Жрец Ночи

— Гарри, — очень бережно коснулись женские руки маленького плечика, высовывающегося из-под одеяла, — пора вставать. Вставай, сын. — Ласково потрепала она его по макушке. Мальчик недовольно приоткрыл свои глазки и еще уютнее зарылся под перину. Его будила мама, которая улыбалась, напоминая ему, что наступило новое раннее утро. Он потер кулачками глаза, зевнул и все-таки начал подниматься из постели, зная, что все равно придется. — Отлично, давай мойся, поешь чуть-чуть и пойдем бегать. — Сказала женщина, и пошла готовить несложный завтрак. Малыш, все еще сонный, кое-как нашарив тапочки на полу, пошел по направлению к ванной. Там прохладная вода привела его в чувство и вернула в настоящее. Он тщательно вытер лицо и руки сухим полотенцем. Женщина следила за ним, приоткрыв дверь ванной. Хоть мальчик умел все делать сам, несмотря на совсем юный возраст, она все-таки контролировала его. Мало ли. *** Вот уже как месяц они жили на новой, предоставленной им квартире. Султанов подсуетился в вопросе получения ими служебного жилья, и она сейчас вместе с приемным сыном обживалась в новых стенах. Раньше она либо жила у отца, в пригороде, либо снимала жилье на короткий срок. За ребенка она воевала с органами опеки и судом месяц с небольшим. Дурсли даже не соизволили явиться на суд, и прислали самого «дешевого» и дурного адвоката. В итоге, ей Гарри все-таки присудили, но при этом тонко намекнули, что надеются на улучшение ее жилищных условий. Женщина приняла это к сведению, и все ее заработанные деньги стали откладываться на открытый вклад — на квартиру. Хорошо, что адвокат был ее другом — его услуги ей практически ничего не стоили. Да и отец помог советами, документами и прочим… *** Она предоставила самому малышу решать вопрос насчет имени и фамилии. Гарри захотел оставить свое имя (мальчик слишком привык к нему), но насчет иностранной фамилии вышла загвоздка. В итоге, решение было найдено оптимальное для всех — Рогозина вспомнила, что ее близкая подруга Валентина Антонова дала своим дочерям двойные имена — чтобы избежать горячих споров об имени со стороны своей родни и родни мужа. А почему бы так и не поступить и с фамилией? Теперь Гарри носил двойную фамилию Поттер-Рогозин, и это устроило всех — и ее саму, и мальчика, и отца, обрадовавшегося, что у них все-таки будет «носитель» фамилии их рода. Мальчик привыкал к ней долго — иногда у него проскальзывало дурное «дурслевское» влияние: он иногда боялся ее, но постепенно и она и он выработали тактику поведения. Женщина привыкла к тому, что мальчик почти сразу начал называть ее мамой, и уже не вздрагивала от каждого к ней такого обращения. А мальчик стал более открытым, менее замкнутым и очень веселым. Он старался не огорчать ее, быть послушным. Сам мальчик, не слишком обласканный судьбой, с удовольствием общался с женщиной, постигая азы во всем. Полковник учила его буквально всему: от русского языка, до элементарных правил поведения в обществе. Гарри впитывал все, как губка: было видно, что он давно нуждался в собеседнике или взрослом — который бы ответил на все его интересующие вопросы. А сама женщина, глядя на то, как ребенок пока что часто ошибается, но не унывает, и продолжает доводить дело до конца, училась и у него — пониманию, миролюбию и жалости, ну и английскому языку — мальчик свободно владел им, как носитель и более точно помогал ей им овладеть. Ребенок, прошедший тяготы и невзгоды, с пониманием и состраданием относился к таким же, каким и был он сам. В чем-то женщина его понимала и сама — люди, как потребители, иногда не задумываются о таких простых вещах. Например, если у нас есть излишки еды, которые мы не можем съесть, то они чаще всего выбрасываются в помойку, чем кому-то предлагаются. А кто-то, может, в них остро нуждается! Или та же одежда… Мальчик старательно учился писать, читать, понимать русский алфавит… Особой строкой у них стояло здоровье. Галина Николаевна понимала, что здоровье малыша сильно подорвано — он слаб и мал для своих лет. К тому же постоянные побои и недостаток здоровой еды так же сильно сказались на ребенке. А когда наконец-то пришла «карта прививок» — совершенно пустая, так как Дурсли не считали возможным тратить на ребенка свои деньги, женщина сглотнула. Как ребенок смог дожить до своих лет, если у него практически отсутствует иммунитет к различным детским заболеваниям?! Кое-какие прививки ему сделали еще в больнице. Но оставалась еще гора заболеваний, против которых прививки были еще не сделаны. Постепенно женщина, конечно же, сделала их ему, но пока еще это было одной проблемой. В больнице ей посоветовали постепенно вывести ребенка на нормальное меню и набор только полезных продуктов. Хорошо с этим помог отец — все самое свежее и полезное поступало к ним прямо с грядки, а кисломолочные продукты ее папа присылал прямо из деревни, так как там имелись и коровы, и козы, не говоря уж о яйцах и зелени. С рыбой ей помогли знакомые — передавали ее прямо с поезда, и поэтому недостатка в полезной еде у них с сыном не было. Мальчик ел все с удовольствием, и постепенно становился крепче. Его жуткая худоба и бледность постепенно отступала, превращая его в обычного розовощекого мальчугана. Да и сама женщина обретала более чем «желанные» формы — на нее стали даже больше обращать внимание. Она заставляла его и пить «бактерии», и пару лекарств, которые помогут иммунитету. Гарри даже не пробовал противиться их приему — послушно, без звука, глотал тот или иной препарат. А что говорить про прививки — он их вообще не боялся. *** Когда они первый раз с ним пришли в поликлинику, то, разумеется, выстояли очень длинную очередь к врачам, делающим прививки. Рогозина, прекрасно понимающая, что абсолютно любой ребенок боится врачей и уколов, не сказала ему — почему они идут к врачу. Разумеется, мамаши и папаши с силой волокли истошно орущих, пытающихся убежать, все понимающих разновозрастных детишек в кабинет, за дверь. От воплей, криков и плача детей, большей части — от страха, закладывало уши. Иногда врачам и родителям выползал из кабинета помогать даже сильный санитар в маске и в халате — дети так отчаянно сопротивлялись, что их ничем не могли заставить пройти в кабинет. А уж удержать в руках… — Мама, — проговорил малыш, глядя на то, как силой запихивают в кабинет девочку помладше его самого, и понимая, что здесь что-то не так, — а зачем мы к доктору? — Прививку сделать, — осторожно решилась сказать ему женщина правду. — А, понятно, — только лишь сказал ребенок и тут же потерял интерес. — Чтобы я не болел… Полковник тут едва не скатилась с холодного сидения — она ожидала от него любой реакции, но только не такого холоднокровного спокойствия. — А… ты не боишься? — Чего? — спросил ребенок, выразительно глядя на нее. — Мне говорили, что прививки — от всех болезней, а я болеть не хочу. Болеть — плохо. Лучше выдержать укол: раз — и все. — Молодец, — с некоторым облегчением потрепала его по голове мать. Надо же — запомнил! Умница. Гарри, наверное единственный из всех, прошел в кабинет сам, спокойно протянул руку врачу и без звука вытерпел неприятную, но зато короткую процедуру, пока женщина общалась с врачами и те заполняли его медицинскую карточку. Врачи посоветовали им спорт и свежий воздух, закаливание. Поэтому с недавних пор они бегали вместе по утрам. Конечно, пока на небольшие расстояния, но постепенно трасса увеличивалась, а они привыкали к новому графику. *** Мальчик как раз надевал на ноги кроссовки на липучке. Женщина проверяла — все ли выключила и затворила, и они вместе вышли за дверь. Галина Николаевна, закрыв ее на замок, взяла Гарри за руку, и они быстро спустились по лестнице во двор, а дальше — в близлежащий парк. — Сегодня отправимся на дальнюю аллею, — сказала полковник, убирая ключи в надежное место, — мы еще ее с тобой не изучили. — Хорошо, мам. Перейдя проезжую часть, и войдя через ворота в парк, они тут же начали разминаться, а после — побежали по песчаной дорожке. Рогозина, хоть и была взрослая, пыталась держать темп вместе с ребенком, а Гарри, напротив, пытался бежать как можно скорее, чтобы догнать и перегнать маму. Они занимались час на свежем воздухе — этого было более чем достаточно для маленького, пока не окрепшего ребенка. *** — Так, — Рогозина проверила молнию на ветровке ребенка, — все, мы готовы. Пора нам выходить. Все взял? Мальчик кивнул, и продемонстрировал маленький рюкзачок на плечах. Там были и тапки со сменной майкой, и книжка, тетрадка-прописи, и две самых любимых игрушки — заяц и бело-голубой самолет. — Тогда — вперед! — весело скомандовала ребенку полковник. Оба, вприпрыжку, сбежали вниз по лестнице. И пошли к ближайшей станции метро, где поблизости и находился детский садик. *** Но женщину прямо у забора детсада ожидал «сюрприз» — решетка была опоясана массивной цепью, а под ней сияла своей белизной табличка с надписью, сделанной большими красными буквами: «КАРАНТИН!» И, чуть ниже — «ветрянка». — Чудесно! — всплеснула руками полковник, понимая, что оставить ребенка ей просто некому. Отец — на даче. Валя — с мужем в отпуске на море, должна только завтра приехать… А сегодня, к тому же, состоится первое знакомство с новой, подшефной ей структурой, новой вотчиной, Федеральной Экспертной Службой. А еще — нужно будет ездить за персоналом, уговаривать тех или иных людей перейти под ее крыло. — Мам, а что это такое? — спросил ребенок, тыкая пальцем в табличку. — Почему на калитке цепи? — Не показывай пальцем, это невежливо… Это значит, что в садик мы сегодня не идем, — быстро проговорила полковник, соображая на ходу, — поедешь со мной на работу… — Ура! — Тише. — Спокойно проговорила женщина. — Давай, идем. Меня держи за руку, и крепко. Мы поедем в метро… *** Кто хоть раз ездил в метро, тот знает, что такое утренний час-пик. Более-менее женщина с ребенком протолкались в середину вагона, а там им, о чудо, уступили место. Гарри тихонько сидел на коленях, даже не шелохнувшись ни разу. Зато полковник лихорадочно вспоминала, где рядом — она уже была раз на месте стройки, были продуктовые магазины, к тому же работающие утром, так как без еды ребенка на целый день оставить было нельзя. Они вышли из метро, имея достаточный запас времени. Рогозина, нагружённая ребенком и пакетом с едой в довесок, вошла в здание ФЭС чуть с опозданием на две минуты. Мальчик, как и всегда при виде незнакомого места, чуть оробел, и не отходил далеко от матери. Охранник, узнав ее, пропустил с ребенком сразу, не потребовав пропуск. *** Вокруг суетились рабочие, убирая лишнюю краску, трубы и покрытие полиэтилена и газеты со стеклянных и лакированных поверхностей — окончательно доводя до ума ремонт и обстановку. Султанов Руслан Султанович с Николаем Петровичем Кругловым стояли посреди будущей Федеральной Экспертной Службы. -… Не с той стороны вы заходите, Руслан Султанович… Не с той… — Может, ты объяснишь, с какой стороны, Коля… Что стало известно за полгода с той стороны, — злобно бросил генерал майору. — Как далеко ты продвинулся… Майор помолчал, а затем так же злобно и сквозь зубы процедил: — Так где ваш Пинкертон и Мата Хари в одном флаконе? — Так вон она. О-о-о, с кем… Галина Николаевна, решили приобщать к делу новое поколение? Привет, — наклонился к ребенку Султанов. — Здравствуйте, дядя Руслан, — сказал ребенок, высунувшись сбоку от матери, но не отпуская ее руку. И открыто, с любопытством, рассматривал все окружающее его пространство — он никогда не был в таком странном строении. Все его поражало — темные стены, прозрачные стенки, длинные, извилистые коридоры, блестящий от чистоты пол, бегущие туда и сюда люди в спецовках. Запах краски, гул далеких разговоров… — Руслан Султанович, просто сегодня произошло непредвиденное… — женщина едва удержала пакет, у которого грозили — от тяжести, оторваться ручки. — Вижу, — сказал генерал, глядя на то, как у женщины предательски трещит и в итоге разрывается в руке пакет, а мальчик кидается ловить творожки, молоко и печенье, летящие на пол. — Коль, не стой столбом, уж помоги своему начальнику! — Начальнику? — немного с удивлением проговорила Рогозина, наконец сосредотачиваясь в своих руках основную массу из пакета. Круглов тоже поднял упавшие пакетики и пачки. — Это, Галина Николаевна, мое условие, единственное… Майор Николай Петрович будет вашим заместителем. Гарри, — спросил вежливо взрослый к ребенку, — тебе тут нравится? Нам важно знать твое мнение… Мальчик, тяжело нагружённый продуктами и пачкой молока, еще раз оглянулся вокруг. — Мне нравится, — честно сказал он, — я никогда еще не был в таком месте. — Вижу, что ты говоришь правду, — улыбнулся Султанов, и, наклонившись, взял из рук ребенка большинство коробок и упаковок с едой, — ну, пошли, отнесем это в холодильник. Надеюсь, ты умеешь? — Я все умею! — храбро возразил взрослому мальчик, заглядывая «большому, маминому начальнику» в глаза и тут же вызывая у всех умиленные улыбки. *** Мальчик уже посапывал на диванчике, укрытый пледом — режим нарушать было нельзя, а взрослые продолжили начатый разговор в коридоре Федеральной Экспертной Службы. — Руслан Султанович, давайте проясним нашу ситуацию. Я готова возглавить ФЭС при условии, что мне будет гарантирована одна вещь… — Я вас слушаю. — Сказал Султанов. — Штат я набираю сама. — Галина Николаевна, разумеется… — Хорошо. Тогда мне нужно постановление об изменении меры пресечения для Тихонова Ивана, который сейчас находится под следствием… — Хакер что ли? — перебил ее Круглов. — Который переводил деньги из банков? — Да, он, — Рогозина обернулась к пораженному майору. — И я ни на кого больше не согласна. И пусть Николай Петрович подпишет бумагу о неразглашении. Мне так будет спокойнее. — Я полностью с вами согласен, Галина Николаевна. — Вы это о чем, Галина Николаевна? — подозрительно взглянул на женщину майор…