышь за крыло. — Зря ты это сделал. — сказала она, поднося животное к самым глазам. — Давай, обратно перекидывайся! — Она резко бросила мышь обратно на переднее сиденье. — Ну! Мышь начала увеличиваться в размерах, а потом с нее пропала вся шерсть, затем отпали крылья, и, наконец, морда стала напоминать обычное человеческое лицо. Тихонов виновато поглядел на женщину. — Чудесно, — сказала полковник, едва сдерживая свой гнев. — Ты вообще голову на плечах носишь?! Ты перекинулся едва ли не посреди тьмы народа! — Галина Николаевна… — проблеял вампир. — Ваня, я все понимаю. Но еще одна такая выходка — и ты снова отправишься в родное СИЗО, без права на УДО. Ты меня понял?! — яростно проговорила полковник с нажимом. — Хорошо, что я еще серебряные пули не взяла!!! — Понял, — грустно проговорил Тихонов, тут же утеряв всю свою веселость и браваду. — Так полетать хочется. — В ФЭС на дежурстве полетаешь. Простора полно. — Стальным голосом проговорила полковник. *** Тихонов триумфально вошел в релакс-комнату, где теперь находился только Сергей Майский и маленький Гарри, игравший с самолетиком. Круглов куда-то вышел. — А вот и я! — объявил Тихонов о себе всем, в том числе и всему миру, и тут же получил по шее от Рогозиной. — Ой! А это чудо кто? — улыбнулся он мальчугану. — Ванька! — обрадовался Сергей, — здравствуй! — Это у нас Гарри, мой сынок. — Сказала женщина, ласково улыбнувшись ребенку который тут же забыв про игру, покорно притащил женщине на проверку прописи и тетрадь. — О, вы мамой стали! Бедный ребенок, — пожалел Гарри от души Иван, и тут же снова чувствительно получил «по шапке». — Гарри приемный, — женщина взяла мальчика на руки, и донесла до диванчика. — Располагайся. — Кивнула она вампиру. — Ждем только Круглова. Начинаем работать. Гарри, это дядя Иван. — Для него — Ваня. Тихонов с удовольствием пожал маленькую, теплую ладошку зеленоглазого ребенка. Женщина уложила сына спать, и тот сейчас снова засыпал под ласковые поглаживания ее ладони по головушке. Сама взялась проверять его домашнюю работу. *** — Итак, — Рогозина обвела собравшихся внимательным взглядом, — я думаю, вы более-менее познакомились друг с другом, и теперь готовы работать вместе, вникнув в суть дела. Завтра вы выезжаете вместе со мной на места преступления. И мы ждем на работу нашего супер-патологоанатома и баллистика. Иван остается здесь, дежурить, самым первым. Максимум, Иван, что тебе можно в твоем положении — короткая пробежка от ночного магазина до дверей Федеральной Экспертной Службы. Я тебя предупреждаю — никакой охоты, и никакого превращения вне стен ФЭС! Иначе ты отсюда вылетишь! — пригрозила она ему. Иван потупил взор, и развел руками. — А у меня вопрос, — проговорил Круглов, который чувствовал себя среди всей этой пестрой и разношерстной массы тревожно — особенно восседая рядом с вампиром — Иван, которого Николай Петрович уже успел достать, иногда эффектно обнажал и демонстрировал клыки, намекая на то, что если майор посмеет еще раз его оскорбить, то станет пищей в его рационе, — кем будет наш новый патологоанатом, и будет ли он или она… нормальными? — Завтра увидите, Николай Петрович. — Коварно расплылась в улыбке полковник. — Все завтра. Теперь все могут быть свободны.