Жрец Ночи

Луна свои метки успешно ото всех скрывала, но садилась за факультетский стол теперь только рядом с ними. Они теперь стали полноценными Стихийниками, и имея в наличии все пять стихий представляли собой грозную силу. Шло еще обучение юной Жрицы Воздуха — основной арсенал чар и магии. Но видимо в школе Хогвартс готовилось что-то еще. Всю школу буквально за одну ночь привели в порядок: треснутые и битые стекла в оконных рамах таинственным образом обновились, а остальные окна стали чистыми, без разводов; полы тщательнейшим образом помыли, постелили ковры и дорожки; обновили гостиные, привели в порядок мебель и стерли пыль буквально со всех предметов, на которых она раньше лежала веками. Вдобавок на досках объявлений всех факультетов появилось интригующее всех объявление, что в ближайшую пятницу состоится общий сбор потоков школьников и студентов на квиддичном поле. Никто почти что не знал, что на них надвигается. А, тем временем, Стихийники готовились. Ночами, нагруженные письмами и записками, совы (это улетали заказы Ольги и Насти на травы), боролись со здешними буранами и метелями. Гарри, Дарий, Старк и Луна засели за подготовку ритуала на Самхейн. Он выпадал ну очень удачно — планировался торжественный ужин, а после него они могли испариться с преподавательских глаз, так как весь учительский состав будет заниматься гостями. Разумеется, весь Дом Ночи знал и о Турнире, и готовящемся в Хогвартсе визите иностранных учеников и учениц, которые будут участвовать в Турнире. Ритуал поиска готовился на совесть; Гарри заучивал сотни маленьких деталей — если что-то пойдет не так, то это грозило им обернуться не только фатальными и опасными травмами или магическим истощением, но и крупным международным скандалом. Очень не хотелось подставлять себя, друзей, Дом Ночи и страну под удар. Оставалось лишь одно — нужно это все пронести из школы во двор, а затем и в лес. С этим им здорово помогла Луна — несмотря на запрет выхода в опаснейший Запретный Лес, населенный разными магическими существами, она часто гуляла по нему, и однажды наткнулась на старую, ветхую сторожку прежнего лесничего в густой чаще леса. С тех пор она часто оставалась там, когда нуждалась в уединении, а после того как были изучены основы маскирующих чар, она «стерла» ее от людских глаз. И сейчас это было классным подспорьем в их «роде деятельности». *** В полночь перед приездом иностранцев и открытием Турнира Трех Волшебников, все дружно встретились на Астрономической башне. Ольга, пыхтя, приволокла с собой в сумке что-то тяжелое. — Свечи наконец-то прибыли, — с облегчением выдохнула девушка- вампирша ставя объемную сумку на пол, и снимая с лица капюшон, — очень вовремя. Как и полагается… Ребята с удивлением вынули их из оберточной бумаги и теперь рассматривали : разумеется, они были не похожи на обычные восковые или на ароматические свечки. Это были специализированные, под один-единственный ритуал, особые свечи. Помимо воска, они состояли из особых масел, и содержали в себе те самые стихии, которые и пребывали в магическом круге. Одна свеча была багрово красной с черными вкраплениями — то был собран пепел от самых крупных пожаров и замешан в эту свечу, и она чуть пахла порохом; вторая свеча содержала в себе особые водоросли с глубин океана, плюс в ней были ракушки и внутри глубоко была заключена влага — всего три капли, из самого дождливого места на Земле, пахло йодом, солью и океаном. Третья свеча была темно-зеленой с настоящими листиками, хвоей, корнями деревьев и плодами ягод, в ней были видны частички коричнево-черной земли. И пахла она — влажной землей. Свеча стихии воздуха состояла из многочисленных прозрачных пузырьков (она была с оттенком в белый или даже серовато-белый) и выглядела из всех четырех свечей наиболее диковинной. Но была еще и пятая свеча, самая особая из всех. Она была абсолютно черной, ее фитиль так же был черным, но помимо этого она имела странные серо-бело-желтые вкрапления, и, казалось, что она на ощупь просто как сосулька — ледяная и холодная. Только Гарри знал, что это частички праха — от самого мощного магического животного, дракона, и от человеческого праха. Гарри чувствовал, что этот прах, судя по энергетике, и, вероятнее всего, женский — ведь именно женщина благодаря родам приносит в этот мир очередную новую душу. Именно с этой черной свечой Гарри предстояло провести весь ритуал. Именно она покажет в эту ночь границы между мирами мертвых и живых. Она будет верным помощником ему, проводнику. — Гарри, ты уверен что справишься? — спросил его верный Старк. Гарри, не отводя глаз от диковинной свечки, кивнул, до сих пор очарованный ею: — Да, — твердо проговорил он наконец-то сбрасывая с себя странное оцепенение. Ритуальная свеча холодила ему ладонь. — Я не передумал, как, надеюсь, и вы… Он перевел глаза на очень серьезную Ольгу, та — на молчавшую до сих пор Настю. Берсерк же взглянула на Дария, который, в свою очередь, посмотрел на Полумну, а та, чуть улыбнувшись, кивнула и сказала, обращаясь к Гарри за всех: — Нет, мы не передумали. — Тогда вперед! Гарри и она моментально подхватили тяжелые свечки, и сделали шаг за край башни. Моментально их фигуры подхватил северный ветер, Воздух, послушный им обоим, и неожиданно начавший их обоих держать, так и позволяя перемещаться в пространстве. Остальные Жрецы просто смотрели им вслед, пребывая в легкой задумчивости. Двое Жрецов, точнее Жрец и Жрица растворились в темноте. — Я нервничаю, — честно сказала Настя, первая в компании размыкая уста, — впервые в жизни мы проводим такой очень опасный и сильный ритуал… — Да, — Ольга, безжалостно сминая свое шелковое кремового цвета платье, присела на край, и начала болтать ногами по воздуху, — но все когда-нибудь бывает в первый раз! С нами Гарри, сама Никс! Высоты вампирша ничуть не боялась: превращаться в летучую мышь она умела в любой сложной ситуации. Высота ее друг, как и темнота. — Но справится ли юная Жрица Воздуха? — спросил Дарий. — Она, считай, впервые будет участвовать в таком сложном ритуале, да и это вообще ее самый первый раз, участие, в каком-либо ритуале… Что-то мне тревожно. — У нас нет выбора, — Старк сделал шаг к провалу, и внимательно вглядывался при этом в темноту, там, где исчезли Полумна Лавгуд и Гарри Поттер-Рогозин: он видел в ней гораздо острее чем даже все остальные вместе взятые. — Повелитель не сможет сдержать сейчас две могучих стихии на этом ритуале. Мы это обсудили, и пришли к общему мнению. — Его тон был категоричным. — Дарий, в Жреце Ночи нельзя сомневаться по определению, — сейчас голос Воина Дома Эреба был похож на карканье старого ворона, — на то его Никс и назначила. — Подвел он решающую черту в разговоре, сложив руки на груди. Настя села рядом с Ольгой. Все молчали. — Так или иначе, нам пора, — сообщила Ольга, неожиданно поднимаясь с пола, — нам нужно как следует отдохнуть. *** На поле для квиддича стояли гам и суета. Ученики, большей частью дрожа от волнения (впрочем, как и от холода) недоуменно вертелись в разные стороны, не понимая, где именно и откуда появятся гости. Они так стояли где-то час, под жестким присмотром деканов и остальных учителей. Но юношам и девушкам скоро надоело просто вот так стоять на морозе и ждать незнамо кого, и пошли разговоры, жалобы и проказы исподтишка. Жаловаться на все подступающий холод скоро начали почти что все… Но тут директор громко заявил, перекрывая голос учеников: — Чует мое сердце, что делегация Шармбатона недалеко! — И где же? — риторически спросил один из учеников с факультета воронов. — Да вон, — показал Рон Уизли в черное, поблескивающее звездами небо в стороне над лесом; самый высокий среди учащихся он видел чуть больше остальных. — Что-то там летит. — Дракон! — пискнул насмерть испуганный один из первокурсников. Стихийники, которые, кстати, были не одни, а с Александром Анатольевичем, едва ли не рассмеялись в голос над школьниками. При этом всех хогвартцев поразил облик, в котором они были сегодня — на Гарри, Ольге, Насте, Дарии, Старке и Луне (которая стояла рядом с ними) было все парадное и очень красивое, будто бы они празднуют сегодня какой-то праздник. — Ты чего? Это летучий дом! — возразил такой же младший гриффиндорец тому первокурснику. Его догадка и была близка к истине — нечто приближалось к ним, и приобретало все более четкие очертания. Как только свет многочисленных факелов достиг неизвестного летающего объекта, оказалось, что это громадная карета, запряженная крылатыми белоснежными конями, размерами похожими на слонов. Их глаза были дикими, звериными. Гарри впервые наблюдал крылатых вепрей* запряженных в карету — обычно эти чудо-кони дрессировке и приручению не поддавались. Карета подлетела к ним так быстро, что всем пришлось спешно отступить назад — чтобы их не придавило тяжелыми копытами и большими каретными колесами. Карета последний раз вздрогнула и остановилась. До отпрянувших учеников доносилось лишь лошадиное фырканье, ржание и стук подкованных копыт. Потом началось какое-то движение. С облучка спрыгнул тщедушный мальчик в голубой мантии, нашарил ковровую дорожку, и постелил ее перед каретой. Потом с почтением распахнул дверцу с эмблемой-гербом Шармбатона (две скрещен­ные золотые палочки, из каждой вылетают по три крас­ные звезды) и склонился в поклоне. Все Одаренные поспешно склонились в традиционном вампирском приветствии, когда на дорожку ступила видная, высокая женщина. У нее было красивое лицо с оливковой кожей, темные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. На пальцах поблескивали крупные опаловые золотые перстни. Но она была не просто высокой — она была так огромна, как Хагрид, этот школьный лесничий-великан! Он ни на сантиметр ее не ниже. Кстати, Хагрид при виде великанши, огненно заалел. — Кто это? — громким шепотом спросила Настя. — Настя! Позор тебе, — покачал головой Алекс, незаметно поправив свой пиджак, — это же директор школы Шармбатон! Чем ты на уроке слушала?! — Ничем, — прошептал Гарри, вспоминая как Настя рубилась с Дашей, их сокурсницей, на уроке мировой истории волшебства в морской бой. —Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — тем временем воскликнул директор школы волшебства. —Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим груд­ным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии? — она как иностранка немного картавила, говоря по английски. — Спасибо. Я в превосходной форме. — Не без гордости ответил ей Дамблдор. — Мои ученики, — небрежно махнула она назад ог­ромной ручищей. Мадам Максим невольно заслонила своей фигурой всех. Рогозин, который, как и все, все еще рассматривал великаншу-директрису только после ее слов заметил позади нее группу студентов и студенток, которые мерзли в своих тонких мантиях. — О-ла-ла, — неожиданно взглянула она в сторону, где стояли ученики и Алекс. — Не может быть! Але’кс! — Ravi de vous rencontrer, Madame Maxim. — На чистейшем французском произнес Александр Анатольевич и чуть склонился. — Je suis contente pour vous aussi, M. Alexander**, — ответила мадам Максим, и, обращаясь к Дамблдору, проговорила: — Я не зна-ла, что тут будут и ученики Дома Ночи! Пг’иятный сюг’пг’из. Мы пойдем в замок. Тут уг’асно холодно. Директор просто на это кивнул. Он-то не знал, что ученики Дома Ночи по обмену могут быть и у директрисы Шармбатона. Ученики расступились, и шамбартонские студентки и студенты едва ли не бегом устремились в сторону замка. Великанша двинулась за ними. *** Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук под­ков коней мадам Максим, которых Хагрид взял под уздцы и отвел в сторону. Кони грозно рыли землю копытами и раздували ноздри, проявляя нетерпение. Гарри уже вовсю шептался с Алексом, отойдя в сторону. Похоже, все-таки честно рассказал ему о том, что они задумали, — подумала Настя, глядя на то, как искажаются черты их директора. Директор выглядел грозно, особенно (что одновременно понравилось и не понравилось девушке) долгим взглядом удостоил новообращенную Полумну Лавгуд. Берсерк различила по губам отдельные слова: «… Не стоит…» возможно…» и «вампирская социология.» Рогозин сначала выглядел спокойным, потом глаза главного Жреца Никс зажглись гневом, а затем гордым упрямством. Но в итоге Александр Анатольевич махнул рукой. Через какие-то минуты им всем прилетело одно-единственное телепатическое сообщение от Гарри: «Ритуалу быть.» Честно — у Насти вырвался вздох облегчения, и она украдкой взглянула на Ольгу. Ледяная королева едва видно кивнула, а Дарий явно искусственно кашлянул. Даже несмотря на опасность грядущего, ей стало чуть легче. — Слышите? — вдруг воскликнул Рон Уизли, прерывая ее думы и поворачиваясь в сторону озера. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем воды, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу. — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении квиддичного поля, они отчетливо видели внизу черную гладь спокойной воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих­рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле­стнули волны, и вдруг в самом центре возникла вращающаяся воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть, мачта. Значит, вот как прибыли дурмстрангцы. На корабле! *** На дурмстрангцах были надеты теплые меховые шубы. Вслед за новенькими тянулись в замок и другие, основательно замерзшие ученики, лишь стихийники помедлили — якобы прощались со своим директором, который не удостоит своим визитом праздничный хогвартский пир. — Учитывая, что именно вы хотите сделать, — вздохнул директор после того как основная масса учеников просочилась обратно в замок, в Большой зал, — я могу лишь только посоветовать вам начать прямо сейчас. И здесь. Гарри, будь осторожнее, призраки и духи могут потребовать с тебя плату. Гарри кивнул, сейчас выглядя очень серьезным. *** Нарисовав нужные знаки, сев прямо на снег — там, где надо, Огонь, Вода, Земля и Воздух принялись ждать главного Жреца Никс. Гарри, с которого просто градом тек пот, говорил сложные ритуальные слова призвания и благодарения. Свечи зажглись сами собой, и сейчас их окутывала дымка ароматов их стихий. Но больше всего дымила лиловая свеча Гарри. Ее пар превратился в сизый туман, и скоро стихийники поняли, что туман неоднороден. Тени — неясные, размытые и безликие, похожие на сгустки тумана, бродили за их спинами, надежно прикрытыми вязью букв, звуков и символов на снегу. Скоро тени стали яснее, и Гарри, в очередной раз произнося заклятие призыва, в полном потрясении увидел прямо перед собой группку из четырех человек, одетых в средневековые платья и одежды. Перед ним было двое мужчин и две женщины. Его язык онемел, как вдруг он услышал голос, доносившийся будто бы издалека, как эхо: — Зачем… ты потревожил нас? — Нам нужна ваша помощь! — воскликнул парень, крепко держа в руках свою свечу. — Помогите нам! — Заплати… заплати… заплати… Гарри извлек ритуальный клинок, и полоснул себя по ладони. Тут же раздалось шипение Ольги, ойканье Насти, вскрик Дария и оханье Полумны. У них появились точь-в-точь такие же порезы. — Мой открытый разум — это ваш разум. Мы не хотим вам ничего дурного, просто покажите дорогу! — Иди… иди… Гарри боязно пересек границу защитного круга. Сейчас все зависело только от него одного. Стихийники в этот миг стали одним целым с ним и его разумом, телом, глазами и языком. Они шли его ногами, смотрели его глазами, слышали его ушами… Держа высоко поднятую руку со свечей, Гарри медленно шел в сторону замка. Тени вокруг двигались с ним, как и спины четырех Основателей школы. Гарри слышал и блеяние, лай, мяуканье, крики, плач… Эта дикая какофония преследовала его всю дорогу. Призраки в этот день сделали башню зримой. *** Наверх вела очень древняя винтовая каменная лестница, которая крошилась буквально под ногами. Стены были грязными и пыльными, в паутине, как впрочем и пол. Никто много веков уже точно не ступал в башню… По крайней мере — не через этот проход. Путь парня сопровождали узкие бойницы, через которые было видно, что он все выше и выше поднимается над землей и замком. Гарри, у которого уже затекла поднятая вверх рука, с трудом смог очень быстро переменить руки — чтобы связь между мирами, человеческим и потусторонним, не разорвалась. Идти с каждым шагом было все труднее — что-то давило на позвоночник, заставляя пригибать голову и пригибаться самому. Свеча тоже не особо разгоняла тьму, так как ее свет был темным — почти что черным; приходилось взвешивать каждый свой шаг, иначе можно было скатиться с лестницы кубарем. Гарри с силой и на одном упрямстве прошел еще один пролет, и понял, что его силы почти на исходе. Нужно было страховаться. Тут же все стихийники, стоявшие внизу, ощутили холод в кончиках пальцев. Это Гарри начал пить их крохи энергии. Что-то еще сильно смущало парня. А потом до него дошло — он же не слышит шума шагов, кроме своих! Тишина! Он ориентируется только по впереди идущим полупрозрачным спинам его четырех проводников из другого мира. Вот и верх башни. Гарри, не обратив внимание на то, что призраки просто просочились сквозь закрытый люк, так как преград для них просто не существовало, тюкнулся об него головой. Боль привела его в чувство — из-за обряда и сильной магии вокруг он чувствовал себя как будто бы в каком-то кумаре или угаре. Даже мысли приходили с трудом, а ведь он еще делил сознание с другими… Поттер-Рогозин уперся в люк плечами — тратить лишнюю магию он позволить себе не мог, и вскоре крышка люка сдалась под его напором, откинувшись. Теперь противно заныл и позвоночник- помимо лба. Жрец Ночи аккуратно просунул голову. Тут же наткнулся на различный блеск охранных заклятий. Если бы он не был сведущим в чарах и заклятиях, то он бы принял их за лунный свет, проходящий в широкое окно. Тени терпеливо ждали его. — Как мне пройти? — спросил вслух Гарри, не видя путей прохода к заветной тумбочке в виде мраморного столба из малахита. Призраки затрепетали, но тут очень красивая женщина с распущенными волосами и диадемой в волосах загадочно проговорила: — Идя назад — ты идешь вперед. И наоборот. — Ее голос тоже будто бы доносился издалека. Жрец Ночи тут замер. И перевел взгляд на свечу — та неумолимо таяла — осталось чуть меньше половины. Значит, времени у него в обрез, призраки могут скоро оставить его. — Идя назад, ты идешь вперед… — повторил он. И тут в мозгу у него вспыхнула догадка. Он повернулся спиной и пошел к тумбочке не оборачиваясь. Цепь защитных чар на миг щелкнула как капкан, и всего Гарри пронзила дикая боль, но потом вдруг отпустила. Всей кожей он ощущал что приближается в цели. Вот и его бок начал холодить природный камень. Гарри медленно повернулся, и аккуратно, самыми кончиками пальцев, коснулся корешка древней книги. Тут же стояли перо и чернильница в виде змеиной головы. Наверное до него книги никто не касался… Хотя… почему?! — А почему на книге такой слой пыли? Ее, что — не открывали?! — спросил Рогозин недоуменно. Ее же должны были открывать — иначе как отправить письма нужным ученикам! — Нет, — сказал ему мужской голос, и Гарри поднял голову от переплета в драгоценных камнях. — У него связующий… А главный находится здесь… — А, — понял Гарри. Тогда, в средневековье, очень боялись утратить те или иные артефакты и создавали искусные подделки или, так называемые, двойные артефакты — чтобы утрата одного не стала большой трагедией. Таким образом были сохранены многие предметы магического искусства, которые люди тогда безжалостно сжигали на кострах инквизиции. Воск внезапно уколол ладонь. Гарри понял, взглянув на огарок свечи, что надо сильно торопиться. Спешно он снял с книги защелку, и принялся искать нужное имя, водя пальцем по именам и фамилиям. Кстати, в книге все имена и фамилии были по алфавиту, что сильно упрощало поиск. И вскоре Гарри нашел Тома Марволо Реддла (кое-как он смог разыскать с помощью Луны истинное, настоящее имя и фамилию Темного Лорда). *** Гарри распахнул страницы книги и уставился на ветвистое древо и попытался его запомнить… Меропа Гонт… Том Реддл. Если Меропа имела магическое древо, богатое близкородственными связями и браками, то у Тома Реддла (отца) оно было скудное. Еще было странно, что и его родители и сам он умерли в один день. Помимо же Меропы, в семье был еще ее брат и был отец. Оба умерли еще довольно не старыми, что было довольно странно и очень не типично для магов. А дата смерти Меропы была датой рождения Тома Марволо Реддла… Она, похоже, умерла его родами. Возможно, именно поэтому он и убивал и невинных детей, и младенцев — зависть и ненависть к ним, и то, что они имеют мать и отца, а он — нет, была катализатором… Гарри с трудом преодолел искушение заглянуть на свою страницу, но времени было слишком мало. Он бережно закрыл ее. Едва не сделав шаг вперед, и напрочь забыв о том, что наказала ему длинноволосая женщина, он все-таки спохватился, и снова пошел спиной вперед. В этот раз заклинания давили на него гораздо сильнее, и Гарри с ужасом понял, что его силы, как и силы друзей, вероятнее всего, на исходе. Он опрометью бросился бежать по лестнице, стараясь чтобы пламя не погасло. Но оно словно приклеилось к фитилю. Он смог добежать до половины, но понял, что кислород ушел из легких практически полностью. Заклятия на него давили все сильнее, и он начал задыхаться от чужой сильной магии, в бессилии пытаясь схватиться за каменную стену — чтобы не упасть. Кое-как, держась за стену, прошел один пролет… потом еще один… Перед глазами начало все плыть, но парень упрямо шел вниз, почти что на ощупь, полагаясь только на свою раннюю память. Держаться… Нужно держаться. Снаружи Жрецы отдавали ему почти что последнее. Кричали ему мысленно — чтобы он не терял сознания, а шел, упрямо шел назад, к ним. Гарри, чувствуя кожей их волнение за него, смог собраться и пройти буквально на зубах последние пролеты. Перешагнул порог башни, и тут его накрыла темнота…