Трудовые будни ангелов-хранителей

Едва выйдя из коридора, Юкио наткнулся на своего подопечного. – Касамацу-семпай, все в порядке? – Кисе не рискнул идти за ним, хотя очень хотелось. Поэтому он остался у коридора и пытался подслушать разговор, но семпай говорил с кем-то слишком тихо, и Рёта ничего не разобрал. Понял только, что собеседников было несколько. Юкио закатил глаза: – Нормально все. Кстати, тебе что, заняться нечем? Можешь уже идти, на сегодня хватит. Кисе поник, задетый недружелюбно настроенным капитаном, но быстро пришел в себя. – Ладненько, тогда я пойду поговорю с Куроко-чи, – просиял он. – Вали уже, – проворчал Касамацу, сдерживая себя, чтобы не отвесить ему подзатыльник. Не хочется как-то после и без того напряженной игры еще и отдачу от ударов получать. Кисе умчался в раздевалку, а Юкио подошел к тренеру. Какое-то время они обсуждали прошедший матч, решали, какие неточности в их игре нужно устранить. Потом тренер тоже ушел, и Касамацу последовал его примеру. Почти все уже разошлись, только первогодки из второго состава убирались в зале. В раздевалке Юкио устало обрушился на скамейку, расправил и расслабил крылья и прикрыл глаза. Хорошо, что Кисе уже не было, иначе Касамацу точно отпинал бы его. Иногда Рёта словно специально провоцировал, постоянно крутясь рядом и доставая. Да уж, достался же ему подопечный... Целый год Касамацу провел, потихоньку чувствуя все более угнетающее напряжение без подопечного. Спасали только баскетбол и друзья по команде. И размышления, кто же ему достанется. От одной только мысли о том, что это может быть какая-нибудь девушка, у него мороз по коже шел. Он же опозорится по полной! Юкио даже заговорить-то с ними не мог, не то что постоянно быть рядом! Но на первой же тренировке, когда представлялись первогодки, вступившие в клуб, его опасения развеялись, сменившись яростью и в то же время обреченностью. Перед ним разливался соловьем высокий блондин с медовыми глазами, при взгляде на которого Касамацу услышал тихий шепот в голове: "Это он. Кисе Рёта. Береги его". Связавшая их в ту же секунду нить не оставляла никаких сомнений. Болтливый, яркий, самоуверенный, снова болтливый... Он уже дико раздражал Касамацу, и хотелось хорошенько отпинать Кисе, что Юкио и сделал, заодно отчитав его. Правда, пришлось перетерпеть болезненные судороги во всем теле, коими отдавался удар по подопечному. Но это только еще больше привело Юкио в ярость и укрепило его решимость держать подопечного в ежовых рукавицах. Стоило поставить зарвавшегося "чудесатого" на место, как дело пошло гораздо легче. Кисе теперь с уважением обращался к семпаям и – возможно, неосознанно – искал во всем одобрения Касамацу. Как-то раз даже вытащил в кафе, где, кое-как отбившись от фанаток, выпытывал у него подробности жизни. Нехотя Юкио все же рассказал кратко о себе: немного о семье, как давно уже играет в баскетбол, и что терпеть не может воду. Последний пункт его биографии Кисе буквально вытянул. Предложил устроить тренировки в бассейне, чтобы улучшить выносливость (а заодно просто поплавать) и получил в ответ категоричный отказ. И после этого никак не мог угомониться, пока Касамацу не рявкнул: – Заткнись уже! Я ненавижу воду, так что никакого бассейна! – Ты... ненавидишь воду? – захлопал глазами Кисе, а потом улыбнулся: – Ты что, не умеешь плавать, семпай? – Я умею плавать, – прожег его злым взглядом Юкио, но все же решил прояснить ситуацию, чтобы Кисе отстал уже наконец. – Но однажды едва не утонул из-за судорог в ногах, и с тех пор терпеть не могу воду. Рёта сразу же сделался серьезным, виновато глядя на него: – Прости, Касамацу-семпай. – Ничего, – отмахнулся Юкио. – Забудь об этом, и все. Какое-то время они в молчании пили кофе, но Кисе недолго продержался и снова начал трындеть о какой-то ерунде. Касамацу наконец-то смог расслабиться. И все же... Юкио очень не хватало тех, кто смог бы выслушать, поддержать и помочь. Нет, не родителей. Им он так и не признался. Как представил, что на слова: "Мама, папа, я ангел", они, ласково придерживая его, вызывают психиатров, так аж передернуло всего. А крылья... еще надо научиться ими управлять и делать их полностью материальными, вот тогда можно и разговаривать. А может, и вовсе не будет тревожить этим родителей. Но помощь все равно нужна, вот только ни одного ангела из знакомых у него не было. Оказывается, их вообще не так уж и много, ну или просто большинство взрослых и опытных скрывают крылья даже от своих. У Юкио в первые дни теплилась надежда, что, возможно, в школе или даже в команде будут, но увы. В Кайджо, кроме него, не оказалось ни одного хранителя. И тут, уже на последнем году школы, во время матча с малоизвестной Сейрин, в их команде он увидел сразу двоих ангелов, а потом и еще одного. Даже как-то завидно стало, что у этих первогодок есть тот, кто может помочь, дать совет или даже просто выслушать. Видя, какие крепкие братские узы их связывали, дико тянуло к ним. Хотелось стать им таким же братом – в чем-то наставником, а в чем-то даже учеником. Судя по всему, у Изуки есть чему поучиться. Весь день он пытался понять, откуда такие мысли по отношению к парням, которых он видел-то от силы час. Но все-таки сдался и вечером, поужинав с семьей и сделав домашку, позвонил Изуки. – Алло? – раздалось устало из трубки. – Привет, это Касамацу. Я не вовремя? – А, нет-нет, все в порядке, – кажется, Изуки искренне обрадовался его звонку. – Я и сам уже думал позвонить тебе. Хотел спросить, ты сможешь прийти сегодня ко мне, поговорили бы... Быстренько прикинув варианты, Юкио кивнул: – Хорошо, скажу родителям, что друг пригласил с ночевкой. – Ладно. Тогда я позвоню Коки и Тецу. Уже через час они всей компанией собрались у Изуки. Познакомив Касамацу с Юмико (он дико покраснел и еле выдавил из себя приветствие), которая как раз собиралась уходить на работу во вторую смену, парни прихватили бутерброды с чаем и прошли в комнату Изуки. Расположились с удобством на футонах, заранее приготовленных, и заговорили. – Еле отпросился, – вздохнул Фурихата, беря бутерброд. – Долго объяснял, что семпай из команды обещал помочь с математикой. Кое-как отпустили... – А у меня никаких проблем не возникло, – улыбнулся кончиками губ Куроко, – мама сразу разрешила, стоило сказать, что буду с друзьями. – Да уж, – засмеялся Изуки. – Прямо противоположные ситуации. А у тебя что, Касамацу-сан? Юкио на секунду задумался и все-таки, слегка покраснев, предложил: – Просто Юкио. – Хорошо, тогда и нас по именам. – Юкио-нии?.. Как аники... – робко посмотрел на него Фурихата. Касамацу опешил, но, чувствуя невероятное тепло на душе, согласно кивнул. – Извини, Юкио, но я буду просто по имени, ладно? – усмехнулся Шун. Он уже привык, что из старших у него только сестра, и теперь обращаться так к кому-то... он не сможет, даже несмотря на полное доверие к Касамацу. Юкио только пожал плечами. – Ты так и не ответил, у тебя как, не сильно ругались родители? Касамацу поморщился, краснея и вспоминая едва ли не скандал, который он закатил, выслушивая мамины насмешливые замечания о подростковом возрасте, романтике, прогулках под луной, ночевках и предохранении. Он тогда багровел, пыхтел, как чайник, и пытался заткнуть хихикающих братьев. В итоге заявил, что это вообще-то всего лишь ночевка у друга, – какие девочки, ну в самом деле! – и хлопнул дверью. Хорошо, что родители очень понимающие и не обижались на его вспыльчивость. Кстати, о родителях... – Да нет, спокойно отпустили. Слушай, Шун, а твои родители не против... – он не договорил, заметив, как переглянулись сейриновцы. Изуки кашлянул: – Пожалуй, стоит нам всем начать с начала, – и, печально глядя в кружку с чаем, рассказал о себе. Его грусть чувствовали все, даже Юкио, и попытались разделить хоть немного. Судя по благодарной и теплой улыбке, у них получилось. Следующим заговорил Куроко, безэмоционально поведавший неприятные подробности. Далее подхватил эстафету Фурихата. Наконец, их взгляды скрестились на Касамацу. Тот поерзал и, вздохнув, начал: – Примерно год назад, в начале лета мы с семьей поехали на море. Хорошо отдыхали, но в один из дней мои младшие братья никак не хотели вылезать из воды и все время просили меня с ними поплескаться. Я сильно устал, и на последнем заплыве у меня свело икры ног... Наглотался воды и начал тонуть. Когда меня вытащили и откачали, я стал ангелом. После этого не люблю воду. Душ еще ничего, но ванны, бассейны, океан... Ни за что. – Ты поэтому носишь гетры? – не удержался Шун. – Да. Хоть теперь регенерация на высоте, но ноги все равно слишком чувствительные, – Юкио помолчал и спросил: – Тецу, как твоя голова? Кисе, болван, вообще же силы не рассчитывает, как ни столкнется с кем-нибудь, так обязательно травма. – Уже все прошло, Юкио-нии, – успокоил его Куроко. – Хорошо хоть не сразу, а то вопросов было бы... И так придется на здоровый лоб пластырь клеить, пока "не заживет". Ребята сочувственно покивали и принялись делиться сведениями о хранителях. Касамацу поразился, когда узнал, сколько протянул без подопечного Шун, и жадно впитывал знания того, накопленные за эти годы. Ну и, конечно же, речь зашла о найденных подопечных. – У нас с Кагами-куном все в порядке, мне повезло, что он довольно простой. Правда, активный слишком, но это терпимо, – признался Куроко. – Мне почти ничего делать не надо, только быть рядом, и все. И хорошо, что он, несмотря на вспыльчивый характер, не влезает в драки. – Да уж, иначе тебя бы пришибли сразу, если б вмешался, – согласился Коки. Куроко кивнул – из него боец, как из дерьма пуля. А вмешаться бы пришлось, это долг хранителя. – А мне все время хочется прибить Кисе, это вообще нормально? – вздохнул Касамацу. – Трещит постоянно, на месте ему не сидится, еще и фанатки эти... Хорошо хоть эту самодовольную дурь "Я из Тейко и лучше всех" выбил. И плевать, что самому больно. – Тебе еще повезло, что это Кисе-кун, аники, – заверил его Куроко и на недоверчивый взгляд пояснил: – Не завидую тем, кому могут попасться Акаши-кун или Аомине-кун. Мидорима-кун хоть и... чудак, но адекватный. Мурасакибара-кун как ребенок, все, что его интересует – это вкусняшки. Ну и баскетбол немного. А вот те двое... У Акаши-куна раздвоение личности, и вторая из них – Император. Думаю, она говорит сама за себя, – остальные потрясенно молчали. – Именно из-за него развалилась командная игра в Тейко. Все, на что он нацелен, это победа. Любой ценой. – А Аомине? – опомнился Изуки. Странно, конечно, но почему-то ему очень хотелось знать ответ. – Аомине-кун... – подбирая слова, замялся Тецуя, но все-таки не выдержал: – Ленивая задница. На тренировки не ходил, игры не пропускал только по приказу Акаши-куна, постоянно спал то на крыше, то на уроках... Его девиз: "Победить меня могу только я". Даже Момои-сан, наш бывший менеджер и его подруга детства, не справляется с ним. Так что эти двое хуже остальных. Кисе-кун гораздо проще характером, и его легко приструнить. – Да уж, мне действительно повезло, – выдавил Юкио. Нелегко признавать, но по сравнению с остальными... – Интересно, кто же будет у нас? – протянул Коки. – Поскорее бы с ним или с ней встретиться. Изуки только кивнул. – Ладно, хватит о грустном, – наконец, решительно заявил он. – Пойдемте полетаем. Уже темно и никто не увидит. Ребята приободрились и, весело переговариваясь и предвкушая сладость свободного полета, направились в небольшой сад за домом. Тщательно осмотрелись, убедились, что никого нет, и с довольными вздохами распахнули крылья. И снова Юкио поразился размеру и красоте крыльев Шуна. У самого они были поскромнее, хоть и больше, чем у Куроко и Фурихаты. – Кстати, у нас так забавно глаза светятся, – прыснул вдруг Коки. И впрямь, в темноте их глаза сияли, как фонарики. У Куроко были темно-голубыми, какими-то матовыми, и светились довольно тускло, как и черные самого Коки. Даже странно, что черные глаза могут светиться. А вот переливающиеся золотом глаза Изуки было видно издалека. Они перевели взгляды на Касамацу и едва не шарахнулись – ярко-красные глаза того производили неизгладимое впечатление. – Твою ж, прям как демон! – вырвалось у Шуна. – Согласен, – хохотнул Касамацу. – Когда впервые себя в зеркале увидел, чуть в штаны не наложил. – Шун-нии, ты же изучал птиц, на кого похож Юкио-нии? – полюбопытствовал Куроко. – Определенно хищная, а вид... разновидность филина напоминает, – задумался Изуки, а потом напомнил: – Вроде мы полетать вышли. – Точно! Посильнее оттолкнуться, мощный взмах крыльями, и вот уже они набирали высоту и скорость. Быстрее всех, естественно, оказался Изуки, но и остальные старались не отставать. Поднявшись как можно выше и оставив город далеко внизу, они принялись кружиться и играть в догонялки. Ветер свистел в ушах, перебирал перья, мягко обтекал тело, когда они, подустав, просто неторопливо парили в небе, нарезая большие круги и воронкой спускаясь вниз, обратно к дому. Возбужденно перебивающие друг друга, делящиеся незабываемыми впечатлениями разделенного полета, парни ввалились в дом и снова устроились в комнате Шуна. Но адреналин горячил кровь и ни о каком сне и речи не шло. Поэтому, коварно ухмыльнувшись, Изуки поудобнее перехватил подушку и со всей силы двинул по спине Касамацу. Юкио опешил, но тут же пришел в себя и сразу ответил тем же с криком "Получай!". Только вот Шун успел увернуться, и прилетело бедному Коки. Он надулся, в отместку ударяя по Юкио. Шун же нашел новую жертву – Куроко. Даже невидимость не помогла... Еще долго они с боевыми воплями мутузили друг друга подушками, пока не выпустили пар и не повалились без сил на пол. – Это было классно, – простонал довольно Фурихата, – надо бы почаще так. – Согласны, – ответил стройный хор голосов. Спать все равно не хотелось, и ребята решили поучиться проявлять и скрывать крылья. Так как в обычном состоянии ангелы так и так их видят, то тренироваться решили перед зеркалом, где крылья не отражались. Это оказалось не очень легко, следовало полностью отпустить самоконтроль, перестать держать себя в руках, но едва парни расслаблялись, как они все равно исчезали. Видимо, срабатывала своеобразная защитная реакция – поскорее скрыть, спрятать самое главное, что есть у хранителя. Но, пусть и с переменным успехом, у ребят получалось. Отпускали себя, и крылья становились абсолютно видимыми, приводя их в восторг. Если бы кто-нибудь в это время заглянул в окно, то точно бы подумал, что у него глюки – четверо крылатых парней хлопали друг друга по плечам, с чем-то поздравляя. Оставшееся до сна время они потратили на полное сокрытие. И после небольшой лекции получилось у всех. Вот только все же постоянно так делать они не захотели, это Изуки уже привык, а остальным больше нравилась свобода для своих перышек... *** Утром парни проснулись бодрые и полные сил и неторопливо принялись готовить завтрак. Точнее, готовил в основном Касамацу, а остальные были на подхвате, так как повара из них не очень. Юкио же, когда его родители пропадали на работе, постоянно готовил для себя и братьев. Вот и научился. – Впервые не хочу идти на тренировку, – тоскливо протянул Изуки, уже потягивая чай. – Что такое, с сокомандниками проблемы? – нахмурился Касамацу. – Ну как сказать... – Недавно Шун-нии потерял сознание, и после этого они не успокаивались, пока вчера не вытянули все подробности, – пояснил Коки. – Точнее, все жилы, – пробурчал Изуки. – Пришлось кое-что рассказать. Юкио быстро сообразил, что о хранителях они никогда бы не поведали, оставалось только... – Вы сказали о тех случаях, когда... Куроко кивнул: – Да, пришлось признаться, что когда-то мы все побывали на грани, а у аники еще и родители... После этого они сразу отстали, правда... после того как... – После того как Хьюга отругал, что я никогда не упоминал об этом, – кисло продолжил Шун и передразнил: – "Мы же друзья, ты должен доверять нам, если тебе так плохо!". – Ну, они же беспокоились... – Мне приятно, конечно, но не нужно, чтобы меня потом жалели, – вздохнул Шун. – Лучше просто не затрагивать эту тему, и я буду в порядке. У вас ведь тоже так... Ребята согласно кивнули – жалость им не нужна. Простого понимания уже достаточно. – И теперь неизвестно, что нас сегодня ждет, – заключил Тецуя. Каждый задумался о чем-то своем, неспешно допивая чай, пока Изуки не встрепенулся, решив сменить тему. – Как думаете, в остальных командах есть хранители? За эти годы я ни одного не видел, правда... Но, если есть, хотелось бы и с ними познакомиться поближе. – Мне тоже, – воодушевился Фурихата. Куроко молча кивнул, соглашаясь. – Главное, чтобы они не были с такими закидонами, как, например, у Поколения, – проворчал Касамацу, вспоминая Кисе и рассказы Тецу об остальных. Остальные прыснули и рассмеялись, разряжая обстановку. Уже выйдя из дома, они договорились о следующей встрече и разошлись в разные стороны: Юкио отправился в сторону электрички, а Изуки и Тецу с Коки – в школу. К счастью, по единогласному мнению остальной команды, болезненной темы они не касались и вели себя абсолютно как обычно. Разве что Хьюга перестал говорить "умри" на неудачные шутки Изуки, а просто посылал куда подальше. Тецуя, кстати, спросил как-то раз, почему эти шутки звучат только среди сокомандников, а наедине с ангелами, например, их вообще нет. Шун тогда улыбнулся и ответил, что начал их шутить после той аварии, чтобы отвлечься. Он знал, в общем-то, что они никому не нравились, но потом, даже когда оправился от случившегося, продолжал придумывать их уже просто из вредности. Вот такой вот он... *** За уроками и постоянными тренировками время летело незаметно, и уже наступило время отборочных. Пока Сейрин уверенно побеждала противников, Куроко все больше волновался. И во время очередной совместной ночевки у Изуки, где им пришлось после полетов снова откачивать его от нахлынувшей внезапно тяжести, Тецуя все же поделился с ангелами своими переживаниями. – Я... привязываюсь к Кагами-куну. Не просто как хранитель, а по-другому... Не знаю, как объяснить... – Он начинает тебе нравиться, – проницательно заметил Изуки. – Не как человек, а как парень, да? – Вы очень много времени проводите вместе, это неудивительно, – добавил Фурихата. – И что мне теперь делать? – Ничего, пусть все идет как идет, – посоветовал Юкио. – Дистанцироваться от него ты все равно не сможешь, ты же его хранитель. И вообще, ничего такого в этом нет. Ну, разве что он не... – Ага, разве что его не привлекают парни, – погрустнел Куроко. – Не переживай, Тецу, я уверен, что ты тоже ему дорог, – утешил его Фурихата, – по крайней мере, хотя бы как друг. А потом вы все равно все время вместе будете, может и он тоже... ну... ты ему понравишься в этом плане. – Спасибо за поддержку, Коки, аники, – поблагодарил их Тецуя, ощущая прилив надежды. Действительно, рано отчаиваться, у них еще море времени – все возможно. – А что у тебя, Юкио? – переключился на того Изуки. – В смысле, что у меня? – не понял Касамацу. На него лукаво посмотрели все остальные. – Ну, ты тоже много времени проводишь со своим подопечным, Юкио-нии, – пояснил Фурихата. – Да и отношение у тебя к нему, судя по всему, тоже не просто семпайское. – Ничего подобного! – покраснел Юкио. – Да ладно, аники, мы же видим, – заметил Куроко. – Ну... он не такой идиот, каким казался, – сдался Касамацу. – И... мне действительно приятно проводить с ним время. Не могу пока сказать, романтическое у меня к нему или нет, но если да, то я буду не против. – Иногда складывается ощущение, – задумчиво произнес Изуки, – что отношения хранителей и их подопечных практически всегда становятся романтическими. Интересно, у нас тоже так будет? Коки, как думаешь? – Не знаю, аники, но даже если это будет парень и я почувствую к нему что-то, то возражать не буду, – смутился Фурихата. – Хм, я тоже так думаю, – подмигнул ему Шун, и разговор свернул в другое русло. После игры с Мейджо, оказавшимися теми гопниками, которых как-то полностью раздавили Кагами, Кисе и Куроко, Сейрин встретились с Шутоку. И, естественно, с Мидоримой. Пока Кагами "здоровался", ангелы пристально рассматривали одного третьегодку из стартового состава. – Год назад он не был хранителем, – очень тихо пробормотал Изуки, разглядывая черно-белые, торчавшие под необычным острым углом крылья и ловя на себе подозрительный взгляд пожелтевших на долю секунды глаз Мияджи Киеши. Младшие ангелы перевели взгляды с Мияджи на Шуна и уже хотели что-то спросить, но тут прозвучала громкая речь какого-то первогодки, стоявшего рядом с Мидоримой. После напоминания о прошлогоднем разгроме Изуки помрачнел, Фурихата с друзьями подавленно молчали, а Куроко не выдержал и встал рядом с подопечным. – Твои слова всего лишь предположения, – ответил он Мидориме, заявившему, что у Сейрин не хватит сил на победу над тремя "королями". – Все решится в игре, Мидорима-кун. Шинтаро холодно озвучил свою неприязнь, которую питал по отношению к Куроко, как неожиданно выступил парень, стоявший рядом с ним. – Да ладно тебе, Шин-чан. Он подошел к Тецуе и, панибратски закинув руку ему на плечо, заговорщицки протянул: – Ты ж тот самый, который ходил в школу вместе с Шин-чаном? Не обращай внимания, он просто слишком гордый. На самом деле он очень тобой интересовался, даже ходил смотреть вашу первую игру... – Что-то ты слишком разговорился, Такао, – недовольно поправил очки Мидорима. Куроко и названный Такао покосились на него. – Ну сколько вы там еще болтать будете, а? – закричал высокий мощный парень из Шутоку, капитан, наверное. – Идем-идем, – закатил глаза Такао, отпуская Куроко и закидывая руки за голову. Они с Мидоримой направились к своей команде. Тецуя, возвращаясь к своим, невольно повел плечами. Вроде этот Такао примерно одного роста с Шуном-нии, а навалившись, показался слишком большим и тяжелым. И почему-то Тецуе стало как-то плохо на душе. Но это не его боль... Тогда чья же?.. Сейриновцы поднялись на второй этаж и с галереи смотрели, как невероятно точно играла Шутоку. А Мидорима со своими трехочковыми производил фурор. Естественно, они не могли проиграть. Пока остальная команда обсуждала технику и игру, Куроко, Фурихата и Изуки с интересом наблюдали за Мияджи, который во время удачно забитых мячей горделиво вскидывал крылья и прикрывал желтеющие периодически глаза. Хотелось поближе с ним познакомиться, вот только как к нему подойти? Наконец, Шутоку полностью разгромила противников и не спеша ушла с поля. Сейриновцы последовали их примеру и направились на выход, где получили нагоняй от Рико, напомнившей о еще одной игре. Пришлось возвращаться. Навстречу им попадались шутокувцы, расходившиеся по несколько человек. – Я пойду куплю чего-нибудь попить, – ткнул куда-то в сторону автоматов, мимо которых проходили пару минут назад, Изуки. – Мы тоже, – присоединились к нему догадливые Куроко и Фурихата. – Ладно, – Рико подозрительно на них посмотрела, но все же разрешила. – Только не забудьте про время. Они закивали и направились в противоположную сторону, но, свернув за угол, тут же остановились. Даже спрашивать было не обязательно, что они тут делали. Ведь познакомиться с Мияджи хотелось всем троим. Мимо как раз так удачно прошли третьегодки, и Изуки негромко окликнул Мияджи. Тот недовольно обернулся, удивленно приподнял брови при виде двух ангелов и их семпая из Сейрин, но отойти согласился, что-то сказав друзьям. Оцубо и Кимура пожали плечами и зашагали дальше. – Привет, – подошел поближе Мияджи, со встречным интересом разглядывая их. Ему тоже очень хотелось хоть с кем-то поговорить, поделиться, а в Шутоку, как назло, ни одного хранителя. – Привет, – улыбнулся Изуки. – Мы хотели поговорить... В том году, когда мы играли, ты еще не был ангелом, а сейчас... – Да. А ты тоже?.. – удивился Мияджи, не видя признаков у Изуки. Тот понятливо прищурил уже золотистые глаза и проявил крылья, распахивая их на весь коридор. Правда, пришлось их сразу подогнуть, а то неудобно в стены упирались. – Ого, – присвистнул Мияджи, поразившись размеру. У него тоже крупные, но не настолько. Кстати... – Орлиные, да? – Да, – подтвердил Шун. – А вы первогодки? – обратился к тем Мияджи. – Да, – кивнул Куроко. – Куроко Тецуя. – Фурихата Коки, – нервно представился Коки. – Приятно познакомиться – Мияджи Киеши, третьегодка. – Мы уже знаем, Шун-нии сказал, – вежливо ответил Куроко. Мияджи внимательно посмотрел на Шуна и, наконец, улыбнулся. Между этими тремя чувствовались крепкие узы, и очень хотелось присоединиться, почувствовать поддержку и понимание... Даже такому жесткому и стойкому, как Киеши. – У вас же сейчас игра, верно? Давайте попозже встретимся где-нибудь, поговорим. – Мы как раз хотели предложить то же самое, – обрадовался Изуки. – Только давай у меня, сестра сегодня в ночную смену в больнице работает, и дома ее не будет. Так что никто не помешает. – Хорошо, – согласился Мияджи, доставая сотовый. Они обменялись номерами и разошлись. Мияджи побежал догонять капитана и Кимуру, а сейриновцы заторопились к своим. Мимо быстро прошагал Мидорима, не обратив на них внимания, а после проскочил Такао, кивнул и, притормозив, окинул их странным взглядом. Крошечные точки зрачков терялись на фоне яркой серо-голубой радужки, что создавало впечатление, будто их сканировали рентгеном, пройдясь по всем закоулкам души. Парни невольно передернулись, а Такао заспешил дальше, задорно подмигнув им напоследок: – Пока-пока! До скорой встречи, птички! Резко обернувшись, они в глубоком шоке смотрели, как исчез за поворотом Такао, и не верили своим ушам. Что он только что?.. Птички?! Как он узнал? Крыльев у него не видно... Скрывал? Как назло, Шун не использовал орлиный глаз во время просмотра матча Шутоку, не посчитал нужным, ведь про Мияджи все ясно было и так. А сейчас просто не успел сообразить вовремя... Ну ничего, они все спросят у Мияджи, уж он-то наверняка знает, ангел Такао или нет!