Чертов нахал

Несмотря на то, что наш дом находился в нескольких кварталах от пляжа, в воздухе чувствовался запах океана. Я полной грудью вдохнул в себя этот свежий солоноватый воздух, наслаждаясь тем, как мои легкие и все мое тело наполняются потрясающим ощущением – ощущением свободы. Последнее, что я сделал, прежде чем сдать себя в руки правосудия, чтобы провести два года жизни в аду, это поместил сестру в реабилитационный центр. Я знал, что Адель идет на поправку и уже достаточно хорошо себя чувствует, о чем говорило выражение ее лица, она каждую субботу приходила навещать меня в тюрьме. Однако я все же изрядно нервничал из-за того, что собирался явиться без предупреждения, застав ее врасплох. Когда я открыл тяжелую металлическую дверь нашего дома, ведущую на веранду, в мои уши ворвались оглушительные звуки. Мне было неожиданно приятно услышать их, и я невольно улыбнулся, несмотря на то, что когда-то ужасающие музыкальные предпочтения сестры заставляли меня лезть на стенку. – Адель? Мы жили в перестроенном помещении бывшего склада, и из-за высоких потолков громкие звуки обычно звучали приглушенно, но на сей раз завывания Тэйлор Свифт, доносящиеся из мощных динамиков, буквально оглушили меня. – Адель? – снова позвал я уже громче. После всего, что она пережила, я не хотел ее сильно волновать. Я представления не имел, осталась ли она такой же запуганной, как тогда. После нападения она вздрагивала или вскакивала на ноги всякий раз, когда кто-то входил в комнату, даже если была не одна. Я бросил ключ в вазу на столе у двери и направился в кухню. Мужчина в белой рубашке и трусах-боксерах гладил брюки на гранитной столешнице. Мы заметили друг друга одновременно. Он поднял утюг, держа его как оружие, а я поднял руки ладонями вперед, демонстрируя мирные намерения. – Адель дома? – А ты кто такой? – Расслабься, дружище, – спокойно произнес я, все еще держа руки перед собой, чтобы он мог их видеть. Если есть что-то положительное в двухлетнем пребывании в тюрьме, это то, что я научился разрешать опасные ситуации. – Я брат Адель, и это мой дом. Глаза «боксера» сверкнули. – Колтон? Ну, по крайней мере, один из нас идентифицирован. – Да, это я. – Твою мать! Извините. Я думал, что вас выпустят только на следующей неделе. – Просто тюрьма переполнена, вот и выпустили раньше. – Я прищурился, глядя на утюг, который он все еще держал в руке. – Не хотел бы ты опустить эту штуку? – Да, конечно. Извините. – Он опустил утюг на столешницу и сделал ко мне пару шагов, протягивая руку. – Гарри. Гарри Бичэм. Я столько хорошего слышал о вас. Будешь мне сказки рассказывать, Гарри? – Хотел бы я то же самое сказать о тебе. Внезапно из-за угла показалась сестра. – Как ты думаешь, может, остановимся в… – Она запнулась на полуслове. – О, Боже! Это ты! – Она бросилась ко мне в объятия, чуть не сбив меня с ног. – Ты дома! – Как видишь. Адель вцепилась в меня мертвой хваткой, словно боялась разжать руки и отпустить меня. Она плакала, но вовсе не так, как в последний раз, когда я обнимал ее, – сейчас это были слезы счастья. Я слегка отстранился, чтобы разглядеть сестренку. Мы с ней встречались каждые две недели, но я видел лишь то, что она хотела мне показать. Сейчас ей было уже двадцать восемь. На ней была юбка и весьма женственная блузка. Волосы собраны в строгий пучок на макушке. В таком виде она была очень похожа на маму. – Ты выглядишь… как-то… по-другому… Повзрослевшей, что ли… Она смахнула слезы и разгладила юбку. – Я так всегда одеваюсь на работу. Я же тебе говорила – устроилась работать секретарем. Гарри покашлял. Парень все еще стоял в своих трусах-боксерах. – Я уже опаздываю. Пора идти. Было приятно наконец познакомиться с вами, Колтон. Я взглянул на него. – Надеюсь, ты не забудешь надеть брюки. Он приобнял Адель за плечи и мягко произнес: – Можешь отдохнуть сегодня утром. Увидимся после обеда. Адель одарила «боксера» улыбкой и взглянула на меня, покусывая нижнюю губу. – Извини. Я не знала, что ты приедешь… Гарольд – один из партнеров аудиторской фирмы, где я работаю. – Он что, бухгалтер? – Да. – Сестра улыбнулась. – Как видишь, совсем не тот типаж, на который я обычно западаю, правда? Моя сестрица всегда обладала удивительной способностью связываться с неудачниками, которых меняла, как перчатки. Компашка, с которой она обычно путалась, исключала возможность встречи с дипломированным бухгалтером-аудитором. – Ну, раз он тебе нравится, – не удержался я. – Только в следующий раз, когда я приду, пусть наденет штаны. Мы с Адель провели все утро вместе, наверстывая упущенное и делясь новостями. Разговор о маме был самым тягостным испытанием. После событий, произошедших два года назад, жизнь моей сестры могла повернуться как угодно. Смерть матери отбросила Адель назад, но я испытал облегчение, обнаружив, что все-таки она сумела изменить свою судьбу. А это означало, что все, через что мне пришлось пройти, в конце концов было не напрасным и принесло свои плоды. Сестра казалась такой… счастливой. – Итак… – Адель собрала кружки, из которых мы пили кофе, поставила их в раковину и, прислонившись к столешнице, сложила руки на груди. – Ты собираешься с ней увидеться? – С кем? Зачем я снова притворяюсь? Я прекрасно понимаю, кого она имеет в виду. – Со своей женой. – Она перевела взгляд на кольцо, которое все еще было на моем пальце, хотя я об этом совершенно забыл. Я тут же сунул руку в карман. – Она вовсе не моя жена. Адель закатила глаза. – Ну, хорошо, твоя ненастоящая жена. Можешь называть ее как угодно. Хочешь с ней увидеться? – Не начинай эту песню снова, Адель. – Во время одного из ее посещений, когда мне было особенно одиноко и тоскливо, я раскололся и все выболтал сестре про Кару. И тут же об этом пожалел. Следующие двадцать три месяца она только и делала, что уговаривала меня написать Каре и сообщить, где я нахожусь. Она даже предложила самой пойти поговорить с Карой – так ей хотелось, чтобы я не потерял надежду. – Ты так ничего о ней и не узнал? – Я всего три часа на свободе. Сестра сощурилась. – Это значит «да»? Я покачал головой, не удостаивая ее ответом, но она уже обо всем догадалась. – А теперь я собираюсь долго-долго принимать очень горячий душ. Мне этого так не хватало. Проблеск надежды, мелькнувший было на лице сестры, угас. Я подошел и поднял ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. – Эй, выше нос. Я горжусь тобой. Давай больше не будем возвращаться к прошлому. Я теперь полностью свободен. Ты носишь строгий пучок на голове и встречаешься с парнем, который точно умеет обращаться со столовыми приборами. Я бы сказал, все сложилось как нельзя лучше, правда? На ее глазах снова показались слезы, она обняла меня еще раз. У меня отличная сестренка. Сегодня я смогу спать спокойно. И это будет в первый раз после того, как я покинул в Лас-Вегасе спящую Кару. Воспоминание об этом причинило мне почти физическую боль, и я невольно потер грудь, как будто надеялся унять ее. – Ты будешь здесь, когда я вечером вернусь с работы? – Честно говоря, я собирался поехать на север, поискать какую-нибудь работу, – солгал я. Если честно, меня внезапно вновь охватила страсть к путешествиям. С того момента, как я съехал с шоссе 91 на I15 и появился первый указатель на Темекулу, мое волнение росло с каждой минутой. Я представления не имел, куда направляюсь и что собираюсь делать, когда попаду туда, но мне надо было убедиться, что с Карой все в порядке. Остановившись у магазинчика на заправочной станции, я пополнил запасы провизии, чтобы можно было перекусить в дороге: желейные конфеты «Fun dip» и «Sour Patch Kids», попкорн и, конечно, палочки «Пикси Стикс». Кассир посмотрел на меня так, словно я маньяк, собирающийся заманивать в свой фургон детишек из ближайшей начальной школы. – Я с детства сладкоежка, – попытался оправдаться я, пожимая плечами, но на самом-то деле продавцу это было по барабану. Обычно в этой части Калифорнии солнечно в течение трехсот тридцати дней в году, но не успел я въехать на Джефферсон-авеню в центре Темекулы, дождь полил как из ведра. Было около пяти часов вечера. Люди в деловых костюмах уже начали выходить их офисных зданий, стоявших вдоль улицы. Я нашел высокое здание под номером 4452, припарковал машину за полквартала от него и, откинувшись на спинку сиденья, приготовился к долгому ожиданию. Под негромкую музыку и с целым пакетом сладостей я мог сидеть там и наслаждаться простыми радостями жизни хоть всю ночь напролет. Вот уж не ожидал, что придется осваивать профессию следака. Два часа спустя я, наконец, увидел Кару. Она вышла из здания и теперь стояла под козырьком, глядя на дождь, льющийся на мостовую перед входом. Не желая быть замеченным, я еще больше сполз на сиденье, наблюдая за ней поверх руля. Выглядела она просто потрясающе. Ее роскошные блондинистые волосы отросли и теперь небрежным каскадом спускались до середины спины. Изумрудно-зеленая шелковая блузка красиво оттеняла белоснежную кожу, от чего она казалась еще более ослепительной. Черная юбка обтягивала бедра, и, хотя я не мог этого видеть, но живо представил, как мягкая ткань соблазнительно облегает красивую попку. Просто роскошная женщина! Стильная и уверенная в себе, в чем я и не сомневался. Прошло уже два года, но мои чувства к ней нисколько не остыли. Именно поэтому мои пальцы впились в руль так, что костяшки побелели, едва я увидел, как вокруг ее тоненькой талии обвилась мужская рука. Вот ведь ублюдок! Я не ожидал, что она будет одна, но, надо сказать, оказался совершенно не готов к тому, что увидел. Какой-то придурок в синем костюме и при очках, выглядевший точь-в-точь как Кларк Кент, открыл зонт и прижал Кару к себе. Мою Кару! Я потерял способность дышать, когда он увлек ее к парковке на другой стороне улицы, прикрывая зонтом от дождя. Через несколько минут после того, как они скрылись из виду, на улицу медленно выехала машина, чуть притормозив, чтобы встроиться в поток движения. Я был уверен, что это они, еще до того, как увидел сквозь стекло автомобиля улыбающиеся лица. Чертова черная «БМВ», вот же гад! Как оказалось, я был совершенно не готов к встрече с реальностью. В результате я так и просидел в своем фургончике еще пару часов, отказавшись от мысли проследить за ними. Если даже простой факт, что она уехала в компании какого-то козла, разрывает мое сердце на куски, значит, я точно не готов увидеть продолжение этой сцены. И все же я вовсе не собирался сдаваться. Напиваться в стельку в мои планы не входило. Впрочем, еще два часа назад я не предполагал и то, что буду заниматься слежкой за предметом моего обожания. Заселившись в мотель, расположенный в нескольких кварталах от офиса Кары на Джефферсон-авеню, я отправился в соседний бар, даже не удосужившись заглянуть в свой номер. Часа через три, вопреки своим планам, я уже изрядно набрался. С барменшей Карлой мы сразу нашли общий язык. – Ну что, Крокодил Данди, готов пропустить еще один стаканчик? Я поднял стакан и со стуком встряхнул льдинки. – И далеко не последний, Карла, детка. – Она подошла к моему столику, одарила меня томной улыбкой и наполнила стакан. Эта женщина просто источала соблазн. Со старомодными кудряшками, уложенными на макушке, она напоминала модель сороковых годов прошлого века. Но все, что ниже шеи, у этой красавицы совершенно не соответствовало стилю ретро – руки ее, словно рукавами, были сплошь покрыты цветными татуировками. Этакая гремучая смесь Джессики Рэббит и крутой рокерши. Обычно я не злоупотреблял крепкими напитками, предпочитая им пиво или вино, к тому же последний раз я пробовал эту отраву два года назад. Приканчивая четвертую порцию рома с колой, я внезапно осознал, что набрался сильнее, чем думал, так как язык мой уже заплетался. К тому же я обнаружил, что вываливаю все свои проблемы на совершенно незнакомую барменшу. Меньше чем за два часа я изложил крошке Карле всю печальную историю своей жизни. – Ну, и чего ты боишься? – спросила Карла, опираясь локтями на стойку бара. – Просто не хочу причинять ей боль. – Звучит так, словно ты это уже делал. – А ведь она права! – Сказать тебе, что я обо всем этом думаю? – А зачем еще я торчу здесь целый вечер? Карла усмехнулась. – Сдается мне, что ты просто сам боишься обжечься. На следующее утро, едва забрезжил рассвет, я проснулся с тяжелым похмельным синдромом. Меня мучила страшная головная боль, а горло пересохло так, словно я провел несколько дней в пустыне без воды. Я с трудом вытащил непослушное тело из постели. Кара уехала с каким-то хмырем в деловом костюме, и, судя по ее виду, ей было с ним хорошо, черт бы его побрал! Теперь мне было необходимо удостовериться, приедут они вместе или порознь. В том же здании, через несколько дверей от ее офиса, находилось кафе «Старбакс», и я подумал, что она вполне может заглядывать туда перед работой. Поэтому я припарковался так, чтобы видеть здание целиком, и занял наблюдательную позицию. Прошло три часа. Я почувствовал острую необходимость выпить вторую чашечку кофе, чтобы взбодриться, а Кара по-прежнему не показывалась. Я сунул руку в «бардачок», вытащил оттуда бейсболку и нацепил темные очки. Не ахти какая маскировка, но, пока есть возможность столкнуться с Карой, следовало свести ее к минимуму. Не успел я коснуться ногами асфальта, как увидел ее, выходящую из-за угла. Твою мать! Я на мгновение замер, а затем, к счастью, рефлексы взяли верх над капитулировавшим разумом. Я снова забрался в кабину фургона и сполз на сиденье ниже, стараясь спрятаться за рулем. Кара была занята, набирая в телефоне какое-то сообщение, и не поднимала головы, пока не подошла к двери «Старбакс». Надо же, я угадал! Через несколько минут она вышла из кафе с большой чашкой кофе в руках, даже не посмотрев в мою сторону. Вот черт! Кара выглядела так же великолепно, как и накануне. И она была одна. После обеда я снова был на своем наблюдательном посту. Возможность увидеть ее хоть на мгновение наполнила мое сердце радостью на весь день. Я ждал ее у офиса и на следующий день… и еще через день. У Кары был очень строгий распорядок дня, что, впрочем, меня не удивило. Она приходила на работу ровно в девять тридцать и уходила в семь. Два раза за три вечера моей слежки она выходила из офиса в сопровождении этого козла в очках. Я тоже выработал свой распорядок дня, начиная слежку с рассветом и заканчивая в сумерках. В промежутке я делал двухчасовой перерыв и посещал тренажерный зал в нескольких кварталах от офиса Кары. Вечера я обычно проводил в баре, выливая все мои несчастья на крошку Карлу. В то утро в гостинице поломалась кофеварочная машина, а мой организм просто жаждал кофеина. Я досконально изучил привычки Кары, поэтому выбрался из фургона и проскользнул в ее любимый «Старбакс». Надо сказать, это несколько щекотало мне нервы, хотя я был уверен, что она не появится здесь в это время. Я заказал свой обычный черный кофе, и молодая девушка за прилавком с улыбкой спросила: – Не желаете что-нибудь еще? – Нет, спасибо. – А потом вдруг, не задумываясь, произнес: – А впрочем, подождите… Вы знаете женщину, которая приходит сюда каждое утро около девяти тридцати? У нее блондинистые волосы, и, наверное, она заказывает тройной ванильный латте с обезжиренным молоком, с небольшим количеством пены и очень горячий? – Конечно, знаю, ее зовут Кара. Я вытащил из кармана двадцатку и протянул ее девушке. – Позвольте сегодня мне оплатить ее кофе. Девушка явно смутилась. – Сдачи не надо. И, пожалуйста, не говорите ей, кто купил кофе, хорошо? Она пожала плечами и сунула двадцатку в передний карман джинсов. – Разумеется. Через пару часов я увидел, как Кара вошла в кафе, точно в соответствии со своим обычным распорядком. Она опять сосредоточенно набирала текст в телефоне. Но, когда она выходила со своим очень горячим тройным ванильным латте с обезжиренным молоком и небольшим количеством пены, на ее лице сияла радостная улыбка, и я понял, что еще не один раз захочу стать причиной ее радости.