длинные ночи, мечты
с сахаром и кольцами дыма
всегда на вкус как ты.
На следующее утро они притворились, словно ничего не было. Каждая встретила утро на пару с похмельем и нецензурной бранью. ― Господи, по голове как по наковальне прошлись, ― жалуется Суджин, прикладывая пакетик льда к виску. А Соён смеётся в ладошку, видя младшую с этим пакетиком. ― Это потому что с непривычки, ― Чон подходит к одному из кухонных шкафчиков и ищет аптечку. ― Вообщ― Младшая не успевает договорить, как Соён берёт из её рук пакетик со льдом. Её прикосновение лёгкое, практически не ощутимое, но место, где она случайно коснулась её руки, вдруг начинает жечь. Словно там выжгли метку, а её заклеймили. Джин отдёргивает руку и быстро убирает под стол, улыбаясь на вопросительный взгляд старшей и говоря: ― Холодно. Соён понимающе кивает, давая младшей таблетку аспирина, но на самом деле не понимает. Она теперь с этой Со Суджин ничего не понимает.***
Июль проходит незаметно. Без сопливых истерик по поводу бывшего, без алкоголя и пьяных поцелуев. Несмотря на физическую близость, вроде, держания за руки, когда ладоням холодно в дождливый вечер, каких было много, шутливых толчков в бок, щекоток, которые Соён ненавидит всей душой, объятий, когда и слов не надо говорить, чтобы доказать, что вот она я и я здесь, рядом с тобой, и прочих мелочей, ― несмотря на всё это, они чувствовали, как постоянно отдалялись друг от друга. Они пытались сделать всё, чтобы предотвратить это, ведь вместе им было так хорошо, но, кажется, процесс был необратимый и ничего уже не вернуть. Ночи короткие, а дни жаркие и душные. Солнце светит ярко, слепит глаза, поэтому на улице никак не обойтись без головного убора и солнцезащитных очков, а кожу на всякий случай покрывают тонким слоем среднего солнцезащитного крема. А Соён и вовсе нужен был солнцезащитный костюм, щит, потому что ей казалось, что ещё чуть-чуть и Суджин, ― солнце, луна, вся Вселенная, ― взорвётся и исчезнет, не оставляя ничего. Недосказанность подрывает доверие, а чувства и вовсе убивают. Потому что больно и непонятно, не знаешь, что и думать, поэтому стараешься не думать. Боишься, что любая сказанная фраза разорвёт все отношения, как тонкие нити перережет. И молчишь, молчишь, молчишь.***
― Суджин? ― Да? ― У тебя всё в порядке? Секундное молчание. Осмысливание вопроса. Ответ. ― Да, ― твёрдо, уверенно. Но Соён не была тверда и уверена в ответе. ― Это хорошо. Суджин могла слышать её улыбку. Или хотела думать, что могла. ― Мы же завтра встречаемся у меня, да? ― Переводит тему. ― Ага. ― Жду, ― она улыбается, и у Соён эта улыбка перед глазами стоит. ― До завтра. ― До завтра. Со отключается, а Чон откидывается на спинку стула, закрывая глаза, лишь бы не видеть эту улыбку, лишь бы ничего не видеть. Но сознание играет с ней в игры, и картинка становится только четче с каждым разом, когда девушка жмурится, пытается отогнать её подальше, засунуть в тёмный уголок. Пора это прекратить. Убегать от вопросов, прятаться от вопросов, лавировать между вопросами. Разобраться надо, чтобы не потерять. А если и потерять, то разобравшись. Чтобы совесть не грызла душу.***
Она была прекрасна и днём, и ночью. Днём она смешно хмурит брови, звонко смеётся, да так, что её смех потом ещё долго в ушах звенит, танцует так, словно никто не видит, пьёт холодный кофе и смешно надувает пухлые губы. Ночью она распускает свои длинные волосы, а в глазах танцуют черти, подстегиваемые алкоголем. Целует жадно, собственнически, а хватка железная. Не говорит ни слова, да и слова тут не при чём. Хочет чувства свои вылить красками по телу девушки. Ей бы в себе разобраться. Но эти покусанные губы напротив не отпускают. А руки блуждают по телу, изучая каждый миллиметр, но не переходя черту. Сжимают талию, прижимают к себе, заставляя чувствовать себя защищённой. Ей бы понять, алкоголь это или что-то большее. Но она нежно целует шею Соён прикосновениями-бабочками. Она прикрыла глаза, чувства обострились. В комнате жарко, душно, и это совсем не из-за лета. Суджин отстраняется и Соён чувствует холод, ей пробирает дрожь по всему телу, до костей. Холодно, хочется***
― Скажешь мне что-нибудь? Суджин отрицательно качает головой. ― Жаль, ― Соён не сводит глаз с младшей. ― Клубника вчера была отменной. Больше ничего не говорит. Крепче сжимает лямку любимого рюкзака и уходит. Дверь за ней закрывается. Суджин скатывается вниз, вытирая солёные дорожки слёз.***
Август одиноко стучится в двери Соён. Но Чон нарочно не открывает для него двери, пытаясь оставить май-июнь-июль хоть на чуточку подольше, желательно, насовсем. Для неё дни не сменяют ночи, а ночи ― дни. В общежитие никого, но она не одна. В компании из сожаления, непонимания и потерянных воспоминаний никогда не скучно. Она ощущает крепкие руки на своей тонкой шее, они сжимают, но ей не больно, она привыкла. В помещении пропахло сигаретным дымом и плевать, что нельзя курить на территории. Вообще на всё плевать, только оставьте её. Дымит как паровоз, слушая тишину: в общежитие, комнате, сердце. Кажется, ничего и нигде не осталось. И почему же никто не предупредил, что будет так сложно принять реальность? Почему никого нет рядом, когда так плохо, больно и так хочется умереть?Почему тебя нет рядом, когда ты так мне нужна?
Почему тебя вообще нет со мной?
Почему тебя вовсе нет?
Исчезла с приходом утра. Растворилась в ночи, рассыпавшись на миллионы звёзд. И никогда не обещала вечности.***
Сентябрь приходит с потоком учеников и письмом. Слёзы Чон Соён давно высохли, боль и одиночество больше не тревожили. Правильно говорят, со временем всё проходит. Либо не проходит, с этим учатся, привыкают жить. Соён сидит во дворе института, прямо на траве. Занятия закончились час назад, и всё это время девушка сжимала в руках конверт с письмом, не решаясь его открыть. Она прежде никогда не получала таких писем, которые можно потрогать. Осенний ветер треплет её волосы, собранные в конский хвост, а на плечах любимая джинсовка с n-нным количеством значков. Соён в который раз смотрит на отправителя. Нет обратного адреса. Усмехается. Собирается с духом и открывает. Ничего примечательного. Пару слов о том, что Со Суджин переехала в другой город, название которого она так и не удосужилась упомянуть хоть раз, поступила в университет на журналиста, а ещё она очень счастлива и желает того же Чон Соён. Ни слова извинения, ни слова оправдания, почему исчезла на полтора месяца. Хотя теперь Соён всё понимала. Не осуждала. Потому что всё прошло, только лёгкий, еле ощутимый осадок остался на душе. Пережила, перестрадала, справилась. Стёрла свою боль в порошок и пустила по ветру. Наверное, она просто раньше не замечала этого в Суджин. Ведь та всегда со всем легко справлялась и также легко уходила, её никогда не терзали сомнения, в своих действиях она была тверда, а после себя оставляла след. Думала, что живём один раз, поэтому всё надо попробовать. Погулять под дождём, вкусовое шампанское, поиграть с чужими чувствами. Она всё успела. И свой отпечаток, роспись где-то с краю на сердце Соён тоже успела оставить. Получите-распишитесь. Этого не хватало Соён. Но всё приходит со временем, верно? Впредь, будет аккуратнее с людьми и чувствами, будет чётко очерчивать грани, за которые нельзя переступать. А пока в конце письма читает слова, за которыми скрыто извинение за всё, что было. На лице Соён полуулыбка. Она тоже успела оставить свой отпечаток на сердце Со Суджин.и даже если убегу,
и дам моему сердцу праздник,
клубника и сигареты на вкус всегда будут как ты.