Зимняя Мозаика

      Последний луч тусклого зимнего солнца прорезал небосвод, и на землю темным покрывалом опустились сумерки. Пора становиться на ночлег, сдалась Арья. Вот уже много дней, она без отдыха скакала с раннего утра до позднего вечера столько, сколько позволяла крепкая лошадь и собственные острые глаза. Ей предстояло пройти еще сотни лиг до своей цели, но не желание ускорить путешествие заставляло девочку мчаться на пределе сил. Арья боялась. Боялась остановиться, оглянуться, задуматься. Стоит ей хоть на мгновение допустить предательские мысли в свой разум, и это убьет её, погубит и без того давно мертвое растерзанное сердце. Но больше всего Арья боялась спать. Нимерия вернулась к ней, и волчьи сны перестали посещать девочку, однако вместо них пришло кое-что другое.       Нет, это не были кошмары. С кошмарами юная Волчица бы справилась. Она давно привыкла к ним наяву, а во сне и вовсе перестала обращать внимание, но к гостю, навещающему теперь её по ночам, оказалась не готова. Арье снились сны о потерянной в безжалостном омуте мира жизни: сладкие, словно весенний мед, звонкие, как журчащий ручеек. В них она наблюдала за маленькой счастливой девочкой, глупой и наивной, любимой и не боящейся любить. Девочкой, у которой были отец, мать, братья, сестра. Девочкой, у которой был он…       После таких снов возвращаться в жестокую реальность было невыносимо. Однажды Арья Старк и вовсе не пожелает проснуться, утонув в этой дивной мечте, растворившись слезинкою в море. Однажды, но не сейчас.       Измученная девочка, спутав лошадь и разведя скудный костерок, прижалась к своей лютоволчице, моля богов не посылать ей сновидений. Да только боги не в первый раз остались глухи к её просьбе.       Арье четыре. Она интересуется всем вокруг и не дает покоя старшим своими вопросами. Почему у ежа иголки есть, но шить его не заставляют? Почему в песнях принцессы рыцарей не спасают? Почему Бран может залезть на любую стену, а у Арьи, хоть она и старше, так не получается? Почему? Почему? Почему? После нескольких таких «почему», взрослые хватаются за головы и вспоминают про срочные дела, стремясь побыстрей избавиться от девочки. Но Арья не расстраивается. Она идет прямиком к Джону, задает эти вопросы ему, и Джон терпеливо отвечает на все. Неважно, десять вопросов задаст Арья или сто десять, брат не прогонит её, не отмахнется, не назовет надоедой.       Арье пять, и Джон впервые сажает её на лошадь. Не на пони, на настоящую большую лошадь. Джон подговаривает конюшонка, сам седлает покладистую серую кобылку и тайно сбегает с Арьей на опушку Волчьего леса, подальше от посторонних глаз. Сперва брат, сидя в седле позади Арьи, водит лошадь по полю медленным шагом, затем ускоряет его. Убедившись, что сестра не боится и уверенно держится в седле, Джон отваживается на рысь, выбрав для этого самый ровный участок. А потом мальчик спрыгивает с кобылы, и позволяет девочке проехаться самой, лишь придерживая животное под уздцы. Арья невероятно счастлива, самостоятельно скача на лошади, как истинная взрослая, но Джон теплый, от него пахнет летним снегом, землей и сердце-деревом… Прижиматься к нему спиной, находиться в кольце его рук так хорошо, что Арья просит брата опять сесть к ней, и они вместе катаются до самого вечера.       Джону одиннадцать, и он любит целовать своих братьев и сестер. Быстрый чмок в щеку такого же взрослого Робба, почтительное прикосновение ко лбу слишком важной Сансы, легкий клевок в нос хохочущего Брана. Арью Джон зацеловывает всю: крошечная ладошка, пойманная сильной рукой брата, в мгновение ока летит к его губам; лицо, оказавшееся слишком близко, покрывается нежными узорами. Растрепанные волосы, шея, худенькие плечи, живот, босая маленькая пятка… Кейтилин Старк положила этому конец. Джона ругают и заставляют пообещать впредь, держать свои ублюдочные губы при себе, к великому неудовольствию Арьи. Разозлившись на мать, девочка тайком тащит брата в богорощу и уже сама любовно расцеловывает его. Арья-то никому ничего не обещала. А Джон… Вместо поцелуев, когда никто не видит, Джон ерошит ей волосы, ласково поглаживая по голове, и шепчет на ушко «маленькая сестрица».       Маленькая Сестрица…       Арья стремительно просыпается в холодном поту, задолго до начала бодрствования солнца. Нимерия вылизывает ей лицо, пытаясь прогнать остатки ночных наваждений. Голова у девочки тяжелая, что чугун, чувства зимним штормом разбиваются о скалы. Спокойная как вода, напоминает себе Волчица, усмиряя душевную бурю. Когда-нибудь... Когда-нибудь она позволит себе остаться в мире снов навсегда, но пока…       Валар Моргулис.