Чертов нахал

Прошло два месяца. Я прилагала все усилия, чтобы обустроиться в арендованном бунгало, но, несмотря на это, пришла к выводу, что потеря Колтона оказалась равносильна смерти. Более того, я прошла через все пять стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, чувство вины, депрессию и смирение. В Лас-Вегасе, поняв, наконец, что Колтон ушел, я напрочь отказывалась признать этот факт. На протяжении всего пути в Калифорнию меня охватывал гнев, который все разрастался, и я сконцентрировалась не столько на мысли о потере, сколько на том, что Колтон подло предал меня. Стадия чувства вины обрушилась на меня после прибытия в Темекулу и продолжалась около недели. «Вот если бы я сама на него не вешалась…», «Вот если бы я ему сказала, как много он значит для меня…». Я винила именно себя за то, что он ушел. Четвертая стадия продолжалась недолго и не оказала на меня такого воздействия, как остальные. Самым тяжелым состоянием стала депрессия. Она выбила меня из колеи по крайней мере на полтора месяца. Помимо работы, я ничем не занималась, просто сидела дома, погруженная в отчаяние от осознания того, что больше никогда в жизни не встречу человека, который вызовет у меня столь же бурные чувства, как Колтон. Несмотря на столь плачевный конец наших отношений, я действительно была уверена в том, что после него не смогу смотреть ни на одного мужчину. Я просыпалась посреди ночи в холодном поту от удивительно реального и болезненно повторяющегося сна, в котором Колтон, предаваясь со мной безудержному сексу, повторял снова и снова, как он сожалеет о случившемся, как он любит меня и что он признает свою ошибку. Меня начинали душить слезы, и, обессилев от эмоций, я засыпала. На самом деле депрессия так и не ушла до конца, но дни проходили без единой весточки от Колтона, и я, наконец, перешла к последней стадии горя: принятию неизбежного. Как тяжело это ни было, я в конце концов достигла состояния смирения, признавая, что он никогда ко мне не вернется. У меня не было иного выбора, как продолжать жить. Это означало, что не надо отбрасывать мысль о том, что придется встречаться с другими мужчинами. В одном я была уверена: я никогда не смогу пережить эту потерю, если буду по ночам лежать в постели и представлять, что я испытывала, когда мы занимались любовью. Я все еще жаждала его объятий. И, возможно, никогда не смогу от этого избавиться. Если бы в процессе горестных переживаний была шестая стадия, ее следовало бы назвать «очищение от дерьма». Мне казалось, что даже пребывание в машине причиняет мне невыносимую боль. Ведь наши отношения, по большей части, развивались в этой «БМВ». Каждый раз, когда я поворачивала голову вправо, я словно слышала смех Колтона, видела, как он посасывает палочку «Пикси». Дух Колтона всегда будет жить в этом автомобиле. Когда в один солнечный субботний день я пришла в автомобильный салон, меня обуревали противоречивые эмоции. В конце концов, я остановила свой выбор на Audi S3. Когда я уже садилась в новую машину, чтобы уехать, женщина, которая помогала провернуть сделку по обмену старой машины на новую, позвала меня: – Мэм! Я обернулась и увидела, что она стоит, зажав в руке статуэтку Трампа с качающейся на пружинке головой. Сердце мое сжалось. – Вы тут кое-что забыли. Я вытащила это из вашей старой машины. Правда, на панели осталось немного клея, но мы его уберем. Наверное, вам бы хотелось сохранить эту штуку. Я уже почти приняла статуэтку из ее рук. Почти. Борясь со слезами, которые упорно наворачивались на глаза, я все же убрала протянутую было руку. – Оставьте это себе. Прошло уже несколько месяцев со дня расставания с Колтоном, но пытаться впустить в жизнь что-то новое было несравнимо более сложной задачей, чем отбросить старое. Джереми Лонгторп был исполнительным директором компании, занимающейся информационными технологиями, и по совместительству моим клиентом. Мы проводили вместе бесконечные часы, готовя документы для подачи на патент одного из его новых изобретений. Несмотря на то, что он недвусмысленно давал мне понять, что испытывает ко мне интерес, я делала вид, что не замечаю намеки, которые он неоднократно высказывал в мой адрес. Это был очень милый молодой человек и, надо сказать, выглядел весьма привлекательно – этакий эксцентричный интеллектуал в очках. Если бы мы начали встречаться с ним, то это, несомненно, создало бы определенный конфликт интересов, несмотря на то, что в нашей фирме не существовало четких правил по поводу романов с клиентами. По правде говоря, я все еще не была готова к новым отношениям. Мои мысли по-прежнему были заняты воспоминаниями о Колтоне. Как я ни пыталась избавиться от всех вещей, напоминающих мне о нем, чувства, по-прежнему наполняющие меня, упорно не желали уходить, несмотря на все мои отчаянные попытки. И хотя Колтон причинил мне невыносимую боль, он все еще царил в моих мыслях и в моем разбитом сердце. По крайней мере, времяпровождение с Джереми отвлекало меня от горестных переживаний. Однажды в пятницу он должен был встретиться со мной в офисе для того, чтобы поработать до позднего вечера. Он позвонил мне с дороги, чтобы сообщить, что слегка задерживается, и спросил, что принести из еды. – Что-нибудь фастфудное и очень вредное для здоровья, – ответила я. – В соответствии с моим сегодняшним настроением. – Будет сделано, – ответил он. Какой же он все-таки милый. Запах жареной жирной пищи достиг моих ноздрей еще до того, как я заметила Джереми, направляющегося сквозь лабиринт стеклянных кубиков к моему угловому кабинету. – Так как ты не соизволила высказать конкретные предпочтения, я набрал кучу разной вредной еды. – Спасибо. Я просто умираю от голода. Он отодвинул на край стола бумаги, лежащие передо мной. – Почему бы нам не насладиться ужином, прежде чем приступить к работе? – Вот и отлично, – произнесла я, нетерпеливо роясь в пакетах. Он купил все это в «Тако Белл», «Пицца Хат» и «Чикен Папай». Боже мой! «Чикен Папай»… Это было сущее наваждение. Колтон был повсюду. Я сгребла куриные наггетсы и впилась в сочное мясо зубами. Джереми тоже протянул руку и схватил один из кусочков. – Эй, руки прочь от моих наггетсов, – шутливо произнесла я и тут же вспомнила, как говорила почти те же самые слова Колтону в день нашей первой встречи. Воспоминания, связанные с подобными мелочами, накатывались волнами и всегда приносили с собой невыносимую боль. Я внезапно прекратила жевать. Джереми отложил свой бутерброд и спросил с набитым ртом: – С тобой все в порядке? – Да, все нормально. – Ты что, разозлилась, что я украл твой наггетс? Я натянуто улыбнулась. – Нет-нет… Дело совсем в другом. Джереми наклонился ко мне. – Тогда что случилось? Опуская глаза, я произнесла: – Ничего особенного. – Кара, совершенно очевидно, что тебя что-то расстроило. Ты сначала набросилась на еду и жевала, как автомат, а потом вдруг потеряла к ней интерес. В чем все-таки дело? Выражение моего лица было красноречивее многих слов. – Ты можешь рассказать мне все, – сочувственно произнес он. Мне хотелось с кем-нибудь поделиться своими горестями, ведь я так и носила все это в себе. Ни одна душа на свете не знала, что со мной произошло. – Ты действительно хочешь это знать? – Действительно хочу. В течение следующего часа я вылила на Джереми все, что произошло между нами с Колтоном. Он слушал очень внимательно, не вынося никаких суждений, и для меня было огромным облегчением дать волю словам и эмоциям. Джереми медленно кивнул, скрестив руки на груди и сочувственно улыбаясь. – Ну, тогда это все объясняет… – Что ты имеешь в виду? – То, как ты закрываешься, когда я намекаю, что неплохо бы сходить куда-нибудь вместе. – Значит, ты это заметил? – Конечно. Я замечаю все, что касается тебя. – Он опустил глаза, явно испытывая смущение от того, что признался в своих чувствах, хотя и довольно иносказательно. Потом, подняв голову, он произнес: – Ты мне действительно очень нравишься, Кара. – Ты мне тоже нравишься. Мне не хотелось бы, чтобы ты считал, что мои сомнения связаны с тобой. Он положил руку на мое плечо. – Послушай… Теперь, когда я знаю причину твоей сдержанности и закрытости, думаю, тем более важно сходить куда-нибудь развлечься. Обещаю, что не буду ждать ничего определенного от этих отношений. Просто позволь мне быть твоим другом. И если отношения получат продолжение, я буду счастлив. Если же этого не произойдет и события будут развиваться по пессимистическому сценарию, что ж, в любом случае, мы просто хорошо проведем время вместе. Я улыбнулась. – Значит, ты прямо сейчас, без намеков приглашаешь меня на свидание? – Да. Все, что я прошу, это воспользоваться шансом. Ну как, пойдешь со мной на свидание? Воспользоваться шансом… Я не называла имени Колтона, когда рассказывала Джереми свою историю, это просто странное совпадение, своего рода ирония судьбы. – Значит, предлагаешь воспользоваться шансом, так? – Конечно. – Хорошо, Джереми. Я, пожалуй, им воспользуюсь.