***
Миссис Томбсон резко проснулась посреди ночи. Этот случай навсегда остался в её памяти, но во сне она видела его впервые. Она решительно оглянулась по сторонам, удостоверившись, что она — миссис Томбсон, а не малышка Скарлет. Как тяжело было просыпаться от этого сна, кажется, это было тридцать семь лет назад, а женщина снова почувствовала себя ребёнком. Она давно не говорила со своей матерью об этом, после того, как письмо из Хогвартса так и не пришло, Миссис Картер потеряла надежду на то, что в её семье ещё будут волшебники, даже её внучка было уже шестнадцать, о какой учёбе в волшебной школе может быть речь! Однако, именно об этом хотела рассказать ей Скарлет, уже не малышка, на этих рождественских каникулах. Крис давно не видела бабушку, которая жила в другой стране, даже по телефону они разговаривали редко. Пани Берта Картер давно променяла туманную Англию на родную Польшу. Её муж умер ещё двадцать лет назад, дочь вышла замуж, так что в этой стране её больше ничего не держало. Бабушка Крис была своенравной женщиной, наверное, Крис научилась от неё этой своенравности. По сравнению с бабушкой, мама Крис была совершенно другим человеком, наверное поэтому им было сложно найти общий язык с дочерью. Каждый приезд бабушки был как праздник, а были эти приезды достаточно редко, обычно это было Рождество, Пасха или день Рождения кого-то из семьи Томбсон. Конечно, каждый год Крис вместе с мамой ездила к бабушке в Польшу, это всегда выпадало на день рождения пани Берты. Вообще, Крис не могла называть бабушку никак кроме «пани», что сама бабушка очень приветствовала. К чему эти нарекания ролью в семье? Будто никто не знает, что Берта — бабушка Крис! Это была самая долгожданная встеча, пани Берта вальяжно шла по аэропорту, таща за собой голубенький чемоданчик, который перекликался цветом с её шёлковым шарфиком. Такую женщину никто бы не назвал старушкой — не повернулся бы язык. Да какая она старушка, если готова прямо сейчас идти и брать штурмом Бастилию в одиночу! — Пани Берта, мы тут! -Воскликнула Крис, завидев бабушку издалека. Женщина приветливо улыбалась, идя навстречу своей дочери и внучке. Даже не смотря на свой возраст, Берта держала спину прямо, поэтому была ничуть не ниже своей внучки. — Кристен, я уж думала, что не увижу тебя больше в этом году. — Берта обнялась с внучкой. — В моём саду завелись какие-то вредители, столько сил потратила на то, чтобы эти пакостники не потаскали канареек. — Ты завела канареек? — Миссис Томбсон всегда удивлялась странным увлечениям своей матери, всякую живность она любила и разводила в своём доме в больших количествах. — Конечно, теперь пришлось оставить их соседке, но как прекрасно они пели по утрам… Иногда, я даже выпускала их полетать по дому немного, какие они прекрасные… Если бы не загадили мой диван. Крис слушала бабушку с упоением, кажется, не было лучшего расказчика. Пани Берта всегда увлекала, завораживала и уносила куда-то далеко-далеко своими словами. Её речи как поющие птицы, как музыка, из искуссно используемого инструмента. — Пани, расскажите, как там ваша соседка? — Просила Крис. — Да она бодренькая старушка, но возраст уже берет своё. -Пани усмехнулась, она всегда говорила о своих ровесниках так, будто годилась им во внучки. Кто бы сомневался, что пани Берта была волшбеницей. И правильно, никто и не сомневается, ведь она и есть волшебница. Пани Берта жила в Великобритании с одиннадцати лет, но этой страной она никогда не была довольна. Не проходило и дня, чтобы она не пожаловалась на чересчур влажную или пасмурную погоду. — Пани, вы же будете со мной всегда? — Крис сама понимала абсурдность своих слов, но как же её успокаивали положительные ответы бабушки. — Конечно всегда, или может, ты могла подумать, что я брошу тебя?***
Вечер плавно переходил в ночь. Часы на каминной полке лениво перестукивались о чём-то с углями, которые горели под ними. Они точно вели беседу о том, что время безжалостно. Вот часы: один Бог знает сколько им лет, они сменили не одного хозяина, а всё-таки идут. Они отсчитывают время на жизнь, уже не первого хозяина, и скорее всего, не последнего. А что с угольками? Их разожгли только что, но гореть им осталось не долго, вот такой яркий след они оставляют после своей смерти. Также и некоторые люди: они умирают быстро и ярко, их смерть дает кому-то жизнь, как тепло от огня. И всё-таки в этом огне можно сгореть. Пани Берта наблюдала за этой безмолвной беседой, сидя в большом кресле, где она уже скорее развалилась, чем сидела. — Знаешь Скарлет, я уж думала, что навсегда потеряла связь с волшебным миром. — Она выглянула из-за необьятной спинки кресла, чтоб оценить, насколько далеко дочь и слышит ли она её. — Но признаюсь, я думала и ты будешь волшебницей. — Мама, вы всегда во мне разочаровывались. — Фыркнула миссис Томбсон, подавая матери горячий шоколад. — Конечно, с самого твоего рождения. Я думала, ты будешь похожа на бабушку Матильду, но ты совсем не такая. — Её губы дрогнули в ухмылке. — У меня слишком много бабушек и дедушек, не могу же я повторять всех. — Миссис Томбсон лишь пожала плечами. — Однако на неё похожа твоя дочь, которая меня ничуть не разочаровала. — Ты всегда любила её больше, чем меня. — Миссис Томбсон выглядела обиженной как маленький ребёнок. — Разве ты не любишь её так же? — Пани подняла брови в удивлении. — Только вот, никто не ждал, что загасшие магические силы могут оставаться в покое так долго. Крис не жила среди них, не взаимодействовала с волшебниками, откуда ей было знать, что существует мир, о котором она слышала только в сказках. — Пани отхлебнула горячий шоколад из чашки. — Ведь ей это никто не рассказывал на серьёзных щах. — Ты боялась, что с ней будет как со мной? — Голос женщины дрогнул, она заговорила о больной теме. — Наверное, зря я это делала. — На вопрос она категорично не отвечала. -Может, мир узнал бы раньше о том, что малышка Крис тоже может кое-чего. — Пани, не вини себя, всё случилось как случилось. — Миссис Томсбон в напряжении обкусывала губы. — Каст сказал, что на Кристен напал дементор, на школьном дворе… это то существо, которое встречало меня? — Знаешь милая, я боюсь, что мы все ошибаемся. Дементоры не разгуливают по магловским дворам просто так. Да и я не думаю, что это существо было дементором. — Может, кто-то просто нарядился в костюм на Хеллоуин, а мы, такие глупые, думаем, что это магическая сущность? -Усмехнулась миссис Томбсон. — А ты, по своей глупости его не увидела? — Пани тоже улыбалась. — Я рада, что ты есть у меня, и что ты моя дочь.***
Ханна была так близко от него, но так далеко. Ей казалось, что достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться, но опять, опять мимо, он уплывал из-под её пальцев как языки пламени. — Остин, я прошу тебя, уходи. — Шептала она, но назойливое ведение лишь усмехалось её беспомощности. — Я не вижу, ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты же любишь меня, Ханна, почему ты не говоришь этого? — Я ненавижу тебя… ненавижу. — Говрила Ханна. Её слова переходили на крик. Ханна снова просыпалась от кошмаров, в которых видела свою единственную мечту. Она видела Остина постоянно, почти каждый день, ей было всё равно, когда он гулял с другими девушками, когда болтал что-то её отцу или брату. Она уже не краснела удушливой волной, если он случайно к ней прикасался. Почему же все менялось, когда он уходил. Как сложно было не видеть его наяву и как страшно видеть во снах. Где он требовал кричать о любви, звать его всё сильнее. Ханна уже задумывалась о том, что ей необходим психиатр, так недолго сойти сума. Еще и Кристен не было рядом, кто бы вызволил её из этого круга, который набирает обороты. Хорошо, что каникулы уже подходят к концу. Она наспех накинула на себя одежду и спустилась в гостиную. Там сидела Азелия, она то ли смотрела какую-то передачу по телевизору, то ли просто пила чай под его шум, чтоб уж не было так одиноко. Ханна легонько присела рядом с ней, но Азелия заметила её еще до этого. — Тебе плохо спится? — Сочувственно спросила она. — Заварить тебе чай? Ханна кивнула, Азелия пошла на кухню и принесла для девочки чашку горячего чая, от которого струился пар. Ханна держала чашку ближе с лицу, похолодевшими руками, ей так хотелось согреться. — Тебе что-то не дает покоя? Мне показалось, раньше тебе нравилось у нас больше. — Почему-то в таких вещах Ази была очень чуткой и умела об этом говорить. — Может, я могу тебе чем-нибудь помочь? — Не думаю. — Ханна пожала плечами и сделала большой глоток. Тепло горячего напитка разлилось по всему её телу. — Меня кошмары замучили. — Это мучает тебя и днём. — Добавила Азелия и сделала большую паузу. — В прошлом году, когда к нам в гости приходил Остин, мне показалось, что между вами пробежала искорка. — Как хорошо, что она не успела разгорется. — Ханна знатно переняла привычку нелюбви к таким аналогиям от Крис. — Ази, почему ты вспомнила сейчас о нём? — Мне кажется ты странно на него смотришь… И он на тебя. — Она глубоко вздохнула. — Может, что-то не так? Может, не стоит больше их приглашать? — Глупости, Ази. Вы же дружите с их семьёй, а я скоро уеду и все будет хорошо. — Оборвала её Ханна. — Я за тебя беспокоюсь. — Вкрадчивым голосом сказала Азелия. — Ты только скажи, если тебе понадобится помощь. — Хорошо. — Ханна уже допила свой чай, от приятной обстановки её разморило. — Я пойду спать, всё-таки ночь еще долгая. Новый день. Ханна без тени грусти скакала по улице в гордом одиночестве. До встречи с Крис, это было её обычной компанией, всегда одна, одна с собой. Ханна не находила никого такого родного и похожего в других людях, а ты сам… ты у себя один, значит надо себя беречь. Как все складывалось хорошо, если бы кто-то внезапно не одернул ее за плечо. — Привет, Ханна. Ханна вздрогнула от этого знакомого голоса. Остин, собственной персоны, и чего ему надо. — Я подумал, ты сегодня такая веселая… — Была, пока тебя не встретила. — Оборвала его Ханна. — Ты кажется, стала какая-то нервная. — Остин сочувственно вздохнул. — И грубишь без повода. — Ты напугал меня, вот и повод! — Ханна скрестила руки на груди, показывая, что она не собирается идти на контакт. — Тебе нужна помощь? — Спросил Остин. Ханна почему-то отрицать этого не стала, ей правда нужна помощь. Но от кого, от того кто и стал причиной всех её бед? Может, в этом случае, яд является противоядием. — Наверное да, мне правда нужна помощь. — Кивнула Ханна. — Я могу тебе помочь? — Даже не знаю… наверное, мне просто нужен совет. А может, указания к действиям. — Тебе указать, или посоветовать? — Ханна с Остином уже шли по улице вместе, не стесняясь компании друг друга. — С этим вопросом, придется разобраться тебе. — Ханна безразлично смотрела куда-то вдаль. Её глаза не отражали никаких эмоций или мыслей. — Мне кажется, я умираю. Как вянут цветы, и я такой-же цветок, которому нужна помощь. Да, цветам нужна вода, мне тоже она нужна, но я не знаю, как она выглядит и где её взять. — Знаешь, иногда цветы не засыхают, а замерзают от холода, когда пришла зима. — Остин проникновенно посмотрел в глаза Ханны, но она оставалась пустой. — Значит, таким цветам суждено умереть, их уже не спасти. -Пессимистично заключила Ханна. — Такие цветы надо пересадить в теплицу. — Возразил Остин. — Но они не могут справиться сами, ты когда-нибудь видела, чтобы цветы сами выкапывались с корнями и ковыляли на новое место? Ханна улыбнулась, кончено она видела. Ведь в Хогвартсе есть цветы, что могут выкопаться с непонравившегося места и перебраться в другое, но откуда было это знать Остину. Чтобы не врать, Ханна так точно промолчала. — Может, я смогу выполнить эту обязанность? — Хочешь поиграть в садовника? — Усмехнулась девушка. — Какие-то странные ролевые игры. -Нахмурился Остин. — Я определённо хочу помочь тебе, ведь ты не последний человек в моей жизни. Даже страшно подумать, сколько нас связывает. — А мне то как страшно… — Одними губами произнесла Ханна. — У твоих недомоганий есть первопричина? -Продолжал парень. — Скорее да, много разных причин. — Но в голове у неё крутилось только: «Это ты, ты — главная причина моих бед», но об этом она молчала. — Совсем скоро ты уедешь снова, наверное, занятость поможет тебе не думать об этом. — А что делать сейчас? — Даже не знаю… Попробуй что-нибудь мелкое, из пластелина полепи, или из бисера. — Сделать тебе корону спасителя? — Фыркнула Ханна. — Мне будет достаточно, если ты не будешь со мной так разговаривать. — Что ж, тогда прийдется не разговаривать с тобой вообще. — Заключила Ханна. — Я пойду домой, бисер собирать. Ханна понеслась как можно быстрее, чтобы Остин не успел ничего больше сказать, а он, кажется и не собирался. Остин стоял там же, где Ханна его оставила, странно, но до этого разговора ему казалось, что она относится к нему намного лучше.***
— Пани, я подам тебе стул. — Засуетилась Крис. Вместе с бабушкой она пришла в кофейню, пани Берта любила такие заведения, любила кофе и свежие булочки, которые здесь пекли. Они заняли столик у окна, возле которого стоял всего один стул, поэтому Крис подвинула туда стул от пустого столика. Как приятно смотреть на прохожих, которые спешат куда-то, а ты сидишь и понимаешь, что не торопишься жить. — Пани, ты никогда не задумывалась, что делаешь что-то не то? — Вкрадчиво спросила Крис. — Может, тебе не нравилось то, чем ты занимаешься, или ты чувствовала, что на твоем месте должен быть кто-то другой? — Лично меня моё место устраивает. — Уверенно заявила та. — Да и к чему теперь недовольства, если поменять ничего не можешь. — Почему же? — Я не в том возрасте. — Отрезала старушка. — А вот ты всё же можешь поменять свою жизнь, так что потому ты и недавольна. Крис задумчиво принялась мешать кофе, рисуя замысловатые рисунки на пенке. Это так похоже на море, только на коричневое, но такое же шумные, бушующее. А если тут будут плыть корабли, то они непременно потонут, прямо как эти кусочки сахара. Растворятся в воде и никто их не найдет. — И я была такой. — Продолжила пани. — Даже представить себе не можешь, какой юной я была. Как вились мои кудряшки, такие как у тебя. Твоя мама их не унаследовала, наверное, в них есть что-то волшебное. — В этот момент она улыбнулась. Её морщинистое, но всё ещё красивое лицо освещали бесцветные лучи уже спрятавшегося солнца. — А еще, в этом возрасте я встретила свою любовь, как же хорошо и плохо мне было в этот момент. — Как же так, хорошо и плохо? — Удивилась Крис. — Ну знаешь, мне нравилось любить, но меня не любили. — И всё-таки вы с дедушкой поженились… — Кто тебе сказал, что это был твой дед? — Пани Берта ухмыльнулась. — Твой дед был хороший человек, но не всегда мы любим хороших. И не всегда мы вместе с любимыми. Кристен ужаснулась от этой мысли. Бабушка любила другого, но вышла замуж за хорошего человека. Значит, тот, кого она любила был плохим? — Конечно, куда уж мне до пожирателя смерти, к тому же, в их семье никогда не терпели грязнокровок. — Пани, о ком ты? — Наверное, ты слышала фамилию Малфой. У них в семье всегда были такие… принципы. Полукровок они не считали волшебниками, даже самых талантливых. — Ну, это вроде известная семья, у них ценится чистота крови. — Пожала плечами Крис. — А еще говорят, что все они учились на Слизерине. — Как и я. — Заключила Берта. -Может, ты удивлена, но в школе я была студенткой Слизерина. В те времена, чтобы полукровки попадали на Слизерин… одна фантастика. А со мной случилось. На факультете со мной был потрясающий юноша, его звали Люциус.